Глобальная продовольственная безопасность и место России в её достижении
Евгений Ясин:
Дорогие
друзья! Прошу прощения, я опоздал. Если есть возможность, рассаживайтесь.
Серова Евгения Викторовна, которая долго у нас не выступала, хотя в своё время
была популярным докладчиком и участником всяких отечественных мероприятий. Сегодня
она с нами. И она предложила тему для обсуждения: «Глобальная продовольственная безопасность и место России в ее
достижении». Хочу обратить внимание на обстоятельство, что она в настоящее
время уже является представителем ФАО в России, в Москве. Поэтому это не просто
так, а это, я бы сказал, серьёзное заявление по поводу глобальной продовольственной
безопасности. Кроме того, всё-таки, Россия. Я не большой знаток в аграрных
вопросах, но, тем не менее, хочу сказать, что ситуация в области сельского
хозяйства сейчас складывается несколько иначе, чем прежняя. По разным причинам.
А главным образом потому, что мы привыкли к тому, что сельское хозяйство это в
России провальная отрасль. А сейчас мы являемся одним из крупнейших экспортёров
зерна. Можем попробовать что-то ещё экспортировать, но что это, у меня нет
ответа. А зерно, совершенно очевидно, можем, и какую долю рынка займём, ещё
нужно разговаривать. С другой стороны, есть такой вопрос как спрос, какой будет
рынок. Это тоже чрезвычайно важно. Потому что, если можно наращивать
производство зерна, во всяком случае, вы никогда не доберётесь до тех же
результатов, каких вы добились от нефти и газа. В определённые времена, когда у
нас были тучные годы. Всё равно по многим причинам всё это не складывается.
Поэтому, с моей точки зрения, вопросы, которые сегодня будут докладываться,
исключительно важны. Аграрный сектор это один из блоков, который может создать
определённую долю дохода, который возместит потери от углеводородов, топливных
отраслей. А с другой стороны, там есть свои ограничения, которые надо знать
заранее. И у меня есть подозрение, что слишком большие надежды возлагать тоже
нельзя. Потому что спрос населения, с одной стороны, растёт, с другой стороны,
растёт всё медленнее и медленнее. В общем, это куча проблем, и единственный
человек, который может справиться, это Евгения Викторовна Серова, и я ей предоставляю
слово. Сколько времени?
Евгения Серова:
Сколько
скажете.
Евгений Ясин:
Я
вам как докладчику даю полчаса.
Евгения Серова:
Ой…
Евгений Ясин:
Много?
Евгения Серова:
Докладчик
занимает столько времени, сколько ему отпущено. Такая модификация Принципа Питера.
Хорошо, двадцать минут. Двадцать-двадцать пять минут.
Евгений Ясин:
Хорошо,
от двадцати до тридцати, пожалуйста. Я просто раньше тридцати к вам приставать
не буду. Но если времени не будет хватать, начну выказывать свое недовольство.
Евгения Серова:
Хорошо.
Евгений Ясин:
Оппоненты,
прошу вас, постарайтесь уложиться в десять минут. Если будут выступающие, то им,
максимум, десять минут, но желательно поменьше. Всё, пожалуйста, Евгения
Викторовна.
Евгения Серова:
Добрый
день всем. Евгений Григорьевич, большое спасибо. Столько кредитов, боюсь, что
не смогу им соответствовать. Когда эта тема возникла, когда Евгений Григорьевич
предложил, я хотела было сказать, что я девять лет не работала по России и уже не
являюсь специалистом по России, поэтому мне нужно будет время, чтобы понять,
что здесь происходит. То, что я буду говорить, это то, чем я занималась
последние девять лет. Для своего выступления я поставила двоякую задачу.
Первая: продовольственная безопасность в нашей стране и не только в ней. За этим
термином закрепилось такое содержание, такая метка для определённой системы
взглядов, я бы сказала, для не очень либеральной системы взглядов.
Продовольственная безопасность – это что-то такое про самообеспеченность, и так
далее. Мне бы хотелось в своём выступлении показать реальное содержание темы,
что в ней есть прагматического и какие мировые задачи за ней стоят, что,
собственно говоря, решается. Это с одной стороны. А с другой стороны,
складывается впечатление, что Россия это страна, которой надо помогать, что она
убогая и всё время просит гуманитарной или какой-то еще помощи. На самом деле,
Россия сегодня довольно серьёзный донор на мировом рынке и оказывает
существенный вклад в достижения мировой продовольственной безопасности. Коллеги,
я надеюсь, особенно присутствующие сегодня здесь, в зале, покажут эту роль
России гораздо лучше, чем я. И последнее, третье предваряющее замечание:
почему-то считается, что продовольственная безопасность – это проблема
аграрная. На самом деле, это проблема в наименьшей степени аграрная, в большей
степени социальная и политическая, и аграрный сектор привязывают к этой
тематике чаще всего в лоббистских целях.
Я
бы начала с определения. Это определение дано уже давно. Дано оно на Всемирном саммите
в 1996-м году в ФАО. Это определение несколько видоизменялось со временем, но в
базовых своих чертах оно остаётся постоянным. Продовольственная безопасность
это физическая и экономическая доступность для каждого жителя Земли еды,
достаточной для поддержания жизни этого человека. Эта еда должна быть качественной,
и это должно быть устойчивое состояние. Это определение продовольственной
безопасности.
Как
вы знаете, целью развития тысячелетия поставили задачу уполовинить число
голодающих к 2015-му году. Далее Всемирный форум по продовольственной
безопасности поставил задачу уполовинить процент голодающих в мире. Это
немножечко разные цифры. Я дальше покажу статистику. Вот это первая картинка,
Это картинка ФАОвская во всех форумах.
Реплика из зала:
А
вы не хотите нам картинки показать?
Евгения Серова:
А
я ничего не показываю, да?
Евгений Ясин:
Нет.
Евгения Серова:
А
я смотрю так радостно на свои слайды…
Реплика из зала:
Там
только портреты, и больше ничего.
Евгения Серова:
А
кто-нибудь мне может помочь с этим?
Реплика из зала:
Пошли,
пошли.
Евгения Серова:
Пошли,
да? Всё, спасибо, извините. Тогда можно я вернусь на слайд раньше? Я определение
ещё немножечко зафиксирую. Я не посмотрела сзади, что нет этого определения.
Стандартное мировое определение на русском языке. А это картинка, достаточно
благоприятная для мира, потому что зелёный цвет это страны, которые достигли
целей тысячелетия. Желтый цвет это те, которые близки к достижению целей. И
красные – страны, в которых этого не произошло. В общем и целом картинка по
миру не такая плохая. Я это цифрами покажу. Прошу прощения, не было времени
переводить, но я думаю, что в этой аудитории и так понятно.
По
регионам раскладка достижения целей. Я выбрала развитые страны и развивающиеся,
по континентам. Для нас интересны Кавказ и Центральная Азия как ближайшие
развивающиеся страны, у которых в процентном соотношении была задача
уполовинить, и они уполовинили. В развитых странах, практически во всех,
включая Россию, недоедающих людей менее пяти процентов. Это почти
статистическая погрешность. Трудно говорить, меньше пяти, или больше пяти, но
это характеристика развивающихся стран. По остальным континентам мы видим, что
основная проблема это Африка, это Карибские страны и Океания. Это страны, в
которых цели, в среднем, не достигнуты, и проблема достаточно существенная.
Теперь две цели, по количеству недоедающих людей и по процентному отношению. Вы
видите, что в миллионах людей мы не очень достигли цели, а в процентном
отношении в мире какой-то прогресс достигнут.
Немножко
фактов, чтобы показать, в чём суть проблемы. Если население мира к пятидесятому
году достигнет девяти миллиардов, а это сейчас стандартный прогноз, то
количество продовольствия для прокормления этого населения должно, по сравнению
с сегодняшним уровнем, вырасти на шестьдесят процентов. Хронически недоедающее
население сегодня – почти восемьсот миллионов человек. Это очень большая цифра,
когда мы представляем физически всех этих людей. Семьсот девяносто один миллион
из семисот девяноста трёх – это развивающиеся страны. Средний процент
недоедающих в развивающихся странах от общего населения – тринадцать с
половиной. Ещё один аспект голода – пять миллионов детей ежегодно умирают до
пяти лет от недоедания. Это страшные цифры, когда начинаешь представлять и
видеть этих людей. Недоедание Всемирная Организация Здравоохранения
рассматривает как основной фактор болезней в мире. То есть, это, помимо всего
прочего, ещё и сильно ухудшающееся качество жизни. В развивающихся странах
треть населения страдает от дефицита нутриентов, а это слепота, это умственная
отсталость и ранняя смерть. Что такое умственная отсталость? Это порочный круг
бедности, потому что умственно отсталые люди не могут выбраться из хронической
бедности. А хроническая бедность это, опять же, недоедание их детей. Это порочный
круг, из которого надо как-то выходить. Сто шестьдесят один миллион детей в
развивающихся странах это дети с задержкой роста. Почти сто миллионов детей это
дети с недостаточным весом. Это стандартные факты, они общепризнанны. Эта большая
работа была проведена не только ФАО, но и большим количеством других Ооновских
организаций и неправительственных организаций. Картинка понятна, что такое
голод?
