ПОРЯДОК И СВОБОДА  (зависимость между теневыми установками и политическими предпочтениями)

Наше исследование лишний раз подтвердило известную истину, согласно которой экономические и политические установки друг с другом не совпадают: между ними существует определенная зависимость, они могут взаимопересекаться и взаимопереплетаться, но — не взаимонакладываться. Так, среди голосующих за коммунистов доля людей, которые имеют или хотели бы иметь собственный бизнес, в два с лишним раза меньше, чем среди сторонников «Яблока» (соответственно 14 и 31%). Это значит, что между установкой на экономическую инициативу и поли­тическими предпочтениями некоторая зависимость действительно существует. Но — не более того: ведь далеко не все избиратели «Яблока» и даже не их большинство — реальные или потенци­альные бизнесмены, равно как и не всем сторонникам компартии чужд предпринимательский дух. Поэтому и отношение различных электоральных групп к коррупции и теневой экономике есть смысл рассмотреть отдельно; это — самостоятельный и отно­сительно автономный исследовательский сюжет.

Этот сюжет тоже закладывался нами в программу социоло­гического опроса. Мы не могли его обойти уже потому, что ко времени проведения исследования накопилось немало фактов, свидетельствовавших о том, что многие люди демонстрируют очевидную склонность голосовать за кандидатуры теневых предпринимателей и криминальных авторитетов, а лидеры политических объединений обнаруживают готовность предоставить теневикам места в партийных списках. Между тем связь между теневыми или антитеневыми установками избирателей и их поведением на выборах практически не привлекала вни­мания социологов, и мы хотели хоть в какой-то степени этот пробел восполнить.

Поэтому в анкету был включен и вопрос о предполагаемом голосовании респондентов на президентских выборах. Полу­ченная информация позволяет показать, как реагируют на кри­минально-теневую составляющую современной российской жизни избиратели той или иной политической ориентации и, что еще важнее, как выбор этой ориентации соотносится с отношени­ем к коррупции и теневой деятельности.

Однако прежде, чем приступать к изложению результатов опроса, мы должны сделать два предварительных замечания. Первое из них обусловлено временем его проведения и той расстановкой политических сил и фигур, которая имела тогда место на российской политической сцене. Дело в том, что в начале августа 1999 года на ней еще не было Путина, отобравшего вскоре у большинства других претендентов почти всех изби­рателей, что позволило ему уверенно выиграть президентские выборы. Но это не должно нас смущать. Более того, именно это, как ни покажется странным, дает возможность лучше по­нять особенности поддержавшего Путина (и продолжавшего поддерживать его после выборов) электорального большинства как большинства внутренне глубоко дифференцированного, ментально не однородного.

Новый президент шел на выборы под лозунгом наведения порядка, установления «диктатуры закона». Политическая ре­шимость, проявленная им в ходе второй чеченской войны, по­зволила ему стать персонифицированным воплощением идеи порядка в глазах преобладающей части российского общества и в кратчайший срок консолидировать ее вокруг своей фигу­ры. Эта консолидация перекрыла прежние довоенные разме­жевания и расколы, как бы надстроилась над ними. Но ведь  избиратели, переметнувшиеся от других лидеров к Путину, остались прежними и разными. И эта их неоднородность скорее всего будет обнаруживать себя по мере того, как станут проявляться контуры того порядка, который намерен устано­вить в стране (а не только в Чечне, умиротворить которую все еще не удалось) ее новый лидер.

В сложившейся после ухода Ельцина ситуации упорядочи­вание в значительной степени равнозначно наступлению на коррупцию и теневую экономику. И чтобы прогнозировать воз­можную реакцию на такое наступление разных слоев населе­ния, совсем нелишне присмотреться к восприятию этих явле­ний людьми, которые во время нашего опроса собирались голосовать за Е. Примакова, Ю. Лужкова, С. Степашина, А. Лебедя и других лидеров, а потом влились в электорат Путина. Как политические деятели, способные претендовать на высший государственный пост, эти фигуры скорее всего принадлежат прошлому, но умонастроения их бывших сторонников могут сказаться и в будущем. Поэтому мы и склонны считать инфор­мацию, с которой познакомим читателя в данном разделе, не устаревшей, а реально и потенциально актуальной.

