Эмиграция денег и национализм
Миграция людей – это всегда одновременно и миграция денег. Если страна принимает трудовых иностранных мигрантов, то вполне закономерно, что часть денег, заработанных мигрантами, из страны выводится в страны их происхождения. Такая эмиграция денег становится нередко предметом озабоченности и даже паники. Недавно оппозиционный политик Владимир Милов повторил эти страхи в своём видеоблоге, где он пугал свою аудиторию тем, что российские деньги «уходят в карманы к иностранным рабочим», что «приезжие работники обогащаются» и «отправляют большие переводы своим друзьям и родственникам за границу». Сколько, спрашивает Милов, денег «уходит из России» в страны СНГ? На сайте Центробанка он обнаружил, что это 3-4 млрд долларов в квартал, или 12-15 млрд в год, что «примерно сопоставимо с оттоком капитала из России». При этом политик несколько раз упомянул Узбекистан, куда переводится, как он выразился, самая большая сумма денег «русских налогоплательщиков».
Давайте разбираться. Открываем сайт Центробанка и смотрим опубликованные данные о трансграничных переводах физических лиц из России в 2019 и заодно 2018 годах. Всего в страны СНГ было переведено в прошлом году 12,9 млрд долларов, не 15, как выставил верхнюю планку Милов, но в тех пределах, которые он назвал. Узбекистан действительно получил почти 40% указанной суммы, кроме этой страны большие суммы, более миллиарда, были переведены в Таджикистан, Кыргызстан и Армению. Однако если мы взглянем на все пункты таблицы, приведённой Центробанком, то обнаружим интересный факт. Оказывается, страны СНГ и Узбекистан вовсе не являются лидерами по денежным переводам из России физическими лицами. Лидером является Швейцария, которая получила в 2019 году 5,8 млрд долларов из России, всего же в страны, не входящие в СНГ, было отправлено 29 млрд долларов, то есть в 2,2 раза больше, чем в страны СНГ. Среди самых крупных получателей были США, Британия, Латвия, Испания, Кипр и Германия. Примерно такое же соотношение было и в 2018 году. Конечно, можно посчитать иначе, сопоставить суммы, переведённые из России и в Россию, и получить «чистый отток». Тогда картина будет другой. В страны СНГ в 2019 году было выведено, как я упомянул, 12,9 млрд долларов, а в обратную сторону – чуть больше 3,3 млрд, сальдо составило около -9,5 млрд, сальдо в другие страны – -7,4. В предыдущем 2018 году сальдо было 9,7 и 15,7 млрд долларов соответственно. В действительности, конечно, движением капитала являются — и это оппозиционер Милов должен отлично знать — не только переводы физических лиц, но и переводы, которые осуществляют юридические лица, в эти последние нередко тоже спрятаны частные средства. Общий чистый отток капитала в 2019 году был 26,7 млрд долларов, а в 2018 году – 67,5 млрд, по отношению к которым переводы в страны СНГ физическими лицами составили примерно треть в первом случае и пятнадцатую часть, во втором. Цифры несопоставимые.
Почему же деньги, отправленные в страны СНГ, вызывают такую большую озабоченность, тогда как переводы физическими лицами в другие страны и тем более масштабный вывод денег юридическими лицами как сравнительные данные при обсуждении миграции совсем не упоминаются? На самом деле это совсем не вопрос бухгалтерии, которая, как мы увидели, имеет сложный и очень изменчивый во времени характер. Это вопрос, какие лица, связанные с теми или иными переводами, считаются в глазах политиков «своими» или «чужими», а значит «правильными» или «неправильными». В представлении, например, Владимира Милова, Узбекистан является таким «неправильным» местом эмиграции денег, в отличие, скажем, от Швейцарии или даже Латвии, узбекские иностранные рабочие в таком предвзятом взгляде наносят урон населению России, тогда как любые иные переводы не наделяются таким отрицательным свойством по отношению к «русским налогоплательщикам». Используя свою оптику, Милов уже не видит, что мигрантские доходы – это не воровство, а деньги, заработанные в обмен на товары и услуги, полученные российскими гражданами, что часть этих денег остались в России в виде прямых или косвенных налогов, что благодаря работе иностранных граждан не разоряются тысячи частных фирм. В такую искажённую и исключительно негативную риторику, внешне оформленную как бухгалтерские расчёты и забота об экономике, встроено, как мы выясняем при анализе манипуляций с цифрами, вполне определённые идеологические предубеждения. В настойчиво повторяющейся Миловым фразе об «узбекских мигрантах», обогащающихся за счёт «русских налогоплательщиков», аудитория слышит, что они «узбекские», т.е. азиатские, и что они «мигранты». Обе эти части указывают на «чуждость» и позволяет выстраивать далее националистическую и даже расистскую логику рассуждений о вреде «неправильных» миграций. Вопрос о денежных миграциях становится, таким образом, не столько разговором об экономике и вытекающих социальных проблемах, сколько попыткой запихнуть происходящие в обществе процессы в рамку национализма, для чего приходится порой жертвовать правдой.