Меня
в интервью на телевидении несколько дней назад спросили, почему Россию-то
волнует голод в развивающихся странах? Понимаете, что такое недоедание? Ценовой
кризис две тысячи шестого — две тысячи восьмого года. Есть исследовательские
работы, показывающие связь этого кризиса с «арабской весной». То есть,
голодающий мир это мир нестабильный, в любом смысле. Это не просто где-то там голодают.
Это касается всего мира. Это нестабильность мира. Поэтому говорить о
политической стабильности мира и забывать о том, что каждый шестой человек в
этом мире голодает, это большой политический риск для каждого живущего на этой
планете. Именно поэтому борьба с хроническим голодом входит во все
стратегические цели устойчивого развития, вновь принятые в этом году Генеральной
Ассамблеей.
Теперь
я бы немножко прошлась по составляющим продовольственной безопасности,
показать, в чём суть продовольственной безопасности, с чем приходится бороться,
с чем приходится сталкиваться. В докладе я бы хотела показать, что это не
всегда сельское хозяйство, не только сельское хозяйство. Но первая составляющая
это, конечно, физическая доступность, это сколько можно произвести. Это
внутреннее производство каждой страны, сколько они могут произвести. Вторая
составляющая это возможность импорта. И, как уже Евгений Григорьевич сказал в
своём вступлении, внутреннее производство это, естественно, сравнительные
преимущества страны, а не самообеспеченность. То, что получается лучше всего,
надо производить, чтобы уметь обмениваться этим с другими странами. Импорт это,
в первую очередь, платёжный баланс страны, потому что теоретически считается,
что на рынке всегда можно что-то купить. Данный тезис стал очень сомнительным,
начиная с две тысячи шестого года, когда прыгнули цены, когда волатильность цен
стала очень сильной. Это привело к тому, что многие страны были просто не в
состоянии при скачках цен быстро закупить продовольствие. Это была первая
волна. Вторая волна это когда большие державы вдруг начали вводить друг против друга
всевозможные санкции. Всё это вместе резко подорвало доверие на мировых рынках.
С этим очень трудно справиться. Каждая страна сейчас пытается тем или иным
способом обеспечить поставки продовольствия на свой рынок. Примеры. Допустим,
Саудовская Аравия, которая, вы знаете, на песках производила на поливе пшеницу
многие годы, на достаточно дорогой нефти. Сейчас, на падающей цене нефти, программы
производства пшеницы внутри Саудовской Аравии практически свёрнуты. Что они
делают? Они арендуют большие массивы земли в других странах, в частности, в
Украине. Производят и вывозят. Китай активно этим занимается по всему миру: в
Африке, в Таджикистане.
С
середины девятнадцатого века такого отката от принципов либеральной торговли
было три. Этот, я думаю, четвёртый. Предыдущий опыт показывает, что длится
такая волна обычно около десяти лет. Раньше десяти лет восстановить доверие на
рынках очень сложно. По моему мнению, Дохийский раунд ВТО скорее мёртв, чем
жив. Потому что при таком подходе, конечно, ни о какой дальнейшей либерализации
аграрных рынков говорить не приходится. Я надеюсь, что в рамках «вышкинской» ежегодной
конференции мы проведём сессию по торговле, приедут наши эксперты из ФАО,
которые проводят анализ мировых аграрных рынков. Думаю, мы там детально на эту
тему поговорим.
Второй
аспект физической доступности продовольствия это историческое заблуждение, что
еда это то, что растёт на поле. То, что растёт на поле, уже давно не еда, а
сельскохозяйственное сырьё. Сегодня даже в развивающихся странах доля сельского
хозяйства в конечной стоимости продовольствия очень низкая. А это значит, что
даже если вы самый обеспеченный по сельхозсырью, это не гарантирует вам
стабильных поставок продовольствия. Допустим, навязший в зубах пример Японии,
которая хотела быть самодостаточной по рису и при этом, чтобы обрушить и
переработать этот рис, она импортировала электроэнергию. В какой мере эта
продовольственная безопасность обеспечена самообеспеченностью, извините за
каламбур, очень трудно сказать. Доля сельского хозяйства в продовольственной
стоимости устойчиво сокращается, и этот тренд достаточно долгий и устойчивый.
Даже при нашем стремлении есть органическую, биологически чистую продукцию, всё
равно она проходит очень много стадий переработки, и добавленная стоимость к
сырью там огромная. Это ещё одно заблуждение.
Теперь
экономическая доступность. Экономическая доступность продовольствия это,
конечно, функция доходов населения и равномерности распределения этих доходов.
Понятно, что недоедание это недоедание среди бедных, и понятно, что внутренний
рынок определяется не средним уровнем доходов, а уровнем доходов низших
доходных страт населения. Потому что рост доходов в высших стратах не
транслируется в спрос на продовольствие. Бедность превалирует по всему миру,
всё-таки, сельская. При этом Фаовские исследования показывают, что очень
значительная доля сельского населения (до трети) является нетто-покупателем
продовольствия. То есть, сельские бедные это не те, которые могут сами себя
прокормить. Сельские бедные в значительной мере должны покупать продовольствие,
и они так же страдают от высоких цен на него.
Следующий
аспект экономической доступности продовольствия это то, что даже рост
производства сельскохозяйственной продукции и рост эффективности, рост
интенсивности производства, опять же, не решают проблему. Потому что, если
производство выросло, это приводит к высвобождению масс сельских работников. И
неаграрная занятость в сельской местности, особенно в развивающемся мире, пока
что плохо получается, это не Европа или Соединённые Штаты. Эта масса перетекает
в города, плодить городскую бедноту. Несколько лет назад мир перешёл черту:
более пятидесяти процентов населения сейчас живёт в городах. Какое-то время
продовольственную безопасность рассматривали в сельской местности. Мы совсем не
обращали внимания, что сегодня растёт проблема продовольственной безопасности в
городах. Растущее городское недоедание страшнее сельского, потому что в
сельской местности, если не война и не тотальная засуха, хоть былинка какая-то
растёт, можно что-то для себя вырастить. В городах, в фавелах, в трущобах
бедное население порой лишено пропитания полностью. И вот эта проблема становится
всё более и более значимой на мировом уровне. У нее не так уж много решений. И
это многофасетная проблема.
Следующий
аспект – это качество продовольствия. И это всё более и более растущая
проблема. Мы сегодня все знаем, что произошло с Соединёнными Штатами. Все
стандарты питания им задавало министерство сельского хозяйства (кто бывал,
наверное, видел, в ресторанах можно было найти меню, в которых было написано, что
блюдо рекомендовано Минсельхозом США). Рекомендации, скажем, по обезжиренной
пище, куча рекомендаций по, якобы, здоровому питанию оказались главными
факторами, приведшими Америку к ожирению. Сегодня, за исключением Африки, на всех
континентах мира процент людей с ожирением выше, чем процент голодающих. И в
Африке тоже есть часть стран, в которых это происходит. Сегодня уже проблема не
только накормить, но и накормить качественно, а ожирение это, понятно,
некачественное питание, это неправильное питание. Это первое. Второе. С ростом
индустриальной обработки еды мы столкнулись с проблемой быстрого
распространения всяких болезней, связанных с едой. Раньше поросенка получили,
здесь же вырастили, откормили, тут же забили, и всё. И если свинья чем-то
больна, это локализованная проблема. Сегодня в одном месте получили поросёнка,
в другом откормили, в третьем забили, в четвёртом переработали, и зараза
разносится по всему миру. И очень много сейчас болезней, общих для животных и
человека. Это огромная проблема. Ещё одна проблема, которой мы сейчас будем
заниматься, и Россия, кстати, даёт деньги на ее решение, это антимикробная
резистенция. Антибиотики, применяемые, допустим, в животноводстве и так далее,
потребляются человеком. Человек уже просто не реагирует на антибиотики. То есть
питание сегодня, качество жизни всего населения, это не только недоедание, это
ещё и скрытая угроза, которую мы порой не понимаем.
Евгений Ясин:
Ты
прости. Из того времени, что ты просила, осталось пять минут.
Евгения Серова:
Всё,
у меня два последних слайда. Эту табличку я привела, вы можете сами посмотреть,
это индекс, который считает Economist
Intelligent Unit.
Они считают индекс продовольственной безопасности как раз по экономической и
физической доступностии
пищевой безопасности. Это очень интересный, очень адекватный индекс.