Второе предварительное замечание касается характера из­ложения полученных в ходе опроса данных. Мы не видим не­обходимости в той степени детализации, к которой прибегали в предыдущем разделе, — в данном случае достаточно зафик­сировать основные тенденции и зависимости между полити­ческими ориентациями россиян и их отношением к коррупционно-теневым связям. Мы ограничимся несколькими количественными показателями, которые позволят нам в самом общем виде показать, как в представлениях наших сограждан, принадлежавших во время опроса к разным электоральным группам, популярная сегодня идея порядка сочетается с идеей экономической свободы, в том числе неупорядоченной свободы теневой деятельности. Тут мыслимы следующие позиции:

1) неупорядоченная свобода, включающая и свободу теневой деятельности, — это хорошо, ее надо сохранить как можно дольше.

2)  неупорядоченная свобода — это плохо, но пока порядок не наведен, к ней надо приспосабливаться, используя ее с максимальной выгодой;

3)  свободу надо упорядочить, приведя жизнь в соответствие с уже существующими законодательными нормами;

4)  свободу надо упорядочить, сузив легальное пространство ее проявления;

5)  свободу надо упорядочить, расширив легальное пространство ее проявления.

Определить в разных электоральных группах круг людей придерживающихся первых двух позиций, нам помогут отве­ты на вопросы анкеты, касающиеся готовности голосовать на выборах за криминального кандидата, лично соучаствовать в корпоративном бизнесе теневиков, а также отношения к не­плательщикам налогов и хождению «черного нала». Три дру­гие позиции представлены в вариантах ответа на вопрос о наи­более эффективных способах борьбы с коррупцией и теневой экономикой (ужесточение контроля за соблюдением действу­ющих законов; переход к чрезвычайному законодательству и диктатуре; смягчение законов ради создания благоприятных условий для развития легального предпринимательства). Ин­формацию, содержащуюся в ответах на другие вопросы анке­ты, мы можем без большого ущерба для понимания интересу­ющих нас зависимостей опустить.

Вместе с тем тема этого раздела понуждает нас сделать пред­метом исследования сюжет, который в предыдущем разделе мы не рассматривали. Нам важно было понять, насколько люди, собиравшиеся во время проведения нашего опроса голосовать за того или иного политика, надеялись, что именно он, став президентом, сумеет лучше других справиться с коррупцией, теневой экономикой и организованной преступностью. Если считали, что справится, значит, сама проблема их тревожит и их политические предпочтения диктовались заботой о наведении порядка; если нет, то это равносильно признанию, что постсоветская неупорядоченность либо их вполне устраивает, либо они не верят, что она преодолима, и намеревались голосовать, руководствуясь какими-то другими мотивами. Такой вопрос анкету был включен, и ответы на него, на наш взгляд, пред­ставляют интерес и после того, как выборы состоялись, и в Кремле появился новый хозяин. Потому что, повторим, умонастроения избирателей, отошедших от других политиков к Путину, оста­лись прежними.

Итак, чем же отличалось в августе 1999 года восприятие теневых отношений людьми разных политических ориентации? Чтобы четче и рельефнее представить основные тенденции, мы решили не описывать подробно каждую электоральную груп­пу, а выделили четыре основные категории избирателей: ульт­раправые (националисты), правые, левые, а также те, кто не похож ни на первых, ни на вторых, ни на третьих и кого мы назвали сторонниками генеральского порядка. При этом пра­вые и левые не всегда выделялись нами на основании того, к какому крылу относили себя те или иные политики и в какие союзы друг с другом вступали. К правым мы причислили всех, кто в оценках криминально-теневых отношений был близок к сторонникам С. Кириенко, а к левым — примыкавших к изби­рателям Г. Зюганова (5).

И последнее. Принимая во внимание, что после проведения опроса прошло сравнительно немного времени и что нас инте­ресует прежде всего электорат Путина, сформировавшийся из бывших сторонников других лидеров и охватывающий почти весь современный некоммунистический сегмент российского обще­ства, мы — ради удобства изложения — будем рассказывать о раз­личных электоральных группах не в прошедшем, а в настоящем времени, — даже в тех случаях, когда группы эти уже распались.

Поделиться ссылкой: