Война «пеликанов» и консерваторов в Турции (Часть вторая)
5 мая 2016 года Ахмет Давутоглу подал в отставку с поста премьер-министра Турции и объявил о снятии с себя полномочий лидера Партии справедливости и развития (ПСР). Причиной этого стал анонимный проэрдогановский блог «Досье пеликана» (The Pelican Brief), в котором Давутоглу выставлен предателем интересов Турции и Эрдогана, не выполнявшим указаний президента и не способным к совместной работе. На днях, спустя три года, Давутоглу дал интервью турецкому отделению новостного агентства Sputnik, в котором, отвечая на вопрос о причине отставки, сказал, что его просили быть премьер-министром, но при этом не использовать своих полномочий, с чем он согласиться не может. В то же самое время интернет-тролли обвиняли его в действиях в пользу Германии, чего он также не мог принять.
Давутоглу дал понять, что знает, кто стоит за кампанией против него, — и спонсирует распространение слухов.Эти заявления вызвали в турецкой прессе абсолютную сенсацию.
Что же на самом деле происходит в Турции? Возможно ли заново примирить турецкий консерватизм с либерализмом и будет ли у социал-демократов шанс на завоевание доверия народа?
Для религиозного консерватизма в Турции наступил исторический момент, который может определить его дальнейшую судьбу — и в принципе присутствие в политике и общественной жизни. Сегодня на политической сцене скрестили мечи четыре движения.
Во-первых, это традиционалистская Партия процветания (Saadet Partisi), не поддержавшая Эрдогана на президентских выборах 2018 года, а в 2019 году поддержавшая кандидата от РНП Имамоглу.
Далее — ПСР.
Далее— движение Али Бабаджана и Абдуллаха Гюля.
И последнее — движение Ахмета Давутоглу.
Антиэрдогановская коалиция, представленная тремя из этих групп, борется не только против нынешнего президента, но за спасение консервативного политического движения в Турции в целом.
Али Бабаджан, бывший соратник Эрдогана и министр экономики, игравший в 2000-х годах немалую роль в формировании нового среднего класса и во взаимоотношениях Турции с Европейским союзом, сам пока не объявил о создании новой партии, но в прессе эта тема уже активно обсуждается. За ним стоит бывший президент Абдуллах Гюль, который также считает, что ПСР ушла от изначальных идей — и сегодня пришло время создавать партию нового типа. Он, как бывший президент, не хочет стать председателем новой партии, но хочет сохранять свое влияние, стоя за кулисами, — и поддерживать в Турции новое движение. В его планах — более правоцентристская и консервативная партия, включающая также праворелигиозное и правонационалистическое течения. Мы слышим даже, что она сможет подчинить себе центр и собрать вокруг себя сторонников леволиберальных идей, придерживающихся идей глобализации, либерализации конституции и экономики Турции.
Дебаты о возвращении в политику консервативного движения, придерживающегося либеральных взглядов, связаны с важнейшей темой: должно ли консервативное движение заново пройти путь от образа «угнетенных» или ему достаточно опираться на позитивные результаты в экономике и политической жизни — достижения 2001–2013 годов? Этот вопрос сегодня стоит в политических дискуссиях достаточно остро. После этих позитивных изменений прошло не так много времени, и молодое поколение помнит их очень хорошо. Кроме того, активно обсуждается и роль религии как инструмента политической борьбы. Основной вопрос в этом случае: должны ли консервативные лидеры использовать в общественных дебатах религию как политический инструмент? Бывший премьер-министр Давутоглу считает, например, что это неприемлемо. Пример такого использования религии показывает оппозиционная РНП, сторонники которой заявляют, что они не мусульмане, не ходят по пятницам в мечеть, не держат пост в месяц Рамадан, но при этом свои заявления для прессы способны делать разве что после пятничной молитвы. Очевидно: заявления оппозиционного консервативного движения о недопустимости использования религии в политике следует воспринимать через призму их действий.
Модель Туниса, от Ганнуши до Давутоглу, или Исламизм против мусульман-демократов.
Арабская весна на Ближнем Востоке стала причиной не только изменений в арабском мире — она повлияла и на турецкую политическую жизнь. В конце мая 2013 года в стамбульском парке «Гези», разбитом на месте артиллерийских казарм, начались протесты против реконструкции парка и вырубки деревьев. Первые акции протеста прошли после того, как в социальных сетях распространилась информации о вводе в парк бульдозеров для вырубки деревьев. После того, как полиция сожгла палатки охраняющих парк экологических активистов, протесты получили широчайший резонанс, распространились по всей Турции и приобрели антиправительственную направленность.
Пятнадцать дней протесты проходили в основном в Стамбуле и больших городах Турции. Мне, как человеку, наблюдавшему баррикады на центральных улицах, это напомнило столкновения в Париже, где на баррикадах велась борьба между полицией и митингующими, и новый средний класс заявил о себе не только в экономическом, но и в культурном смысле — с акцентом на толерантность в обществе. Это никак не напоминало то, чего ожидала бы от своей консервативной социальной политики ПСР. Новый средний класс, появившийся в результате глобализации, не только сам стал более толерантным, но и требовал того же от властей. Между тем, проект консервативного поколения у ПСР и интеллектуальных кругов с треском провалился. Также провалился образ «угнетенного» консерватора или «мягкого» исламизма в Турции. В самой ПСР и правительстве начались разногласия между сторонниками Эрдогана и Гюля. Эрдоган рассматривал акции молодежи в «Гези» как провокацию со стороны Запада. Основные структурные разногласия между лидерами были связаны не только с интерпретацией социальных представлении и событий, но и со стремлением президента Абдуллаха Гюля ослабить власть Эрдогана и снять его с поста премьер-министра. Но Эрдоган не только не покинул свой пост, но зашел куда дальше: разогнал митингующих и взял под контроль политическую ситуацию в Турции.
