Историческая политика «Россия для русских» Александра III
Никита Соколов
Редактор журнала «Отечественные записки»
Никита Соколов:
После такой рекомендации непонятно, как приступать к делу, тем более что передо мной был блестящий Кирилл Рогов. А сейчас вылезу совсем не блестящий я, еще не вполне оправившийся от гриппа и замученный в пробках. Тем не менее, я попробую донести некоторую простую связку идей исторических опытов, которые представляются мне в высшей степени актуальными сейчас. Вообще-то, я историк. Но уже почти 20 лет занимаюсь редактурой, в частности, политических журналов. Поэтому у меня исторический опыт наслаивается на современные проблемы и заставляет смотреть на историю немножко другим глазом, не школьного учебника. Иногда это оказывается полезным.
Тема, которую я просил мне обозначить, называется «Россия для русских. Опыт катастрофы». Я не знаю, так ли ее обозначили, но суть вот в чем. В последние несколько лет мы начинаем слышать, что лозунг «Россия для русских» перестает быть маргинальным. Он приобретает даже какие-то черты престижности и приемлемости. Его уже начинают поддерживать люди, и даже иногда рукоподатные, что, вообще говоря, чрезвычайно странно, именно в силу некоторых исторических опытов, которые плохо известны широкой публике. Поскольку эпоха, когда лозунг «Россия для русских» был взят за основу практической политики, в нашем широком историческом сознании совершенно не освоена и даже практически неизвестна. Учебники ее проскакивают за ненадобностью. Она сложная, она непонятная, ее очень трудно разложить на примитивные марксистские ходы. Поэтому в советское время она совершенно из учебников исчезла, а в послесоветское не появилась, попросту не успела. Поэтому этот опыт материализации, опыт проведения политики под лозунгом «Россия для русских» оказался совершенно неизвестен. В результате лозунг этот приобретает некоторое обаяние, которого он совершенно не заслуживает, поскольку уже пробовано было, и известно, что кончилось катастрофой. Ровно это я бы хотел сделать сюжетом своего разговора.
Начать мне придется (и опыт показывает, что необходимо с этого начать) с некоторой вещи, которая покажется схоластической, но это необходимое предуведомление, некоторая лемма, которая должна быть сначала произнесена, когда мы говорим о национальностях. Это, опять таки, в нашем обществе очень слабо популяризованное, открытие гуманитарных наук в последние 30 лет. Заключается оно в том, что спор между конструктивистами, теми людьми, теми этнографами, антропологами, которые считают, что нация конструируется, и пряморадикалистами, то есть теми, кто считает, что нация имеет материальное основание и существует извечно, в современной науке завершился полной победой конструктивистов. Нет ничего материального, что лежало бы в основании нации. Ничего. Нет никакой объективной материальной реальности, которая бы лежала в фундаменте национального самосознания.
Это очень легко продемонстрировать. Если вы возьмете стандартное (оно и до сих пор стандартное во всех словарях) определение нации, которое фигурировало в «Большой Советской Энциклопедии» академика Бромлея, то там вы найдете стандартный набор: нация – общность людей, объединенных языком, культурой, вероисповеданием, территорией. Вроде бы, это читается как определение, не правда ли? Но штука в том, что в определении должны быть отличительные и особенные признаки. Это логическое требование к определению. Если вы определяете предмет, то в его характеристиках должны быть отличительные и особенные, только ему свойственные признаки. Так вот ни один из бромлеевских упомянутых признаков не является ни отличительным, ни особенным. Нации существуют без территории тысячелетиями, соблюдая полную национальную гомогенность. Сербы и хорваты разговаривают на одном языке. Нет никакого отдельного сербского или хорватского языка. И, тем не менее, очевидно, что эти две нации разные. Точно так же обстоит дело с любым объективным параметром, какой бы мы ни взяли.
В последние 10 лет окончательно рухнули последние попытки приписать национальности биологические основания. Расовая концепция рухнула в 1960-е годы окончательно, когда стало понятно, в силу развития генетических исследований, что тот пучок, тот букет признаков, который мы приписываем расе… Что такое раса? Это сочетание цвета кожи, специальной формы носа. Негроидная раса – черная кожа, специальная форма носа и курчавые волосы. За каждый из этих признаков отвечает отдельный ген, и эти гены не распространяются пучком. Они никак не связаны. Они существуют и распространяются совершенно самостоятельно, и их частотность разная в разных ареалах. Вернее, никакого пучка не существует. То есть, не существует ничего, что можно называть расой. В последние 10 лет рухнул последний оплот пряморадикалистов, когда был расшифрован геном человека и начались генетические исследования происхождения. Поскольку аудитория очень разнородная, кричите, что вы это знаете. Я тогда не буду об этом говорить. А так вы на меня смотрите, и я не понимаю, известно это, или не известно. Вы какие-нибудь знаки подавайте. Хорошо? Я тогда от известного буду уходить к тому, чего я еще не говорил. Про гаплогруппы известно?
Реплика:
Нет.
Никита Соколов:
Это кусочек гена, располагающийся исключительно в мужской хромосоме, который передается в неизменном виде от отца к сыну, и только. Поскольку он с женской линией не смешивается, то это позволяет твердо отследить происхождение этого гена и ареал его распространения, вплоть до глубокой древности. Была выдвинута гипотеза, что нация состоит из людей, обладающих определенной гаплогруппой. Ничего из этого не получается. Самая частотная в России для славянского населения (того, которое называется русским) гаплогруппа R1А1 имеет частотность примерно 48%. При этом гораздо более высокую частотность она имеет в Киргизии и в Финляндии. На этом все разговоры о крови как связующем начале нации в науке завершились, и с тех пор должны быть оставлены исключительно всяким прохиндеям и мошенникам от политики, которые могут этот аргумент по-прежнему использовать, и Бог им судья. Но если мы стараемся основать политику на каком-то рациональном знании, то все аргументы такого рода должны быть отставлены навсегда. Наука этот вопрос решила.
Теперь о значении этого отступления. Раз ничего материального в основании нации не существует, и она всякий раз конструируется… Собственно, это давно понималось всеми внимательными наблюдателями. Один чрезвычайно известный политолог и политик XIX века прямо произнес, что нация – это ежедневный плебисцит. То есть, это люди постоянно выбирают свою идентичность. Принадлежат они к этой нации, или не принадлежат.
Реплика:
Сами?
Никита Соколов:
Сами, конечно. Ровно поэтому опасно строить национальное государство на этом принципе. Потому что люди думают сейчас так, а потом могут задуматься, что они никакие не русские, а что они вотяки, и потребуют себе национальной самобытности и особой государственности. Поскольку нация нигде не помещается, кроме сознания человека, то это самый важный научный вывод последних 50-ти лет всех антропологов, этнографов: ничего нет такого в нации, что бы не помещалось вне головы человека. Ничего совершенно, кроме сознания, абсолютно не присутствует. Поэтому чрезвычайно опасные фокусы производит неудачное конструирование национальных общностей. И вот, под лозунгом «Россия для русских», однажды в России уже был произведен опыт конструирования национальной общности, закончившийся катастрофой.
