Местное самоуправление — площадка для диалога между обществом и властью
Виктор Владимирович Сиднев
Мэр г.
Троицка 2008-2011 гг., Председатель Московского областного отделения Комитета
Гражданских инициатив, Генеральный Директор Троицкого наноцентра «Техноспарк»,
Магистр игры «ЧТО? ГДЕ? КОГДА?»
Виктор Сиднев:
Посмотрел аудиторию – довольно-таки
разная, не очень понимаю, что больше всего вас интересует.
Я закончил физтех 1978 году. До
1989 года был физиком, защитил диссертацию в 1985 году по физике высокотемпературной
плазмы, управляемой по термоядерному синтезу. С 1989 по 1990 годы работал
учителем физики и математики в обычной школе в Калифорнии. Потом вернулся в
1990 году, три ночи провел у Белого дома с 19 по 21 августа, помните, был такой
замечательный период.
Создал компанию в середине 90-х
годов, которая впервые в России стала заниматься широкополосным интернетом. Вот
сейчас мало кто об этом помнит. Вы, наверное, не помните, что вообще интернет
существует как коммерческий доступный сервис с 1996 года, то есть прошло
всего-то 17 лет. До этого он существовал еще лет семь, как сеть научного фонда
американского, а доступен стал для людей рядовых с 1996 года. В 1997 году мы
создали компанию, которая обеспечивала широкополосный интернет, скоростной
доступ к интернету в городе Троицке. В 2003 году я стал мэром, после того как
моего предшественника застрелили, до этого я был муниципальным депутатом, и
выбор был, либо смотреть на то, как все это происходит дальше, либо самому
попытаться что-либо сделать. В 2003 году продал компанию за шесть миллионов
долларов и стал мэром города Троицк. Продал потому, что мэру нельзя было по тем
временам владеть акциями компании. Компания жива до сих пор, успешно работает.
Первое, что сделал, как стал мэром, записал в уставе, что никто не может
занимать должность мэра Троицка более двух сроков подряд. В 2011 году второй
срок закончился, с тех пор я перестал быть мэром. Сейчас занимаюсь созданием
наноцентров, такая производственная компания. И одновременно возглавляю
московскую организацию Комитет гражданских инициатив. Вы, наверное, знаете про
Комитет гражданских инициатив, вот одним из учредителей комитета является
Ясина, которая меня сегодня пригласила, мы с ней часто встречаемся.
Что такое комитет гражданских
инициатив? Дело в том, что, на мой взгляд, основная проблема на сегодня в
российском обществе – это колоссальный уровень недоверия. Социология
показывает, что у нас не то, что нет доверия к власти. У нас уровень недоверия
между гражданами около 80%, то есть 80% людей не доверяют ближайшему соседу, не
говоря уже о том, что не доверяют власти. В таких условиях на самом деле
общество развиваться не может и до тех пор, пока вот этот уровень доверия не
будет хотя бы 50%. У нас нет никаких шансов на проведение реформ. Дело в том,
что был такой замечательный украинский философ по фамилии Сковорода, который
однажды сказал: «истина существует как истина лишь бесконечно малое время, до
этого она бесконечно долго существует как ересь, а после этого бесконечно долго
существует как банальность». То есть, если вы делаете что-то стоящее, меняющее
этот мир, то обязательно находитесь в конфликте примерно с половиной людей. Вот
то, что вы делаете, правильно, и до того как начали делать, большая часть людей
начинают думать, что это ересь, что это все неправда, что так делать нельзя, а
после этого все-таки считают, что так надо было, то и становится банальностью,
и все забыли, что совсем недавно это была ересь, но это означает, что если вы
хотите менять что-то, вы должны опираться на достаточно высокий уровень доверия.
Проблема легитимности нынешней
нашей власти состоит не в том, что есть недоверие к выборам, к результатам,
власть сама понимает, что такие выборы нечестные не дают им легитимности,
уверенности в том, что они могут пойти на кардинальные изменения. В этом случае
могут окончательно потерять доверие, то есть потерять власть. Пока власть не
имеет достаточно высокого уровня поддержки, она не может заниматься никакими
реформами. Собственно, с позиции Комитета гражданских инициатив, она состоит в
том, что сейчас надо заниматься с тем, чтобы поднять уровень доверия между
людьми и уровень доверия к власти. Вот когда мы учились – сейчас 2013 год –
достижения экономики Советского союза сравнивали с экономикой России 1913 года,
потому что был последний предвоенный год, Россия была одной из ведущих
европейских держав, рубль был самой стабильной валютой. Россия успешно
развивалась, и потом наступила война, дальше революции и все, что происходило
следующие 70 лет. Описывая каноны войны – это история после революции
реформа, убийство Столыпина, Солженицын в романе «Август 14-го» описывает
время, дословно не вспомню: «Слева черная сотня, справа красная сотня и
посередине несколько десятков человек, которые пытаются что-то сделать для страны»
– вот тот накал страстей в обществе, когда, по сути, есть два лагеря, они готовы
были воевать между собой, но это ничего хорошего обществу не приносит. Общество
развивается только тогда, когда есть какой-то консенсус.
Собственно, Комитет гражданских
инициатив ставит задачу с помощью гражданских инициатив, не с помощью
политический борьбы, участия в выборах, а с помощью конкретных проектов
попытаться начать налаживать этот уровень доверия. Если посмотреть на уровень
доверия у власти, то социология показывает, что вот этот уровень доверия имеет
вид «перевернутой пирамиды». У нас президент в лучшие годы имел 80% уровня
доверия, сейчас говорят, что упал до 50% или даже меньше, губернаторы имели
40-50%, а мэры городов – 20% или меньше. Причем такая ситуация часто
искусственно культивируется сверху, я когда был мэром, все это болезненно
воспринимал, чего только не узнал. Что у нас, оказывается, местное
самоуправление разворовало все, продали все пионерские лагеря, которых не было
у местного самоуправлении, задрали жилищно-коммунальное хозяйство, за которые
местное самоуправление давно не отвечало. То есть идет целенаправленное
перекладывание ответственности с верхних уровней властей на нижние. Но такая
система «перевернутой пирамиды» не устойчива, вы не можете управлять страной. У
вас на нижнем уровне есть полное недоверие населения. Вот начинать
восстановление такого доверия среди населения нужно начинать с самого нижнего
уровня, с уровня местного самоуправления. Два слова скажу, что органы местного
самоуправления не являются органами государственной власти, что это по
Конституции РФ. Это означает, строго говоря, органы государственной власти не
могут вмешиваться в деятельность органов местного самоуправления. Например, все
идеи и назначении мэров городов противоречат Конституции РФ, также противоречат
Европейской хартии, которую Россия подписала. Эти соглашения выше и они
противоречат законодательству РФ. Во-вторых, местное самоуправление – это тот
уровень власти, где граждане сами без участия органов государственной власти
должны решать свои проблемы. Причем в законодательстве этот круг проблем
довольно широкий, он описывается федеральным законом 131-ФЗ «О местном
самоуправлении», правда это не касается городов федерального значения – Москвы,
Санкт-Петербурга, потому что законодательство устанавливается регионом. Из-за
этого закон «О местном самоуправлении» практически уничтожен: полномочия
намного выше, чем полномочия в Москве и Санкт-Петербурге, и это отдельная
история.
Какие задачи до прошлого года в
вопросы местного значения входили – вопрос здравоохранения, сейчас его отдали
на уровень региона. Но скажем, вопросы обеспечения образования,
благоустройство, спорт, культура – это все осталось на уровне местного
самоуправления. На самом деле, это те вопросы, которые волнуют местных жителей,
если по статистике посмотреть, то до 80% всех вопросов от населения – это вопросы ЖКХ – это самый больной вопрос в
обществе. Собственно, это те вопросы, которыми и должны заниматься органы МСУ.
Но есть и еще очень широкий круг вопросов – это та площадка на которой сейчас
должен возникать первый диалог – вопросы территориального планирования, вопросы
разработки и утверждения генеральных планов – это есть вопросы местного
значения. Что такое генплан? На самом деле, пространственное представление,
стратегии развития местного самоуправления, будь то город, район, поселение,
достижение консенсуса о способах и путях развития – это очень важный элемент
установления доверия между жителями и властью. Когда в 2003 году, после того,
как моего предшественника застрелили, проводили избирательную компанию, то в
городе, жителей беспокоила точечная застройка, коммерческая вырубка леса,
состояние дорог – то что беспокоит людей во всех городах России. Тогда мы
проводили компанию – я знаю, что здесь сидят политологи, знаем, что нельзя
проводить компании под лозунгами «против», надо под лозунгами «за»м – за
цивилизованное строительство, за генплан за строительство жилья для жителей
города Троицка. На первых выборах я набрал 85% голосов, что, на мой взгляд, ненормально,
то есть если мы посмотрим на американские выборы, то их демократичная система
работ эффективна. Там разница, если 4% между кандидатами, то это большая
разница, обычно 1% или 2%. О чем это говорит? Это говорит о том, что на самом
деле в позиции кандидатов очень мало что отличается, есть такая тонкая
настройка, но есть общий консенсус по глобальным вопросам, а глобальные вопросы
не обсуждаются, обсуждаются детали, и на уровне этих деталей и возникает
разница 1-2-3% между кандидатами. Когда между кандидатами 15% и 85% то, это
значит, что в обществе что-то не так. Это означает, что то, что делала власть
до сих пор, абсолютно не воспринималось населением. Так может быть, что на
вторых и третьих выборах человек все равно набирает 85%, чаще всего это связано
с двумя вещами: человек ничего не делает и тогда, как говорил Сковорода, он
делает банальности и в этом смысле может он сохранять высокий рейтинг. Чаще у
нас бывает, когда электоратное поле зачищают так, что ни одного альтернативного
кандидата, и тогда приоритетный кандидат
набирает 85%. Вообще, нормально я считаю, что когда на вторых выборах набрал
ровно 50% голосов, притом ближайший соперник набрал 20% голосов – это
нормальная ситуация. Это означает, что вы имеете поддержку населения достаточную
для того, чтобы проводить реформы, и можете делать не боясь, что вы потеряете
власть за счет этого. В Америке 49% и 51% – это нормально, если у нас «Единая
Россия» набирает меньше 60%, то это считается основанием снять губернаторов в
соответствующем регионе. Но нам труднее реализовать свои обещания, чем победить
на выборах. Важно понимать, когда мы идем на выборы, то когда-нибудь победим, и
придется отвечать за свои слова, хотя у нас в стране это не очень принято.
Собственно основной вопрос,
который был с точечной застройкой, не было понятно, что с ним делать, потому
что Троицк совсем небольшой, такой академгородок здесь под Москвой, в нем
сегодня около 40 тыс. жителей. Мы подсчитали, когда я пришел, запланированная
многоэтажная застройка должна была привести к тому, что за 10 лет в Троицке
должны были жить около 100 тыс. населения. Потом когда мы опубликовали
результаты, это вызвало шок у населения, потому что никто не подозревал, что
администрация к этому времени уже выдала разрешение на строительство еще одного
города в тех же самых границах, причем это не новые площадки, это уплотнение
существующих, грубо говоря на каждую детскую площадку был запланирован еще один
дом. Это одна проблема, но при этом вы совсем не можете остановить
строительство. Ныне говорят, нужно строить дороги, школы, детсады, и вот сами
жители в этом городе живут, а им нужно жилье, они не против того, чтобы
строилось. Почему вызывает отторжение? Потому что когда у вас в построенном
жилье 85% жителей – приезжие, как у нас было в городе, и 15% местных жителей, это
очень сильно не нравится местным жителям и вызывает напряженность в сообществе.
Поэтому генплан, во-первых – это стратегия, во-вторых – это форсайт. Есть такие
два английских слова – одно называется «форкаст» – это предсказание, как
погода. Что будет завтра, некое предсказание на основе имеющихся предсказаний,
а «форсайт» – это предвидение. Отличие форкаста от форсайта состоит в том, что
форсайт сам по себе меняет вот это будущее, не просто предсказывает, он меняет
его, потому что форсайт – это процесс когда собирается экспертные группы, они
обсуждают. Началось все с технологических форсайтов, с попыток предсказания,
где будут непрерывные технологии, которые будут разработаны в будущем, а сейчас
есть социальные форсайты, социологически направленные на понимание того, что
будет с сообществом. Это обычно долгий процесс, может быть там год, два, три, довольно
дорогой, много людей занято. Задача не просто понять и предсказать, что будет
завтра, а достигнуть взаимопонимания. По достижении вот тех задач, которые
будут завтра, важно понять, что такое развитие, вопрос непростой. Когда я читал
математику школьникам, то я рассказывал, вот математику плохо преподают в
Америке, и они много чего не знают по сравнению с нашими школьниками. Вот
простая идея, что у вас есть две точки, надо перейти с одной точки в другую. И
вы понимаете, где вы находитесь сейчас, понимаете, где хотите находиться
завтра, но при этом не понимаете, что вообще совсем необязательно есть путь из
одной точки в другую, если говорить языком математики, то вообще могут быть
разрывы, и находясь в этой точке, вы можете понимать, что вы никогда не
попадете в ту и другую вещь, вот так часто понимают развитие. Под развитием
понимают изменение, вот мы перешли из этой точки в другую, это и есть развитие.
Я его называю инерционным развитием. Если вы ничего не делаете, вот перейдете
из этой точки в ту, вас по течению несет, то обязательно попадете из одной
точки, просто потому что течение туда идет. Если вы решите переплыть реку поперек,
то вам надо будет постараться, чтобы попасть вот в ту точку, в которую хотите,
может быть, вы вообще не сможете попасть, течение такое сильное, что снесет
совсем в другую точку. Поэтому развитие – это разница, в конечную точку в
которую пришли, вот разница между точкой в которую вы пришли, если бы вы ничего
не делали, и той точке куда вы приходите, вот это есть развитие. Потому что
если вы просто по инерции пришли, то никакого развития не было бы, в качестве
примера у нас любят говорить, что за двухтысячные годы – это время правления
В.В. Путина – правительство обеспечило рост экономики на 6% в год, рост ВВП. Это
очень хорошая цифра есть чем гордиться, но, например, есть часть экономистов,
которые говорят, что если просто взять цены на нефть, по сравнению с 1998
годом, когда цены были около 10 долларов за баррель – а как вы знаете,
значительная часть экономики – экспорт энергоресурсов, – то должен быть рост на
11% в российской экономике. Грубо говоря, если ничего не делали бы, то было бы
плюс 11%, в общем все старались, все работали и получили плюс 6%. Вот какое
здесь изменение? Вот наше правительство говорит, плюс 6% – это здорово, а эти
экономисты говорят минус 5%, должно быть 11%, а не 6%. И в этом смысле
правительство виновато в том, что потеряли 5% роста годового ВВП. Что такое
изменение? Непростая вещь. Форсайт – это не предсказание, а достижение
договоренностей вокруг этого предсказания. Такое достижение договоренностей
означает, что сообщество работает над достижением этих целей, и тогда, может быть,
эти цели реализуется и генплан, разработка генплана, обсуждение это является
своего рода форсайтом, потому что вы не просто рисуете картинки, а вы
договариваетесь о том, что город, район будет развиваться, и закладываются туда
идеи, которые на самом-то деле выглядит какими-то квадратиками на генплане. Я
помню, когда в первый раз собрал руководителей городских организаций – а у нас
это в основном это институты, Росатом, академии наук, министерство науки и
образования – директора мне сказали, ты вот тут рисуешь, значит, на городских
территориях, а наши институтские площадки не трогай, потому что это федеральная
собственность и РФ без вас, без местного самоуправления будет решать, что на
них будет. И тогда один из экспертов, которого пригласил большой специалист в
области урбанистики, как раз сказал (ныне покойный профессор Глазычев)
замечательную фразу: «Юрий Михайлович Лужков, построив третье транспортное
кольцо Москвы, в основном завершил реализацию генплана развития Москвы,
разработанного архитектором Бовэ после пожара Москвы 1812 года». Да вот чем
хорош генплан. Это план на 10 лет вперед, по крайней мере, это позволяет очень
часто достигать договоренностей, легче. Потому что как бы есть понимание, даже
если не сейчас договоримся, но есть понимание на 20 лет вперед. Вторая вещь,
которая очень важна – у нас власть считает, что ее понимание – самое главное,
самое лучшее, а население только мешает власти правильно развивать
муниципальное образование. Вот в частности была проблема, что все население
было категорически против точечной застройки, при этом вы понимаете, что когда
я пришел в 2003 году, уже масса проектов была на выходе, не то, что земля была
выделена, проекты были разработаны, документы подписаны. Вот я пришел и из-под
земли начали лезть те дома, на которые разрешения были выданы за три года до
того. Кто знает строительный вопрос? Очень медленный, и у вас есть задержки, а
ответственность вся уже была на нас, поэтому население негативно это все
восприняло, и вот в этих условиях пришлось договариваться по генплану.
При этом город Троицк довольно
маленький. Всего 1,5 тысячи га из них:
большая часть территории застроена, поэтому, так скажем, городу некуда
развиваться, разве что на лесные территории. А что такое развиваться на лесные
территории в Московской области? Знаете, что есть Химкинский лес, Жуковкий лес,
Цаговский лес, много всяких лесов, которые называют конфликтными местами, но мы
сделали очень простую вещь. Мы сказали жителям, а вообще надо ли строить, куда?
Троицк один из немногих, где был проведен местный референдум с вопросом «можно
ли рубить лес?», и там 995 человек, или 98% пришедших, сказали, что нет.
Юридических последствий это формально не имело, потому что этот референдум не
состоялся, я спокойно к тому относился, потому что, чтобы референдум состоялся
по закону надо обеспечить явку 50%. У нас 50 % приходит на выборы президента, а
выборов в президенты в тот момент не было, поэтому пришло 30%, и из них 98%
проголосовало против вырубки леса. И «зеленые» долго об этом напоминали, потому
что когда мы делали генплан, мы так или иначе затрагивали лесные территории,
делали референдум, население высказалось же, ну слушайте, покажите мне тех
придурков, те 2%, которые проголосовали за то, чтобы рубить лес. Нормальный
человек на вопрос, можно ли рубить лес, ответит, что нет нельзя. Но вот
какая-то патология мне кажется, если человек просто хочет пойти рубить лес. То
есть вопрос всегда в цене, потому что если бы был вопрос ради чего можно рубить
лес. Я их спрашивал, под школу можно? Под школу можно. Хорошо, под детский сад
можно? Можно. Под дорогу можно? Можно. Ну, вообще нельзя. Поэтому сделали простую
вещь, спросили жителей, а вообще нужно ли строить жилье? Нужно, но только для
жителей города, а не для коммерсантов, потому что 85% заселяется приезжих,
которые в состоянии купить квартиры, а местные жители нет. Давайте так сделаем,
создайте кооперативы из местных жителей, и дадим им участок, они построят сами
себе на свои деньги, на 14 гектарах леса. Мы это нарисовали в генплане, нарисовали
треугольник, назвали ЖСК – он до сих пор так и называется – и провели публичное
слушание. Парадокс состоит в том, что из «зеленых», которые выходили с
плакатами по поводу каждого дерева, ни один не пришел на эти публичные
слушания. Потому что к этому моменту в кооперативах, которые должны были
получить земли на этом участке, состояла тысяча семей в Троицке с детьми. Тысяча
семей были заинтересованы в том, чтобы на месте леса было построено жилье для
них, и наши зеленые побоялись прийти на эти публичные слушания. И теперь, когда
только возникает конфликт, это довольно забавная история, потому что теперь
зеленым все время напоминают, когда они начинают за что-нибудь выступать,
говорить – а где вы были, когда
строительных кооперативов. И в итоге, если вы опираетесь на население, то
казалось, нерешаемая задача в условиях Московской области в генплане нарисовать
жилищное строительство на лесном массиве. Очень просто оказывается, если самим
жителям это нужно, они с этим согласны, они за это голосуют и не выходят против
строительства дорог в Химках.
Год назад «яблочники» пригласили
как раз с Чириковой дискутировать по поводу дороги. Я пришел, висит плакат, что
строить дорогу через лес – это преступление. Я готов с вами согласиться, если
вы измените плакат, если напишите следующее, что хуже, чем строить дорогу через
лес – это не строить ее совсем. Потому что не бывает современной России без современных дорог
Москва – Санкт-Петербург. Барышня из «Яблока», которая начинала доклад,
сказала, что вообще новая дорога Москва
– Санкт-Петербург не нужна. Кто-нибудь ездил на машине по этой дороге? В общем,
со времен Радищева мало, что изменилось. Если вы Радищева читали, то там есть
замечательное место г. Вышний Волочек в Тверской области, где дорога идет прямо
через центр города, двурядная, и в центре стоит светофор. Если вы по ней едете
то три-четыре часа просто так простоите, когда выпадет снег, как в прошлом году,
то там на несколько сот километров растягивается пробка, и все встает. Понимаете,
это наша главная дорога – Москва – Санкт-Петербург. Знаете, есть примерно такое
же расстояние по дороге Сан-Франциско – Лос-Анджелес, вы садитесь в машину,
включаете круиз-контроль, включаете
педали газа и тормоза. А Москва – Санкт-Петербург – вы будете мало того столько
ехать, она одна из самых аварийных трасс в стране, поэтому дорога нужна.
У нас в стране градостроительный
кризис. Что такое кризис? На мой взгляд, кризис – когда нет хороших решений, то есть у
вас есть плохое решение и хуже, и очень плохое решение, и хуже этих двух
плохого и очень плохого может быть только не принимать решение. Если вы не
принимаете плохое решение сегодня, то завтра не можете принять плохого решения.
Должны будете решить еще худшее решение, вот это кризис. Для легитимности
власти нужно просто принимать популярные решения и не принимать непопулярные.
История с кооперативами имела
такое интересное продолжение, пообещать – пообещали, нарисовали, и тут наши
законодатели постановили, что участки под жилье теперь будут продавать через аукцион, а жителям нельзя отдавать
под строительство, участникам кооперативов – им нельзя. На аукционе понятно,
что выигрывает не тот, кто хочет построить себе жилье, а тот, кто хочет на этом
заработать, потому что у первого денег немного, и ему надо подешевле, а второй
хочет продать и, конечно, выигрывает аукцион, потому что у него продажная цена
жилья выше, и ему в достаточной мере наплевать, сколько стоила земля. И к этому
моменту законодательство изменилось. Изменили Земельный кодекс, и оказалось,
что мы не можем предоставить землю кооперативам, а политическую ответственность
на себя взяли. И дальше этот лесной участок нужно выставить на аукцион. Там
придут дяди, которые землю купят, срубят лес в городе, и мы будем за это
отвечать, а не дать нельзя, потому что пообещали, потому что там тысяча семей
уже собралась – и что делать-то?
И тогда я применил способ,
который подсмотрел у наперсточников в переходе. Кто-нибудь видел, играл? Вы
идете в переходе, чтобы выиграть в лотерее, там осталось внести чуть-чуть
денег, чтобы выиграть и тут же выдали приз. Но я простоял, мне было интересно,
что происходит, и оказалось, что у вас нет никаких шансов выиграть. Почему –
потому что у вас берут деньги, напротив стоит соперник, который ставит
небольшие деньги, но тот, кто против вас, один из компании жуликов, и все
деньги которые вы отдаете ведущему этой лотереи, он в свое время за спиной
передает тому, кто против вас. И сколько бы денег у вас ни было, все против вас,
и вы, в конце концов, проиграете. Стоит такая команда и разводит людей в
переходе.
Совету депутатов я предложил то
же самое, я сказал, выхода у нас нет, мы должны дать землю кооперативу. Я
спросил у кооператива, что будем делать? Будем ждать, когда изменится
законодательство? Прошло четыре года, с тех пор законодательство не изменилось,
хотя мы пытаемся его изменить, чтобы кооперативам отдать землю, то есть людям,
которые сами хотят построить себе жилье, чтобы им земли давали без аукциона и
бесплатно. Уже сейчас дают бесплатно сотрудникам федеральных учреждений,
университетов, вот имейте ввиду.
Кооперативам дать не можем –
выход один: идете на аукцион с риском, что придет какой-то дяденька, с которым
вы будете торговаться на аукционе. Договоримся так, есть начальная цена
аукциона, и вы торгуетесь за любую цену, но я вам обещаю вернуть разницу между
начальной ценой и той ценой, которую вы заплатите сверху этой начальной цены. Мы
вам возвращаем на строительство сетей на этом участке. То есть кооперативу было
все равно, сколько они заплатят, потому что большую часть денег мы бы им
вернули, если был бы реальный конкурент на аукционе. И плюс еще из начальной
цены мы им обещали вернуть 60 миллионов рублей на строительство сетей. Действительно,
попытался прийти один банк, но они ошиблись на наше счастье, и мы ничего
специального не делали. Там есть договор залога, и они перечислили залог, но
договор прочитали невнимательно, там были написаны в конце реквизиты нашей
администрации, куда нужно было перечислить залог, и в тексте документа было
написано, на какой счет надо было перечислить эти деньги. Не на тот счет
администрации, а на специальный залоговый счет. Они перечислили на счет
администрации, пришли на аукцион, мы говорим – ваших денег нет, они – вот мы
сюда перечислили, мы говорим – читайте договор, вот это совсем другой счет. В общем,
кооператив выиграл, мы им вернули, причем договоренность о том, что я обещал, о
ней решение может принять только Совет депутатов, потому что деньги от аукциона
за земли перечисляются в местный бюджет, а местным бюджетом распоряжается Совет
депутатов. Поэтому мне надо было договориться с Советом депутатов заранее.
Строго говоря, прямое нарушение законодательства, потому что мы нарушаем антимонопольное
законодательство, пообещав одному из участников аукциона специальные условия, и
если бы это дошло до антимонопольного комитета, могло быть уголовное дело. Тем
не менее, сейчас эти дома уже строятся, несколько тысяч человек ходят каждый
день, смотрят, как строятся эти дома, причем все замечательно. Сегодня эти
кооперативы, то есть члены кооперативов – это такая мощная социальная группа,
которая задает тон всей городской жизни. Аукцион стоил 200 миллионов рублей, а
то, что вкладывают кооперативы в строительство, на сегодняшний день это
примерно 4 миллиарда рублей своих денег. Это деньги жителей города, а не
инвесторов, потому что жилье – это первый приоритет любой семьи, люди что только
могут сюда вкладывают. Когда вкладывают такие деньги, начинают интересоваться,
что в городе происходит, им тут жить, они поняли, что могут построить себе
жилье. Вот эта история поменяла само настроение города, если раньше было полное
недоверие к власти, то сегодня есть мощная группа людей, которые зависимы от
власти, потому что им надо достроить жилье, им нужно чтобы сегодня в этом
городе была стабильная власть. Сегодня власть на них опирается и «зеленые» их
как огня боятся, ни на какие собрания кооперативов не приходят. Вот такой
пример сотрудничества, когда начинаете решать реальные проблемы людей, тогда у
вас возникает диалог, возникает доверие.
И в качестве еще одного примера
вместе порешаем проблему парковок, которая есть во всех городах. Что с этим
делать? Есть разные мнения. Когда я пришел, то я считал, что надо строить
больше парковок около домов, и мы начали массово начали строить парковки. Оказалось,
что у меня была квартира на девятом этаже, и одна их парковок была прямо под
окнами. Первой же зимой я понял, что парковки, которые бесплатные, заняты
машинами, которые не ездят. Человек поставил машину, метр снега на крыше, а кто-то
приехал вечером с работы – поставить негде, потому что он уехал, его место
заняли другие и те, которые не ездят – они занимают большую часть парковки. То
есть эти парковки начинают использовать для хранения машин, а не для стоянки.
Во-вторых, довольно быстро стало ясно, что если попробуем удовлетворить все
потребности, то представьте себе, по нормативам на 100-квартирный дом, положено
20 гостевых парковок. Если мы сделаем хотя бы по одной машине – всего в Троицке
одна машина на семью, и скоро будет еще больше, довольно быстро растет число
машин – что будет? Это будет как американская школа, как футбольное поле: в
центре стоит школа, а вокруг стоянка на полторы тысячи машин, потому что там с 14
лет дети ездят на машине. Если мы хотим, чтобы дома наши были такими же, то
должны каждого обеспечить парковкой. При этом есть люди, у которых машин нет,
они гулять хотят, детские площадки нужны, газончики. Вот этот путь тупиковый,
по этому пути идти нельзя, парковки все-таки должны быть отдельно от придомовой
территории. Тогда возникает вопрос, у вас есть 20 парковок, есть 100 машин в
доме, кому отдать эти 20 парковок? Вот сейчас что происходит? Кто первый встал
– тому и тапки, занял парковку – она моя, это правильно ли? Зачем огораживать,
ведь территория общая.