Посмотрите, если вы сравните Казахстан и Таджикистан, здесь две позиции. Экономическая
доступность в Казахстане намного выше, чем в Таджикистане. Люди побогаче в
Казахстане. А вот физическая доступность почти такая же. И здесь я привела
Россию, показать, что, в общем-то, Россия неплохо выглядит на этом фоне с точки
зрения продовольственной безопасности.
И
теперь мой последний слайд, маленький содержательный слайд. Это те проблемы,
которые покрывают проблемы продовольственной безопасности. Как мы уже говорили,
это эффективность производства. Мы сегодня просто не можем себе позволить
производить тем способом, которым производили раньше. Увеличить на шестьдесят
процентов производство на тех же ресурсах, с теми же технологиями нельзя. У нас
просто нет этих ресурсов. Знаете, я люблю этот пример. Говорят, первобытный
человек может побегать за мамонтом, забить его, вырезать печёнку, печёнку
съесть, а всё остальное выбросить. Мы себе уже этого позволить не можем. Но
недостаточно произвести. Если у вас нет всей развитой инфраструктуры доведения
этого продовольствия до населения, продовольственная цепь не работает,
продовольственной безопасности нет, то вся эта продукция пропадает и не доходит
до конечного потребителя. Производство должно быть устойчивым, мы не можем производить
сегодня, использовав все ресурсы, чтобы наши внуки были их лишены. Один из
элементов эффективности и устойчивости – это пищевые потери вдоль всей
продовольственной цепи. Это одна из больших тем, которыми сегодня озабочен мир,
ФАО этим активно занимается. Мне кажется, в России еще не очень осознали эту
проблему. Потери и в производстве, и в переработке, и в потреблении приводят
сегодня к тому, что, в зависимости от различных видов продукции, до трети
продовольствия теряется. Это значит, что треть ресурсов, затраченных на их
производство, просто выбрасывается в мусорную корзину. А еще грубее сказать –
мы их отняли у наших внуков. ФАО сейчас ведет исследования по разным регионам,
по разным продуктам, чтобы уточнить процент и причины потерь по разным
продуктам и разным условиям производства, потому что, естественно, в зерне и в
томатах эти цифры будут отличаться, и по разным регионам – тоже.
Безопасность.
Я уже на этом останавливалась, сейчас не буду останавливаться. Это
антимикробная резистенция, это заболевания общие и прочее. Качество питания, я
уже сказала, главная проблема сегодня. Это ожирение.
И
социальные аспекты продовольственной безопасности. Это доходы, это инклюзия,
причем, инклюзия и производителей, и потребителей. Вот, по производителям мы
плохо себе представляем, насколько сегодняшние продовольственные цепи
выталкивают, не дают доступа вполне эффективным производителям к производству и
сбыту в продовольственной цепи. Вот представьте, что какой-нибудь Starbucks пришёл на
Ямайку покупать кофе. Вот, они закупили его, зелёные бобы, вывезли, а вся
местная вполне эффективная сеть тех, кто обжаривают кофе внутри страны, вне
бизнеса. Потому что никто со Starbucks внутри Ямайки не может конкурировать. И таких систем
много. И Нестле, и Юнилевер. Приходят крупные мультинациональные корпорации и
вытесняют мелких производителей. Продовольственные системы в этом случае
неустойчивы. Не может система зависеть от одного крупного производителя. Завтра
он решил с рынка уйти – и всё, рынка нет, цепи нет. Так что, инклюзия это тоже
очень важно.
Ну,
и это вам просто для общего просвещения. Две главные публикации ФАО по продовольственной
безопасности, SOFA и SOFI, они
переводятся на русский язык. Они доступны, я дала ссылки внизу. Это ежегодные
издания. SOFI это о ситуации с голодом и недоеданием в мире, по
регионам, по странам. SOFA каждый год
посвящена отдельному аспекту систем продовольственной безопасности. На сём
спасибо за внимание.
Евгений Ясин:
Спасибо.
Прошу прощения, я очень уважаю ваши аплодисменты, и выбор докладчика был
интересным, но у нас не принято, извините. Это научная дискуссия, поэтому, если
вам понравится, в самом конце можете похлопать. А так, лучше не надо. Три
вопроса. Пожалуйста.
Алексей Портанский:
Алексей
Портанский, департамент мировой экономики Высшей Школы. Во-первых, спасибо большое,
Евгения Викторовна, за очень интересное сообщение. Я хочу выделить только один
аспект. У вас было несколько аспектов. Мировой голод. Мне представляется из
того, что вы сказали, пусть перспективно, что проблема голода в бедных и
беднеющих странах в обозримом будущем, то есть на горизонте нашей жизни, решена
не будет. Когда какое-то явление фиксируется фольклором и анекдотами, значит, это
уже серьёзно. И вот анекдот в четырёх строчках про ФАО, про вас. ФАО провела опрос:
«Выскажите, пожалуйста, ваше частное мнение о решении вечной проблемы нехватки
продовольствия в других странах». Опрос провалился. В Африке никто не знает,
что такое продовольствие. В Западной Европе никто не знает, что такое нехватка.
В странах бывшего СССР и Китая никто не знает, что такое частное мнение, а на
Ближнем Востоке никто не понимает, что означает «вечная проблема». В США никто
не знает, что означает «другие страны». Вот такой анекдот, понимаете? Чтобы
как-то вернуться в жизнь (даже я из своего скромного опыта могу припомнить), а
как Европа оправдывает субсидию? Лет пятнадцать назад один очень важный
европейский деятель сказал, что страны Европы
должны сохранять агропасторальный пейзаж, который сложился веками. И вот
поэтому нужны субсидии. С точки зрения бедного африканца, который живёт в
Западной Африке, это вообще непонятная вещь, потому что там существует ещё
подсечная методика земледелия, которая вредит природе. То есть, Европа деньгами
сохраняет природу, а Африка из-за ведения сельского хозяйства губит природу.
Вот такой разрыв. Поэтому мне представляется, что помощь бедным голодающим
носит, главным образом, форму благотворительности. То есть, проводя параллель с
библейскими истинами, дают рыбу, а не удочку. И эта система не ведёт к изменениям.
Голодать они будут, наверно, ещё очень и очень долго. Если я не прав, то,
пожалуйста, опровергните меня.
Евгений Ясин:
Ну,
так это вы выступили.
Реплика из зала:
В
конце был вопрос.
Евгений Ясин:
На
целую лекцию он задал вопрос. Пожалуйста, тогда отвечайте коротко.
Евгения Серова:
Я
со многим согласна. Сейчас идёт большая волна критики системы гуманитарной
помощи, о том, что это делается неправильно. Но тема сегодня не эта, поэтому, если
позволите, на этот счёт я не буду сегодня распространяться. Мир поставил задачу
к пятидесятому году покончить с голодом. И опыт стран, которые за пятнадцать
лет достигают этого результата, я думаю, даёт нам некую надежду. Ясно, что
понятие голода само по себе относительно, но речь идёт, естественно, об остром
голоде, когда человек умирает от недостатка еды. Понятно, всегда будет, что кто-то
ест лучше, кто-то ест хуже. И всегда о том, кто ест хуже, можно говорить, что
он недоедает. Есть относительность, и это останется. Поэтому я склонна думать,
что всё-таки прогресс может быть достигнут. Сейчас речь идет о помощи по
продовольственной безопасности, я постаралась в презентации это осветить, это
не гуманитарная помощь. Это минимум гуманитарной помощи. Даже Всемирная продовольственная
программа уже не просто раздаёт продовольствие, а работает на то, чтобы научить
удить рыбу, то есть дать удочку. Изменился подход. Если несколько лет назад
продовольственная помощь это был сброс интервенционных запасов развитых стран,
сейчас это фактически исключено из инструментария. Медленно, плохо, но мир
как-то учится, и, понимая, что продовольственная безопасность это угроза
устойчивости мира, всё-таки потихонечку пытаются эту проблему решить
радикально. И Африка сегодня не такая уж убогая. Меня в зданиях всех мировых
международных организаций бесит одно – когда Африка представлена женщиной с
корзиной на голове. Если бы я была африканской женщиной, я бы рассматривала это
как прямое оскорбление. В Африке уже есть много интересного, индустриального и
развитого. И вот это представление об убогости африканской сельской жизни
немножечко оскорбительно. Такое можно и в Америке найти, сфотографировать, а
потом показывать: «А вот это американское сельское хозяйство». Прогресс идёт
какой-то. Как быстро?
Евгений Ясин:
Всё.
Второй вопрос.
Дмитрий Зимин:
Я
присоединяюсь к словам благодарности за очень интересное сообщение. У меня
довольно расплывчатый вопрос. Не могли бы вы что-либо сказать по поводу
эффективности вот этого производства всей этой продукции с точки зрения бизнес-показателей,
экономических показателей. Какова доходность этого бизнеса? Может быть, вы что-то
могли бы сказать, чтобы представлять лучше. Сколько человек должно работать во
всей этой продовольственной цепочке, чтобы, скажем, прокормить сто человек?
Каковы экономические показатели всего этого гигантского, на самом деле,
бизнеса, этой отрасли человеческой деятельности? Спасибо.
Евгения Серова:
Спасибо.
Но, во-первых, это в среднем очень трудно сказать, это зависит от мира. Но мы
знаем, что в развитых странах этим заняты три-четыре процента населения. Другой
вопрос – доведение этой продукции, там огромная отрасль, ресторанный бизнес,
кто там всё считает?
Дмитрий Зимин:
Ну
да, это не только…
Евгения Серова:
Да,
ресторанный бизнес, catering. Там огромное
количество людей. Считается, что обычно треть населения страны занята во всей
продовольственной цепочке. Но, опять же, от страны к стране это может быть
очень по-разному.
Дмитрий Зимин:
Я
по Америке читал, где-то процентов двадцать шесть.
Евгения Серова:
Да.
Дмитрий Зимин:
Приблизительно
так. Но это в очень развитой стране.
Реплика из зала:
Это
вы преувеличиваете.
Дмитрий Зимин:
Нет.
Это вместе, три процента или пять процентов производительная часть…
Евгения Серова:
Фермеров,
да.
Дмитрий Зимин:
Остальное
переработка.
Евгения Серова:
Плюс
к переработке нужно сельхозмашиностроение, catering,retailing. И потом, как считать
супермаркет? Он в продовольственной цепочке, или нет?
Дмитрий Зимин:
Если
все это считать, то пятьдесят процентов.
Евгения Серова:
Да,
чем менее развита страна, тем больше людей занято в аграрном секторе. По
эффективности это зависит от сектора, это зависит от конъюнктуры, год на год не
приходится. Но я уже пообщалась с российскими зерновиками. Сейчас идёт
объявленный ООН год зернобобовых. Вот, я на предмет зернобобовых пообщалась и
сообщаю вам потрясающую цифру. Пошёл нут в России. Это сейчас одна из самых
экспортных культур, не только зерно. Это такой горох крупный – нут. И
рентабельность на экспортных операциях по нуту сейчас доходит до четырёхсот
процентов годовых. Не знаю, нефтяники столько могут записать себе в актив, или
нет? Так что, бывает всякое.
Евгений Ясин:
Так,
пожалуйста.
Анна Ревенко:
Уважаемая
Евгения Викторовна, спасибо большое за очень интересное сообщение. Для тех, кто
хорошо со знаком и с трудами Павла, и с вашими трудами, вопрос такой. Вот,
сейчас, на современном этапе при оценке ситуации с продовольственной
безопасностью и развитием рынка в сельскохозяйственном и в продовольственном
смысле скажите, пожалуйста, каков подход ФАО, какой уровень решения проблемы
продовольственной безопасности? Именно решение проблемы продовольственной
безопасности считается наиболее практически значимым и эффективным? Глобально,
регионально, либо национально? Понятно, что присутствуют все три подхода, у
каждого свои задачи и свои пути решения проблемы, но, тем не менее? Всегда баланс
смещался на каждом этапе, мы знаем, от одного к другому. Как сейчас, по вашему мнению?
Спасибо большое. И ещё, вот эта идея по поводу обсуждения проблемы связи
продовольственной безопасности и аграрных рынков очень здравая, очень
интересная, и мы с удовольствием примем участие в этом. Я не представилась,
извините, Ревенко, профессор МГИМО. Спасибо.
Евгения Серова:
Спасибо.
Подход ФАО состоит в том, что на каждом уровне (на глобальном, региональном и
национальном) решаютсясвои проблемы.
Есть такая Мапутская декларация. Как экономист я её безумно не люблю, потому что
она требует от каждой африканской страны довести расходы на сельское хозяйство
до десяти процентов национального бюджета. Глупее не придумаешь, потому что
купил министр в бедной африканской стране себе Мерседес, и вот уже десять
процентов бюджета страны сделано. Но что важно в этой декларации – это привлечь
внимание, особенно развивающихся стран, к тому, что они не должны сидеть, сложа
ручки, и ждать, когда им с глобального уровня что-нибудь перепадёт. Они должны
заниматься проблемой собственной продовольственной безопасности сами. И вот это
был подход. Потом была Парижская декларация. Но у каждого уровня, естественно,
свои задачи.
Евгений Ясин:
Спасибо.
Всё, теперь слово передаётся оппонентам. Кому первому?
Реплика из зала:
По
списку.
Евгений Ясин:
Тогда
Мировой Банк.
Евгения Серова:
Тогда
Мировой Банк, если по списку.
Евгений Ясин:
Десять
минут.
Артавазд Акопян:
Здравствуйте.
Вы меня хорошо слышите?
Евгений Ясин:
Да.
Артавазд Акопян:
Тогда
я подключу.
Евгений Ясин:
Но
мы-то не видим.
Артавазд Акопян:
А
сейчас уже видно?
Реплика из зала:
Да,
сейчас уже видно.
Артавазд Акопян:
Хорошо.
Спасибо большое, во-первых, за предоставленную возможность сделать презентацию
и Высшей Школе Экономики и особенно Евгении Викторовне за идею этого
видеомоста. Огромное спасибо. Я бы хотел сделать краткий обзор сельского хозяйства
в России. Я думаю, что этот обзор может дополнить те макропринципы, которые
Евгения Викторовна уже изложила. И немножко сконцентрировать обсуждение на роли
России в мировой продовольственной безопасности. Если вы не против, моя
презентация будет на английском языке, слайды будут на английском языке. Но я
сделаю это на русском, если вы против.
Евгений Ясин:
Только
коротко.
Артавазд Акопян:
Перед
тем, как начать обзор, я бы предложил небольшую историческую перспективу.
Сельское хозяйство в России, как и в других странах с переходной экономикой, было
подвержено очень сильным структурным изменениям. Был спад в экономики в целом,
но основное структурное изменение, на которое я хочу обратить ваше внимание,
это переход структуры производства из так называемых сельскохозяйственных
организаций в организации более маленькие, так называемые фермерские хозяйства.
Вы видите, что за последние десять лет структура производства практически в два
раза уменьшилась в сельскохозяйственных или, как мы их ещё называем,
корпоративных фермах. Конечно, в целом за последние несколько лет сектор
показал устойчивость к экономическому кризису. Даже к кризису две тысячи
пятнадцатого, прошлого года. И у нас в секторе есть два процента роста. Рост,
конечно, тормозят медленное восстановление после переходного периода и влияние нескольких
факторов, таких как массовый кризис, погодные факторы, засухи две тысячи
десятого и две тысячи двенадцатого годов. И средний годовой рост за последние
десять лет был в районе одного процента. Сельское хозяйство в России это гигант
мирового значения. Россия является четвёртым в мире производителем пшеницы. И в
скором будущем, уже в этом году, Россия будет первым в мире экспортёром
пшеницы. Будет экспортировать даже больше, чем Соединённые Штаты. Россия
является вторым в мире производителем семян подсолнечника, пятым производителем
молока. И эти цифры говорят о том, что всё, что происходит в сельском хозяйстве
России, влияет на продовольственную безопасность.
Я
ещё предлагаю, чтобы мы смотрели за пределы вот этих макрокоэффициентов и вышли
за пределы ВВП, посмотрели на рабочие места в сельских местностях, посмотрели
на эффективность производства, развитость продовольственной сети. Мы знаем, что
около двадцати шести процентов россиян живут в сельских местностях. На сельское
хозяйство приходится четыре процента ВВП и восемь процентов занятости. Бедных в
сельских местностях в два раза больше, чем в городских местностях. И недавно
бывший министр финансов, господин Кудрин, на Гайдаровском форуме даже сказал,
что бедность за последний год из-за экономического кризиса в сельских
местностях может достичь тридцати девяти процентов. Это очень высокие
показатели для страны с высоким доходом. Агропромышленный сектор, агробизнес
или, как мы ещё называем, сектор переработки сельскохозяйственной продукции в
России не так развит, как в других странах, с кем мы сравниваем этот сектор. Коэффициент
соотношения агробизнеса и сельского хозяйства один и шесть десятых в России. А
если сравнить с Европейским Союзом, в Европейском Союзе он ближе к трём. Даже у
стран бывшего Советского Союза такой коэффициент выше двух. Это показывает, что
у России есть очень большой потенциал для развития агропромышленного сектора,
сектора переработки сельскохозяйственной продукции и привлечения инвестиций в
этот сектор.
Ещё
один показатель, который интересен с точки зрения продовольственной
безопасности, это доля продовольственной корзины в общем объёме расходов
домохозяйства. Тридцать процентов в целом в две тысячи двенадцатом году и сорок
процентов для населения с низким доходом. И ожидается, что эта доля может
вырасти до сорока процентов в целом из-за последнего экономического кризиса. Такие
показатели являются очень высокими для страны с высоким доходом. Если мы
посмотрим на Россию в целом, то для нас не секрет, что Россия это не однородная
страна с точки зрения сельского хозяйства. Сельское хозяйство сконцентрировано в
южных районах страны. В некоторых районах из-за климатических условий сельское
хозяйство не так выгодно. Если мы посмотрим на приоритеты правительства и на
политику и поддержку секторов, то мы можем определить три таких главных
приоритета. Это самодостаточность, импортозамещение, увеличение экспортного
потенциала страны. Государственная программа по развитию сельского хозяйства и
урегулированию сельскохозяйственных рынков основана на четырёх основных
пунктах. Это продовольственная безопасность, эффективность использования земли
и других природных ресурсов, устойчивое развитие сельских территорий, повышение
конкурентоспособности. Уровень поддержки сельского хозяйства в России сравним с
уровнем поддержки топливного сектора, но значительная доля поддержки приходит
на так называемые искажающие меры. То есть меры, если вы посмотрите на
следующий график, это субсидии для
процентных ставок. С другой стороны, я должен заметить (и Евгения Викторовна
тоже заметила в своём представлении), что основная поддержка приходится на
производство сельскохозяйственного сырья. А, как Евгения Викторовна заметила,
то, что растёт на земле, пока не является пищей, и очень мало в
сельскохозяйственных каналах есть поддержки для производства пищи. А если мы
посмотрим, из чего состоит рацион среднего россиянина, то мы можем увидеть, что
за последние пятнадцать — семнадцать лет рацион структурно изменялся в сторону
потребления более ценных продуктов питания. И доля злаков, зерновых в рационе уменьшилась
с сорока пяти процентов до тридцати шести процентов. Россияне предпочитают
кушать более ценные продукты, такие как рыба и овощи, чем злаки. А
государственная поддержка идёт более к производству злаковых.
Евгений Ясин:
У
вас осталось две минуты.
Артавазд Акопян:
Две
минуты. Хорошо, тогда я покажу ещё два слайда, если вы не против. На этом
слайде я хочу показать, что у России есть огромный потенциал привлечения
инвестиций в сектор. Если вы посмотрите с правой стороны, вы увидите, что
Россия является четвёртой в мире по привлечению инвестиций в агропромышленный
сектор. Но если конкретно посмотреть, можно увидеть, что в России инвестиций на
две трети меньше, чем в Турции. А если сравнить инвестиционный потенциал России
и Турции, мы видим, что так называемые риски вознаграждения инвестиций
практически одинаковы. И в России населения в два раза больше, чем в Турции. Я
имел в виду, что Россия имеет большой потенциал. У России имеется большая
возможность привлечения инвестиций в сектор. И ещё насчёт нормативной среды,
урегулирования сельскохозяйственного рынка. Россия довольно хорошо стоит в
странах Европы и Центральной Азии. Но если мы сравним Россию со странами с
высоким уровнем доходов, то Россия отстаёт по нормативной среде по сравнению с
этими странами. И климатические условия влияют на производство
сельскохозяйственных продуктов. Вы видите, что за последние несколько лет
климатические экстремальные погодные явления увеличиваются, и это тоже является
одной из проблем для сектора. На этом слайде я предложил несколько приоритетов
для улучшения вкладов в сектор развития экономики. Спасибо большое. Если есть
вопросы, я готов ответить.
Евгений Ясин:
К
сожалению, у нас такой возможности по времени нет. Спасибо большое, очень интересное
выступление.
Елена Юшкова:
Один
вопрос всего. Я очень быстро. Елена Юшкова, Внешэкономбанк. У меня следующий
вопрос. Хотелось бы узнать ваше мнение по поводу господдержки. Только что
Евгения Викторовна сказала, что имеет смысл производить то, что у нас хорошо
получается производить. Но сейчас условия поменялись. Санкции, импортозамещение
и так далее. Если выделить какие-то отдельные направления, которые с вашей
точки зрения наиболее перспективно сейчас поддерживаются среди направлений
сельского хозяйства, какие бы это были направления? Спасибо.
Артавазд Акопян:
Спасибо
большое за вопрос. Я согласен с точкой зрения, что имеет смысл производить то,
что хорошо получается. И в России есть огромный потенциал увеличить
производство сырьевых сельскохозяйственных продуктов. Но, с другой стороны, у
России ещё есть потенциал увеличить производство ценных сельскохозяйственных
продуктов, таких как овощи, фрукты, молоко. По этим показателям Россия отстаёт
от своего же потенциала. Если сравнить, за последний год Россия произвела
меньше трёх миллионов тонн фруктов и овощей на огромной территории южной части
страны. Я думаю, что есть огромный потенциал увеличить это производство в
несколько раз и достичь какого-то уровня самодостаточности по фруктам и овощам.
Я ещё думаю, что в производстве молока есть, конечно, возможности, но нужны
будут структурные изменения и очень сильная государственная поддержка этого
сектора.
Евгений Ясин:
Спасибо.
Пожалуйста.
Евгений Бессонов:
Добрый
вечер. Бессонов. Министерство Иностранных Дел. Если позволите, я попробую
кратко прокомментировать.
Евгений Ясин:
Десять
минут.
Евгений Бессонов:
Хорошо.
Тогда я начну, если вы не против, с вашего анонса. А именно, с тезиса о
чрезмерной надежде на продовольственный сектор. По сути, торговля
продовольствием, а именно зерном, всегда составляла основу нашего экспорта.
Внешняя торговля зерном в девятнадцатом веке представляла собой то же самое,
что торговля углеводородами в двадцатом. Структура рынка меняется, наши
возможности меняются. Сейчас, конечно, продовольственный сектор не в состоянии
конкурировать с углеводородным сектором, но за вторую или третью экспортную
позицию побороться вполне может. Есть часто озвучиваемая информация о том, что
торговля оружием в прошлом году осталась позади торговли продовольствием. Более
того, вопрос не только в объёмах, но и в структуре. То есть, от торговли исключительно
зерном мы отходим и начинаем продавать на экспорт, пусть пока не в
судьбоносных, но уже в заметных объёмах то, что раньше импортировали. Это мясо
птицы, свинина.
Теперь
по основному выступлению. Я по той же структуре пойду. Определение
производственной безопасности. В две тысячи десятом году Президентом была
утверждена Доктрина продовольственной безопасности Российской Федерации, где, в
принципе, даётся тождественное определение безопасности, и вообще документ
весьма интересный. Стоит хотя бы на структуру его посмотреть.
Дальше
– причины увеличения спроса на продовольствие в мире. Да, два основных фактора были
уже названы. Это рост населения и конкуренция между продовольственным и
энергетическим секторами за сырьё. Есть ещё один важный фактор, о котором
упомянул наш коллега из Мирового Банка. Изменение рациона питания. И, в
принципе, можно было бы подискутировать, что является главной причиной роста
спроса на продовольствие, изменение количества населения, или изменение
структуры рациона питания. Здесь движущей силой является Азия. По крайней мере,
изменение структуры питания в масштабах Китая перекрывает очень многое. Такой
традиционный их продукт питания как свинина. За последние несколько десятков
лет китайцы стали употреблять в тысячи раз больше свинины. Еще большую динамику
демонстрирует потребление молочных продуктов, хлебных изделий. Все это
качественно меняет структуру внешнего рынка. Как ни смешно прозвучит, народ
числом растёт, но его благосостояние и потребности тоже увеличиваются. И
гораздо более заметными темпами.
Дальше
– «арабская весна», голод. Сейчас весьма популярна тема, что голод становится
причиной войн. На этой неделе руководитель ФАО выступал на площадке Совета
Безопасности ООН. Правда, скажу честно, анонс его выступления от содержания его
выступления несколько отличается. По крайней мере, он аккуратно ушёл в своём
выступлении от темы «причины и следствия». Так вот, голод как причина войн это
слишком резкое суждение. Но как следствие это, безусловно, можно рассматривать.
Поэтому говорить о том, что голодная беднота была движущей силой гражданских
возмущений стран Ближнего Востока и Северной Африки – да, можно. Тем не менее,
мы формально не поддерживаем идею перенесения темы продовольственной
безопасности на площадку Совета Безопасности. У нас есть три из шести других
главных органов ООН, которые занимаются этой проблематикой. Поэтому размывать
мандат Совета Безопасности важными, но напрямую не относящимися к его сфере
деятельности вопросами мы не хотим. Почему? Это отвлекает его возможные
ресурсы. Плюс у СБ нет достаточной собственной экспертной базы. Вопросами
продовольственной безопасности занимается и Генеральная Ассамблея ООН, и
Экономический и Социальный Совет, а также Секретариат ООН. Это три из шести
главных органов ООН. Тема важная. Ею занимается широкий спектр международных
организаций. Если время останется, я в конце их упомяну.
Дальше
– наличие и экономическая доступность продовольствия. Понимаете, есть
принципиальная проблема: переизбыток производства продовольствия в развитых
странах и абсолютная нехватка его в развивающихся странах, где нет
платежеспособного спроса. То есть, бедные не могут купить у богатых, а богатые не
могут продать бедным. Вот в этой плоскости тоже можно пытаться найти какие-то решения.
Плюс та вещь, которая упоминалась в главном докладе, треть потерь на цепочке от
производителя до конечного потребителя. Это, конечно, фундаментальная цифра.
Дальше
– фактор стабильности, устойчивость сельскохозяйственного производства. Это как
раз та тема, где работают международные организации. ФАО – организация,
прекрасно представленная нашим основным докладчиком. Я здесь как теоретик, а
она как практик, она может гораздо больше рассказать. Тем не менее, стоит
упомянуть, что в том же Риме работают две значимые международные организации.
Это Международный фонд сельскохозяйственного развития, единственная отраслевая
финансовая структура ООН. Это банк, который оказывает поддержку национальным
сельскохозяйственным отраслям развивающихся стран. Форма – кредиты, субсидии.
Кроме этого, Всемирная продовольственная программа ООН (ВПП) – крупнейшее
гуманитарное агентство ООН. ВПП действительно потихонечку начинает двигаться от
исключительно оказания чрезвычайной продовольственной помощи в сторону вопросов
развития. Тем не менее, сегодня чрезвычайная гуманитарная помощь по-прежнему
остается сердцевиной работы ВПП.
Дальше
ещё один момент. Фактор стабильности, который тоже, может быть, немножечко зря
оставили без внимания – это резервы. В свое время именно резервы стали
определяющим фактором для развития человечества на начальном этапе. Я имею в
виду период, когда произошло расслоение общества на, условно говоря, охотников
и собирателей, с одной стороны, и появившийся класс земледельцев и скотоводов.
Так вот, когда появилась вторая категория людей, они смогли не двадцать четыре
часа в сутки бегать и искать, что поесть, они смогли производить, хранить то,
что производили. Поэтому у них высвобождалось время. Собственно, это и стало
фактором бурного развития популяции именно этой категории людей. И они в
конечном итоге стали движущей силой человечества на этом начальном этапе
развития. Есть куча интересных исторических фактов. Вот, например, история
порабощения Египтом всех близлежащих к нему народов. Египетский фараон когда-то
сказал, что двадцать процентов всего собранного урожая в течение семи лет нужно
сдавать в госрезерв. И это явилось фактором возвышения Египта на территории
Ближнего Востока и Северной Африки. Почему? Три подряд неурожайных года. В
первый год (помните, как в ветхозаветной истории) фараон собрал серебро со всех
голодающих народов в обмен на продовольствие, во второй – скот, а в третий год
всех принял рабами. Этот фактор не нужно забывать, даже в современном обществе.
И ещё один красивый фактор. Есть островШпицберген, где организовано Всемирное хранилище культурных
растений. Там их порядка восьмисот шестидесяти тысяч видов.
Дальше
– структура и факторы, определяющие движение на продовольственном рынке.
Упомяну политические факторы. Когда Российская Федерация недавно объявила о
приостановке экспорта пшеничного зерна, за один день цены на рынке прыгнули на
восемь процентов. Это, так скажем, немаловажная вещь. Есть ещё фактор движения
валют. Для стран нетто-экспортёров продовольствия изменение валютных курсов,
допустим, как это было в 2014-м году, на пятьдесят процентов приведет к
серьезному кризису. Ни одно правительство никогда не в состоянии ни спланировать
такую ситуацию, ни, тем более, найти безболезненные пути выхода из неё. Стоит,
безусловно, учитывать и спекулятивный фактор. Раз продовольствие уходит во
фьючерсный сектор торговли, любые сделки с отложенной поставкой предполагают
возможность спекуляции. Поэтому движение на рынке может определяться не только
фундаментальными факторами спроса и предложения, но и спекулятивными.
Дальше.
Если вы позволите, я хотел, честно говоря, рассказать о том, чем Российская
Федерация занимается в плане оказания продовольственной помощи. Буду очень
краток. Попробую сначала напугать вас цифрами. Что такое гуманитарные
потребности сегодня? Число людей, зависящих от срочной гуманитарной помощи,
выросло втрое по сравнению с две тысячи четвёртым годом. Общие финансовые
потребности на глобальном уровне в пятнадцатом году составили около двадцати
миллиардов долларов, а это шестьсотпроцентное увеличение по сравнению с
потребностями две тысячи четвёртого года. То есть, грубо говоря, сейчас главная
проблема для всех организаций гуманитарного сектора это разрыв потребностей с
мобилизованными возможностями. Деньги мобилизуют в больших количествах,
прогресс сейчас очевиден. Однако он никоим образом не догоняет потребности,
которые возникают. В связи с этим ещё одна цифра – из двенадцати миллиардов,
мобилизованных на гуманитарную деятельность в прошлом году, лишь пять-десять
процентов пошло на ликвидацию последствий стихийных бедствий. Где остальные
деньги? Все остальные деньги пошли на гуманитарные ситуации, вызванные
конфликтами. Наш подход заключается в том, что не надо выдумывать никаких
эфемерных, нежизнеспособных идей, как введение дополнительных налогов на
перелёт бизнес-классом, на топливо или на сигареты. Это всё бессмысленно.
Принципиальное решение лежит в политической плоскости. Если мы не будем
заниматься политическим решением конфликтов, впрыскивать даже огромные деньги
бессмысленно. Посмотрите на структуру гуманитарных расходов: Сирия, Южный
Судан, Йемен, Ирак – все это страны, находящиеся в условиях затяжных
вооружённых конфликтов. И, кроме как в политической плоскости, искать решение
этих кризисов очень сложно.
Что
касается российской гуманитарной помощи. За последние десять лет, по подсчётам
МЧС, мы оказали помощь ста десяти странам. Причем, в натуральном выражении
поставили порядка шестисот тысяч тонн продовольствия в эти страны. Гуманитарная
помощь в основе своей имеет, по-прежнему, продовольствие. Российская Федерация
оказывает гуманитарную помощь как по линии двусторонних каналов, то есть от
правительства к правительству, так и через международные организации.
Собственно, это то, чем мы занимаемся в Департаменте международных организаций.
В последние годы объемы российской гуманитарной помощи растут. По крайней мере,
за четырнадцатый и пятнадцатый год мы через международные организации оказали
помощь на двести миллионов долларов. Это не только продовольствие. Мы работаем
сейчас в разных форматах. У нас есть поддержка российским автотранспортом
операций Всемирной продовольственной программы. Мы работаем на стыке оказания
гуманитарной помощи и реализации проектов развития. Так, в Северной Африке, в
Средней Азии мы реализуем проекты в области развития школьного питания.
Евгений Ясин:
Пожалуйста,
уже на две минуты больше.
Евгений Бессонов:
Ну,
и последнее. Есть новые, модные варианты. Это конверсия старых государственных
долгов в реализацию программ развития. Спасибо большое.
Евгений Ясин:
Спасибо
большое вам, очень интересно. Прошу вас, Сергей Викторович.
Сергей Киселев:
Коллеги
тут уже почти всё сказали. Я только, может быть, прокомментирую, в том числе
вопросы, которые были. Подискутирую с коллегой, поделюсь своими расчётами,
сколько человек кормят Соединённые Штаты Америки и сколько примерно кормят у
нас, в Российской Федерации. Но сперва я хочу сказать о том, что роль России в
глобальной продовольственной безопасности в последние годы резко возросла. Это
надо признать, и это очень важно. Россия выступает донором некоторых программ.
Для ФАО, например, выделили определённые средства. И могут сказать, что мои
коллеги из Московского университета работают совместно с коллегами из ФАО.
Кроме того, Российская Федерация является закопёрщиком, если так можно сказать,
Евразийского почвенного партнёрства как элемента Глобального почвенного
партнёрства, которое курирует, как раз, ФАО. И в рамках этого Глобального
почвенного партнерства осуществляется проект совместно с ФАО.
Коллега
фактически упомянул еще одно направление. ЕстьтакойфондIFAD – International Fund for Agricultural
Development. Он
для целей сельскохозяйственного развития. Совсем недавно Россия тоже начала там
работать. Несколько лет шла подготовка к российскому членству, где-то с
десятого, с одиннадцатого года. И сейчас Россия стала участвовать, и российские
деньги идут на Центральную Азию, на страны Кавказа, в которых и российские
специалисты тоже участвуют.
Дальше
упоминается Всемирная продовольственная программа. Там Российская Федерация
участвует и поставками продовольствия, и предоставлением транспорта для того,
чтобы доставить это продовольствие.
