Невечная мозаика. Часть 2: Конкурс в Равенне
Часть вторая: Равенна
Дальше получилась форма конкурса в Равенне, где были поставлены условия сумасшедшие. Потому что это – парк, парк мозаики, которая мне всегда казалась частью стены. Более того, я всегда называл мозаику – «последний образ стены»: когда кто-то закладывает архитектуру, последнее точное, резкое видение стены – это уже мозаика. И вдруг здесь ее нет, а есть парк, да еще современный.
Как я победил этот конкурс.
Я приехал в Равенну и стал делать этот камень, эту стеллу. И мне надо было понять – каким образом я дам ей авторитет? Авторитет получился вот из чего: когда-то в Дербенте – это Дагестан – я видел надгробия, которые жили обратным состоянием – не камень, который снизу вставал в какую-то неподвижную форму, а как бы стрелы космические, которые воткнулись в землю и стали надгробиями. Эта энергия большой, почти чугунной плиты, которая воткнулась в землю, была началом мысли о конкурсной работе в Равенне.
Она была сделана в главной теме, которая меня волнует – теме импровизации. В качестве материала я взял камни для реставрации мощения средневековых площадей. Sampietrino называется такой римский камешек, который профессор мозаики Изотто Флорентини на маленьком Cinquecento (маленькая такая итальянская машина, величиной с маленького человека), положив эти камни в ноги и в багажник, привозил с муниципального склада. И из него, собственно, я первым делом сперва сделал сосуд. Внутрь я налил не воду, а залил бетон, уже на месте. И получились вот эти две стелы. Меня тогда удивило то, что этот камень крайне реагировал на свет. Имеется в виду: в полдень или утром, или вечером – он постоянно горел в своей полноте, в нем не было прошедшего времени. Потому что часто мы видим вещи в прошедшем времени или в статике, которая не реагирует на характер времени – утро это, вечер или день, ничего не понятно. Таким образом закрепилась идея материала у меня.
В этот момент, когда из Италии я уже привез технологию керабонта и изоластика, Россия сразу покрылась не только постоянным деланием калашникова, матрешек и сбором грибом, но так же вся покрылась маленькими студиями по изучению мозаики. Это было настолько сплошь, что я из человека, который немножко раньше занялся и как бы был где-то, оказался среди всей этой армады, которая быстро узнавала по нюху, кому она нужна, как лечит нервы, и как это нужно всей клиентуре.