Уровень и образ жизни населения России в 1989–2009 годах / Материалы СМИ

Журнал «ЭКСПЕРТ» № 14 (748)

Тема номера – специальный доклад «Уровень и образ жизни населения России в 1989–2009 годах»

* * *

Прожиточный минимум – это не порог бедности, это нищета / «Регионы Роcсии». 13.04.2011

Автор – Ольга Родина

По данным государственной статистики, количество россиян с доходами ниже прожиточного минимума постоянно уменьшается. Однако это не имеет ничего общего с реальным положением дел. За 20 лет реформ самые богатые россияне стали вдвое богаче, самые бедные – в 1,5 раза беднее.

Многие центральные российские газеты опубликовали отчеты членов правительства России, сотрудников Кремля, крупных чиновников и их семей о доходах за 2010 год.

Как отмечает газета «Ведомости», члены правительства оказались более чем вдвое богаче руководящих сотрудников Кремля. При этом ростом благосостояния многие высокопоставленные чиновники обязаны женам. По данным издания, средний доход членов правительства – 10,7 млн. рублей. А самой богатой в кабинете министров и Кремле остается семья первого вице-премьера Игоря Шувалова с совокупным доходом 387,6 млн. При этом доходы жены в десятки раз выше, чем у мужа.

Средний же доход руководящих сотрудников кремлевской администрации – 4,8 млн. рублей. Самый богатый из них – полпред президента в Северо-Кавказском федеральном округе Александр Хлопонин. Как пишут «Ведомости», его доход уменьшился с 67,9 млн. рублей до 23,2 млн. Зато дела шли хорошо у супруги полпреда: она задекларировала доход в 93,3 млн. рублей против 13,7 млн. в 2010 году.

На этом фоне не очень впечатляюще выглядят декларации первых лиц государства – президента Дмитрия Медведева, он заработал 3,4 млн. рублей, и премьера Владимира Путина (5,2 млн).

Из деклараций можно вывести интересную тенденцию: «кремлевские» и в жизни беднее «белодомовских», у которых возможностей для заработка больше, а легализация в 80% случаев проходит именно через жен.

Этой же теме посвящен и редакционный комментарий на первой полосе «Ведомостей» под названием «Честный туман». «Несметных богатств, о которых так любят порассуждать в прессе, официально ни у кого, можно считать, нет», – пишет газета о декларациях крупных госчиновников.

«Инициатива премьера Путина, предложившего недавно декларировать не только доходы, но и расходы чиновников и их близких, выглядит правильным шагом, – считают «Ведомости». – Но даже самая честная декларация вряд ли сможет отразить денежное выражение аппаратного веса того или иного высокопоставленного чиновника».

По данным «Левада-центра» 78% опрошенных россиян считают, что чиновники задекларировали небольшую или даже ничтожную часть своей собственности и активов. По данным ВЦИОМ, декларациям не доверяет 70% респондентов.

После не вызывающих доверия деклараций высших бюрократов трудно ожидать достоверных данных от их подчиненных. Но и государству будет непросто потребовать у предпринимателей и простых обывателей честных деклараций и даже ответов на имущественные вопросы переписи.

За официальной чертой бедности в России находятся 18,5 миллиона человек. Это 13% населения страны. Тем не менее, по расчетам Всемирного банка, Россия попадает в группу стран с доходом населения выше среднего – от 4 до 12 тысяч долларов на человека в год.

В России, как и в большинстве стран СНГ, принято измерять абсолютный уровень бедности на основе устанавливаемого властями прожиточного минимума.

В марте текущего года правительство России утвердило прожиточный минимум в целом по стране за четвертый квартал 2010 года в размере 5,9 тысячи рублей на душу населения. В нашей стране этот минимум явно не предполагает наличия у гражданина квартиры, в которой надо ежемесячно оплачивать коммунальные услуги.

Ещё одно лукавство статистики в том, что те граждане, которые получают доход в два–три раза выше прожиточного минимума, из статистики бедных уже выпадают, однако на практике они остаются малоимущими, реальные доходы у них не только не растут, но и в условиях постоянной инфляции сокращаются.

По разным экспертным оценкам, к бедным в России на самом деле можно отнести более половины жителей страны.

Ждать каких-то успехов на фронте борьбы с бедностью, увы, нет оснований. Более того, известно, что в январе–феврале 2011 года реальные доходы граждан снизились на 3,4% по сравнению с тем же периодом 2010-го. Между тем, эксперты считают, что уровень жизни людей живущих за чертой бедности или на ней, не понизится дальше в ближайшее время благодаря приближающимся выборам.

В предвыборный год правительство постарается проводить различные индексации, увеличивать социальные выплаты. Но все это скоро закончится, поскольку в итоге все равно придется бороться с дефицитом бюджета, увеличивать налоговую нагрузку и сокращать часть социальных обязательств.

Вместе с тем если брать европейские стандарты бедности, то 18 млн. российских граждан, живущих ниже официальной черты бедности, можно увеличить в 1,5–2 раза. Даже нефть, стоящая сейчас каких-то запредельных денег, проблем не решит.

Высшая школа экономики (ВШЭ) сравнила, как изменилось благосостояние граждан за 20 лет рыночных реформ. Так, благосостояние россиян выросло на 32%, но в основном за счет непродовольственных товаров и товаров длительного пользования. При этом лидерство принадлежит табаку, алкоголю и автомобилям.

В пересчете на стоимость жилищно-коммунальных услуг средний доход упал втрое; доступность кино, театров и санаториев – вдвое. Госрасходы на медицину в 2006 г. были на уровне 1994 г., в то время как общая заболеваемость в 1990–2008 гг. выросла на 45%. Кроме того, лишь для 20% населения жилье стало более доступным.

Становление рыночной экономики в России сопровождалось гигантским ростом неравенства. В итоге уровень реальных доходов 20% самых бедных упал в 1,45 раза, еще 20% – в 1,2 раза, а доходы 20% самых обеспеченных выросли вдвое, еще 20% – на четверть.

Фактически Россия – это две страны, замечает научный руководитель ВШЭ Евгений Ясин: «в одной люди ездят за границу, знают, что такое потребительский выбор, в другой – живут хуже, чем 20 лет назад». Впрочем, иным стало качество жизни, но когда элита перевозит детей за рубеж, это показатель того, что даже выигравшие количественно глубоко не удовлетворены происходящим.

Источник – ИАА «Регионы Роcсии». 13.04.2011
http://www.gosrf.ru/news/top/13464

* * *

Кому на Руси жить хорошо двадцать лет спустя / «В кризис.ру». 12.04.2011

Автор – Павел Кудюкин (заместитель министра труда и занятости РФ в 1992–1993)

Нескончаемым дискуссиям о результатах развития России после краха коммунистического режима и распада СССР не хватает обоснованной социально-экономической информации. Аргументы типа «а вот я видел» или «раньше я мог, а сейчас…» могут быть выразительными, но мало что доказывают. Теперь же, благодаря усилиям Научно-исследовательского университета Высшей школы экономики и журнала «Эксперт» с «примкнувшими к ним» специалистами из Независимого института социальной политики и Фонда «Институт экономики города», у нас появилась возможность говорить о динамике уровня жизни гораздо более предметно.

На ежегодной научной конференции НИУ ВШЭ обнародованы два доклада: «Уровень и образ жизни населения России в 1989–2009 гг.» и «Сравнительный анализ потребления и расходов в жилищной сфере». Данные и выводы докладов особенно интересны потому, что они не очень-то нравятся самим авторам, принадлежащим к «мэйнстриму» неолиберализма. Достаточно указать, что авторским коллективом первого из докладов руководил Евгений Ясин.

Понятно, что материалы должны восприниматься достаточно критически хотя бы из-за трудности сравнения двух периодов нашей жизни. Дело не только в проблемах со статистикой. Несмотря на многочисленные «родимые пятна» советского прошлого, мы живем действительно в принципиально другом обществе, с иными возможностями, иной структурой потребления, иным режимом доступа к благам, принципиально новыми товарами и услугами. Дифференциация в советском обществе шла не столько по номинальному уровню доходов (их разрыв действительно был невелик), сколько по возможностям отоварить свой трудовой рубль, по реальному доступу к благам. Рубль в руках пенсионера (не «персонального») или учителя «весил» гораздо меньше, чем в кармане работника «оборонки» и уж тем более в кошельке даже мелкого номенклатурщика.

К примеру, в докладах сравнивается степень доступности жилья. В 1989-м кооперативная квартира в 54 кв. м стоила 2,6 годовых средних зарплат. В 2009-м для покупки квартиры надо было копить, ничего не потребляя, 4,6 года. Но при этом не учитывается, что даже для приобретения квартиры за свои кровные – вступления в кооператив – требовалось разрешение исполкома. Которое давалось лишь при соответствии требованиям постановки в очередь на жилье…

Однако при всех оговорках результаты исследований чрезвычайно интересны. В целом объём потребления за 20 лет вырос почти в полтора раза – существенно больше, чем уровень ВВП (в 2009 году – 108% к 1990-му). Это означает резкое снижение доли накопления в национальном доходе и отчасти проедание национального капитала. Если измерять динамику благосостояния продовольствием, рост был более скромным. На среднедушевой доход купить можно лишь в 1,26 раза больше, чем перед началом «радикальных реформ». Но цены именно на продовольствие росли опережающими темпами.

Существенно изменилась к лучшему ситуация с товарами длительного пользования. Количество телевизоров на семью выросло в 1,6 раза, количество автомобилей на 1000 человек – втрое. На 40% возросла обеспеченность жильем (до 22 кв. м на человека), но при этом шесть процентных пунктов роста связаны с сокращением населения. Почти в 4 раза снизилась доля коммуналок.

Ухудшилась ситуация с доступностью образования и здравоохранения. Эти сферы стали в значительной степени платными при существенном снижении качества. Государственные расходы на медицину в реальном выражении остаются на уровне 1994 года, частные выросли в 8 раз (составив в общем объёме расходов на здравоохранение около половины – против 24% в странах Евросоюза). При этом общая заболеваемость повысилась почти в полтора раза.

Интересны международные сопоставления. В плане потребления Россия успешнее Болгарии или Монголии, но значительно уступает Польше. В 1988 году соответствующий уровень в ПНР был на 10% ниже, чем в СССР, а в 2005 году Польша почти на треть обогнала РФ. Если же сравнивать с США, то в 1988 году советский уровень потребления составлял 22% американского, а в 2005-м поднялся до 28%.

Но всё это «средняя температура по больнице». Самое главное заключается в том, что мы переходили к рынку при стремительном росте неравенства. И результаты перехода распределились крайне неравномерно. Если брать стандартное распределение по квинтилям (группам в 20% населения), окажется, что в беднейшем квинтиле реальные доходы упали в 1,45 раза. У следующих 20% – в 1,2 раза. Пятая часть россиян осталась «при своих», но с учётом более широких возможностей сравнивать свою ситуацию с высокодоходными группами многие психологически воспринимают себя проигравшими. И лишь 40% населения России увеличили свои доходы – по квинтилям соответственно на четверть и наполовину.

Доклад, однако, не затрагивает региональный аспект неравенства. Между тем в РФ есть регионы, где среднедушевые доходы, сопоставимы с европейскими, а есть – где с африканскими.

Фактически мы имеем «две нации», как в известном романе Дизраэли про Англию середины XIX века. И живут они, в сущности, в разных эпохах.

Трудно удержаться, чтобы не привести в заключение советский анекдот. Армянское радио спросили: «Будут ли деньги при коммунизме?». После долгого молчания армянское радио ответило: «Мы проконсультировались со специалистами из Института марксизма-ленинизма. Они сказали так. Китайские догматики утверждают, что денег при коммунизме не будет. Югославские ревизионисты утверждают, что деньги при коммунизме будут. А мы, настоящие марксисты-ленинцы, подходим к этому вопросу диалектически – у кого-то будут, а у кого-то – нет».

Источник – «В кризис.ру». 12.04.2011
http://vkrizis.ru/news.php?news=2943&type=rus&rub=anal

* * *

20 лет реформ: 40% населения не нашли своего места в России / Свободная пресса. 12.04.2011
ВШЭ сравнила, как жили россияне сейчас и перед развалом СССР

Автор – Андрей Полунин

СССР скончался в далеком 1991-м. Но до сих пор ведутся споры, хуже или лучше жилось в советские времена. Точки над «i» попытались расставить эксперты Высшей школы экономики (ВШЭ). Ученые сравнили, как изменилось благосостояние граждан за 20 лет рыночных реформ, и опубликовали итоги в докладах «Уровень и образ жизни населения России в 1989–2009 гг.» (вместе с «Экспертом») и «Сравнительный анализ потребления и расходов в жилищной сфере».

Вкратце выводы в цифрах выглядят так. 40% населения проиграло: уровень реальных доходов 20% самых бедных упал в 1,45 раза (сравниваются 1990-й и 2009-й годы), еще у 20%, примыкающих к самым бедным – в 1,2 раза. У каждого пятого россиянина он остался таким же, как накануне распада СССР. Доходы 20% самых обеспеченных выросли вдвое, еще 20% – на четверть.

Несмотря на это, считают исследователи (группу возглавил бывший министр экономики, научный руководитель ВШЭ Евгений Ясин), переход на рыночную экономику пошел стране на пользу.

Мы попытались найти подтверждение этому заключению в тексте доклада.

Так жить – нельзя?

Если смотреть на голые итоговые цифры, – как жила Россия в 1990-м и 2009-м, – получится, что граждане только выиграли от реформ. Так, объем потребления населения вырос в 1,45 раза. Но это – средняя температура по больнице. Если же посмотреть, за счет чего росло это благосостояние, картинка получится довольно своеобразная.

Вклад в потребление внесли, в основном, непродовольственные товары и товары длительного пользования. Так, число телевизоров на семью выросло с 1 до 1,6, автомобилей на 1000 человек – втрое. Среднедушевой реальный доход, пересчитанный на сигареты, вырос в 3,2 раза, на алкоголь – в 2,8, на отечественные автомобили – в 2,33, одежду и обувь – в 2,26.

«Водка вообще является одним из лидеров относительного удешевления: теперь на средний месячный доход можно купить 171 поллитровую бутылку водки, в то время как в 1990 г. – лишь 33 бутылки (изменение в 5,2 раза), – констатируют эксперты. – Большее относительное удешевление демонстрируют только палас синтетический и ковер полушерстяной…»

Лидерство первых трех товаров отражает «подростковый» характер экономики, пишут исследователи: «Пить, курить и гонять на автомобиле стало значительно дешевле». Продуктов на среднедушевой доход можно купить больше в 1,26 раза – это меньше, чем выросло потребление в целом: продовольствие дорожало быстрее.

«Было бы неправильно говорить о недостатке продуктов питания, о массовом недоедании или о голоде применительно к России. Этого не было ни в 1989-м, ни в 2008 г. Речь о голоде реально не шла даже в начале 1990-х годов, когда все показатели благосостояния резко упали. Россияне стали больше производить фруктов и овощей для собственного потребления в рамках неформальной экономической деятельности, но массовых проблем с фактическим потреблением продуктов питания не было. Вернее будет говорить о несбалансированном питании. Питание россиян не было сбалансированным ни накануне преобразований, ни в конце 2000-х годов. Структура потребления некоторых продуктов питания улучшилась: например, выросло потребление мяса, фруктов, а потребление картофеля, хлеба и сахара, напротив, снизилось. В других направлениях структура питания стала менее уравновешенной; так, снизилось потребление рыбы. В целом же состав потребляемых продуктов питания в настоящее время выглядит более здоровым, чем до начала реформ», – отмечают авторы исследования.

Зато резко подорожали различные услуги. Кино, театры и санатории стали менее доступны вдвое, а услуги ЖКХ подорожали в три раза.

В итоге люди перераспределили свои траты. Говоря языком науки, – изменили структуру домохозяйств. Доля общего дохода семьи, которую граждане тратили на покупку продуктов (алкоголь сюда не входит), незначительно снизилась – с 31,5% в 1990-м до 29,1% в 2008-м ( заметим, что в «лихие 90-е» на еду тратилось, в среднем, до 52% дохода семьи). Сильнее сократилась доля расходов на непродовольственные – с 45,8 до 40,9% (дешевый импорт добил отечественного производителя). За услуги домохозяйства в новейшие времена выкладывают 25% дохода против 13,1% в 1990-м. И очень ощутимо выросла доля расходов на «коммуналку» – с 3,1% до 7,7%. Муниципальный транспорт тоже подорожал в разы.

Вузы – богатым

После полета Гагарина взбудораженное успехами СССР в «космической гонке» американское разведывательное и научное сообщество писали истеричные доклады президенту Кеннеди о «катастрофе» в американском образовании – по сравнению с советским. Возможно, это было не совсем так, но бесспорно одно: советское бесплатное образование было неплохим. 20 лет реформ полностью его разрушили.

Затраты на детсад с учетом дотаций государства выросли до 27% средней зарплаты, на высшее образование – до 65%. Тем не менее, россияне не скупятся на образование. Авторы доклада объясняют это стремление чисто экономическими стимулами:

«Методики для прямого сопоставления качества обучения в школе за прошедшие 20 лет, к сожалению, не существует. Вместе с тем международные тесты освоения базовых навыков и знаний свидетельствуют о росте результативности в младшей школе и о ее снижении – в средней. Рост популярности высшего образования привел к существенному увеличению удельного веса работников с высшим образованием в общей численности занятых. Одна из причин популярности высшего образования – высокая премия за образование, т.е. прирост доходов в результате обучения в вузах. За 20 лет премия за высшее образование увеличилась почти в 3 раза».

Когда лучше не болеть

С чем однозначно было лучше в СССР – так это со здоровьем. По данным ВШЭ, госрасходы на медицину в 2006 году были на уровне 1994 года, в то время как общая заболеваемость в 1990–2008 годы выросла на 45%. Нехватку госсредств восполнили частные – их объем вырос в 8 раз. Это, в том числе, отражает реакцию населения на новые виды медуслуг и лекарств, но растущая доля платной медпомощи «вышла за разумные пределы», говорится в докладе: в ЕС доля частных средств – 24%, в России – 40–50%. Бюджетные расходы на образование и медицину в 2009 г. были на 7% ниже, чем 20 лет назад.

«Сокращение государственного финансирования происходило на фоне повышения потребностей населения в медицинской помощи. За 1990–2008 гг. общая заболеваемость на 100 тысяч населения выросла на 45%, первичная заболеваемость – на 19%. Особенно быстро росла заболеваемость онкологическими (на 85%) и сердечно-сосудистыми (в 2,3 раза) заболеваниями, требующими особенно значительных расходов на лечение. Потребность в дополнительных финансовых средствах также повышалась в силу постарения населения.

Нехватка государственных средств компенсировалась наращиванием частных расходов. Вплоть до 2005 г. росла доля пациентов, платящих за лечение в медицинских учреждениях, и лишь в последние годы этот процесс несколько замедлился. Для большинства населения оплата медицинской помощи – вынужденная мера, связанная с тем, что получить необходимую помощь бесплатно становится все сложнее», –
констатируют исследователи.

Битва за «квадраты»

Как известно, целые поколения советских граждан портил квартирный вопрос. Но из доклада видно, что и в наше время кардинально ситуация не изменилась.

Правда, обеспеченность россиян жильем выросла на 40% – до 22 кв. м на человека – но во многом это произошло за счет снижения численности населения страны. Улучшилось качество жилья, доля коммуналок уменьшилась почти в 4 раза. Если в 1989-м на покупку квартиры через ЖСК или кредит на постройку дома могли рассчитывать 10% домохозяйств, в 2009 – уже 19%. Однако большинство из этих 19% покупает квартиры все же не с нуля, а берет ипотеку, продавая прежнюю, приватизированную квартиру. Если откладывать всю зарплату, в 1989-м можно было накопить на квартиру в 54 кв. м за 2,6 года, в 2009-м – за 4,6 лет.

«Доли домохозяйств в 2009 году, которые выиграли или проиграли от изменения возможностей улучшения жилищных условий по сравнению с 1989 годом, по нашим оценкам, примерно одинаковые – 20 и 17,5% от всех домохозяйств соответственно.

Также существенно не изменилось общее число семей, ежегодно улучшающих жилищные условия, их численность и доли остаются на сопоставимом уровне: 1,8–1,9 млн, или около 4% семей ежегодно. Однако распределение по видам улучшения жилищных условий существенно изменилось. Участие государства в содействии гражданам в улучшении жилищных условий резко сократилось: если в 1989 г. доля очередников среди всех семей, улучшивших жилищные условия, составила 73%, то в 2009 г. – только 6,6%

Средний срок ожидания предоставления жилого помещения для семей, состоящих сегодня на учете в качестве нуждающихся в жилых помещениях, увеличился более чем в 2,5 раза и достиг 19,3 года. Однако доля семей, состоящих на таком учете, сократилась в рассматриваемом периоде в 5 раз – это означает, что большинство семей данной категории нашли возможность улучшить жилищные условия без помощи государства», –
пишут эксперты ВШЭ.

Россия – страна контрастов

Во времена СССР зарплаты рабочего (120 рублей в месяц) инженера (180 рублей в месяц) и полковника КГБ (350 рублей в месяц), конечно, отличались, но не в десятки раз, как сейчас. Уравниловка тормозила развитие экономики, и была явлением ненормальным. Но еще более ненормальным стал гигантский рост неравенства, который сопровождал становление рыночной экономики. Расслоение общества у нас шло в 8 раз быстрее, чем в Венгрии, и в 5 раз быстрее, чем в Чехии.

«По официальным данным Росстата за 2008 год, на долю 60% населения с наименьшими доходами приходилось лишь 29,6% доходов, в то время как на долю 10% наиболее богатых приходилось 31,1% всех доходов.

Так, по показателю реальных денежных доходов домохозяйства из третьей квинтильной группы (исследователи ранжировали население по доходам, и разбили на группы по 20%; вверху оказалась первая квинтиль – самых богатых, внизу – пятая квинтиль – самых бедных) лишь к 2007 г. достигли уровня 1991 г., а домохозяйства из двух наиболее бедных групп по-прежнему находятся ниже данного уровня. Пятая, верхняя, 20-процентная группа, напротив, значительно оторвалась от остальных домохозяйств, нарастив доходы за рассматриваемый период более чем в 2 раза», –
говорится в исследовании.

В докладе указывается, что толчком к колоссальному расслоению общества стала приватизация. Но, что характерно, авторы де-факто обвиняют рядовых сограждан в том, что у них не хватило ума воспользоваться благами приватизации:

«Квартиры в Москве, земля на Рублевском шоссе, доли в стоимости богатейших компаний, контролирующих крупнейшие в мире залежи полезных ископаемых, потенциально стоят очень дорого, хотя не все осознавали это в начале 1990-х годов. Мы не говорим сейчас о социальной справедливости. Однако, с точки зрения макроэкономики, имел место величайший передел собственности, совершенный в пользу домашних хозяйств.

Многие расстались со своей собственностью за бутылку водки, но были и такие, кто сказочно обогатился именно потому, что другие не осознавали настоящей стоимости доставшихся им активов. Речь может идти о несправедливом переделе собственности внутри сектора домашних хозяйств, но домашние хозяйства в целом статистически выиграли».

Здесь уместно, наконец, вспомнить одно место в докладе ВШЭ, где СССР поминается относительно добрым словом. Приведем его полностью:

«Советские люди, строго говоря, не бедствовали. В СССР не было голода, население было обеспечено нерыночными услугами здравоохранения и образования, причем не самого плохого качества, практически бесплатным жильем. Помимо того, в СССР не было безработицы. Зато были дефицит практически всех потребительских товаров, их невысокое качество, вызванное отсутствием конкуренции, низкий уровень обеспеченности товарами, которые по советским стандартам можно условно назвать излишествами».

Когда все же жилось лучше – во времена СССР или сейчас? Мы попросили ответить на этот вопрос экспертов «Свободной прессы».

Евгений Ясин, бывший министр экономики, научный руководитель ВШЭ:

– Сейчас жить несравнимо лучше. Но я все-таки отношусь к числу людей довольно состоятельных. Я должен, отвечая на этот вопрос, учесть то обстоятельство, что я материально обеспечен, а мои сограждане в огромном количестве этого преимущества не имеют. Если я буду сравнивать с точки зрения тех, кто относится к последним двум 20-процентным группам (40% населения страны), которые не достигли уровня жизни 1990 года – наверняка у меня будет совершенно иное впечатление. Тем более, специальной подготовки для жизни в условиях рыночной экономики никто нам не предлагал. Этому учила сама жизнь – так, как складывалось у конкретного человека.

Я полагаю, принципиальное решение проблемы – государство должно подумать, почему слишком много людей не имеют возможности нормального заработка. Я совершенно убежден, что сейчас государство должно обеспечить рост заработков бюджетников, создав для этого необходимые макроэкономические условия. Тем самым бюджетники будут задавать новую нижнюю планку на рынке труда, что приведет к общему повышению заработной платы.

Но мы должны понимать: если просто повысить зарплату, без того, чтобы бизнес получил сильные стимулы к росту производительности, мы опять столкнемся с ростом инфляция и цен. Это сложная задача, которую должна решать экономическая политика. Могу сказать, у меня есть предложения, как это сделать, но это совсем не просто. Мы знаем, что повышение доходов наиболее состоятельных групп происходило в ущерб росту доходов низкообеспеченных групп. Это нарастание неравенства составляет очень большую угрозу.

Алексей Мухин, гендиректор Центра политической информации:

– С точки зрения соцобеспечения, конечно, в середине 1980-х жить было легче. Жизнь была прогнозируемой. Другое дело, после развала СССР и либерализации цен жить стало гораздо интереснее, появилось гораздо больше возможностей для реализации творческого потенциала – что и подтверждает доклад.

Однако выводы, к которым приходят его авторы, говорят о том, что представители либеральной идеи в России судорожно пытаются хоть как-то оправдать то, что произошло с Советским Союзом. Они проводят мысль, что к развалу привела некомпетентность руководства СССР. Это не совсем так. Надо сказать, в значительной степени развал был проведен по наихудшему сценарию. Это свидетельствует и о непрофессионализме либералов, которые и проводили операцию по разделу СССР.

Доклад ВШЭ – это попытка реабилитации либеральной идеи накануне выборов. Действия команды Гайдара в свое время похоронили эту идею, намертво привив российскому населению мысль, что либерал во власти – это враг.

Олег Куликов, депутат Госдумы, КПРФ:

– Конечно, лучше жили в советское время. Сегодня продолжительность жизни, по сравнению с советским периодом, сократилась более чем на 10 лет. Рождаемость – тоже интегральный показатель: детей рожают, когда есть уверенность в будущем. В конце 1980-х в РСФСР родилось 2,5 млн малышей, а в 2010-м, который считается очень благополучным – 1,7 млн.

Можно сказать, сейчас народ голосует за СССР преждевременным уходом из жизни и нерождением детей. В советское время много чего не было. Например, межнациональных конфликтов, нищеты, бомжей. Мы были уверены еще, что трудности, которые были (например, талоны) – это издержки, дальше будет лучше. Была надежда, что та великая страна может справится с трудностями.

Нынешняя страна, которая имеет целиком сырьевую экономику, в которой уничтожена наука, падает уровень образования и здравоохранения, и увеличивается пенсионный возраст, – эта страна, в которой очень тяжело живется большинству простых людей. В СССР не было социальных контрастов, коррупции, преступности, – всего, что мы имеем сейчас. И если тогда мы входили в первую десятку стран по качеству жизни, теперь входим в сотню.

Источник – Свободная пресса. 12.04.2011
http://svpressa.ru/politic/article/41896/

* * *

Развал СССР не улучшил жизнь 60% россиян / KMnews. 11.04.2011 

Автор – Леонид Рудницкий

Даже самые приблизительные подсчеты, сделанные либералами из Высшей школы экономики, ужасают

Прошло 20 лет от начала заварухи, именуемой «демократическими реформами», и наступила пора подводить итоги. Высшая школа экономики (ВШЭ) подсчитала, что произошло с потреблением граждан за это время. Результат получился весьма красноречивым даже для этого верноподданнического заведения, являющегося оплотом либерализма. Можно только представить, что показало бы действительно независимое исследование.

Итак, по данным ВШЭ, 40% населения России стали жить хуже, чем в 1988 году. Половина из них – в 1,45 раза, половина – в 1,2 (именно настолько уменьшились их доходы). Эти люди не только ничего не выиграли от реформ, но и потеряли часть того, что имели. Если добавить к ним еще 20% граждан, доходы которых остались на прежнем уровне, то можно констатировать простой факт: реформы не улучшили или даже ухудшили положение 60% россиян. А если учесть также и тех граждан, которые умерли в результате резкого ухудшения условий жизни в 90-е годы, особенно в деревнях и райцентрах, то цифра получится еще больше.

Данные эти изложены в докладах «Уровень и образ жизни населения России в 1989–2009 гг.» и «Сравнительный анализ потребления и расходов в жилищной сфере», выложенных на сайте ВШЭ.

Зато оставшиеся 40% населения вроде бы что-то выиграли, считают в ВШЭ. Уровень дохода 20% самых богатых россиян поднялся в два раза, оставшихся 20% – на четверть. При этом за прошедшие 20 лет расслоение среди населения значительно выросло, причем оно увеличивалось в 8 раз быстрее, чем в Венгрии, и в 5 раз быстрее, чем в Чехии, где происходили схожие с нашими процессы, отмечается в исследовании ВШЭ.

Правда, в столь скромные показатели роста дохода богатых россиян и социального расслоения, которые приводят эксперты ВШЭ, верится что-то с трудом. Первое, что приходит на ум, когда исследователи ВШЭ заявляют об удвоении доходов богатых, – это то, что они элементарно оговорились: вместо удвоения надо говорить о росте доходов на два порядка! Тогда бы это хоть как-то соотносилось с теми же рейтингами «Форбс».

В советское время, рассказывая ученикам, какая замечательная у нас страна, учительницы начальных классов любили повторять, что у нас нет ни богатых, ни бедных, все живут примерно одинаково и счастливы. При всей наивности этих рассуждений они, в общем-то, верно отражали существующее положение. С тех пор многое изменилось. Появились не просто бедные, но и очень бедные. Аналогично завелись не просто богатые, а баснословно богатые. Россия стала уже далеко не та, что была прежде.

При такой картине доходов странным образом выросло потребление, как это рисует исследование ВШЭ. Доклад констатирует, что с 1988 года ВВП страны вырос всего лишь на 2,9%, в пересчете на человека – на 6,5%. Но расходы домашних хозяйств на конечное потребление увеличились на 108,2%, или на 115,6% на человека. Фактическое потребление выросло на 89,2% (на 95,9% на человека).

Больше всего, заявляют авторы доклада, россияне любят потреблять телевизоры и автомобили. Так, число телевизоров на семью выросло в 1,6 раза, число автомобилей на 1000 человек – втрое. Автомобили и телевизоры – синонимы «счастья». Автомобиль довезет до работы и доставит на шопинг, а телевизор – в страну грез, где можно посмотреть, как кривляется перед камерами дорого одетая «элита» и прочая попса.

Доклад также утверждает, что обеспеченность россиян жильем выросла на 40% – до 22 кв. м на человека. Хорошо хоть, что авторы исследования признают: часть этого прироста связана с убылью населения. Следовательно, если населения станет еще меньше, жилищные условия оставшихся продолжат улучшаться. Если следовать этой людоедской логике, воистину нет худа без добра. Не исключено, что когда-нибудь, при существующей политике властей (к которой самое непосредственное участие приложили кадры ВШЭ), настанут времена, когда средней семье будет принадлежать уже не отдельная квартира, а сразу весь многоэтажный дом или даже четная (нечетная) сторона улицы.

Относительно доступности жилья в докладах приводятся какие-то совсем уж фантастические цифры. В 1989 году на квартиру в 54 кв. м якобы можно было накопить за 2,6 года, а в 2009-м – за 4,6 года. Впрочем, каждый может легко проверить их на себе, умножив свою зарплату тогда и сейчас на соответствующее количество лет. Не худо бы и самим экспертам ВШЭ произвести подобные расчеты, которые показали бы им, как они далеки от народа и реальной жизни. И потом, если все так хорошо, как они рисуют, откуда же тогда берется пожизненная ипотека?

Но авторы доклада на этом не успокоились, а продолжили подсчитывать доходы экзотическими способами. Так, например, среднедушевой реальный доход, пересчитанный на сигареты, вырос в 3,2 раза, на алкоголь – в 2,8, на отечественные автомобили – в 2,33, на одежду и обувь – в 2,26. Интересно, а в туалетной бумаге они не собираются его пересчитать?

Но как ни считай, а факт остается фактом. Россия – это две страны, признаёт научный руководитель ВШЭ Евгений Ясин: в одной люди ездят за границу, знают, что такое потребительский выбор, в другой – живут хуже, чем 20 лет назад.

Составители докладов Высшей школы экономики отмечают, что их данные являются приблизительными, т. к. Россию пришлось сравнивать с РСФСР: часть советских архивов утеряна, а данные по инфляции в СССР не измерялись.

Насчет приблизительности с ними вполне можно согласиться. Но даже и при такой приблизительности видно, что мы, в сущности, остались там, откуда вышли 20 лет назад, если не считать тряпок, телевизоров и автомобилей чужого производства. Удручающе…

Источник – KMnews. 11.04.2011
http://www.km.ru/news/razval-sssr-ne-uluchshil-zhizn-60-rossiyan

* * *

Почти половина россиян живут хуже, чем при СССР / DELFI.ua. 11.04.2011

Автор – Александр Булочкин

Пропасть между бедными и богатыми россиянами стала шире.

По данным исследования Высшей школы экономики, объем потребления населения вырос в 1,45 раза. При этом доступность жилья и услуг, оплачиваемых государством, снизилась, пишут «Ведомости».

Благосостояние росло за счет непродовольственных товаров и товаров длительного пользования. Стало больше телевизоров на семью – с 1 до 1,6, автомобилей на 1000 человек – втрое. Реальный доход, пересчитанный на сигареты, вырос в 3,2 раза, на алкоголь – в 2,8, на отечественные автомобили – в 2,33, одежду и обувь – в 2,26. «Пить, курить и гонять на автомобиле стало значительно дешевле», – говорят эксперты.

В то же время очень быстро дорожали услуги. К примеру, в пересчете на стоимость жилищно-коммунальных услуг средний доход упал втрое. Доступность кино, театров и санаториев стала меньше вдвое.

В итоге 40% населения проиграло. Уровень реальных доходов 20% самых бедных упал в 1,45 раза, еще 20% – в 1,2 раза. У каждого пятого россиянина он остался таким же, как накануне распада СССР. Доходы 20% самых обеспеченных выросли вдвое, еще 20% – на четверть.

«Фактически Россия – это две страны. В одной люди ездят за границу, знают, что такое потребительский выбор, в другой – живут хуже, чем 20 лет назад», – подчеркнул научный руководитель ВШЭ Евгений Ясин.

Как сообщал ранее DELFI, число россиян с доходами ниже величины прожиточного минимума в первом квартале 2010 г. составило 20,6 миллиона человек, или 14,7% от общей численности населения.

Источник – DELFI.ua. 11.04.2011
http://www.delfi.ua/news/daily/foreign/pochti-polovina-rossiyan-zhivut-huzhe-chem-pri-sssr.d?id=1449140

* * *

Зарплата по метрам / Российская газета. 09.04.2011

Автор – Георгий Панин

Почему мы стали меньше покупать, а нефть перестала влиять на рост экономики? И что даст нам с вами снижение дефицита бюджета на 3–2,8 процента? Об этом корреспондент «РГ» беседует с советником Института современного развития Никитой Масленниковым.

Две России

В среднем каждый из нас за 20 лет стал на треть богаче. Если вы это не почувствовали, значит, находитесь среди тех 40 процентов россиян, уровень жизни которых остался ниже, чем к началу 1990-х годов.

Вот такие особенности уровня и образа жизни населения в 1989–2009 годах обнаружили авторы доклада, подготовленного Национальным исследовательским университетом Высшая школа экономики.

РГ: Рост в 30 процентов за 20 лет – это достижение или провал?

Масленников: Конечно, достижение, но на выходе из кризиса явно переходящее в свою противоположность. Наращивание социальных расходов происходит уже в «сантиметрах» от естественных границ, задаваемых объемом ВВП. Возвращение высокой инфляции делает низкодоходные группы еще менее обеспеченными, качество жизни падает у всех, а так называемые «социальные лифты» движутся преимущественно сверху вниз.

РГ: Эксперты подсчитали, что в 2009 году на среднюю зарплату можно было купить товаров и услуг на 45 процентов больше, чем 20 лет назад, особенно, алкоголя, табака и наши авто. И совсем в другой категории – продовольствие и услуги ЖКХ. О каких перекосах экономики это говорит?

Масленников: На мой взгляд, вывод из этого один: прирост покупательной способности происходит в тех секторах, где сложилась конкурентная среда, и гонка за рублем клиента идет, действительно, «по-взрослому».

Россия, тем самым, подтверждает старую истину рыночной экономики: доступность потребительских благ относительно среднедушевого дохода – функция от уровня конкуренции тех, кто эти блага создает и предоставляет. Соответственно, ограничитель роста потребительского спроса (при прочих равных условиях) – монополизм в производстве и торговле. Отсюда цены, торможение роста доходов и опять ограничения спроса.

РГ: Какую потребительскую модель поведения населения формирует такая ситуация? В чем ее опасность?

Масленников: Очень усредненную и потихоньку деградирующую. Структура потребления у 80 процентов населения примерно одинакова. Разница по децилям (10-процентным группам населения, ранжированных по объему доходов) лишь в ценах на разное качество однотипных благ. К стандартам (с натяжкой) европейского качества жизни можно отнести, по сути дела, лишь «золотой» последний дециль, у людей этой категории высокая доля потребления услуг – одна треть. В целом же потребительская модель далека от постиндустриальной. Соответственно, состав спроса таков, что стимулы, идущие по этому «каналу», для структурной перестройки экономики все еще недостаточны.

РГ: Доступность образования и здравоохранения за два десятилетия упала на 7 процентов. Это критично? Все-таки это были годы реформ, ломки экономики, социальной сферы?

Масленников: Конечно, критично. Поскольку наглядно показывает: состояние образования и здравоохранения таковы, что они уже расширенно воспроизводят тенденцию к снижению качества человеческого капитала. Что, кстати говоря, является прямым следствием отсутствия в этих сферах подлинных структурных реформ.

Ситуация очень наглядно характеризует и то, что нынешняя модель социальной сферы исчерпала себя также, как и нефтегазовая экономика.

РГ: Раньше со средней зарплаты накопить на квартиру в 54 кв. метра можно было за 2,6 года, сейчас на это требуется 4,6 года. Но это в среднем. Некоторые и за всю жизнь не накопят. Тогда как разрыв в доходах населения вырос за 20 лет с 4,9 раза до 16–18 раз и продолжает расти. Как говорит Евгений Ясин, у нас как будто существует два страны. Как можно сблизить «эти две России», чтобы их не испортил «квартирный вопрос»? Некоторые эксперты предлагают поднять зарплаты самым низкооплачиваемым – бюджетникам. Что, на Ваш взгляд, должно быть официальным ориентиром достаточности зарплаты? Сейчас это – прожиточный минимум.

Масленников: Поднять зарплаты бюджетникам, конечно, нужно. Но, это все-таки несколько другой вопрос. Я считаю, что есть еще одна проблема, мимо которой мы как-то постоянно «проскакиваем» – система измерителей, зеркал, в которой отражается социальное расслоение. По жилищным условиям и доступности жилья оно существенно выше, чем по доходам. Почему бы не измерять зарплаты, в том числе, и по минимальной цене аренды квадратного метра на условиях, скажем, социального найма? Тогда и отношение к вводу жилья будет несколько иное. Потому что это будут не просто метры, а социальные «скрепы» между множеством «стран» в одной России.

Настроение в падении

Исследование Высшей школы экономики заканчивается 2009 годом. Росстат на этой неделе представил свое исследование – уровень потребительской уверенности населения в первом квартале. И он, кстати, значительно снизился. Все меньше россиян готовы тратить и откладывать деньги. И о крупных покупках они задумываются все реже.

РГ: В чем причина такого пессимизма?

Масленников: Причин здесь много. Самое простое объяснение – усиливающиеся ожидания сохранения высокой инфляции. Это как бы непосредственный мотив. Вся штука в том, что он устойчив. А это уже отражение многих других ощущений пополам с разочарованиями. Тот же плохой инвестклимат – это свидетельство, что в общественной атмосфере слишком много углекислого газа. Люди не чувствуют реального драйва. Давление политпогоды напоминает о себе результатами соцопросов: более половины говорят себе «не туда идем».

РГ: И как долго это продлится?

Масленников: Вектор таких настроений будет разворачиваться, когда экономическая ситуация начнет меняться, то есть пауза первого квартала перейдет в повышательную траекторию восстановительного роста, а в перипетиях президентского электорального цикла проявится больше определенности.

РГ: Кстати, в европейских странах индекс потребительской уверенности упал еще больше. В России – на 3 процента, до минус 13 процентов. Во Франции – 19,5, в Италии – 23,9, в Болгарии – до минус 36,3 процента. Значит ли это, что ситуация в нашей стране значительно лучше?

Масленников: Позитивные новости для потребления имеют такое же значение, как праздники для распродаж. В ряде европейских стран индекс потребительских настроений ушел ниже, чем в России. Но, там другая природа мотиваций – «простужена» единая валюта, волнообразно движется кризис суверенных долгов, внушает опасения устойчивость банков, медленно движутся реформы институтов финансовой сферы.

РГ: Во всех этих исследованиях нет ничего о доступности отдыха. Путевки на заграничные курорты стремительно дорожают. А российские – не готовы обеспечить достойный сервис. Не исключено, в России снова могут ввести курортный сбор. Приехал отдыхать – заплати. Поможет это курортам?

Масленников: Возращение курортного сбора – лишь одно из возможных решений. Надо все взвесить. Может ведь оказаться, что «пьедестал будет выше победы», то есть издержки администрирования превысят сами поступления.

С другой стороны, дополнительные средства на развитие курортов тоже необходимы. На мой взгляд, эффективнее было бы продумать стимулы и механизмы для бизнеса в этой сфере. Что же касается увеличения доходов муниципальных образований курортных зон, то один из путей – «расщепление» в их пользу действующих или введение новых штрафов за загрязнение территорий, причинение другого экологического ущерба, нарушение санитарных правил и норм.

Нефть теряет силу?

Молились мы на нефть, молились. Вот уже и минэкономразвития свой прогноз на этот год скорректировало. Средняя годовая цена барреля теперь ожидается 105 долларов, на 24 доллара больше предыдущих планов.

Теперь уж точно снизится дефицит бюджета. По расчетам заместителя министра экономического развития Андрея Клепача, на 3–2,8 процента ВВП и составит не 3,6 процента, а не более 0,6–0,8. А вот рост экономики, увы, останется прежним – 4,2 процента, несмотря на нефтяные успехи.

РГ: Получается, наша экономика теперь не зависит от цен на нефть? Сбылась мечта? Мы слезли с сырьевой иглы?

Масленников: Наоборот, зависимость усилилась. В 2010 году нефтегазовые деньги составили почти 50 процентов всех доходных поступлений бюджета (годом ранее 44 процента), ненефтегазовый дефицит тоже возрос. Другое дело, что увеличение нефтяной цены не сказывается на темпах общеэкономического роста. Главная причина – экономика при существующей ее структуре не способна эти деньги «переварить».

Проблема не новая, но раньше ее острота камуфлировалась «накачиванием» суверенных фондов. Потом кризис заставил потратиться. В итоге получили все вполне предсказуемое – рост цен, обесценение доходов на курсовой переоценке вследствие роста рубля, призванного сдерживать инфляцию, общее заметное ослабление бюджетной дисциплины. Я считаю, что о нефтяном проклятии говорить уже неинтересно. Оно переросло в «проклятие регулятивной среды».

РГ: А Клепач, наоборот, говорит, что экономику будет сдерживать снижение роста инвестиций, ведь даже крупные компании такие, как «Газпром», по его словам, сокращают свои инвестпрограммы. Все дело, действительно, в инвестициях? И как их можно оперативно подстегуть?

Масленников: Здоровый и устойчивый экономический рост всегда опирается на инвестиционный и потребительский спрос. И тот, и другой у нас пока на грани стагнации. Оперативно подстегнуть не получится. Даже снижение страховых взносов в социальные фонды начнет сказываться лишь к середине 2012 года. Но и стоять на месте тоже нельзя. Состояние инвестклимата таково, что в нем живут только «экстремалы», либо «обитатели оазисов» (естественные монополии, крупные компании и «национальные чемпионы» и т.п.).

«Десять президентских ударов» – начало пути к перестройке структуры экономики, повышению эффективности ее институтов на основе укрепления конкуренции и частной собственности, к сокращению доли госсектора в ВВП. Дистанция не на один год, но идти по ней надо и делать это, как говорит президент Дмитрий Медведев, последовательно, но неуклонно.

РГ: Так какой сигнал бизнесу дают новые прогнозы минэкономразвития?

Масленников: Прежде всего, задействовать «по полной» мощности своих аналитических команд и тщательно отслеживать все действия властей и все реакции экономики. Раз нефтеценовая возгонка не дает явного эффекта, значит, в «машинке» что-то сломалось. Следовательно, переход России к новой экономической модели, основанной на инвестициях частного бизнеса и частной собственности, защищенный правом и государством, пойдет гораздо быстрее, буквально «с колес». Важно не прозевать.

РГ: Не опасно ли сейчас так повышать прогнозные цены на нефть. Многие эксперты уверяют, что на рынке надувается очередной пузырь, который в любой момент может схлопнуться.

Масленников: Я считаю, что с прогнозом цен на нефть надо быть осторожнее. Сейчас они растут – действует в полном объеме «ливийский фактор» и общая политическая неопределенность в отношении режимов в ряде стран Северной Африки и Ближнего Востока. Это поддерживает, безусловно, спекулятивные тенденции. Как долго это продлится? На мой взгляд, ровно столько, пока Федеральная резервная система США не начнет ужесточать денежную политику, сжимая ликвидность. Не исключено, что это начнется в третьем квартале. К этому времени спрос на нефть уже будет ниже из-за высоких цен. Глобальная экономика замедлит темпы, что подтолкнет цены вниз.

Вполне вероятно, что среднегодовая цена нефти определится по результатам двух главных трендов обоих полугодий. Геополитические новости, естественно, будут «качать» рынок. Но весьма возможно, что на более низких уровнях поддержки. Мне кажется, что 105 долларов за баррель – многовато. «Комфортный коридор» (когда цена в целом удовлетворяет и потребителей, и производителей), действительно сдвигается вверх – с 70–90 долларов за мерную «бочку» до 90–110 долларов. Но, средняя цена около верхней границы, конечно, сильно оптимистическая оценка.

Мои ожидания ближе к предположениям Всемирного банка (его эксперты дают 96–97 долларов за баррель). Думаю, стоит быть консервативнее в прогнозах, чтобы иметь свободу маневра. Расчеты минэкономразвития ее не оставляют, а это рискованно.

РГ: Как снижение дефицита бюджета на 3–3,8 процента отразиться на благосостоянии россиян. Что это нам даст? И даст ли?

Масленников: Если не будем тратить нефтегазовые доходы и сдержим аппетиты, то вполне можем уложиться в официальные проектировки по инфляции, то есть в 6–7 процентов. А это уже перелом в динамике реальных доходов и уверенная устойчивость их роста. Кроме того, есть 300 миллиардов рублей дополнительных ненефтегазовых доходов.

Их минфин предлагает потратить на зарплату учителям, доплаты матерям в декрете, повышение стипендий, дополнительную индексацию пенсий, поддержку сельского хозяйства (то есть на «выходе» снижение продовольственных цен), на ликвидацию последствий лесных пожаров и т.п. Снижение дефицита даст два главных эффекта. Во-первых, финансовую стабильность как условие экономического роста. Во-вторых, гарантии исполняемости принятых социальных обязательств. Мне думается, это очень даже немало.

Источник – Российская газета. 09.04.2011
http://www.rg.ru/2011/04/09/zarplata-site.html

Этот материал – на сайте ИА «Амител». 11.04.2011
Как определить, достойная у нас в стране зарплата или нет?

* * *

«Это попытка понять, что произошло в нашей жизни за 20 лет» / Портал НИУ ВШЭ. 06.04.2011

Автор – Николай Вуколов

В рамках XII Международной научной конференции по проблемам развития экономики и общества 6 апреля состоялся круглый стол «Уровень и образ жизни населения России в 1989–2009 годах». Участники встречи обсудили доклад под этим названием, подготовленный совместно Высшей школой экономики и журналом «Эксперт».

Открывая заседание, президент Фонда «Институт экономики города» Надежда Косарева отметила, в частности, что доклад представляет собой попытку обобщения результатов исследований, выполненных учеными НИУ ВШЭ и журнала «Эксперт» в рамках совместного проекта по измерению изменений уровня благосостояния населения России в последние 20 лет. К работе были привлечены также ученые из Независимого института социальной политики (НИСП) и фонда «Институт экономики города». Доклад включает обобщение расчетов, выполненных различными методами и направленных на изучение различных аспектов изменения уровня благосостояния. В частности, в нем рассматривается изменение уровней доходов и расходов российского населения, натуральных показателей потребления, включая натуральные показатели потребления нерыночных услуг, оценивается изменение доступности жилья, а также делается попытка построения некоего обобщающего показателя уровня благосостояния, учитывающего все эти факторы.

Особенность доклада состоит в том, заметила Н. Косарева, что исследователи не ставили перед собой задачу точно, математически выверить цифровое отражение «картинок» в каждый исторический период. «Скорее, мы попытались предложить какие-то подходы к отцифрованию ситуации, которая может дать толчок для дальнейших исследований и анализа. Иными словами, мы не претендуем на истину в последней инстанции, хотя сам факт проведения исследования, давшего очень интересные результаты, сам по себе примечателен. Статистика никогда не дает нам возможности реализовать все наши исследовательские замыслы, а тем более – статистика давно ушедших дней 1989 года. А кроме того, историческая смена всех институтов порой не дает возможности просто сравнивать какие-то явления, потому что их природа кардинальным образом изменилась. Но, несмотря на все эти оговорки, представляется все же, что результаты проведенного исследования показывают основные тренды изменения ситуации, дают возможность оценивать эти изменения и позволяют делать определенные выводы. Еще одна особенность доклада в том, что мы попытались дополнить обычные статистические измерения потребления каких-либо товаров и услуг теми секторами, которые в советское время назывались общественными фондами потребления (здравоохранение, образование, жилищный сектор) и дополнить расчеты по оценкам уровня жизни еще и этими секторами, которые сегодня в значительной мере перешли в сферу рыночных отношений».

Затем слово взял директор Международного института статистического образования ВШЭ Алексей Пономаренко, который «сводил» результаты всех исследований в один текст, в одну «логику». Сама идея этой работы, напомнил он, принадлежит научному руководителю ВШЭ Е. Ясину, который выступил и руководителем авторского коллектива доклада. Идея состояла в том, чтобы дать какую-то численную характеристику и сопоставить базовые параметры двух уровней жизни в России за период с начала проведения в стране рыночных реформ до настоящего момента. «Мы прекрасно понимали, что существует два весьма мощных ограничения: это, во-первых, институциональное ограничение, обусловленное тем, что в 1990-ом году сама жизнь была другая и сопоставлять ее с тем, что стало сейчас, строго нельзя. И, во-вторых, это статистика. В первой половине 1990-х годов статистические данные не всегда были надежны, в 1992-ом году Россия фактически испытала на себе действие гиперинфляции, индекс потребительских цен составил около 2600%! Исходя из этого, мы отказались от самой идеи построения динамических рядов, отдавая предпочтение анализу крайних точек», – заметил докладчик. Исследователи, по его словам, «брали уровни и пытались сопоставить их между собой. Примерно так, как это делается при сопоставлении по паритету покупательной способности». Единственным исключением стали расходы на нерыночные услуги.

Центральным моментом исследования, сказал А.Пономаренко, было построение некого сводного индекса благосостояния, который показал, насколько изменился уровень благосостоянии населения России между двумя определенными «точками». «Собственно говоря, мы попытались объединить вместе и дать обобщающую характеристику, исходя из трех факторов: во-первых, это уровень расходов домашних хозяйств, скорее даже возможность приобретения определенных рыночных товаров и услуг на среднюю заработную плату; во-вторых, это возможность приобретения жилья, исходя из средней зарплаты тогда и сейчас; и, в-третьих, это расходы государства и некоммерческих организаций на так называемые нерыночные индивидуальные услуги, то есть услуги здравоохранения, образования, социального обеспечения».

Что касается возможности приобретения рыночных товаров и услуг, то, исходя из оценки, которую получили коллеги из журнала «Эксперт», возможности приобретения этих товаров на 40 процентов выше сейчас, чем в 1990-ом году. Но в то же время получается, что возможность приобретения квартиры или дома уменьшились примерно наполовину. Что же касается нерыночных услуг, то ситуация сейчас выглядит где-то на уровне 1990-х годов. То есть средний индекс получился ниже, чем 1,5 и «уровень благосостояния, получается (если очень грубо), вырос за 20 лет где-то на треть».

А.Пономаренко привлек внимание к еще одному аспекту проблемы. «Мы провели определенные международные сопоставления, исходя из того, что по сравнению с 1990 годом уровень потребления рыночных и нерыночных услуг несколько вырос и не стоял на месте эти двадцать лет. Каким образом изменился уровень жизни россиян относительно уровня жизни жителей других стран? Ведь остальной мир за этот период тоже менялся. Ответ на этот вопрос мы попытались дать на основании применения результатов международных сопоставлений, основанных на использовании паритетов покупательной способности национальных валют», – сказал докладчик. Однако Россия начала участвовать в этих сопоставлениях только с 1995 года. Но похожие сопоставления проводились в рамках СЭВ в 1980-е годы между странами, входившими в эту организацию. «Используя данные сопоставления в рамках СЭВ, мы смогли сопоставить себя с Польшей, которая в те времена участвовала в международных ценосопоставлениях и через Польшу мы смогли сопоставить Россию с США тогда и сейчас. И получилось, что тогда в России было 22% от уровня фактического конечного потребления на душу населения США, а в 2005 году – 27% от этого уровня». По имеющимся данным, Россия существенно ухудшила свои макроэкономические показатели в начале 1990-х годов по сравнению с США, но затем восстановила позиции, существовавшие до начала трансформации. При этом по показателю фактического конечного потребления эти позиции были восстановлены уже в первой половине 2000-х годов, в то время как по ВВП – только к концу периода.

Выступившая также Лилия Овчарова, руководитель авторского коллектива НИСП, подготовившего презентацию «Изменение материального благополучия российского населения с 1990 по 2009 годы», сообщила об источниках информации, которыми пользовался коллектив. Это макроэкономические данные, обследования бюджетов домашних хозяйств по данным Росстата и данные российского мониторинга экономического благосостояния и здоровья населения. При этом, конечно, существовала проблема гармонизации данных. Например, макроданные показывали, что бедность в период кризиса снизилась, и политические власти России весьма гордятся этим процессом, хотя иностранные специалисты не очень-то понимают, как может снизиться уровень бедности в условиях такого экономического кризиса? Но все-таки исследования показали, что в 2008 году кризис привел к росту бедности и доходы и зарплаты «просели» гораздо больше, чем это показывали макроэкономические данные. А кроме того, даже данные бюджетной статистики показывают, «что порядка 7 процентов заработной платы мы все же потеряли», а вот баланс доходов и расходов населения «такой картинки не показывает».

Важно, указала Л. Овчарова, понимать, что когда идет обследование бюджетов домашних хозяйств, примерно 30–40% доходов «мы не видим», и коллеги по-разному преодолевают эту проблему. Есть гипотеза, что это связано с «недопредставленностью» обеспеченных семей в обследовании. А есть и другое мнение, согласно которому о части доходов население просто не рассказывает. Примерно такая же картинка получается при сравнении макроданных по доходам, «и мы знаем, что в России доходы по макробалансам равны расходам». И если раньше доходы, как правило, были выше расходов, то сейчас налицо их баланс. Что касается кризисного 2008 года, данные говорят о том, что население пыталось преодолеть кризис в определенной степени путем наращивания расходов.

Л. Овчарова привлекла внимание к структуре денежных доходов и расходов населения, поскольку, как показал ход конференции, есть социальный заказ на более углубленное изучение этого вопроса. В структуре денежных доходов населения, сообщила она, в период 1990–2010 годов произошли существенные изменения. Эти изменения являются зеркалом экономических и социальных преобразований, происходивших в России. То, что произошло в самом начале рыночных реформ, когда предпринимательские доходы составили 18,6% (это самая высокая доля в структуре доходов за весь постсоветский период), в значительной степени объяснялось лояльностью населения к проводимым в начале 1990-х реформам. «Люди не задумывались о том, сколько зарабатывает сосед, а искали, куда можно пойти и реально что-то заработать». «Простой человек» стал понимать, что его карьера в условиях перераспределения собственности будет развиваться в предпринимательстве. «Но как бы мы не говорили о создании условий для развития малого и среднего бизнеса, какие программы мы сейчас не принимаем, правда жизни такова, что доля этих доходов в доходах населения неуклонно снижается и в период экономического роста она существенно сократилась», – подчеркнула Л. Овчарова.

Начиная с 1995 года, по статистике, скрытая часть заработной платы «продолжает оставаться достаточно высокой». Показатели 2010-го говорят о том, что опасения министра финансов РФ по поводу бюджета достаточно обоснованы, ибо в 2010 году Россия достигла максимальной доли социальных расходов на нужды населения. «Никогда, даже в советские времена, не было такого высокого уровня социальных выплат населению. Но ведь эти социальные выплаты домашним хозяйствам в основном поступают из бюджета», – заметила Л. Овчарова.

Что же происходит с собственностью в «зеркале» доходов населения? Этот показатель имеет тенденцию роста, а кризис несколько «подкосил» его. «Но меня смущает, что в программе 2020 почему-то заложена тенденция сокращения собственности. Мне лично непонятно, почему», – призналась докладчица. Если есть намерение ограничивать доступ людей к собственности, то непонятно «каким же образом будет обеспечиваться социальная стабильность».

Если говорить о структуре использования денежных доходов, то следует, как полагает Л. Овчарова, «прийти к какому-то консенсусу по поводу низких инвестиций. Сектор домашних хозяйств сейчас инвестирует в финансовые активы достаточно большие деньги. Но либо с ними дальше происходит что-то не то, либо они не превращаются в инвестиции, которые вкладываются в экономику. Хотелось бы поговорить по этому поводу с экономистами, способными объяснить, куда уходят эти средства».

Второй сюжет связан с тем, что сначала население инвестировало средства в финансовые активы, потом переключилось на расходы, связанные с приобретением недвижимости, а при сложной ситуации в период кризиса опять вернулось к вложению средств в финансовые активы. Заметно, продолжила докладчица, снижение расходов населения на одежду и обувь, на общественный транспорт, потому что люди стали больше ездить на собственных автомобилях, а поэтому выросли расходы на приобретение топлива, россияне стали тратить много денег на курение, но сократились в относительных величинах расходы жителей на культурные цели. Но в целом расходы на услуги растут, прирост в относительных величинах составил 200%. Например, существенно возросли расходы на услуги связи, что связано с расширением рынка мобильных телефонов.

Если говорить о неравенстве в обществе, то внутригрупповое неравенство по всем факторам выше, чем межгрупповое, и важным положительным фактором межгруппового неравенства является образование. «Чтобы ни говорили о плохом или хорошем образовании, но оно является важным фактором межгруппового неравенства. Люди, имеющие разный уровень образования, имеют и разные доходы. Чем выше уровень образования, тем выше доходы, и это одно из самых позитивных различий. А негативное состоит в высоком неравенстве между регионами», – заметила в заключение Л. Овчарова.

«Россияне и рынок: приобретения и потери. 1990–2008 годы» – презентацией на эту тему выступил заместитель главного редактора журнала «Эксперт» Александр Ивантер. Подход, использовавшийся экспертами этого журнала, основан на методе, когда покупательная способность денежной единицы оценивается по количеству продуктов и услуг, которые могут быть куплены при существующем уровне цен и определенной структуре расходов.

«Я бы хотел поговорить о сдвигах в доходном графике населения, поскольку мы тоже сделали оценки того, как изменилось распределение по доходам населения», – сообщил он в начале своего выступления. Средний доход россиян вырос примерно на 45% (как указано в докладе, речь идет о росте покупательной способности среднемесячного дохода в 2008 году на 45% к уровню 1990 года – Ред.). Но «модальный» и самый, по словам докладчика, «популярный», доход существенно снизился, и появились не очень многочисленные, но «значительно распределенные группы высокодоходного населения с доходами, существенно превышающими средний». При этом «медиальный доход» вырос на 18%, что гораздо ниже среднего.

Есть, напомнил А.Ивантер, два хрестоматийных подхода к измерению бедности: это абсолютная бедность, некий аналог тому, что называется прожиточным минимумом, и относительная бедность, используемая, прежде всего, в тех странах, где проблема абсолютной бедности в значительной степени решена и бедность «смещается в сторону характеристик социального самочувствия, связанного с тем или иным дискомфортом восприятия относительного неравенства». По оценкам «Эксперта», с точки зрения абсолютной бедности (в 1990 году еще не было законодательно закрепленного термина прожиточного минимума), если реконструировать некий аналог прожиточного минимума и сопоставить его с тем, что является прожиточным минимумом сейчас, доля людей, живущих за чертой таким образом понимаемой абсолютной бедности, составляет 13–15%. На самом деле в этом двадцатилетии она не была постоянной. Был колоссальный скачок в начале 1990-х годов, связанный с шоковым переходом к рынку. Потом, в конце 1990-х годов население получило еще один удар, и весь период 1990-х эта доля превышала треть и доходила чуть ли не до 50%. В благополучные 2000-е годы эта доля значительно снизилась, а сейчас она вернулась к уровню конца 1980-х.

Более интересна, по мнению специалистов «Эксперта», оценка показателей относительной бедности. Если воспользоваться критерием, принятым в Евросоюзе (доля населения, располагающая доходом ниже 60% медианного дохода), то относительная бедность российского населения в 2008 году составляла 26% и 11% в 1990-м. «То есть понятно, что налицо колоссальный рост неравенства в доходах, относительная бедность увеличилась, – заметил А. Ивантер. – В европейском контексте это запредельная цифра. Средняя цифра по ЕС в 2010 году – это 17%, а худший у Латвии – 22%». «Сделать в вопросе о бедности какой-то однозначно оптимистичный вывод язык не поворачивается», – прокомментировал цифры заместитель главного редактора.

По данным журнала, социальное неравенство в обществе нарастает. Но лишь 15–20% населения имеет меньший реальный доход, чем бедные в конце 1980-х годов. «То есть у 80% населения России, если рассуждать формально, средний уровень доходов превышает позднесоветский уровень», – сказал он. Из них примерно 20–25% к 1990 году получали в среднем вдвое больший доход, чем в советские времена. «Это можно рассматривать, как пропуск в средний класс», – заметил А. Ивантер. Но с учетом российской специфики «даже такое удвоение не позволяет гражданам уверенно чувствовать себя на рынке жилья». По оценкам «Эксперта», только доход, в три раза превышающий в реальном выражении ежегодный советский доход, «позволяет так или иначе – с помощью ипотеки или еще как-то – решать проблему жилья рыночным путем».

Но почему же, задался вопросом докладчик, общая субъективная картина восприятия уровня жизни находится «в диапазоне от нейтральной до скорее негативной»? По мнению Ивантера, в этом, если смотреть на дело с шуткой, «повинен какой-то национальный психотип». Если спросить американца: «How are you?», то в ответ всегда услышишь: «Fine». А если задать такой же вопрос русскому, то можно услышать нытье. Но если рассуждать более серьезно, то конечно, во всем, что касается потребления продовольствия в натуральном выражении, за исключением молока и яиц, наблюдается большой прогресс, особенно, по овощам и фруктам. «Например, в конце 1980-х невозможно было встретить одинокого пенсионера, жующего банан, – сказал Ивантер. – Это было нечто из разряда нереального. Скушать банан – это был праздник. А сейчас? Ну, банан и банан, эка невидаль… То же самое наблюдается, если говорить о базовых товарах длительного пользования, за исключением автомобилей. Обеспеченность выросла колоссальным образом. У большинства россиян вырос и реальный денежный доход. И народное большинство в физическом смысле выиграло…»

«Да, но откуда все же такой негативный настрой у людей?» – последовал вопрос из зала. «Мы превратились в часть открытого мира, стандарт жизни вырос, – ответил А. Ивантер. – В квартирах стоит три телевизора, два телефона, видеомагнитофон… Но одна гипотеза состоит в том, что есть так называемый «ускользающий идеал»: потребительский стандарт неимоверно вырос, но основная масса жителей не приблизилась к нему, а скорее отдалилась от него, это и вызывает некий субъективный дискомфорт у большинства людей».

Есть и второе обстоятельство. Вследствие существенного изменения структуры потребления, очень резкого подорожания некоторых услуг (коммунальных, на небазовую медицину), а также продовольствия, свободный остаток денег, который человек может использовать на что-то иное, скажем, чтобы пойти в театр, съездить на курорт, в санаторий, стал меньше. Все это ушло из жизни основной массы людей, в том числе по жестким рыночным причинам, считает Ивантер. «И эта десоциализация потребления, которое выросло в своей физической ипостаси, также является серьезным фактором, вызывающим субъективно-негативное восприятие сдвигов в уровне жизни», – заметил он. Ординарный профессор ВШЭ Леонид Васильев посетовал: «Вот совсем недавно отмечался 80-летний юбилей Михаила Горбачева. И в интернете 90 процентов в гнусной форме ругались в адрес человека, который все изменил!». Но тут вмешался Е. Ясин: «Это все-таки сюжет из другой оперы, – заметил он, – а надо идти по повестке дня. Что же касается темы нашего круглого стола, то в результате совместной работы с журналом «Эксперт» получился материал, который, с одной стороны, не дает нам точных результатов. А с другой – позволяет увидеть расплывчатую, но все-таки более или менее верную картину, где есть много серьезных моментов, над которыми можно подумать. И это, как мне кажется, и есть самый главный результат».

На круглом столе также выступил Александр Пузанов, Институт экономики города, – с презентацией «Сравнительный анализ динамики потребления и расходов в жилищной сфере». Работа над этой темой дала повод еще раз вспомнить жилищные условия, существовавшие в стране двадцать лет назад. В частности, сказал Пузанов, ему вспомнились «знаменитые парадоксы социализма». А именно: «никто не работает, а планы выполняются»; «планы выполняются, но в магазинах ничего нет»; «в магазинах ничего нет, а холодильники полные»; «холодильники полные, но все недовольны»; «все недовольны, но все голосуют «за»». Нечто подобное просматривается, когда проводится анализ динамики потребления в жилищной сфере: «объемы строительства падают, но обеспеченность жильем растет», «по очереди жилье получить невозможно, но число очередников резко снижается»; «соотношение цен на рынке жилья и доходов ухудшается, но число людей, которые могут прибрести жилье, растет». «Вот про эти парадоксы и хочется сейчас поговорить», – сказал А. Пузанов.

Исследователи попытались разделить жилищную сферу на три «элемента» и сравнить, что изменилось в фактическом уровне потребления жилья в квадратных метрах и качественных характеристиках, что изменилось в возможностях улучшения жилищных условий, в ценовой доступности приобретения жилья и в оплате жилищно-коммунальных услуг.

Динамика обеспеченности общей площадью жилья положительна: примерно на 40% по среднему уровню обеспеченности в целом по России и примерно 30% – по медианному уровню. В этом вопросе чуть-чуть сократилось отставание от США и других стран Европы. И по обеспеченности жилыми помещения на тысячу человек Россия находится на среднеевропейском уровне. «Другое дело, что это жилье расположено не там, где нам надо, и оно не такое, как нам хотелось бы», – сказал А. Пузанов. Словом, что касается динамики качественных характеристик жилья, ситуация не столь однозначна. С одной стороны, налицо резкое уменьшение доли коммунальных квартир – с 6% до примерно 1,5%. Причем государство особых программ расселения коммуналок не принимало, и это – результат рыночных отношений в жилищной сфере. С другой стороны, гораздо хуже дело потому, что жилищный фонд стареет и падают объемы капремонтов жилья. «Мы подсчитали, – сообщил докладчик, – что если бы объемы капремонтов сохранялись на уровне 1989 года, то дополнительно за это время было бы отремонтировано 14% жилищного фонда Российской Федерации». Но потребительские качества жилья, обусловленные наличием тех или иных коммунальных услуг (скажем, холодного и горячего водоснабжения), существенно улучшились.

Согласно сводному интегральному индексу потребления жилья, который учитывает как количественные, так и качественные параметры, рост потребления жилья составил за рассматриваемый период в расчете на одного человека примерено 35%. «К сожалению, не удалось точно доказать, что потребление возросло не только в целом, но и во всех доходных группах, но по косвенным данным это можно утверждать с достаточно большой степенью вероятности, – сообщил А. Пузанов. – Мы установили, что обеспеченность общей площадью жилья в 2009 году во всех доходных группах, за исключением нижнего дециля распределения населения по среднегодовым доходам, превысила среднероссийский уровень обеспеченности в 1989 году». При сокращении крайних форм «недопотребления» жилья (менее 40% от среднего уровня обеспеченности общей площадью жилья) увеличилась доля домохозяйств с относительно невысоким уровнем обеспеченности – от 40 до 60% от среднего уровня по стране.

Что касается улучшения качественных характеристик жилищных условий, то все население было разбито на группы по уровням жилищной обеспеченности. Было рассмотрено их распределение по доходам, проведено сравнение по правилам постановки на учет, учтена доступность к кредитованию, возможность получения земельного участка под индивидуальное жилищное строительство. «И мы пришли к неожиданному выводу, что доли домохозяйств, в 2009 году выигравших и проигравших от изменения возможностей улучшения жилищных условий по сравнению с 1989 годом, примерно одинаковые – 20 и 17,5% от всех домохозяйств соответственно, – сказал докладчик. – В числе проигравших оказались в основном домохозяйства с низким уровнем обеспеченности общей площадью жилья и низкими доходами, в числе выигравших – домохозяйства с более высоким уровнем обеспеченности и более высокими доходами».