Разногласия по отношению к протестам в «Гези» и решение проблемы ФЕТО изменили ситуацию в консервативных политических кругах,о чем мы говорили в первой части статьи.
Представления об угнетенности правоконсервативного движения потеряли свою значимость. Неооттоманизм и Арабская весна показали, что перед нами просто утопия, которую уже невозможно вернуть. Как утверждает профессор Фетхи Ачыкел, в трех направлениях внешней политики — геополитическом, геоэкономическом и геокультурном — ПСР проиграла.Сам Эрдоган отмечал, что за все время она не смогла закрепить свою власть во внутренней политике и социально-культурном пространстве. Такие результаты восемнадцатилетнего правления ПСР спровоцировали дискуссию в Турции и в мировых академических кругах о несостоятельности проекта по объединению демократии, неолиберализма и политического исламизма.
Проект политического исламизма провалился.
Модель Туниса и лидера партии Возрождения Рашида Ганнуши — несколько иная. После Арабской весны и неудачной попытки объединить политический исламизм, демократию и неолиберализм, сформировался новый подход, в котором главные силы — «не исламисты, а мусульмане-демократы» (с). Ганнуши не только поменял дискурс в своей стране, но и избавил свою партию от негативного багажа политического исламизма. Однако в Турции правые консерваторы, используя в своей внутренней и внешней политике исторический нарратив и социальные представления оттоманизма, «обручили» себя с империализмом. Благодаря им стало трудно не только отказаться от империализма, но и признать проигрыш по всем направлениям.
18 июля, через несколько дней после интервью Давутоглу, Sputnik закрыл программу Явуза Огана, который беседовал с бывшим премьер-министром, и уволил работавших над ней журналистов. Это отражает не только политическую напряженность среди бывших соратников Эрдогана, но и обстановку в турецких СМИ.
Давутоглу — не просто политический деятель, в Турции и за ее пределами он воспринимался как Киссинджер, сформировавший новую внешнюю политику, а среди экспертов — как политик, виновный в происходящем в Сирии. Это деятель, подобный Ганнуши, но в турецком варианте — политик-философ, не утративший власть, но поставленный перед необходимостью уйти. Али Бабаджан и Абдуллах Гюль вышли из консервативных кругов, но сегодня стараются делать акцент на оппозиционной правоцентристской политике. Если вернутся к Давутоглу, то можно увидеть, что тот пока не готов разорвать все связи с Эрдоганом, и все еще стоит на низком старте — ждет от него нового приглашения и возможности начать реформы. В противовес этому Али Бабаджан, выйдя в отставку, открыто обозначил свои политические цели.
Конечно, возникает вопрос, почему бывшие соратники Эрдогана не могут действовать вместе. С одной стороны, этому мешают дискуссии вокруг Давутоглу — его негативное внешнеполитическое наследие, а равно, что он не может окончательно решить, чего хочет. Но Давутоглу пока не смог признать, как Ганнуши, что политический исламизм потерпел фиаско во внутриполитической борьбе. Об этом он сам сказал в ответ на реплику журналистов, что в окружении Али Бабаджана его считают исламистом. Давутоглу заявил, что если ориенталисты хотят выставить исламизм в негативном свете, это не означает, что от этих идей нужно отказаться. В отличие от Ганнуши, Давутоглу не может признать, что разница между «мусульманами-демократами» и «политическим исламом» не только в словах, но и в отказе от исламского империализма.
В конце я хочу привести результаты июльского опроса, проведенного PİAR среди 2460 человек в 26 регионах Турции. 53% респондентов считают необходимым создание новой партии. Но что самое удивительное — с этим согласны 33,1% опрошенных среди членов или сторонников ПСР.
Социал-демократы против правоцентристов
Новый театр политических дискуссий в Турции сегодня определяют социал-демократы и все еще формирующееся движение правоцентристов. Но вот что важно: сейчас эти движения объединяются против Эрдогана, и только после победы над ним смогут конкурировать между собой. В ближайшие 3–4 года в Турции очень многое станет меняться — на сцену выйдут новые молодые лидеры. Сегодня в прессе все больше обсуждается коалиция леволибералов-курдов, правоцентриста и социал-демократа Имамоглу и правоцентриста Али Бабаджана. Возникновение ряда новых имен, да и ситуация на данный момент показывают, что они смогут стать новыми лидерами Турции после 2023 года или даже раньше.
Конечно, Турция нуждается в мире и стабильности. А стамбульские выборы показывают, что народ будет и дальше поддерживать «угнетенных» — людей, у которых отняли права. Но в этот раз «угнетенные, как ни гляди, — не правоконсерваторы, а социал-демократы…