Я возвращаюсь, собственно, к своему историческому сюжету. Первые идеологемы начали складываться уже в 1860-е и 1870-е годы. Сначала в некоторой публицистике и в некоторой фракции. Из этой публики самым знаменитым писателем был Николай Данилевский. Может быть, он и сейчас известен. В 1871-м году он опубликовал книгу «Россия и Европа», которая тогда была не замечена, но через 10 лет имела шумный успех, поскольку чрезвычайно занадобилась властям. Николай Данилевский доказывал, что мир состоит не из людей, а из изолированных национально-культурных групп, национально-культурных кругов, которые между собой никак не связаны, и свойства их таковы, что они друг у друга институты заимствовать не могут. То есть, они ни коим образом не могут ничем поживиться. Одна культурно-историческая группа от другой ничего не может позаимствовать. У них своя совершенно отдельная судьба. И главное свойство (для чего это все и писалось) русской национально-культурной группы заключается в органической связи народа с государем. Обратите внимание, что нация конструируется таким способом.
Начало этому можно видеть уже у графа Уварова в «Теории официальной народности». В 1870-е годы последователи Данилевского в правительстве просто продолжили эту линию в сложных условиях становления гражданского общества после реформ Александра II. Когда эти реформы начали буксовать, возник вакуум, и правительство к 1881-му году оказалось в тупике в связи с убийством Александра II террористами, оказалась востребована ровно эта идеологема, и был поднят на щит лозунг «Россия для русских». Буквально эту короткую формулировку сформулировали позже. Это формулировка образца 1905-го года. «Россия для русских» – это лозунг русских националистов образца 1905-го года. Но по существу, в других формулах, он был взят на вооружение во времена, гораздо менее пригодные для успеха. Он был принят на вооружение в 1881-м году, с воцарением Александра III, который решил повернуть национальную государственную политику на 180 градусов, а эпоху реформ назвал «иноземным чужебесием» (чрезвычайно характерный термин). Все либеральные реформы – это чужебесие для русского народа, это некорректное и не критическое заимствование чужого нам, непригодного. Александр III призывал вернуться к патриотическому здравомыслию, то есть, к возвращению в свой национально-культурный круг. Россия должна быть русским государством, покоящимся на истинно русских культурных основаниях. И все остальные народы, составляющие весьма значительную тогда часть населения империи, гораздо большую, чем теперь. Вы представляете, в каких пропорциях, примерно, нет?
Реплика:
Нет.
Никита Соколов:
Русские составляли примерно около 40%, русские, в строгом смысле слова, то, что тогда называлось великороссом. Обратите внимание, что слово «русский» это политический термин. Когда говорят о народе, о племенной принадлежности, как тогда говорили, то различали великороссов и малороссов (будущих украинцев). Великороссы составляли около 42% населения империи, вместе с малороссами около 60%. И выдвижение лозунга «Россия для русских» означало очень большой, как вы понимаете, вызов. Вызов, когда от многочисленных народов, имеющих собственную интеллигенцию, часто от народов, имеющих традицию собственной государственности, что чрезвычайно укрепляет национальное сознание, требуется утратить эту национальную самобытность, лишиться ее и сделаться русскими. Вот в этом смысл русскости уваровской формулы. То есть, в верности православию, верности самодержавию, в которых и заключается русскость, по понятиям того времени. Это же смешно чрезвычайно, на личности переходили! Там князь Шаховской, либерал, и князь Долгоруков, основатели Конституционно-демократической партии, так их не считают русскими людьми. Зато ялтинский градоначальник Думбадзе и редактор главной националистической газеты «Московские ведомости» Грингмут, естественно, русские люди. Вот как строилась эта идентичность. Это чисто политическая идентичность.
Дальше эта идеологема, эта схема была опробована на практике. Началась чрезвычайно грубая, чрезвычайно решительная политика русификации окраин. Особенно тяжелой была и особенно много нареканий она вызывала ровно в тех частях империи, которые были более культурны, как тогда выражались, сравнительно с великорусским центром. В Польше и Финляндии, в первую очередь. Именно там были предприняты наиболее жесткие русификаторские меры. Польша была ликвидирована как название части империи. Она стала Привисленским краем. Изначально в средней школе исключен был польский язык, начались гонения на польскую литературу. Начались гонения на униатов, то есть, на греко-католиков, особую конфессиональную группу, образовавшуюся в конце XVI столетия, когда была заключена уния между западнорусскими католиками и православными. Образовалась особая конфессия, сохранившая греческий обряд, но подчиненная католической иерархии.
Ровно такие же меры, о чем менее известно, предпринимаются в Финляндии. На протяжении 30 лет у тихих и благоразумных финнов (они и тогда были примерно такие же, как сейчас, про них рассказываются анекдоты: очень неторопливые, очень спокойные) точно так же делаются попытки выведения языка, не очень успешные. Вводится всеобщая воинская повинность вместо собственной финской армии, которая была, что оказалось для финнов чрезвычайно губительно. Почему? Надо пояснить, почему всеобщая воинская повинность, введенная в 1874-м году, при распространении на национальные окраины оказывалась инструментом русификации. Вся армейская подготовка к службе, естественно, велась по-русски. И все уставы, все команды, все по-русски. Молодой человек, который в 21 год уходил на всеобщую воинскую повинность, возвращался социализованным в той части, которая прививала важнейшие параметры, важнейшие понятия гражданственности. Он приходил социализованным уже по-русски. В результате национальные меньшинства лишались значительной части инструмента воспитания собственного народа. Прерывалась эта цепочка сознания непрерывно. Поэтому финны очень болезненно реагировали на распространение всеобщей воинской повинности на Финляндию.
Я сейчас скопом скажу все вместе. Следующим врагом русскости сделался Кавказ. Но не та его часть, горная, которая тогда была совершенно дикой и которая сейчас всех донимает, сильно выходя в модернизированное состояние, а та часть, которая как раз была на Кавказе цивилизованной – грузинская и, особенно, армянская. Особенно решительные гонения были проведены на армянскую культуру и армянскую церковь, вплоть до запрета армянских школ, в которых все должны были учить по-русски, и вплоть до конфискации в 1902-м году имущества армянской церкви. Как-то я в глазах не вижу ничего. Это всем известно, то, что я рассказываю? Причем, эта конфискация имущества немедленно вызвала вооруженные столкновения, поскольку конфисковали матадаран, главное святилище армянской церкви, которая древнее российской и имеет совершенно особенную историю. Известно, что это Дохолкидонская церковь, православная церковь, отделившаяся от Дохолкидонского собора, выработавшая канон православного символа веры. Она совершенно особенная. В IV веке н.э. после Рождества Христова она отделилась от остальных православных церквей.
Следующими по масштабам остроты гонений объектом гонений сделались малороссы, украинцы. Было запрещено печатание любых книг на украинском языке, кроме фольклорных текстов. В результате, что получили от политики русификации российские гости, которые думали таким образом укрепиться, создав некоторое монолитное гражданское общество, которое бы именовалось русским, и что получили окраины? Власти получили пороховые бочки на всех угрожаемых пограничьях империи. Если вы обратите внимание, откуда комплектуется революционное движение, я производил такие расчеты по самому подробному справочнику, который был издан в начале 1920-х годов, «Общество политкаторжан и ссыльных поселенцев». Самый полный справочник революционеров, участвовавших в свержении империи. Непропорционально великое представительство в этом революционном классе у народностей, составлявших угрожаемые окраины империи: поляков, евреев из черты оседлости. Про евреев надо говорить, или это известно?
Реплика:
Известно.
Никита Соколов:
Я про евреев просто не говорю. Или все-таки скажу?
Реплика:
С территории Украины?
Никита Соколов:
Не территория Украины. Евреям позволялось жить в черте, так называемой, еврейской оседлости. То есть, это те части, которые когда-то принадлежали Речи Посполите, польско-литовскому государству, а в XVIII веке вошли в состав Российской империи. После того как евреев изгнали из Испании и из Германии, литовские князья специально пригласили их занять эти пустующие земли. Так образовалось это большое еврейское население в Восточной Европе, полностью сохранившее свою традиционную культуру, свой традиционный быт. И после раздела Польши в конце XVIII века это значительное еврейское население, которого никогда в России не было, оказалось в составе Империи. Действительно, абсолютно чужеродная культура, замкнутая культура, герметичная, и с ними непонятно было, чего делать. Но из черты еврейской оседлости, по гражданским законам начала века, по законам 1830-х годов позволялось выходить (помимо служивших солдатами и отставных солдат, которые могли селиться после этого где угодно) лицам первых двух купеческих гильдий и получавшим высшее университетское образование. Когда в сороковые годы XIX века начинается модернизация еврейской культуры в черте оседлости, начинается распад традиционного кагального талмудического общества. Оно осовременивается. Это довольно сложный процесс, называется специальным еврейским словом, которое я не умею произнести. По-русски это переводится как просвещение. И действительно огромные, сравнительно с предшествующими временами, массы еврейской молодежи двигаются в университеты. Так вот, когда во времена Александра III включается режим «Россия для русских», этот канал социальной мобильности для евреев перекрывается. Немедленно вводятся, начиная с 1887-го года, ограничения для евреев на получение ими образования. Наиболее известны этим «Деляновские циркуляры», циркуляр министра народного просвещения Ивана Делянова о процентной норме в гимназиях и университетах. Изгоняются в 1891-м году из Москвы все евреи, которые там оказались на законных основаниях. То есть, николаевские солдаты, евреи-ремесленники, которым позволялось селиться, это была особая группа, и лица с высшим образованием, не попадавшие под некоторые специальные категории. Более 20-ти тысяч человек было в одночасье выселено из Москвы, чтобы, как формулировали тогда идеологи, Москва не выглядела еврейским иноземным городом.
Результатом этой политики сделалась революционализация национальных элементов, при этом населяющих ровно те окраины государства, где наиболее вероятна большая европейская война. Понятен ход? Обратите внимание, когда будете заниматься, если вдруг вам случиться, историей Первой мировой войны, что невозможно было построить систему разведки и контрразведки на польских землях, где, собственно, первые полтора года война и шла. И в силу этого к 1915-му году вся эта территория оказалась Россией утрачена, поскольку закрепиться на ней, не имея искренней поддержки местного населения, оказалось невозможно. То есть, в результате проведения русификаторской политики на окраинах, власть получила пороховую бочку на границах, угрожаемых в случае войны. И гораздо более интересно, что пороховой бочкой стала Финляндия. Финляндия стала главным местом, где скрываются русские террористы и бомбисты. Финляндия становится местом, через которое идет поток оружия и денег, подпитывающий всю конспиративную революционную Россию. И это все в 30-ти верстах от Петербурга. Современному человеку, может, трудно представить, где начиналась Финляндия. Представляете себе, нет? Все нынешние дачные пригороды Петербурга это, собственно, уже Финляндия. Выборг отошел к России в 1940-м году. А так вся эта дачная область, вдоль залива, это все уже Финляндия. В 30-ти километрах от столицы очевидные базы революционеров, которые никак нельзя взять, потому что местное население им сочувствует. И ничего нельзя с этим поделать. Как только бомбисты чего-то разбомбят в Питере, они тут же садятся в этот дачный поезд, выезжают за финскую границу и оказываются в полной недосягаемости для российской полиции, поскольку их там прикрывают. Это один аспект катастрофы.
Давайте я намечу то, что хотел сказать, поскольку сюжет безграничный, а вы просто дальше мне будете задавать вопросы о том, что вам интересно. И дальше будем продолжать уже какими-то эпизодами. Я просто намечу то существенное, ту конструкцию, которую я должен был выстроить. Характеристика «Россия для русских» в политике будет совершенно не полна и даже увечна и неправильна, если не объяснить, что получил с этой политикой великорусский народ. Вот это уже совершенно из наших учебников исчезает и остается непонятным.
А получил он следующее. В течение следующих за объявлением этого патриотического курса лет, после 1881-го года, восстанавливается истинно русская система администрации, которая была потревожена и, по мнению идеологов этого движения, искалечена в эпоху великих либеральных реформ Александра II. Это значит, что, в первую очередь, усиливаются цензурные гонения, гонения в сфере мыслей. Закрываются органы печати не патриотического направления, меняется университетский устав, который в значительной части подчиняет университетское преподавание видам министерства. До этого, по либеральному уставу 1863-го года, министерство никак не могло вмешиваться в предметы и содержание преподавания. Это целиком отдавалось самой университетской корпорации. То есть, эта площадка свободы точно так же исчезает после введения в 1884-м году нового университетского устава. Но это меры, которые задевают весьма незначительную часть образованного русского сообщества, и в общей массе переживаются как не критически важные.
А вот то, что заставило каждого русского человека почувствовать на собственной шкуре прелести патриотического истинно русского администрирования. Это введение в июле 1882-го года положения «Об усиленной чрезвычайной охране». Властью министра внутренних дел на территории губернии или по совещанию пяти министров на более значительных территориях мог вводиться режим усиленной или чрезвычайной охраны. В этих условиях отменялись обычные гражданские законы, и администрация получала практически полную свободу действий вне судебного контроля, вне контроля прессы. В местностях, объявленных на положении усиленной охраны, губернатор своей властью мог закрыть любое общественное собрание, любую общественную организацию без объяснения причин, мог прекратить любой орган печати без объявления причин, выслать в «места, не столь отдаленные» (это тогдашний законодательный термин, это не шутка) любое лицо без объявления причин. И власти очень широко пользовались этой административной высылкой, которую нельзя было обжаловать в судебном порядке.
Так вот, начиная с этого момента, с 1882-го года, все большая и большая часть Российской Империи жила на положении усиленной или чрезвычайной охраны. Ежегодно от 50-ти до 80-ти процентов территории существовало в режиме усиленной или чрезвычайной охраны. Это такая попечительная полицейская власть, от которой доставалась и самому великороссу, и мало ему от этой власти не показалось. От полицейского произвола, который немедленно расцвел, взвыли все. Собственно великоросс был революционизирован точно так же, как евреи и поляки.
И, наконец, последний, но самый массовый удар этой политики был нанесен по крестьянству. Нанесен он был возвращением истинно русской системы попечения в среду крестьянского управления. В 1889-м году был принят закон о так называемых земских участковых начальниках. Надо ли напоминать, что земские органы самоуправления действовали только на уровне уезда и губернии, а волостного земства не было. На нижних уровнях административного деления действовали сословные крестьянские органы самоуправления, куда ни дворяне, ни купцы уже не имели хода. Так вот, в 1889-м году эти крестьянские сословные волостные и сельские органы самоуправления были подчинены надзору земских участковых начальников. Закон был так хитро сформулирован, чтобы в результате посты эти могли занять только дворяне. Разорившиеся дворяне, от полицейской власти которых мужик только-только избавился, буквально 10-ти лет не прошло, как кончились временные обязанные отношения после реформы, и мужик получил, наконец, полноценную гражданскую свободу от полицейской власти помещика. Вот эти самые помещики были возвращены в это самое полицейское качество под видом земских участковых начальников, назначаемых министерством внутренних дел. И вот тут взвыл уже русский мужик, взвыл смертный воем.
А что означает земский участковый начальник? В его лице нарушалась главная тогдашняя аксиома правильно устроенного разделения властей, которая после реформы Александра II в России начала внедряться. Земский начальник совмещал в своей особе и судебные, и административные функции. Он сам себе был судья в своем участке. А над ним стоял только уездный съезд земских начальников. Обжаловать решение земского начальника можно было только в собрании этих земских начальников. Судебным образом протестовать против решения земского начальника было невозможно.
В результате взвыл русский мужик уже в центральной губернии, самый что ни на есть великоросс. Взвыл страшным воем, поскольку на эти полицейские органы, в частности, возлагалась функция, отобранная у земских органов, обеспечения народного продовольствия. Рынки были тогда не такие развитые, как сейчас, а урожаи не были стабильны. Мы же живем с вами в русле неустойчивого земледелия.
Реплика:
Рискованного земледелия.
Никита Соколов:
Рискованного земледелия, да. И в связи с этим был продовольственный устав, и полагалось иметь продовольственные запасы в каждом селении, в каждой волости. Их можно было держать в натуральном виде, или в денежном. Вот тут-то и была главная кормушка, что натуральные запасы обращались в деньги, деньги отправлялись в банки, а в нужный момент не оказывалось ни денег, ни запасов. И когда случился страшный неурожай в 1891-м году, земские начальники отрицали наличие неурожая, чтобы не обнаружилась быстрая растрата хлебных капиталов, продовольственных капиталов. Сначала они несколько месяцев отрицали сам факт неурожая. Потом, когда цены на хлеб взвинтились, и никаких прежних капиталов уже не доставало для необходимых размеров помощи не только семенной, но даже и продовольственной, они блокировали усилия земских органов и частных благотворителей, которые попытались на основе частной благотворительности решить проблему помощи голодающим. И после 1891-го года главным врагом национальной русской власти становится русский мужик из вот этих 32-х губерний Центральной России, пострадавших от неурожая 1891-го года. Когда он повторился в 1904-м, и произошла ровно та же история ровно с теми же земскими начальниками, это было одной из причин взрыва в 1905-м. Имейте это в виду, что не только поместные землевладения, не только земельный голод, но и истинно русская система управления, попечительная о крестьянах, взорвала русскую деревню в 1905-м году. Имейте это, пожалуйста, в виду, что «Россия для русских» – это лозунг для историка чрезвычайно сложный, многослойный. Потому что надо объяснить, какую Россию получает русский человек, оказавшийся под воздействием вот этой попечительной власти, которая берет на вооружение лозунг «Россия для русских». Власть, берущая на вооружение лозунг «Россия для русских», устраивает властную вертикаль, лишенную каких бы то ни было противовесов издержек, и мгновенно, в течение буквально 20-ти лет доводит ситуацию до кризиса.
Это главный исторический опыт, который мы с вами видим на примере царствования Александра III и начала царствования Николая II, который в начале царствования, вплоть до самого взрыва в 1905-м году, продолжал эту же самую линию. Продолжали гнобить евреев, поляков, финнов, продолжали укреплять власть бывшего помещика, власть дворянина, сословную власть дворянина в деревне, продолжали ограничивать свободу крестьянина, вплоть до запрета свободного распоряжения надельной землей. Во второй половине 1890-х годов были введены чудовищные ограничения для семейных разделов, для переделов надельной земли, для продаж надельных участков. Власть вмешивалась в то, что мужик всегда считал своей интимной сферой деятельности, в которую не решался вступать никакой помещик, обратите внимание.
Во времена крепостного права помещик имел дело не с конкретным мужиком, а с сельским обществом. Он получал свой оброк и свои барщинные работы, но никак не распоряжался крестьянской землей. Все крестьянское землевладение устраивалось на основании обычного права и находилось в распоряжении самих крестьян. Если бы помещик, по обычаям, попытался бы в это вмешаться, ему бы сильно не поздоровилось. Здесь руководил не закон, а обычай, и помещики даже не пытались это делать, потому что было понятно: начнешь вмешиваться – будет ровно как самый знаменитый пример, Аракчеевское имение, выпало у меня слово. Вы должны помнить, под Псковом, где Аракчеев устроил такой образцовый феодальный колхоз.
Реплика:
Военное поселение.
Никита Соколов:
Нет не военное поселение, а собственное его имение. Военные поселения это отдельная история. А он в собственном своем имении устроил образцовый колхоз, построил своих мужиков в бригады, как колхозных крестьян при советской власти. И тут приключился мятеж. Убили управительницу в самом знаменитом и самом охраняемом имении Аракчеева. Нельзя было вмешиваться в земельные отношения. Это русским мужиком переживалось очень интимно. И это правда, это важный культурный факт, что при тогдашней технологии земледелия отношения мужика с землей – это очень интимные отношения. Он должен знать каждый пятачок, где как сеять, где чего дует. Это очень тонкие отношения человека с землей. Это до всяких гербицидов и минеральных удобрений, и поэтому это очень сложная технология, которую нельзя подменить никаким полицейским усмотрением. Как только под лозунгом «Россия для русских» власти вмешались в эту чрезвычайно интимную сферу русского мужика, он тут же вызверился и пошел за социалистами-революционерами, которые звали его это самодержавие свергать.
Вот, собственно, то существенное, что я хотел сказать тезисно от себя. Понятно, что здесь чрезвычайно много разных аспектов и чрезвычайно много растет отсюда разных вещей, но я думаю, что правильнее уже мне было бы за вопросами идти, потому что некоторые вещи мне представляются ясными. А может быть, они как раз для вас наименее ясные, а я о них не говорю. Поэтому дальнейшее обсуждение этого сюжета правильнее было бы, мне кажется, вести по вопросам. Или что-то мне еще досказать? Давайте, решайте.
Ведущий:
Поднимайте руки у кого есть вопросы.
Софья Русова, Ижевск:
Первый вопрос после такого замечательного исторического экскурса, почему об этом не пишут в учебниках истории? Я окончила школу 6 лет назад. Национальный вопрос на уроках истории вообще никогда не затрагивался. Некоторые факты, например, по поводу ограничения на учебные места для еврейского народа и т.д. Остальное же вообще никак не освещалось. Это такая целенаправленная политика в школьном образовании и предмете?
Никита Соколов:
Я бы сказал, что это советская инерция. Сразу после революции большевики вообще отменили преподавание истории в школе. Это считалось совершенно ненужным, поскольку считалось, что история воспитывает ровно националистические чувства. Все это надо было отменить. Надо было растить бойцов за интернациональное дело коммунизма, поэтому всякую историю в школе отменили, и преподавали там социологию в облегченном виде, в выжимках и выдержках. Когда в воздухе запахло мировой войной, когда стало понятно, что фашисты уже пришли к власти, и что война будет большая, европейская, а то и мировая, и надо готовить солдатское мясо, чтобы оно за что-то воевало, вот тут вспомнили об этом главном инструменте патриотического воспитания, и в 1934-м году стали восстанавливать преподавание истории в школе. Это восстановление шло уже на совершенно других основаниях. Сталинский режим уже внутренне совершенно окреп. И этот сталинский режим был такой же точно русификаторский, как режим Александра III. Этим он разительно отличался от режима начальной большевизии.
Вы представляете себе примерно эту динамику, или нет? На чем, собственно говоря, большевики выиграли Гражданскую войну? На двух лозунгах: «Земля крестьянам, немедленно и вся». Это хорошо себе представляют все. И второй лозунг – «Полная свобода национального самоопределения». В 1918-м году большевики, чтобы выиграть Гражданскую войну, объявили полную свободу национального самоопределения. Кавказ весь оказался раздерган, Средняя Азия вся оказалась раздергана на лоскутные республики. Я не знаю, хорошо ли вы себе представляете географию Московской области? В Малаховке была отдельная республика. Это недалеко от Москвы, такое дачное место. Там была отдельная республика. Кто хотел, тот, столько мог, устраивал национальную самобытность. В результате выиграли Гражданскую войну. Белое движение, все-таки, относилось к наследию империи с почтением и считало, что Россия должна оставаться единой и неделимой. Нужно оставаться единым гражданским обществом, без деления на национальные квартиры. И на этом проиграло, потому что ровно в тот момент, когда конница белых могла дойти до Москвы, ей в тыл ударили кавказцы, которые были подкуплены большевиками обещаниями полной национальной независимости и полной национальной свободы. Пришлось возвращаться. Про НЭП в экономике все помнят, как мужику дали немножко похозяйствовать, а то бы он в Кронштадте и в Тамбове всю бы эту большевизию разнес. Понятно, о чем я говорю, нет? Мужик понял, что такое большевизия. В Кронштадте и в Тамбове это все было в 1921-м году явлено. Пришлось большевичкам откатить назад, дать НЭПу, дать мужичку немножко поднакопить жирку, пожить своим, как он считает правильным. И действительно, в течение 3-х лет мужик хозяйство восстановил, вот это, примитивное, которое было. Неплохое, кстати, кормиться было чем.
Ровно та же история произошла и в национальном вопросе. Начиная с 1927-1928-го года, ровно так же начинается наезд на национальные окраины, начинается наезд на то, что было дано в эпоху Гражданской войны, начинается наезд на национальные кадры, начинается второй этап русификации. Поэтому, когда в 1934 году начинают писать учебники истории, о политике Александра III можно написать или с полным сочувствием, или не написать совсем. Нельзя процитировать никакой документ эпохи Александра III, потому что он текстуально такой же точно: русский народ – старший брат всех народов, нельзя русскому народу вставать на цыпы, на коленки, чтобы принизиться до остальных и сделаться равным с остальными народами. Ничего этого в учебнике нельзя было написать. Все очень узнаваемо, все ровно то же самое.
Написать школьный учебник – это очень трудоемкая вещь, это тяжелый жанр. Чтобы его исполнить, надо много времени, нужно много опытов, много обсуждений. Это вообще трудная вещь, школьный учебник, очень трудный жанр. И когда начинают в 1994-м году появляться первые учебники, там начинает все это появляться. Но дальше, начиная, примерно, с 1999-го года, власти начинают крутить обратно, восстанавливать истинно русскую вертикаль власти. И опять мы в учебниках получаем то же самое. Опять «Россия для русских» эпохи Александра III. Оттуда, естественно, лозунг исчезает, потому что мы в истории живем. Все имеет некоторое историческое основание.
Екатерина Аликина, Санкт-Петербург:
Продолжая заданную тему, я бы хотела спросить, что советская власть вкладывала в политическое понятие «русский»? И как именно это последовало в трансформации именно сейчас, в настоящее время, так как национальный вопрос все равно начинает быть более острым для современной тематики? Спасибо.
Никита Соколов:
Первые 20 лет своего существования советская власть боролась с русским имперским шовинизмом, и слово «русский» вообще было ругательством, вплоть до Отечественной войны, когда стало понятно, что ни за какие интернациональные ценности невозможно вести Отечественную войну. Финляндию еще можно захватывать, еще Молдавию можно захватывать, а Отечественную войну будет вести русский человек ради сохранения своей русскости. Другой мотивации ему невозможно придумать. И тогда начинают вспоминать, что есть русская православная церковь. Её восстанавливают в 1943-м году. Тогда слово «русский» допускается в пропаганду, тогда начинают вспоминать о славе русского оружия, и начинается пропаганда русской военной школы, что было совершенно невозможно до войны. Появляются ордена Суворова, Кутузова, что было совершенно невозможно. До 1942-го года кем, по-вашему, был Суворов в наших учебниках истории? Как он представлялся там, какая его главная ипостась? Погромщик Польши и душитель Пугачевского восстания. Поляки, кстати, Суворова до сих пор хорошо помнят, какую резню он учинил в Варшаве в 1794-м году. Это поляки помнят до сих пор.
В эпоху войны русское берется на вооружение, включая знаменитый тост товарища Сталина на банкете по поводу победы: «За русский народ, самый терпеливый народ в мире». И обратите внимание, какие качества приписываются русскому народу. Собственно, сталинский тост – это и есть квинтэссенция русскости в понимании властей. Помните его, нет? Июль 1945-го года, торжественный, гигантский банкет в Кремле, великая помпа, и отец Иосиф, который вообще был небольшой любитель говорить, произносит несколько тостов, в том числе тот, который всех шокировал и произвел вот эту революцию. Он поднял тост за здоровье русского народа, самого терпеливого народа на свете. Потому что любой другой народ, имея такое правительство, какое имел русский народ, пожалуй бы, скинул такое правительство. А русский народ не скинул это правительство «За здоровье русского народа». Вот, примерно так. Примерно так моделируется политическая русскость в советском и, даже теперь, уже в постсоветском политическом дискурсе.
Мне как историку чрезвычайно интересно было бы узнать, когда наши патриоты и сторонники нашей национальной особливости употребляют слова, не имеющие никакого объема ясного понятия. Когда я слышу слова «духовность» и «соборность», я, опытный историк, кое-что представляющий про наше прошлое, решительно не понимаю, о чем идет речь. Русскому народу изобретают, приписывают какую-то особенную любовь к общению, которой он совершенно не обладал ровно до этих самых времен Александра III. Русский мужик спал и видел эту общину, чтобы как-то из нее сбежать и чтобы эту общину разрушить, общину в том смысле, как она была создана в петровской Руси.
История общины на Руси известна, или рассказать коротко? История крестьянской общины на Руси известна публике, здесь сидящей? Сейчас это выдается как главные инструменты, главный элемент национальной нашей особливости, что мы такие общинные, соборные и, соответственно, духовные. Никакой хозяйственной общины до XVIII века на Руси не было. Община была соседская, ровно такая, как везде в Европе, когда соседи в силу необходимости решали некоторые общие дела. Община с переделами общинной земли, то есть, с общинным владением землей начинает появляться в конце XVII века, укрепляется в XVIII, в фискальных интересах государства, чтобы удобней было собрать налоги, поскольку можно учинить над этой общиной круговую поруку, чтобы богатые платили за бедных. Вот тогда государство учреждает эту общину, а мужик рад бы из нее сбежать, да не знает, как, потому что его туда прикрепили. И как только, начиная с 1861-го года, открывается малейшая лазейка из общины сбежать, начинается повальное бегство. Штука в том, что мы очень плохо фиксируем источники этого бегства в силу того, что нет источников, которые бы его фиксировали безусловно, точно. Мужик, сбежавший из общины, не менял социального статуса. Половина московских предпринимателей и фабрикантов по-прежнему числились крестьянами Ржевского уезда. Понимаете? Холодовы и Морозовы, крупнейшие московские текстильные фабриканты. это крестьяне, один Ржевского уезда, другой Шуйского уезда. У них давно в Москве особняки, и дети учатся в Оксфорде, а они все еще крестьяне такой-то волости и такого-то уезда. Поэтому источники не позволяют с абсолютной точностью дать статистику этого бегства. Но все мемуарные источники, безусловно, показывают, что бегство это чрезвычайно внушительное. Русский мужик из общины бежал, и заключение потом в колхозы воспринимал не как продолжение вот этого закрепощения, а как новое крепостное право. А теперь нам уже очередные 15 лет втюхивают про нашу общинность и соборность. Русские мужики XIX века точно бы пасть порвали за эту общинность.
Екатерина Аликина, Санкт-Петербург:
Я хотела спросить насчет Столыпина и насчет того, что мужик пытался бежать. Насколько я помню по официальным данным, приведенным в учебнике истории, выход был не более 40%. То есть, там писалось наоборот, что мужик не хотел, и вот это как-то противоречит.
Никита Соколов:
Нет противоречия в этом. Мужик хотел сделать это сам. Столыпин установил для него чрезвычайно жесткие рамки, как это сделать, и мужика ломал через колено, нарушая все обычное право, сложившееся в деревне. Этого мужик перетерпеть не мог, чтобы его через колено ломали. Он ненавидел равным образом и общину, и способ, каким Столыпин пытался ее разрушить. В этом штука. Принудительное столыпинское землераспределение мужику было глубоко противным, разверстка, которой занималось ведомство Александра Кривошеева, землеустроение. Мужик хотел бы устроиться сам, на рыночных, заметьте, основаниях, безо всякого этого вашего административного усмотрения, где какие границы земельных участков. Ему Столыпин этого не давал, поэтому мужик ненавидел Столыпина, так же, как он ненавидел перед этим эту самую общину.
Реплика:
Вы сказали, что во время войны советские власти решили для повышения патриотизма обратиться к российской истории. Я хотел бы это подтвердить. Людей награждали орденами Кутузова, Суворова, Александра Невского. Это парадоксально. Ведь это представители еще той России, а их именами и орденами награждали советских воинов. Это тоже подтверждение тому, что вернулись для повышения патриотизма.
Никита Соколов:
Там еще круче история, на самом деле, с этим переосмыслением русского прошлого. Если вы помните, фильм Эйзенштейна, снятый в 1939-м году, «Александр Невский», не был пущен в прокат, потому что власти еще не были к этому готовы. Ведь в школах-то, что преподавали перед этим? Кто был Александр Невский, по-вашему, герой-заступник, что ли, святой и благоверный князь? Нет, он имел совершенно другой вид. Это был князь-предатель, который предал русские земли Орде, подвел под ордынское ярмо. Но вдруг занадобилось, вытащили с полки, и эйзенштейновский фильм стал великим патриотическим сочинением.
Реплика:
У маршалов советских и генералов, я смотрел, ордена висят и вот эти.
Никита Соколов:
Да. Но этого совершенно не могло быть до 1934-1939-го года, когда случился полный переворот национальной политики в советское время.
Михаил Ширинкин, Пермь:
Можно у вас поинтересоваться? В Великую Отечественную войну, я знаю, были какие-то проблемы с освобождением Западной Украины. То есть, в Украине уже были какие-то немецкие порядки, у них там был свободный рынок, а советская власть все это разрушила.
Никита Соколов:
Я бы сказал, что проблема была не с Западной Украиной, а с Украиной вообще. Прошла уже целая эпоха. В конце XIX века уже, безусловно, сложилась украинская интеллигенция и оформилась украинская нация как особое самосознание. Конструкция украинской идентичности отталкивалась от великороссийской. Историческим основанием для украинской идентичности становились казачьи республики. Я предельно грубо скажу. Русский человек – это тот, который верит в благость незыблемого и неограниченного самодержавия и готов ему подчиняться, а украинский человек – это тот, который верит в демократию в самых радикальных формах, в формах казачьего круга. И на этом довольно много было воспитано, практически, два поколения. Поэтому, когда началась мировая война, весьма значительная часть украинцев, не только на западе, хотела бы освободиться от советского господства.
Я не знаю, помните ли вы, как происходило установление советской власти на Украине? Ведь была Украинская народная республика, без большевиков. Большевики учредили своей вооруженной силой отдельное правительство в Харькове, а потом еще 2 года воевали за Киев. Разогнали Украинскую национальную республику, и только тогда утвердилась на Украине советская власть. Весьма значительная часть украинцев продолжала считать в 1939-м году, что это оккупированная территория, что это территория, оккупированная большевиками. Этот взгляд вы можете встретить и сейчас, правда, не у серьезных людей, а у всяких национально-озабоченных публицистов, но его можно встретить. В связи с этим Украина в мировую войну разделилась. И разделилась, в пропорции, точно трудно сказать, но, примерно, два к трем. Две трети украинцев встали на советскую сторону, а треть-то украинцев не встала ни на какую сторону и пыталась воевать и против Гитлера, и против Советов за отдельную Украинскую республику. Очень сложная вся эта история. Сложности были гигантские, и они не связаны с Западной Украиной. В Западной Украине легче вести партизанскую войну, и ее там продолжали вести украинские сторонники независимости, вплоть до 1956-го года. В Карпатах, в лесах, просто легче партизанить.
Антон Островских, Краснодар:
В самом начале выступления вы объяснили, что, в принципе, понятие нации какое-то достаточно всемирное. Почему тогда каждый народ, каждое мини-государство в составе Российской Империи так по-разному реагировало на политическое давление по русификации? То есть, Финляндия получила независимость и успокоилась. Она даже не выбрала потом президентом Маннергейма, когда он ей перестал быть нужен. А Грузия и Армения дали нам большое количество меньшевиков. Украина просто бурлила. Почему, все-таки, так по-разному проявлялась реакция на давление?
Никита Соколов:
Я, честно говоря, не очень понимаю вопроса. Реакция на давление проявлялась совершенно одинаково. Возникали очаги сопротивления. А вот плотность этого сопротивления и энергия его определялась историческими обстоятельствами, из которых важнейшее, на мой взгляд, это наличие собственной интеллигенции, которая готова возглавить этот процесс. Ни у каких киргизов и туркмен никакой собственной интеллигенции не было, поэтому там никакого сопротивления русификации не возникло до определенного момента, оно возникло уже совсем в другую эпоху. А нации, которые считали себя нисколько не хуже в культурном отношении, чем великороссы, такую экспансию воспринимали чрезвычайно болезненно. Поляки, армяне и евреи, считавшиеся носителями тысячелетней культуры, такие наезды воспринимали особенно болезненно. И там особенно энергично протестовала интеллигенция и тот слой простонародья, который эту интеллигенцию слушал. Так что это чистые исторические обстоятельства, где острее протестовали, а где нет.
Что значит острее? К 1903-му году самое чудовищное место в Российской Империи, где больше всего стреляли, догадайтесь, где было? Не Кавказ никакой – Финляндия. Вплоть до того, что в 1903-м году застрелили генерал-губернатора посреди города Гельсингфорса среди бела дня. Стрелявший ушел, потому что никто не захотел его ловить.