Несмотря на все институциональные преобразования, для 60% населения ничего не изменилось: как в 1989 году не было никаких реальных институциональных возможностей улучшения жилищных условий, так нет их и в настоящее время. Уход государства с жилищного рынка был в значительной степени компенсирован самим рынком. Фактическое количество семей, тем или иным способом ежегодно улучшающих жилищные условия (обмен, покупка, получение жилья по очереди), осталось на сопоставимом уровне: 1,8–1,9 миллионов, или около 40% семей. Но доля домохозяйств, улучшивших жилищные условия при помощи государства, резко сократилась: если в 1989 году доля очередников среди всех семей, улучшивших жилищные условия, составила 73%, то в 2009 году – только 6,6% (131 тысяча из почти двух миллионов семей). А «при помощи» рынка число семей, улучшивших условия, выросло в три раза, добавил А. Пузанов.

Кардинальным образом изменилось соотношение доходов населения и цен на жилье. В 1989 году подавляющее количество семей из группы семей, имеющих возможность вступить в ЖСК или получить земельный участок для индивидуального жилищного строительства, обладали доходами, достаточными для осуществления платежей по соответствующим кредитам. Однако необходимость оплаты существенного первоначального взноса, практически единственным источником которого в условиях 1989 года являлись сбережения населения, обусловливала доступность таких кредитов только для 20% населения, имевшего необходимые сбережения. В условиях же 2009 года резко возросли возможности оплаты первоначального взноса за счет продажи находившегося в собственности жилого помещения, полученного в результате бесплатной приватизации жилья.

Увеличились и объемы жилищного кредитования. В 1989 году государственные кредиты были дешевыми, но «окошечко» для возможности получения этих кредитов было очень узкое. «Поэтому, по нашим подсчетам, даже в кризисном 2009 году объемы фактически выданных жилищных кредитов были больше, чем в 1989 году», – сказал А. Пузанов. Переход к рыночным процентным ставкам жилищного кредитования был компенсирован расширением доступа к жилищному кредитованию для всех категорий семей (а не только получивших земельный участок для индивидуального жилищного строительства, либо вступивших в жилищно-строительный кооператив), а также возможностью использовать продажу занимаемого жилого помещения для оплаты первоначального взноса по кредиту.

Доля расходов на оплату жилищно-коммунальных услуг в расходах домохозяйств в 2009 году увеличилась примерно на две трети от уровня 1989 года, что в значительной степени связано с увеличением обеспеченности общей площадью жилья и коммунальными услугами. Оценка расходов на оплату жилищно-коммунальных услуг за сопоставимую жилую единицу показывает, что при таком расчете бремя жилищно-коммунальных платежей увеличилось в рассматриваемый период не более, чем на 20%. Что касается аренды жилья на частном свободном рынке, то тут ситуация однозначно ухудшилась, и не только для Москвы. Например, для одинокого пенсионера, проживающего в квартире площадью 33 квадратных метра, ситуация тоже существенно ухудшилась, равно как и ситуация для семьи из трех человек со средним доходом в квартире площадью 54 квадратных метра.

Какие же выводы можно сделать? «На самом деле кардинальных предполагаемых изменений в ту или иную сторону в жилищной сфере не произошло», – констатировал А. Пузанов. Но развитие рынка жилья и снятие с переходом к рыночной экономике существовавших в советский период ограничений обеспечило больше возможностей улучшения жилищных условий.

С несколькими замечаниями в отношении докладов выступил на круглом столе профессор Северо-Западного научно-исследовательского института экономики и организации сельского хозяйства Российской академии сельскохозяйственных наук Давид Эпштейн. «Я отношусь к той категории, которая по питанию, конечно, проиграла – я профессор обычного государственного научного учреждения, получаю зарплату в 12 тысяч рублей, и как это сопоставимо с советским периодом, я не знаю. Но помогает выживать такая же по размерам пенсия». По мнению Д. Эпшетйна, кое в чем доклад «был чрезмерно лакировочным». «Например, на сегодняшнем круглом столе прозвучало, что у 80% населения России средний доход превышает позднесоветский уровень. Что-то здесь методически не совсем корректно, – заметил он. – Я занимаюсь всю жизнь сельским хозяйством, за уровнем потребления продуктами питания слежу внимательно и хочу заметить, что в советское время молока и кисло-молочных продуктов потреблялось практически в полтора раза больше. Потому что была другая структура питания, качество продуктов было значительно выше… Уже сам факт, что в среднем основная, самая первая, потребность в питании по качеству сегодня хуже, а по количеству примерно на том же уровне, должен настораживать».

«Почему же, – задался вопросом профессор Эпштейн, – получился явный плюс по объемным показателям? Ну, во-первых, сейчас существенно подешевела техника. В советское время цветной телевизор стоил две месячных зарплаты, а сейчас он стоит 20% средней месячной зарплаты. Что касается жилищ, то ведь значительное увеличение потребления в этой сфере связано с расселением. Вот, у меня умер отец, оставил мне квартиру, и площадь, приходящаяся на меня, увеличилась. И таких примеров много, но это мало что дает в смысле уровня реального потребления. Этот факт следует учесть, равно как и разграничение по качеству. Одно дело новый, только что построенный, дом, другое дело – бывшее советское жилье в том же Петербурге, или построенное сто и больше лет назад, при том что двадцать последних лет оно вообще не ремонтировалось». Суммируя свои замечания, Д. Эпштейн заметил, что не следует «ограничиваться средними цифрами и кривой распределения в ситуации качественных различий между уровнями потребления различных групп населения по доходам. Рассмотрение реальной дифференциации способно дать более реалистическую картину». Хорошо бы, заметил Д. Эпштейн, все-таки объяснить, «почему эти, пусть не 80, а хотя бы 50 процентов населения с большим сомнением воспринимают» такого рода выгоды от проведения рыночных реформ.

Эту точку зрения поддержал ученый из Новосибирского института экономики и организации промышленного производства Сибирского отделения Российской академии наук Константин Лущенко. А по данным, касающимся снижения потребления молока и яиц (эта тема ранее была затронута и на одном из пленарных заседаний конференции), вновь выступил А. Ивантер. «У всех у нас есть дети и мы переживаем за то, как они питаются, – заметил он. – Одним из факторов резкого снижения потребления молока состоит в том, что изменились взгляды подростков. Я бы предпочел, чтобы моя 17-летняя дочь пила молоко, а не какие-то безалкогольные полусоковые, полухимические напитки в красочной упаковке. Проблема, действительно, есть, но она не решаема с помощью каких-то административных мер».

Представитель Всемирного банка Виктор Сулла заметил, что с большим интересом послушал все выступления. «Было, в частности, весьма любопытно услышать, что ВВП упал на восемь процентов, а уровень бедности при этом не изменился, хотя немножко и вырос в 2008 году. А мы-то в банке полагали, что она вырастет на 17–18%! И сейчас мы стараемся понять, почему же этого не произошло? Видимо, потому, что были приняты социальные программы, увеличились пенсии, размеры минимальной заработной платы… Такая же примерно ситуация во всех странах СНГ. Мы в банке предполагали, что миллионы людей попадут в разряд бедных, но на самом деле этого не случилось».

Итоги заседания подвел Е. Ясин. «Было с самого начала ясно, что в рассмотренном докладе может быть много всяких неточностей и ошибок, умозаключений, которые у достаточно требовательного читателя вызовут массу вопросов, – сказал, в частности, он. – Но у меня от этой первой попытки есть определенное удовлетворение, потому что налицо более или менее реалистичная и правдивая – в той степени, на которую можно рассчитывать, если соответствующие данные честные – картина. Во всяком случае, предпринята попытка понять, что произошло в нашей жизни за 20 лет, и это ценно. Я убежден, что это было нужно сделать, и теперь есть основа для того, чтобы продвигаться далее и оценивать полученные результаты».

В завершение круглого стола научный руководитель ВШЭ высказал свою точку зрения по конкретным проблемам, затронутым в ходе выступлений и дискуссии. «Что касается молока, то я спрашивал господина Якобашвили (глава совета директоров холдинга «Вимм-Билль-Данн» – Ред.), который молоком занимается всю жизнь. Он считает, что просто так вот спрос упал, и говорит, мы его не можем восстановить. Но непонятно, почему же? Что, люди вместо молока стали покупать автомобили, мобильные телефоны? Сейчас я знаю, – продолжил Е. Ясин, – что проблема переработки молока заключается в том, чтобы собрать молоко, пригодное для такой переработки. В крупных компаниях все это делается более или менее культурно, а в провинции – это тяжелая проблема. На самом деле сокращение потребления молока произошло естественным образом, а на картину в исследовании могла повлиять «традиция» приписок, которая была распространена в советское время. Иначе я не могу объяснить возникновение этой проблемы. Но я доверяю цифрам по продуктам питания, приведенным в докладе».

Что касается жилья, то его цена, по мнению Е. Ясина, выросла так же, как и цена нефти. «И мне понятно, что структура рынка жилья, как и структура жилищно-коммунального хозяйства, глубоко порочна. Эта же система обеспечивает присвоение того самого сырья небольшим числом людей… Сейчас жилье вновь начинает дорожать! Почему? Да потому, что берут откаты, потому что в этой сфере распространено жуткое жульничество, которое никак не разоблачается. На молоке много украсть нельзя, и все это гроши по сравнению с тем, что крадется на рынке жилья. И это серьезная национальная проблема, о которой надо говорить во весь голос, иначе никто и не озаботится. Ведь известно же, что первый заместитель губернатора Московской области дал указание арестовать книгу «Подмосковные корпорации», в которой были разоблачены все махинации с жильем – с уликами и доказательствами, там были приведены фамилии. Мы все делаем вид, будто вокруг все чисто и гладко. Но надо все-таки понимать, что в обществе зреет страшная социальная беда – речь о земельных долях, которые сейчас растаскивают, просто-напросто обворовывают людей».

Из доклада, заметил Е. Ясин, ясно вытекает: России нужны серьезные институциональные изменения. Потому что распределение всего в России «смещено очень сильно и неоправданно в пользу людей богатых». «Это совершенно очевидно. Можно, предположим, согласиться с тем, что 80% россиян улучшило средний доход. Но то обстоятельство, что большая часть выигрыша от перехода к рыночной экономике достается наиболее состоятельной части населения, у меня вызывает большое беспокойство. Ясно, что в такой ситуации создать обстановку даже самого минимального доверия в стране невозможно, и нужно принимать какие-то меры», – заключил Е. Ясин.

Источник – Портал НИУ ВШЭ. 06.04.2011
http://www.hse.ru/news/extraordinary/28641399.html

Поделиться ссылкой: