Время Орхана
Лицо современной Турции, 53-летний писатель Орхан Памук, снискавший мировую известность своими романами, написанными в лучших традициях Дж. Фаулза, Х.Л. Борхеса и У. Эко, стал героем многочисленных публикаций и эфиров, на этот раз не в связи с литературной деятельностью. Памука судят — судят за то, что он признал в интервью швейцарской газете Tages Anzeiger геноцид армян, произошедший девяносто лет назад, и это квалифицируется как «оскорбление турецкой нации». Знают ли жители Турции о том, что был геноцид? По крайней мере, могут догадываться — в нем принимали непосредственное участие их прадеды. Но, скорее всего, большинство палачей уже предстали перед Аллахом и международный трибунал им не грозит. Турецкая республика официально не признает исторического факта геноцида армян в 1915-1917 годах, который признали пятнадцать стран мира, в том числе Франция и Россия.
Более того, по аналогичным обвинениям в оскорблении нации ожидают приговора суда еще около шестидесяти писателей и журналистов, поднимавших тему репрессий над национальными меньшинствами в Турции. Сам Памук в 1998 году отказался от государственного звания «национальный писатель», считая, что турецкое государство вело себя слишком жестко по отношению к курдским партизанам, а защищавшие права курдов писатели при этом сидели в тюрьмах.
Сейчас, когда суд над Памуком отложен до решения Минюста Турции, а глава комиссии по вопросам расширения ЕС Оли Рен сделал заявление о возможном прекращении переговоров с Турцией о вступлении в ЕС, если в этой стране будут нарушаться права человека и ограничиваться свобода мысли, можно надеяться на благоприятный исход дела.
На мой взгляд, процесс над турецким писателем в высшей степени показателен. Ведь главное, в чем его обвиняет общество — это произнесение вслух очевидных всем, но не проговариваемых фактов, отягощенное местом совершения «преступления» — заграницей. Памук не только заговорил в доме повешенного о веревке, но и вынес сор из избы, что карается согласно турецким законам более сурово, чем если бы он критиковал Турцию, находясь в ней. Здесь мы сталкиваемся с магическим переживанием мира, когда замолчанные события не существуют, а явления обретают сущность, будучи озвученными.
Но наступают времена, когда совесть нации, делавшая все, что возможно, в рамках своей компетенции, для включения Турции в ЕС, не может не произнести очевидных вещей. Есть критический порог молчания. Его перешагнули диссиденты в СССР, его перешло советское общество в эпоху Перестройки. У человека существует потребность говорить о преступлениях, в том числе и политических, и в частности о тех, вина за которые ложится на целые народы. Это коллективная исповедь, дорога к храму, неважно — к Собору Парижской Богоматери или мечети Омара. Признание истины во всей ее полноте, в том числе истины постыдной и трагической — важная часть того пути, который необходимо пройти любому народу, стремящемуся войти в европейский дом.