Валентина Киселева, Йошкар-Ола:
Я хотела бы у вас спросить. Мы говорим о том, что Россия для русских. А через историческую призму, особенно советскую, когда людям что-то тут пытались навязывать, да и в постсоветскую тоже, и предсоветскую, осталось ли у нас на сегодняшний день вообще что-то русского? Мы, допустим, часто говорим о том, что пельмени исконно русский продукт, еще что-то, изба эта тоже русская.
Никита Соколов:
Матрешка и балалайка.
Валентина Киселева, Йошкар-Ола:
Да, матрешка тоже русская. Сейчас мне кажется, что если даже очень сильно покопаться, то мы исконно русского ничего, наверное, и не найдем.
Никита Соколов:
Вот этот вопрос исконности, он, наверное, действительно существенный и должен быть как-то ясно отчерчен. Ничего исконного в мире не существует.
Валентина Киселева, Йошкар-Ола:
Нет, почему? Допустим, евреи. У них тысячелетняя культура. Просто еврейский вопрос это действительно больной вопрос, и мое место, и вообще, в целом. У них много чего можно узнать. История, культура, у них все это хранится. Допустим, какие-то небольшие народы, скажем, на Кавказе. У них тоже традиции хранятся. Что у нас есть вообще в России, у русских, какие есть традиции? Если, допустим, институт церкви, он точно так же прививался.
Никита Соколов:
Вы хотите, чтобы я вдруг взял и начал говорить нечто прямо противоположное всему тому, что я говорил до сих пор? Все, что я вам говорил до сих пор, должно было бы вас убедить, что не существует ничего такого, что было бы фундаментально, механически, материально и изначально исконно русским. Русское чаепитие придумано в XVIII веке. Истинно русская матрешка появилась, помните, когда?
Валентина Киселева, Йошкар-Ола:
В XVIII веке.
Никита Соколов:
Не надо выдумывать. После Русско-японской войны, закончившейся в 1905-м году. Это японская игрушка, которая с фронтов была привезена большим числом русских людей, и очень им понравилась. Это японская игрушка. Первая балалайка была сооружена в 1847-м году. Известен автор. И была продана впервые на Нижегородской ярмарке. Он первый ее соорудил, большой успех имела, и пошло широко. Это относится не только к русским. Желающим рекомендую замечательную коллективную работу. Она не выходила по-русски, но висит в сети по-английски. Называется «Изобретение традиций». Там несколько авторов, много очерков о разных странах.
В мире не существует никакой материальной традиции, не только в России, которая была бы старше 150-ти лет. Это не просто наблюдение, а, по всей видимости, в основе лежит некоторая закономерность. По всей видимости, это диапазон устной передачи. Вот эти три поколения, которые могут сообщаться напрямую. По всей видимости, любая традиция живет такой примерно срок. Шотландская волынка была изобретена 150 лет назад. Истинно шотландская волынка, с которой они, якобы, воевали с англичанами в XV веке. Все вздор и выдумки. Всю Шотландию вообще выдумал Вальтер Скотт в начале XIX века.
Еще одна замечательная была книжка, выпала фамилия автора, о нации. Название я помню точно, поэтому в сети найдете, «Воображаемые сообщества». Нация – это воображаемое сообщество. Это не плохо и не хорошо, это некоторый материальный факт. Поскольку такова природа этого конструкта, то с ним надо обращаться специальным образом. Та нация, которая поверила, что «Россия для русских» и что самодержавие ее основа, была создана в течение ста лет, начиная с Петровских реформ до 1830-1840-го, примерно, года. В течение этих полутора сотен лет российскому самодержавию и его идеологам удалось убедить русский народ, что он всегда взахлеб любил самодержавие, и это единственное его спасение, и тем он отличается от других развратных народов, что обладает органической связью со своим самодержцем. И поэтому ему не нужны никакие механические парламентские институты, которые эту интимную органическую связь огрубляют и разрушают. До этого русский мужик, до самого конца XVII века, замечательно разбирался в парламентских механизмах, очень их требовал и, вообще говоря, династию Романовых утвердил ровно в результате вот такого парламентского механизма, который тогда в Европе был ровно в таком виде известен. Земский собор 1613-го года – это парламент в том виде, как он в Европе существовал: с борьбой партий, с голосованиями, с очень тяжелыми склоками. Но именно эти земские русские мужики закончили смуту в 1613-м году, закончили гражданскую войну, собрали парламент, Земский собор, и учредили власть. Очень разбирались и очень дорожили своей свободой.
Следующие за Петровской реформой 100 лет путем последовательного внушения, воспитания, строительства специальных памятников в городах (то есть, наглядной агитацией) русского мужика убедили, что самодержавие было всегда, хотя не было никогда. Откуда начинается самодержавие на Руси, помните? С Петра и начинается. До этого никакого неограниченного самодержавия на Руси не было. Но следующие 100 лет нацию убедили, что она такая, что ей надо так. Вы здесь сидите, молодые люди, конечно, на собственном опыте не помните. А я-то помню на собственном опыте, как в последние годы советской власти влиятельная диссидентская литература, не советская, включая научную фантастику типа Стругацких, убедила широкую публику, что она не тоталитарная, что ей эта советская власть не нужна. В результате, как только материальные возможности для этого появились, миллионные митинги в защиту свободы, за отмену большевистского диктата… Я участвовал в этих митингах в 1988-м году. Люди шли туда за либеральными ценностями, за свободой.
Следующие 10 лет. Телевизор объяснил, что либеральные ценности –вздор, все американцы гадят, выбирая нам материальные ценности. А истинная наша русская ценность – это вертикаль власти, да благословит ее Аллах. И, ежели кто не любит вертикаль власти взахлеб, тот русофоб. Не правда ли? Пятнадцати лет не прошло, и уже 50%, по всем соцопросам, говорят, что да, у нас крепкая власть должна быть всегда, мы, русские, такие, нам нужно. Отпустите меня в телевизор, я поговорю лет 10 и расскажу, как было в средневековой Руси, в древней Руси. Оказывается, там совершенно другая традиция у нас есть, совершенно не монархическая. Какую нацию вы себе придумаете, в такой жить будете. Если вы позволяете себе такую нацию придумывать, не обижайтесь потом, что вам в ней неуютно жить. Это все измышленные сообщества, и это ежедневный плебисцит. Не позволяйте придумывать себе людоедскую нацию – будете жить не как людоеды. Вот, собственно, вся мораль, которую историк из своего исторического опыта может вывести.
Реплика:
А фольклор?
Никита Соколов:
Что такое фольклор?
Реплика:
Как вы к нему относитесь?
Никита Соколов:
Не понимаю при чем здесь фольклор? Что былины киевского цикла не имеют никакого отношения к Киевской эпохе? Не имеют. Все сочинены были в XVIII веке.
Реплика:
Но былины есть.
Никита Соколов:
Ну, хорошо, что есть былины. Попытка по былинам восстанавливать жизнь Киевской Руси обречена на полную фальсификацию, потому что они все сочинены в XVII, в XVIII веке, все эти былины про князя Красно Солнышко. И если только по этим былинам воссоздать социальную реальность Киевской Руси, попадете пальцем в небо. Очень далеко пальцем в небо попадете. Совершенно не так Киевская Русь была устроена. Не существует ничего непридуманного, нигде, не только в России. Везде все придумано. Но только, поскольку этот процесс социальный, то он и есть поле для общественной борьбы. Но я, все-таки, бьюсь и, вслед за Василием Осиповичем Ключевским, пытаюсь рассказывать, что древняя Русь была устроена не так. Там князь был второстепенной фигурой, а важнейшую роль играли волостные органы власти земского самоуправления, которые увенчивались вечевыми собраниями в вечевых городах. Ничего не выдумываю. Просто по летописям рассказываю. Это было известно уже Платонову и Ключевскому в начале ХХ века. Начинало пробиваться в школьные учебники. В университетских курсах было обычной вещью. Всем было известно, что древняя Русь была таким же демократическим государством, как античная Греция, ровно таким же. И эти наши волости, о которых повествуют летописцы, они точно такие же греческие полисы, они ровно так же устроены. Более того, и не могло быть иначе, в силу того, что технология такая, которая не позволяла управлять большим пространством из одного центра. Они должны быть маленькие и самоуправляющиеся, при тогдашних технологиях. И вдруг мы выдумали себе, что мы от всего мира наособицу, и прямо с Х века централизованы и едины. Не бывает так. Выдумка это все. Грубая и гнусная выдумка, не имеющая опоры ни в каких источниках. А вам ее втюхивают и втюхивают, втюхивают и втюхивают.
Вот берешь современный школьный учебник, глава о политической конструкции древней Руси, во главе стоял князь. Он иногда стоял во главе, но кто его в эту главу ставил-то? Напишите, наконец, что не мог князь встать во главу, то есть, сесть на этот престол, не порядившись с вече. Он заключал ряд договоров с вечевыми органами. И, в случае нарушения этого ряда договоров, ему (я даже не знаю, как это перевести на современные политические термины) «казали путь чист», и деваться ему было некуда. Он, куда послали, должен был идти, потому что княжеская дружина это, конечно, профессиональное войско, но крошечное. У самого заслуженного князя к излету карьеры ну, полтораста человек дружины, редко 200, и городское ополчение, 10 тысяч. Кто с этой массой сладит, как спорить? Поэтому, если сказали великому Александру Невскому на вече: «Путь те чист», он и катится в свой Переславль. Во главе стоял князь, Ну, стоял иногда во главе, в некоторых частных случаях и в некоторых специальных обстоятельствах, стоял во главе. Стоял во главе торгового суда. Суда по торговым делам, например. Понятно, почему. Потому что был чужак. Никому из местных не мог подсуживать, поскольку никак не был включен в эту местную корпорацию. Вот князь и судил торговую гильдию. Очень сложная и очень интересная конструкция. И совершенно европейская в своей основе. Это же не Персия никакая, не Иран и не Индия. Абсолютно европейская политическая конструкция в Древней Руси. Ничего про это не знаем. У нас во главе стоял князь. Самодержавие – наше все. Не надо все время врать, и будет нация другая. Как сконструируем нацию, такая и будет жить. Исторических способов конструирования много. Когда вопрос-то возник, вы представляете себе? Когда появилось собственно понятие нации? Ведь не было же никакой нации.
Валентина Киселева, Йошкар-Ола:
Век XVIII, XIX.
Никита Соколов:
В конце XVIII. Когда рухнуло представление о…
Валентина Киселева, Йошкар-Ола:
Во время великой Французской революции. Нет?
Никита Соколов:
Чуть раньше, когда возникло представление о народном суверенитете.
Валентина Киселева, Йошкар-Ола:
Ну, это Баден у нас идет, Гюго. Нет?
Никита Соколов:
Середина XVIII века, да.
Валентина Киселева, Йошкар-Ола:
Нет, Баден это XVII век.
Никита Соколов:
Но в широкую практику это вошло с Энциклопедией в середине XVIII века. Разумеется, многие об этом задумывались и раньше, но общим местом это стало в середине XVIII века, когда рухнуло представление монархического способа легитимации власти, что преданность династии вообще не сплачивает сообщества. Почему говорят, что эта часть Бельгии должна хранить верность каким-то испанским грандам? С какого бодуна, с чего? Тогда, чтобы скрепить гражданское сообщество в сложившихся исторических границах, была придумана идеологема нации, что это некоторое культурное историческое единство с правильной общей исторической прошлой судьбой и, скорее всего, будущей судьбой. Еще языка-то даже во многих странах не было общего. И тогда возникает романтическая литература, «Айвенго». Шотландию изобретает Вальтер Скотт. Чехи изобретают Чехию, а нам Николай Михайлович Карамзин изобретает Великую Россию. Все нации выдуманы. А та нация, которая «Россия для русских», собственно, выдумана в первой половине XIX века.
Екатерина Аликина, Санкт-Петербург:
А можно спросить, чтобы вы употребили вместо слова «нация» для самоопределения, допустим, проживающего народа?
Никита Соколов:
Я могу употребить как угодно, но штука в том, что мы все время будем сбиваться. Нельзя его заменить. Вы когда берете свой зарубежный паспорт, у вас там написана национальность, правда? И будьте вы хоть татарином, хоть удмуртом, там будет написано «Российская Федерация». Вот это и есть нация. Какая у вас национальность? Вы приезжаете на пограничный контроль. Вы же не рассказываете, какой вы уфимский еврей, а вы говорите: «Из России». Вот вся ваша национальность. Давайте эту национальность строить, то, что называется гражданской нацией, которая сплачивается не культурной самобытностью. Культурная самобытность это очень зыбкое основание, очень подвижное, очень выдуманное. А юридически будем строить эту гражданскую нацию на основе прав и обязанностей, незыблемых прав и незыблемых обязанностей. Тогда это будет нечто прочное.
Обратите внимание, что исторически первыми по этому пути пошли британцы. После таких страшных склок, какие у них были, а они еще памятливые, заразы, у них же архивы не горят. Домушки не деревянные и архивы не горят. У них все в памяти: и как шотландцев мочили, и как балийцев мочили англосаксы, все это в живой памяти. И тогда они придумали себе гражданскую нацию – британцы, поданные великого государства, которое ложилось не вместо, а поверх англичанина, шотландца, ирландца. Вот что-то такое, по всей видимости, в благоприятном случае, в случае, если мы не сойдем с ума окончательно, должно будет произойти и в России. Культурная самобытность останется. Она уцелеет в каких-то местных обычаях, иногда даже, может, и в юридических, брачных. Ничего в этом страшного нет. 50 американских штатов, и в каждом свой брачный кодекс. Нормальная вещь. Но возводить на основании культурной самобытности особенное гражданское управление и особенное гражданское право было бы чрезвычайно большой ошибкой, на мой взгляд. И гражданская нация должна презирать то, что в XIX веке называлось «племенными различиями».
Юридически, по-моему, мы должны их презирать. Во всяком случае, удачный опыт, по всей видимости, только британский. Противоположный опыт Австро-Венгерской Империи был чрезвычайно неудачен, противоположный опыт Российской Империи – неудачен. То и другое развалилось, в конце концов. Российская Империя в советском обличии просуществовала чуть дольше, а Австрийская Империя развалилась очень быстро, несмотря на попытки как-то либерализоваться. Австрийцы, еще начиная с 1867-го и до мировой войны, тоже пытались устроить национальную идентичность на основе племенной, в национальном смысле племенной, не в смысле гражданского общества, лояльности, и кончилось распадом великой империи.
Ведущий:
Никита Павлович, спасибо вам большое.