Один
аспект, который здесь не назывался, а он важный. Россия очень активно
участвовала, пока была членом G8 (Группа восемь),
в обсуждении вопросов продовольственной безопасности с 2008-го года. Я лично
ездил в Японию, на Хоккайдо, где эта тематика впервые стала активно обсуждаться
в таком формате.
Есть
еще Группа 20 (G20), мы начали
активно участвовать в этой работе. Коллеги участвовали в этой работе. В том
числе, когда Россия председательствовала в G20.
Мы организовывали в Москве мероприятия. В частности, был подготовлен и принят
документ в Подмосковье, в Виноградово, в районе Долгопрудного. Эти вопросы
потом обсуждались на следующей встрече G8
в Австралии. И совсем недавно, в прошлом году в Турции прошло очередное
обсуждение вопросов продовольственной безопасности. Теперь Китай председательствует
в этой повестке дня и работает.
БРИКС.
Опять-таки, это глобальные вопросы, и здесь тоже есть продовольственная
повестка дня, по которой Россия работала.
АТЭС.
Вопросы продовольственной безопасности также активно обсуждались в рамках
российского председательства в АТЭС в 2012-м году. Так что, есть очень много
вещей, демонстрирующих активность России в разработке и решении
продовольственной проблемы.
Про
Россию как экспортёра здесь сказали. Но я хотел бы сказать о проблемном
аспекте. Россия действительно вышла на первые места по экспорту пшеницы. Мы в
тройке, как минимум, в двойке по экспорту пшеницы. Но на самом деле,
ситуация-то какая, если посмотреть данные? Мы частично увеличили своё
производство пшеницы за счёт урожайности, но в значительной степени мы
увеличили его за счёт перераспределения посевных площадей. Вот, коллега из
Мирового банка говорил о том, что потенциал Российской Федерации пока не в
полной мере используется. Мы пока ещё не достигли среднегодового уровня
производства зерна, который был в конце семидесятых — начале восьмидесятых.
Если взять многолетние среднегодовые данные по производству зерна в Российской
Федерации, сейчас это примерно восемьдесят восемь миллионов тонн, а в конце семидесятых,
начале восьмидесятых это было более ста миллионов тонн. То есть, с учётом того,
что мы уже этого достигали, с учётом современных технологий у нас есть, как
минимум, возможность среднегодового производства на десять-двадцать миллионов
тонн больше. Россия в отдельные годы уже стала нетто-экспортером риса, тем
самым уменьшая давление на рынок риса, который для многих стран является очень
важной продовольственной культурой. И это тоже мировой вклад. Упомянул коллега
по мясу птицы, свинине, здесь мы тоже выходим на уровни производства, которые
дают возможность расширения экспорта. Конечно, сейчас рост экспорта выражается в
очень маленьких абсолютных количествах. Но в относительных цифрах это разы. Тем
не менее, мы становимся по некоторым новым продуктам нетто-экспортерами.
Школьное
питание упомянули. Программа действует сейчас в Кыргызстане. Делегация Минфина
ездила в Кыргызстан, осматривала. В Таджикистане аналогичные проекты школьного
питания. В Армении – аналогично. Идет создание цепочек на каком-то уровне по
производству, по доставке этого питания, по организации этого питания,
использование международного опыта.
Мы
проводили несколько раз конференции здесь, в Российской Федерации. Обучающие
семинары, исследования. Россия здесь глобально участвует. Мы активно
сотрудничаем с ИФПРИ (IFPRI, Международный институт по исследованию продовольственной
политики в США). Вот, буквально одиннадцатого февраля у нас прошла
международная конференция, где была российская презентация «Global Food Policy Report»,
доклада по вопросам питания в мире. Далее, активное сотрудничество в результатах
исследований. Только что в марте прошла конференция в Бишкеке, где, опять-таки,
наши коллеги участвовали в этой работе, и, опять-таки, Российская Федерация
частично финансировала это мероприятие через Всемирный Банк. Сейчас идет работа
над подготовкой магистерских программ и дистанционных курсов, которые потом
буду использоваться для обучения и внутри России, и за ее пределами. Коллеги,
которые участвуют в этой работе, собираются ехать в Соединённые Штаты Америки и
обмениваться мнениями, и высказывать свои претензии по качеству программ, чтобы
они улучшались, и прочее, прочее. Так что, работа идёт большая.
У
меня ещё четыре минуты, я как преподаватель слежу за временем, чтобы точно
завершить, ровно. Как только истекут десять минут, я сразу прекращу своё
выступление. Российская Федерация выделила деньги на исследования для института
CYMMIT. Они относительно небольшие, но их примерно на
десять лет должно хватить, полмиллиона долларов. Это для проекта под названием
«КАСИБ», Казахстан – Сибирь. Участвует упомянутый институт системы CGIAR
(Консультативная группа по международным исследованиям сельскохозяйственного
развития). В нём участвуют казахстанские коллеги. В нём участвуют наши
российские коллеги. Это Омский государственный аграрный университет, Омский
институт сельского хозяйства, Челябинская
опытная станция, Курганская опытная станция, другие учреждения. На основе новых
технологий, а именно биотехнологий, генной инженерии, разрабатываются новые
сорта, которые устойчивы ко всем распространённым заболеваниям, прежде всего,
для яровой пшеницы. И очень скоро это даст очень большой эффект. Буквально в
2007-м году появилась первая российская мясная порода. Об этом было доложено на
Общем собрании Академии наук, которое было недавно. Доложили Медведеву, который
участвовал в этой работе. Называется она «русская комолая». А что такое
«комолая»? Кто-нибудь знает, что это такое?
Реплика из зала:
Безрогая.
Сергей Киселев:
Безрогая.
Комолая. Да, мясная порода, которая не уступает знаменитой абердин-ангусовской
породе, знаменитой герефордской породе и даже (наверное, не слышали) обрак во
Франции. Примерно такие же параметры прироста в тысячу триста, тысячу четыреста
граммов в сутки, примерно таким же качеством нежирного мяса и эффективностью
отдачи кормов, и так далее. Самая главная проблема – очень пока незначительное
стадо. Первая действительно российская порода.
Но
есть и большие проблемы. Очень большие проблемы. Это, прежде всего, я считаю,
конкурентоспособность российского сельского хозяйства. Нам нужны новые
технологии, нам нужны инвестиции, о которых Артавазд говорил. Нам нужно
продолжать очень тесное сотрудничество с коллегами за рубежом. Потому что надо,
как говорил Николай Иванович Вавилов, «стоять на глобусе», знать, что
происходит за рубежом, никогда не замыкаться, ни в экономике, ни в науке.
Автаркия не помогает науке, а только мешает. Так что, вот в таких направлениях
надо двигаться, и тогда мы решим проблему.
И
последнее. Мои расчёты. У меня тридцать секунд осталось. Примерно один человек в
Соединённых Штатах Америки сейчас кормит примерно двадцать человек. Где-то в
восьмидесятые годы такая цифра была один к десяти, а сейчас примерно один к
двадцати. Американцы до начала двухтысячных годов делали расчёты по так
называемым таблицам «затраты-выпуск» и публиковали это. Где-то с начала
двухтысячных они прекратили это. Примерно в 1995-2000-х годах доля занятых в
так называемом FoodandFiberSystem(эквиваленте нашего АПК) составляла
примерно семнадцать процентов. Я в своих расчётах исходил из того, что сейчас
примерно пятнадцать процентов занятых. Если взять абсолютное число, сопоставить
с числом жителей в Соединённых Штатах Америки, а это триста двадцать пять
миллионов, это и будет один и двадцать. А у нас это примерно один к четырём.
Один к пяти, если хотите. Потому что производительность труда в нашем сельском
хозяйстве отстаёт примерно в пять раз. В четыре-пять раз. А может, даже и в
шесть раз. Это показывает наш потенциал, о котором говорил Артавазд. Но без
инвестиций, без повышения качества обучения людей, которые работают на земле,
без агрономической службы, и так далее, и тому подобное, невозможно поднять
высоту, как я иногда говорю, на уровень. Надо бы поднять высоту на уровень, для
этого надо ещё очень много работать. Спасибо. Одиннадцать минут, девять секунд.
Евгений Ясин:
Спасибо
вам. У меня просили слово, пожалуйста. Он просто заранее просил. Пять минут.
Яков Паппе:
Я
прекрасно понимаю незначительность своих познаний по сравнению с докладчиками.
Но давайте называть вещи своими именами. Почему я так говорю? Безопасность это
всё-таки опасность. Какие глобальные опасности, именно глобальные, вызывают
голод на одном континенте? Голод в Африке, насколько я знаю, был неоднократно.
В последние тридцать лет только на территориях военных конфликтов. Что касается
умирающих детей, так это проблема продовольствия, но это такого уровня демографический
переход, у нас такая детская смертность. Причины разные. Можно их истолковывать
по-разному. Можно голодом, можно недостаточным медицинским обслуживанием, можно
избыточным количеством детей в семье, и так далее. Дальше. Докладчики хорошо
знают, что тридцать лет назад, примерно, или сорок, тема мировой
продовольственной проблемы громко звучала, это тема Индии, возможно, Китая, про
который тогда мало что понимали, и Латинской Америки. Как раз когда об этом
голоде говорили, тогда и развернулась «зелёная революция», и впервые тогда
решили проблему Индии и Латинской Америки. Думаю, Евгения Викторовна со мной
согласится, что «арабские весны» либо зелёные, либо жёлтые, только не красные.
И, кстати, многие не бедные. Это значит, что это тоже локальные проблемы образа
жизни в тех странах. И, наконец, тема резистенции микробов. Эта проблема
глобальная, но в больницах эта тема решается. Ещё раз повторю, что, по-моему,
нет проблемы глобальной безопасности, потому что нет глобальной опасности. Она
решается и будет решаться в обычном тактическом режиме. Частью этого
тактического режима обязательно будет озабоченность мировой общественности и организаций
этой ситуацией и работа с ней.
Евгений Ясин:
Спасибо.
Пожалуйста. Только теперь коротко, давайте.
Геннадий Симонов:
Во-первых,
я хочу поблагодарить устроителей этого мероприятия за нужное дело,
своевременное. Докладчики хорошо выступили, доложили всё. Хочу внести некоторые
корректировки. Вот, сказали «нут». Вот, мы продали его и столько выручили. У
медали есть две стороны. Нужно рассматривать обе. Да, продали этот нут. Что
дальше происходит с этим нутом? Они делают за рубежом белковые кормовые добавки
и нам в разы дороже их сюда продают для сбалансированного рациона животных.
Раз. Теперь, значит, банки у нас. Кредиты брать – разница у нас очень большая.
Берут столько, а отдавать вот столько нужно. Корову нужно растить три года,
чтобы получить от неё молоко. Говорим, что много мы зерна получили. А я скажу, что
у нас не много в стране зерна. У нас дефицит его. Почему образовались у нас
излишки зерна? У нас нет животных. Поголовье сократилось резко. В Советском
Союзе был двадцать один миллион голов коров. Сколько на сегодняшний день голов
коров? Восемь и три десятых миллиона.
Евгений Ясин:
А
кто их кормил? Я прошу прощения, мы продавали нефть и завозили оттуда зерно.
Сорок миллионов тонн.
Геннадий Симонов:
Статистика
есть статистика. Производили шестьдесят два миллиона тонн молока. Сколько
продали за пятнадцатый год молока? Тридцать миллионов тонн произвели молока.
Статистика должна быть. Теперь дальше скажу. Вот, про породы мы говорим. Раньше
у нас отечественных пород крупного рогатого скота было восемнадцать. Сколько
сейчас осталось используемых пород? Четыре породы осталось у нас.
Сергей Киселев:
Но
они не выдерживают конкуренции, понимаете, в чём дело? Я вам говорю как
работник. Я работал во Всесоюзной академии сельхознаук имени В.И. Ленина.
Геннадий Симонов:
Вы
знаете, я доктор сельскохозяйственных наук, главный научный сотрудник Северо-западного
научно-исследовательского института молочного и пастбищного хозяйства. Я эти
вещи хорошо знаю. Был я на годичном собрании, которое было в Академии. Был, я
знаю. И всех учёных знаю прекрасно. Теперь я что хочу? Я долго внимание не
задержу. Я хотел бы сказать, всё это хорошо собрали, но что можно предложить на
сегодняшний день, чтобы улучшить сельское хозяйство, не залезая в карман
государства? Что можно предложить? Тишина гробовая. А я скажу, что можно
предложить. Всё новое – хорошо забытое старое. Давайте вспомним. У нас были в
стране подсобные хозяйства. При каждом заводе, фабрике и так далее. У нас армия
какая была? Пятимиллионная армия была в Советском Союзе. Раз. Отходы пищевые. В
каждой воинской части подсобное хозяйство было. При вступлении в ВТО нам
поставили условие: «Вы должны ликвидировать подсобное сельское хозяйство».
Приведу Газпром. В Газпроме было двадцать шесть подсобных хозяйств. Когда нужно
было вступать в ВТО, они сказали: «Очистить, чтобы прозрачные цены были на
рынке». Сельское хозяйство убрали.
Евгений Ясин:
В
общем, при советской власти всё было хорошо.
Геннадий Симонов:
Нет,
нет, я не о том говорю. Я говорю о том, что хотел бы попросить уважаемый
президиум быть поближе. Чтобы внести предложение в Правительство, чтобы
предприятиям и так далее разрешили подсобные хозяйства.
Реплика из зала:
Никто
не запрещает, если это эффективно.
Евгений Ясин:
Я
докладываю вам, что если есть фермерское хозяйство, то оно платит налоги. А с
подсобных хозяйств ничего не берут.
Геннадий Симонов:
Я
вам скажу. Вот, допустим, фермеры нас накормят. Если сейчас ферму новую
создавать, ему нужна техника, нужно то, пятое, десятое нужно покупать. Возьмём
предприятие какое-нибудь, производственное предприятие. У него техника,
трактора есть, всё есть. Оно может безболезненно направить по качеству. На
сегодняшний день у нас сто двадцать два миллиона гектаров пашни. Более сорока
миллионов не используются, кустарником, лесом зарастают. Ну что, не так?
Абсолютно так.
Сергей Киселев:
Это
особый разговор, мы можем с вами позже поговорить на эту тему. Исследование
провели.
Евгений Ясин:
Спасибо
большое. Очень интересно.
Геннадий Симонов:
Я
бы попросил обратиться к Правительству, чтобы не запрещали. Сколько писали по
этому поводу, по подсобному сельскому хозяйству, что когда в ВТО вступали,
запретили. Запретили. Не будете этим заниматься, и всё.
Евгений Ясин:
Всё,
спасибо.
Геннадий Симонов:
Спасибо
за внимание.
Реплика из зала:
Короткий
вопрос можно?
Евгений Ясин:
Мне
предложили завершить дискуссию, потому что мы немножко начинаем повторяться. У
меня лично самые большие впечатления от книжки Г. Кинга «Прощай, нищета». Я не
знаю, попадалось ли это кому-то. Эта книжка издана на русском языке, прекрасная
книга. Читайте. Да, я считаю, что у нас очень большие безобразия в сельском
хозяйстве. Даже не в сельском хозяйстве, а в сельской местности, где живёт
большое количество людей, которые не имеют занятости. Их человеческое
достоинство разлагается. Оно пропадает. А почему? Потому что, вы же уже
говорили, что в Америке сколько? Четыре процента? Ну, это сельское население.
Это не просто занятые в сельском хозяйстве. Там занятых намного меньше. У нас
очень большие возможности для роста производительности, роста урожайности и так
далее. Я даже уже не хочу говорить про генные методы и так далее. Но тоже можно
было бы что-то сделать. И вот сейчас открываются для российского агропрома
огромные возможности. Ходить – это, конечно, благое дело, ходить куда-нибудь в
Москву, не в ЦК сейчас уже, а в Администрацию Президента, в министерство,
клянчить. У кого-то получается. Губернаторы такие деловитые есть. Но, вообще-то
говоря, главные успехи нашего сельского хозяйства связаны не с государственной
помощью. Они связаны с работой людей, которые хозяйствуют на земле.
Реплика из зала:
Совершенно
правильно, абсолютно.
Евгений Ясин:
Да,
вот это мы должны учесть. И это правильное достижение, на которое нужно
обратить внимание и тыкать пальцем тем, которые обязательно хотят всё за счёт
государства. Дорогие мои друзья, я благодарю вас всех. По-моему, тема была
чрезвычайно интересная. Евгения Викторовна, я прошу в письменном виде материалы,
какие есть, мы здесь это используем, опубликуем. Появляется много неплохих
публикаций по сельскому хозяйству, но по-настоящему тема не освещена так, чтобы
каждый понял, что мы живём в богатой сельскохозяйственной стране. Россия свою
славу до Первой мировой войны, в основном, восстановила. Плохо, что у нас
фрукты и овощи не так хорошо растут. Но я хочу вам напомнить, что до революции
тоже были производящие районы и были потребляющие регионы. Это тоже было. И
сейчас есть очень интересный опыт, который показывает, что можно делать упор на
зерно или какие-то такие вещи, а можно сделать опору на животноводство. Например,
Гордеев, воронежский губернатор, всегда говорит: «Я у себя заведу такое хозяйство
первоклассного крупного рогатого скота, что все будете приезжать и смотреть». Я
ему желаю успеха. И вам тоже, дорогие друзья. Всего хорошего.