«Невечная мозаика»: Московская гостиная Александра Корноухова
Круг тем нашего разговора видится таким: мир материала и взаимоотношение материала и человека. Здесь важно отметить, что материал понимается не потребительски, а как материал являющийся, по сути, продолжением человека — когда человек и материал начинают создавать мир. Вот эту связь человека и материала можно будет разворачивать кругами, потому что таким образом образуются и исторические образы, и мифотворчество, всё — о связи человека и материала.
Пример из жизни материала:
Средней Азии в строительстве применялся сырцовый кирпич, из которого были построены все древние мечети. Защитный слой этой глины состоял из поливной керамики. Даже малейшие трещины обрекают все здание стать опять горизонтом, так как глина генетически не держит саму себя, не знает, где она кончается, превращается в грязь. Иное дело – камень. Он держит себя и человек ему доверяет то, что касается образа вечности: Скрижали Моисея, историю в Траянской колонне, мощные крепости, мосты и роскошные палаццо.
* * *
Итак, мы будем говорить о творческом диалоге человека и материи. И одна из важных в этом смысле тем последних лет — сложившаяся в подмосковной деревне Юркино «Невечная мозаика» — пространственное осмысление мозаики и новой среды, вне города и привязки к сложившимся мозаичным мастерским и традициям. Возвращение мозаики, попытка поместить ее в природу так, чтобы она была связана со всем, что мы видим в загородном пространстве. В сотворчестве участников разного уровня мастерства, культурного бэкграунда, возраста, взглядов на художественный процесс.
Глубокое и неподдельное вовлечение непрофессионалов в творящую среду приводит к неповторимому многоголосному сочинению прямо в материале, которым становится и расколотый камень, и необрезная доска. Результатом становится интереснейшее со-действие, размещенное в природном ландшафте.
Началась «Невечная мозаика» в 2017 году с подачи петербургского мозаичиста Марии Скурихиной. Несколько «полевых» семинаров определили сегодняшние сюжетные линии пространства, а будущие участники создадут в Юркино новый мозаичный и пространственный текст – с новыми диалогами, сюжетами, линиями, взглядами и любовью к материалу и пространству.
Нам захотелось в этом проекте попытаться противопоставить вечной мозаике – невечную: так появилась мозаика на дереве – материале, наиболее близком по своему существу к человеку. Подобно человеку дерево рождается и умирает, растворяясь в пространстве.
Разновременные материалы – доска и камень создают новое представление о мозаике.
Потому неудивительно, что в нашем проекте мозаика строится на импровизации. Она несет в себе энергетику, ритм, темперамент прикосновения человеческого духа — все начинает там выказываться. И тогда она получается подлинная.
Кроме того, в нашей беседе мы говорим о свободе, о той свободе, которая нам должна заменить локтевую систему города, потому что заординированность города, работы, социальных отношений настолько густая, что в те летние семинары я вкладываю выход в такое поле, где мы бы имели мышление… забывшее о шаблонах.
Если говорить о свободе и искусстве, то свобода начинается там, где кончается паутина шаблонов, — свобода начинается в удивительных, совершенно неожиданных местах. Ну, скажем, где-то в 18 веке в натюрморт ставили убитого зайца или дичь, а рядом были какие-то плоды или посуда, или стекло. И вот свобода — это то новое, что создалось на этом холсте, когда мы забываем о переживаниях об убитом зайце, а начинаем видеть что-то новое — те условия, которые ставит художник.
В самой большой воронке войны, на глубине нескольких километров, зародился Моранди, который нашел элементы свободы в совершенно другой стороне, чем война, он нашел их в тишине натюрмортов и показал свободу там.
Контур этого, например: в своем детстве, когда я любил читать газеты времен хунвейбинов, на последней странице были статьи двух журналистов, которые писали о том, как плохо в Китае, и когда я читал — я понял, что они пишут абсолютно таким же агрессивным языком, против которого они восстают. И вот тут появляется понимание: найти в несвободном пространстве элемент свободы — это намного более глубокая вещь, чем начать заниматься политикой.