Сергей Цирель: ответ Светлане Климовой

Я несколько удивлен тем, что важный разговор о судьбе демократии в России перешел в плоскость обвинений оппонентов в непонимании современных течений социологии, а также в личной трусости, лени и бездарности. И очень надеюсь, что это лишь временный поворот в беседе.

Но, к сожалению, на подобные реплики приходится отвечать в той же плоскости, естественно, не оставляя надежды вернуть разговор к прежнему стилю и прежним темам.

Итак, допустим, что Вы совершенно правы, что рассуждения о менталитете и экономических предпосылках демократии устарели на 50 лет. Устарел даже Дж. Голдстоун, посвятивший этой теме одну из последних своих больших работ (http://economics.uchicago.edu/pdf/goldstone_020609.pdf ) и недавнюю публичную лекцию в Европейском университете в Петербурге.

Допустим, что мы все не разобрались в сущности фундаментальной ошибки атрибуции, даже Алексей Гражданкин, написавший с некоторым перехлестом, что «подавляющее большинство возвращается на родину, в семью, со сменой ролей на местные».

Допустим, что мы все не сумели понять ни Гидденса, ни Гофмана, ни Штомпку, ни Турена, ни Бурдье, ни Хабермаса.

Допустим, что рассуждения о проблематичности демократических перемен в России тождественны приговору русскому народу (хотя, справедливости ради, отметим, что чрезмерно мрачный тон Гражданкина в состоянии породить такие ассоциации).

Допустим, что рассуждения о различиях поколений и сроках перехода, измеряемых в поколениях (два поколения у меня и серия поколений у Гражданкина), равносильны тезису о неизменности менталитета.

Допустим, что мы все нуждаемся в объяснении, что какие слова надо говорить при встрече с лесорубом и какие — при встрече с траурной процессией, а также необходимо напомнить нам о безусловной объективности климатических условий Норильска (кстати, не раз там бывал и проверял правильность этого тезиса на своей шкуре).

Допустим, что все демократические политические партии непременно должны опираться на профсоюзы.

Допустим, что все демократические лидеры России — трусы и ничтожества.

Допустим, что все демократические активисты (кроме Вас и Ваших сподвижников) — болтуны и бездарности.

Но почему тогда не нашлось других более адекватных лидеров и активистов?

Что помешало их созреванию и выдвижению?

Те же отвергнутые Вами социально-культурные особенности и экономические условия России?

И почему (в соответствии с Вашей интерпретацией активистской парадигмы) не нашлись люди, которые бы создали новые структуры, сумели бы эффективно воздействовать на сложившиеся условия или воспользоваться существующими политическими инструментами и т.д.? Почему в Вашей интерпретации все «интеллигенты» с высшим образованием (за редчайшими исключениями) у нас автоматически превращаются в Васисуалиев Лоханкиных, отставших на полвека от современного уровня социологии и неспособных к практической деятельности? Или перед ними были какие-то более глубокие препятствия для демократизации России?

И еще раз, в чем же природа беспомощности и бессилия российских демократов? Почему они не сменяются более эффективными? Может быть, их неуспех объясняется сугубо ролью личности в истории (о которой как о заметном факторе когда-то написал устаревший на полтора века Плеханов), персональной несостоятельностью каждого из т.н. интеллигентов, и влиянием случайных обстоятельств,? Или, если речь идет о всем народе и всей «интеллигенции» в целом, то все же снова дело в тех же культурных особенностях (несуществующем «менталитете») и социально-экономических условиях?