Себестоимость подземной парковки
составляет 1 миллион и выше, поэтому никакой инвестор не возьмется. Если в
существующей застройке начать строить, идет очень сильное удорожание,
практически невозможно. У меня товарищ в центре Москвы заплатил за квартиру
меньше, чем за парковку, потому что квартиру купил у города по льготной цене, а
парковку – коммерческую, поэтому она стала дороже, чем квартира. В центре
Москвы можно на это рассчитывать, если в Троицке, то подземную парковку не
построите.
Если есть ресурс, которого
хватает, то нужно правильно его продать, я предлагаю провести аукцион. У вас
есть 20 стоянок, есть 100 желающих поставить машины, объявляю аукцион: пришло
60 человек и говорят – 1 тысяча рублей в месяц, 40 человек – 2 тысячи, 20
человек – 3 тысячи, и вот 20 мест и 20 желающих, начинают платить по 3 тысячи и
занимать парковки. Справедливо? Деньги идут на содержание дома. Вопрос, это чья
земля? И кто должен распорядиться? И если вы знаете, что с 2010 года по
Жилищному кодексу земля вокруг домов должна была передана собственникам
многоквартирных домов. Возник вопрос – сколько земли передавать. Есть два
подхода: Ю.М. Лужков в Москве: земля, на которой дом стоит – это ваше, а что
вокруг – это муниципальное. И моя позиция: передать все, что можно, берем
микрорайон, выделяем – дороги, детские площадки оставляем в муниципальной
собственности, а остальное делим между домами. Какое правильное? На самом деле
нет правильного ответа, вот здесь наступает политическая ответственность,
потому что я могу привести аргументы, что неправильно передавать все земли
жителям, потому что в этом случае они могут попасть на налоги. Это долевая
собственность, они должны будут обслуживать всю территорию за счет квартирной
платы, это дополнительные расходы, поэтому это неправильно. Чем меньше, тем
лучше. И обратная сторона медали, если у них земля в собственности, во-первых,
они могут не бояться точечной застройки, никто кроме них не может распорядиться
их землей, плюс могут распоряжаться этой землей, например, построить эти
парковки. И дальше я предложил Совету депутатов принять решение. Три года они
рассказывали о том, что у них нет юристов, поэтому они не могут написать
положения о платных парковках в придомовых территориях. Через три года я им
сказал, хорошо у вас нет юристов, давайте наймем, и все напишут правильно, и
проголосуете один вопрос в такой постановке, сколько земли давать этим жителям,
максимально много или минимально мало? Прошло три года с тех пор, они не
проголосовали. Почему? Потому что люди не состоянии взять на себя политическую
ответственность. Это тот самый случай, когда половина скажет, что столько нам
не надо, мы не хотим платить налоги, за уборку, а половина скажет – да мы
хотим. Интересно, что одно из последствий этого – это межевые войны, когда вы
говорите, давайте разделим по максимуму, у вас возникает вопрос границ между
двумя соседними домами, и довольно скоро наступает случай, когда люди с лопатой
и вилами. Два соседних дома вышли оспаривать границы земли между ними. Пусть
наряд милиции не вмешивается, пусть народ договаривается, где у них граница. На
самом деле всегда межевые войны приводят к установлению некоторых разумных
границ, любой конфликт – это двигатель развития.
У нас был кооперативный дом, у
которого земельный участок был отведен еще в Советское время, а когда начали
делить между этими домами, оказалось, что вокруг них понастроили домов, если им
отдать их участки, то всем остальным ни что не останется. И вот долго они со мной судились, не со мной,
а с администрацией, обвиняли меня, писали в местной газете. Я пришел на
собрание послушать, что у них происходит в этом кооперативе, казалось
совершенно простая вещь. Задумали. Если они эти земли оформят себе, то они
рядом еще поставят кооперативный дом. У них уже есть дети, выросли и поэтому
они вот зубами боролись за эти земли, чтобы не отдать соседям, чтоб сами
застроить этот участок. Хотя говорили, что администрация говорили, чтобы самой
построить дом, точечную застройку. У нас в мыслях даже не было, чтобы там
что-то строить. Вот пример, как сообщество может решить эту проблему, я считаю,
что распределение на аукционе правильным.
У нас несколько площадок должно
быть для инвалидов, и в стране принято, если даже нарисовано инвалидная коляска,
человек на огромном джипе может приехать и встать прямо на нее. Езжу по Европе
на машине, пять раз объедешь квартал, но нет даже в мыслях встать на инвалидную
стоянку, если уж встал, что через полчаса приедет полицейский и оштрафует тебя.
Вопрос, когда люди должны
договариваться между собой. Вот МСУ это позволяет, это решение не зависит ни от
каких-либо органов власти. Помогли, передали землю под дома, и они могут между
собой договариваться, как распорядиться этими стоянками.
Говорят, Курчатов никогда не
асфальтировал дорожки, прежде чем люди не натопчут тропки, вот когда натопчут –
после этого асфальтировал, никто по газону не ходил. Тот самый случай, ко мне
начали ходить жаловаться, что у них кто-то под окнами загородил стоянку. Сначала
посылал городские службы, чтобы спиливать вот эти ограничители. Давайте просто
распределим эти стоянки справедливо, и пусть люди занимают, заплатил. Человек приехал,
встал в 10 вечера и будет знать, что свободно место и он готов за это
заплатить, причем заплатить не государству, а соседу.
Мы сделали так в одном из домов: собрали
деньги вперед и на эти деньги достроили еще 10 стоянок, пример простого диалога
власти и населения. И очень часто стоит задача перед властью запустить этот
механизм.
Когда я был муниципальным
депутатом, когда еще не был главой, была проблема этой точечной застройки, и в
то время в градостроительном кодексе была фраза о том, что мнение населения
должно учитываться при градостроительной деятельности, но не написано как. При
этом наша администрация делала следующее: подкладывала в документы
разрешительные обращение комитета многодетных матерей, они писали – нужно
жилье, еще Совета ветеранов и прочих, и на основании мнения населения вылепляли
дома прямо посередине двора, не спросив вообще жителей этого дома, и получали
квартиры не те, кто писал заявления.
И в очередной раз я обратился в
прокуратуру с тем, что нет в законе, не написано как. Я говорю, что делать?
Хороший прокурор, потом он стал прокурором Московской области – помните всю историю
с прокурорами? Он был единственным, кого не сняли. Он говорит, если в
федеральном законодательстве нет, не написано, то местное самоуправление имеет
право принять местный нормативный акт, который будет действовать до тех пор,
пока федеральное законодательство не уточнит процедуру. Я был депутатом и внес
предложение о порядке учета местного мнения при строительстве Троицка. Написал,
что если население близлежащих домов в радиусе
застройки высказывается против, то администрация не имеет права выдать
разрешение на строительство. На самом деле такая вещь обоюдоострая, потому что
в этом случае я как мэр не мог ни под каким условием предоставить площадку,
даже под детский сад, если это было надо. Потому что есть нормативный документ –
это закон. А с другой стороны должны
понимать, что на муниципальном уровне, да на любом уровне, даже на
президентском, глава исполнительной власти находится под сильным давлением. С
одной стороны, население с которым нужно будет идти на выборы, с другой стороны
– губернатор, которому пойдете деньги платить, с третьей стороны есть бандиты,
которые могут просто угрожать, семье, например, с четвертой стороны есть
предприниматели, которые готовы заплатить за ваши услуги и так далее, вы все
время находитесь под большим давлением с разных сторон. Если вы хотите куда-то
столкнуть ситуацию, то нужно выстроить баланс. Должны привести в какое-то
равновесие все это, и тогда небольших ваших усилий будет достаточно, чтобы
столкнуть ситуацию в нужную сторону. В противном случае вас просто задавят. Губернатор
по суду снимет с должности за что-то или не допустит до следующих выборов. Но
если вы говорите, у меня есть нормативный акт, население собрало подписи, я не
могу эту площадку никому отдать – это такая самозащита для мэра, если он
действительно этого хочет. Вот мы взяли и приняли такой акт. И быстро началось
такое движение, все точечные застройки были запрещены, причем интересно то, что
жители были из разных районов. Есть объект «пятно» под точечную застройку, мы
объявляем, что собираемся строить дом, жители окрестных домов начинают собирать
подписи против, понятно, что всегда это так, никто не хочет, чтобы у него под
окном была любая стройка, все будут против. Что делать? Мы написали в этом
положении, что если жители близлежащих домов против, то администрация имеет право провести опрос в
микрорайоне, на этой площади гораздо больше жителей, чем в близлежащих домах. И
тогда оказывается, что если у вас объект не прямо под окнами, он действительно
нужен, школа, например. Житель соседнего дома будет, естественно, против, а тот,
который водит ребенка за
километра
вот несколько раз нам удавалось преодолевать такое вето местных жителей с
помощью соседей с большей площади. Это требует работы, возникали конфликты
между жителями близлежащих домов и жителями, которые «за». Но опять они
разбирались между собой. Наша задача была запустить механизм, который регулировал
бы вот эти процессы в городе, процессы договоренностей, процессы обсуждения.
Кончилось тем, что когда я уже стал мэром, и жители собрали подписи против
строительства Дворца спорта – тоже нужно было лес вырубать, – а деньги нужно
было быстро выделять, я понимал, что с этими процедурами мы быстро вопрос не
решим. Деньги давали там до конца года, осталось полгода. В это время изменился
Градостроительный кодекс и там было написано, что общественное мнение жителей
учитывается путем проведения публичных слушаний, а результат публичных слушаний
не является обязательным для администрации. Этот нормативный акт, который мы
приняли, к этому моменту стал противоречить федеральному законодательству. Я
пошел в суд и через суд отменил решение Совета депутатов, которое мы принимали
за несколько лет до этого, потому что законодательство изменилось.
Я не стал к теоретическим
вопросам переходить, попытался рассказать, как можно и как нужно, на мой взгляд,
разговаривать с жителями и как нужно выстраивать эти отношения, и если этого не
будет, то еще раз говорю, что никакие реформы в стране невозможны. Власть
всегда будет оглядываться на то, выиграет ли выборы или проиграет. Ограничение
двумя сроками – это очень важно, потому что у Обамы сейчас второй срок, и он
говорит, что готов принять непопулярное решение, и ему не надо больше выигрывать
эти выборы. Он может себе позволить сделать вещи, которые очень важны для
будущего страны. Недавно умерла Маргарет Тэтчер, часть людей говорит, что настоящее
Великобритании в основном связано с тем, что делала Тэтчер в 80-ые годы, часть людей устроили праздник из-за ее
смерти, огромное количество населения, которое тогда потеряло работы, ее просто
ненавидели до самого последнего дня. Но она принимала такие решения, несмотря
ни на что. Но если вы настоящий политик, то вы должны это делать. Трудно принимать
непопулярные решения, но если вы принимаете только популярные решения, то вы
тогда только популист, а не политик.
Давайте я задам вопрос. В
сентябре 1979 года на первом канале снималась передача «Что? Где? Когда?» и я
отвечал на вопрос про Мохаммеда Али. Тогда еще его звали Касиусом Клеем, это великий
американский боксер. Не буду рассказывать в чем был вопрос, важно, я ответил
правильно. Передача снималась 1979 году, а прямые передачи пошли с 1987 года, а
до этого были в записи. Передача, снятая в 1979 году, вышла в марте 1980 года,
я смотрю эту передачу, а моего ответа там нет. Мы выиграли 6:5, но вроде бы не
успевали снять полностью игру, пришлось вырезать мой ответ, и эта единственная
игра, которая закончилась вничью, со счетом 5:5 для телезрителей, а мы-то
знаем, что 6:5. И вот я позвонил Наташе Стеценко, маме нынешнего ведущего,
говорю, Наташа, что случилось? И она мне объяснила, что случилось. Вопрос, с
какими двумя важными событиями для страны связан этот факт? Так, что этот
вопрос на первом канале советского телевидения в 80-м году вырезали? История
такая, 25 декабря 1979 года Советские войска вошли в Афганистан, и в январе
1980 года американцы объявили бойкот московской олимпиаде, и в феврале
разослали великих американских спортсменов по всем континентам агитировать
против московской олимпиады. И Мохаммед Али как великий негритянский боксер
поехал в Африку агитировать против олимпиады. И после этого не могли показать
его на первом канале советского телевидения.
Василий Зорин, г. Пермь:
Вы дали очень интересное
определение слову «развитие», и у меня к нему возник такой вопрос. Как понять,
куда бы ты пришел, если бы не развивался, чтобы понять разницу между этими
двумя точками и то, насколько развился на самом деле?
Вот это и есть разница между форкастом
и форсайтом. Форкаст – это вы можете математический прогноз построить
инерционный. Грубо говоря, если у вас ВВП складывается из производства энергоносителей,
то у вас рост ВВП пропорционален росту цен на энергоносители. Еще раз говорю,
что президент Путин в 12 раз лучше, чем Ельцин. Потому что при Ельцине баррель
нефти стоил 12 долларов, а при Путине 140 долларов. Понимаете, когда у вас
много денег, вам легче решать. Вот это форкаст. А дальше форсайт – что вы
должны прийти в эту точку, а вы хотите в другую. Вот потом можете померить,
удалось вам или нет, как бы влияние ваших усилий. Посчитать, как произойдет без
ваших усилий, это простой форкаст с математическими моделями это вполне можно
сделать.
Виктор Сиднев:
Вопрос про ту землю, на которой
хотели построить жилье для своих детей и как этот вопрос разрешили? Мы отняли
землю в пользу соседнего дома и, по-моему, до сих пор там судятся с администрацией,
уже лет пять. Этот вопрос был задан Совету депутатов, и они ничего не могли
принять. Знаете, для чего нужна законодательная власть? По моему мнению,
законодательная власть – это коллективная безответственность. Почему? Потому
что там много людей, а глава один, там разделенная ответственность, а во-вторых,
депутаты не имеют права принимать решения по конкретному участку. Они принимают
более важные решения, принимают правила, которые обязательны для всех и в том
числе и для главы. В этом случае мне пришлось взять на себя ответственность и
издать правило. Есть указ президента, есть закон. Указ президента действует до
тех пор, пока Государственная Дума не примет закон. У нас до сих пор действует
указ, постановление о правилах распределения земли. И мы разделили по этим
правилам, им досталось меньше, чем выделялось в советское время. Дом там они не
построят, зато соседний дом получил столько земли, сколько и они.
Реплика:
И насколько это честно?
Виктор Сиднев:
Там есть одна проблема про
честность, они еще и налоги платили за эту землю довольно долго. И мы
предложили им в суде заключить мировое соглашение кооперативу вернуть налоги,
которые они платили за ту часть земли, которую мы отдали соседнему дому. Я
думаю, что это единственный вопрос, который по делу возникал. Почему у них
должно быть больше земли? Кто первым пришел, тому и «тапки»? Так не бывает, я
думаю, что это справедливое решение.
Альберт Рожанский, г. Казань:
Вы упомянули, что вашего
предшественника застрелили, и вам приходилось балансировать между разными
силами, в том числе и криминалитетом, и насколько мы могли понять, вы
действовали в интересах города, а не власть имущих или денежных мешков, и в
связи с этим вопрос. Вы живы как?
Виктор Сиднев:
Я на это ответил тогда, когда я
на выборы шел, самый лучший способ защиты, на мой взгляд, это открытость. Если
вы все делаете открыто, то грубо говоря, если начинают вас давить, вы им
говорите, вы уж понимаете, я сейчас приму решение, а завтра население выйдет на
демонстрацию и сметут всех. Если я принял закон, что население имеет право это
делать, то дальше я не смогу ничего сделать, это будет нарушением этого закона
или вызовет напряженность. За что застрелили предыдущего человека? За что – понятно,
а кто – нет. Там он продал
га
сотку – у нас есть такое место в Троицке – он продал по 100 долларов за сотку
формально. Известно, сколько он денег получил, как следователь говорил, денег
они не нашли. Когда он все это сделал, мы, депутаты, подняли бучу, и эти
решения мы отменили, причем отменили как? К сожалению, у нас основная проблема
состоит в том, что институты не работают, то есть не работает милиция, суды,
зато работает такой механизм у нас, как Академгородок. В этот момент Жорес
Алферов получил Нобелевскую премию по физике. Мы, значит, подошли Жоресу
Ивановичу, он написал записку Путину Владимиру Владимировичу, он же тоже
питерский, зашел и лично в руки отдал, а до этого год боролись мы, ничего
сделать не могли. На следующий год, как Алферов отдал записку Путину, приехала
прокуратура, суды заработали, все сразу прояснилось, и все эти сделки отменили.
И после застрелили главу, видимо, те, кто не хотел возвращать деньги. Деньги
куда-то ушли, а куда – неизвестно. Ответ, вот открытость – это ваша защита.
Есть старый анекдот, два соседа
построились на дачном участке, и один кричит – твой дом сожгу, второй подошел к
нему и говорит, слушай, теперь ты будешь сторожить, тушить мой дом, потому что,
не дай бог, мой дом сгорит, все будут знать, что это ты его поджег. Если
известно, кто ваши враги, то они тоже понимают, что все это знают. Вот проблема
с предыдущим, да ведь неизвестно кто, а если известно, кому надо, то эти люди
поостерегутся. Но риск есть, это дело такое непредсказуемое.
Реплика:
Вы много сделали для города
Троицк, и в то же время как пришли к власти, вы самому себе запретили идти на
третий срок, и в связи с этим у меня вопрос. Есть кто-то, кто продолжает ваши
инициативы?
Виктор Сиднев:
У меня была еще одна проблема,
потому что я всегда был членом СПС и был главой, что у нас не принято в нашей
стране. Никогда не был членом «Единой России», но у меня был первый зам из «Единой
России», и когда были собрания «Единой России», он всегда туда ездил, и вот он
сейчас выиграл выборы и руководит городом. Там всегда есть преемственность,
хотя выборы были в максимуме протестов, когда была фальсификация большая – декабрь
2011 года, и в это время были выборы мэра. Он их выиграл совершенно спокойно,
потому что никаких фальсификаций в Троицке не было, ситуация была неплохая и
спокойная.
Алина Мешкова, г. Краснодар:
Вот такой вопрос, Виктор
Владимирович, вы говорите, когда вы стали мэром, было 40 тысяч жителей.
Виктор Сиднев:
Сейчас стало 40 тысяч, а было где-то
36 тысяч жителей.
Алина Мешкова, г. Краснодар:
Насколько расширилось территория?
Ни насколько, как было полторы тысячи га, так и осталось. То есть они не разрешили
срубать лес и что-то строить? Вы про границы или застройки? Про застройку
именно?
Виктор Сиднев:
Про застройку,
кооперативное строительство, это очень много, и это поддержано жителями. Дело
не том, что мы вырубили
присутствующих заявило, что лес трогать нельзя. Всегда это вопрос цены.
Давайте расскажу старый анекдот.
Какой-то журналист взял и высказался в газете, что все женщины продажные. И
английская королева обиделась и говорит: «И я тоже? – Да, и вы тоже. – И
сколько я стою? – 1,5 тысячи долларов. – Что так мало? – Ну и вот видите, вы же
торгуетесь».
На самом деле, это вопрос цены,
вы всегда должны соизмерять, сколько чего стоит. Если вы каждому сказали бы,
что мы вырубим лес, что каждый получит квартиру бесплатно, конечно, они
согласятся. У меня была другая история, когда мы строили Дворец спорта, была
инициативная группа, которая возмущалась, что Дворец спорта закрывает там
какой-то вид. И я им говорю, давайте договариваться. Нет, мы такие принципиальные,
мы не дадим построить Дворец спорта. Я сказал, все, я принял решение, Дворец
спорта будут строить, и мне понравилась реакция руководителя группы. Он сказал,
что, нам даже пластиковые окна поставят? Вот если ты бы пришел и сказал бы,
поставьте нам пластиковые окна и стройте Дворец спорта, который нужен городу,
ни одного не было в тот момент в городе, мы поставили бы пластиковые окна,
напрягли инвесторов, он бы все вам сделали бы, но вы не с этим пришли, вы же
пришли за лес бороться, за права. Ну и боритесь. Потому что большинство
поддержало, провели публичные слушания, и люди поддержали строительство Дворца
спорта вот на этом месте. Хотя соседние дома были категорически против.
Реплика:
Виктор Владимирович, как раз
много говорили много о строительстве и влиянии органов местного самоуправления
на строительство, и получилось, что я видел пару ситуаций, связанных с этим в
моем городе. У нас есть такое утверждение в России, что надо поддерживать малый
бизнес, малое предпринимательство. Была ситуация в моем городе, когда просто
невозможно было получить разрешение на строительство, на чисто маленький
проект, абсолютно развита коррупция. И в связи с этим вопрос. Не увеличивая
затраты на строительство – а взяточничество неплохой процент вносит – за счет
органов местного самоуправления получить разрешение на это строительство возможно?
Виктор Сиднев:
Почему я сказал, что про
генеральный план – это очень важно. Откуда коррупция – где чиновник может
принять какое-то решение, а может не принять, вот там и возникает коррупция. Он
хочет за то, что он принял решение, получить взятку. Но если вы делаете
генеральный план, потом делаете правила землепользование и застройки, где все
участки прописаны, разрешение на использование прописано, то дальше существует
абсолютно прозрачный механизм, чиновник ничего не сможет сделать. Грубо говоря,
основной вопрос при предоставлении участка, если вы в курсе немножко, вопрос
разрешенного использования участка, какой объект на нем можно построить, вот за
это обычно чиновник просит денег. Но если у вас есть право землепользования и
застройки, все участки определены. Разрешено использование – вы приходите и
говорите, что вы хотите этот участок под это использование, и вам не могут отказать.
Правила землепользования и застройки должны были быть разработаны в 2010 году,
и никакие документы, никакие разрешения
на строительство не должны были после 2010 года выдаваться на территориях, на
которых не разработаны правила землепользование и застройки. И насколько я знаю,
по-моему, около 5% ли 10% территории имеют правило землепользования и
застройки, разрешения также выдаются, закон исполняется. В Троицке у нас на все
территории есть правила землепользования и застройки, это сужает простор для
чиновника, и мало что зависит от него.
Антон Абрамов, г. Екатеринбург:
Вы затронули тему парковок, если
поделить, то 20 достанется кому-то, а 80 же остаются с машинами, и тогда
куда-то же им нужно ставить, как решить эту проблему?
Виктор Сиднев:
В Троицке есть еще одна проблема,
с которой я боролся, когда был мэром. Есть четыре тысячи железных гаражей, они
занимают место, но люди машины в них не хранят. Когда я приехал к маме в
Ярославль – я сам из Ярославля, – смотрю, во дворах вообще ни одной машины. Все
машины стоят на стоянках? И нет проблемы как в Троицке. И мама говорит: «Не
вздумай здесь машину оставлять, разденут тут же за одну ночь». И все стоят на
платных стоянках, потому что во дворе машину оставлять нельзя. У нас была такая
история, за несколько лет, когда поднялась волна угонов автомобилей, смотришь,
начинают машину ставить в гаражи. Ему дойти
гараж есть, но ставит под окнами. Когда
есть все же стоянка, человек все равно хочет поставить под окнами, надо
понимать, что нельзя все машины ставить под окнами, иначе будем жить на
парковке. Пример, когда московское телевидение надо мной поиздевалось немножко,
на самом деле оказалось очень эффективной мерой. У нас была следующая проблема.
В городе есть четыре выезда, было много угонов, из гаражей угоняли, а ночью
работало всего три экипажа и четыре выезда закрыть не могли, и поэтому каждую
ночь, когда один из выездов не закрыт, обязательно угон. И я тогда сделал
простую вещь: взяли, на один из выездов поставили ворота. Не ворота, а
шлагбаум, причем на центральной улице, центральный въезд в город на ночь
запирали напрочь, на замок, с 12 ночи до 6 утра, а на всех остальных въездах
стояли экипажи ДПС. И все, ни
одного угона ночью. Показали целый репортаж по московскому телевидению, что мэр
додумался город на замок запирать. Помогло же ведь.
Реплика:
Как решить проблему парковок в
центре города? Например, сейчас строится много бизнес-центров и торговые центры,
и многие приезжают на машине, поставить негде.
Виктор Сиднев:
Дело в том, что там такой доход
от этого строительства. Чтобы построить парковки, нужна только политическая
воля, отдайте нижние этажи под парковки, и все решится. Проблема и в
существующей застройке – жилой микрорайон, в советское время, помните, сколько
было машин? На 100 семей было пять-десять машин, и всем хватало места около
дома, а сейчас по одной машине на семью, даже по две, и не хватает в принципе.
В этом случае единственный выход – это парковки в некотором отдалении от дома,
но со временем, когда цена будет такая же на жилье, как в центре Москвы,
появятся подземные парковки, как только станет экономически целесообразным,
когда цена за гараж превысит себестоимость строительства, начнут строить
подземные парковки, в Москве строят.
Василий Зорин, г. Пермь:
У нас в Перми, в Пермском крае,
действует программа «Мамин выбор». Она заключается в том, что в семье ребенок,
который не посещает детский сад, выплачивается 5 тысяч рублей в месяц. И год
назад у нас сменился губернатор, встал вопрос очереди в детские сады и вопрос о
том, продолжать эту программу или нет. И как раз получилась такая ситуация, что
50% начали говорить, что это хорошо, давайте оставим эту программу, 50 % говорят,
что нет, давайте эти деньги отправим на строительство детских садов и быстрей
решим эту проблему. Если бы вы были губернатором, мэром, какое решение выбрали
бы?
Виктор Сиднев:
Вы представляете, сколько стоит
содержание ребенка в детском саду? Не могу цифры назвать точно, но года два
назад, наверное, содержание ребенка в детском саду стоило в Троицке примерно 12
тысяч рублей, из которых 2 тысячи рублей платили родители, а 10 тысяч платил
муниципалитет. 2 тысячи рублей не окупают даже питание ребенка в детском саду,
но это содержание, это без учета стоимости строительства детского сада. Есть такое
понятие – «негосударственное частное партнерство». Я попытался за частные
деньги построить детский сад, не построить, а начали обсуждать с одним из
инвесторов, который был готов, чтобы ему за 15 лет вернули деньги – там были газпромовские
деньги, такая доходность его устраивала. Подсчитали, ему за 15 лет деньги за
строительство детского сада родители должны были платить – примерно 35 тысяч
рублей в месяц. Из 35 тысяч 12-15 тысяч – это содержание ребенка, зарплата,
коммунальные платежи, питание ребенка, текущие расходы, остальные 22 тысячи
государство вложило в детский сад и не просит денег назад. Это означает, что
семья получила место в детском саду, она получила от государства дотацию в
размере примерно в 30 тысяч рублей в месяц, никто об этом не говорит, а те кто
не получил место в детском саду, не получил 35 тысяч рублей. На мой взгляд,
справедливо, надо делать так, как делают в Пермском крае, но 5 тысяч рублей
мало, надо дать всем по 10 тысяч рублей. Если дать по 10 тысяч рублей маме, то
она будет решать, может сама посидеть за 10 тысяч рублей дома, может пойти в
государственный детский садик отнести 10 тысяч, она может пойти в частный
детсад и государство не должно заморачиваться строительством детских садов. Построится,
но дайте деньги не чиновнику, который отмоет деньги на строительстве детского
сада, отдайте деньги родителям, они сами решат, куда их отнести. Поэтому я
считаю, что у вас отменили эту программу неправильно, это несправедливо. И так
не справедливо, что 5 тысяч не компенсирует детский сад, минимум 12 тысяч за
ребенка, если не учитывать окупаемость строительства, а им дают только пять.
Вот эта идея социальной реформы, когда вы начинаете с поддержки учреждений и
идете к поддержке пользователя: не давайте детскому саду, дайте родителям, и они
сами решат, заплатить этому детсаду или нет. У нас есть учреждения культуры,
кружки и там в этих кружках написано, что куча детей якобы занимаются, там
простая проверка показывает, что половины этих детей нет и значительная часть
этих кружков вообще не нужна. Что мы сделали? Взяли, каждому родителю дали
ваучер, есть у вас трое детей – три ваучера, нам все равно, куда вы их
понесете, но деньги дадим тому учреждению, который соберет с вас больше
ваучеров. Тут же выяснилось, что половина учреждений надо закрывать. У них все
в порядке с отчетом, там все кипит, бумаги, воспитатели деньги получают, а они
не нужны ни кому – это одна проблема. А другая проблема нашлась в следующем.
Оказалось, что в Троицке примерно 30% детей в этих кружках вообще не из
Троицке, а мы платим им из троицкого бюджета, возник вопрос, что с ними делать?
Мы обратились в район, ваши дети ходят в наши кружки, вы заплатите из вашего
бюджета, потому что ваши дети. Они сказали, нет, платить не будут. И мы
вынуждены были взять и потребовать с тех, которые не в Троицке, 100% оплаты, и
большинство согласилось, потому что человек готов заплатить 12 тысяч за ребенка
в детском саду, а не 2 тысячи, как положено.