Демография постсоветского пространства: Узбекистан

Продолжаем цикл о демографической динамике в постсоветских странах.

 

Прежде чем начать рассуждения о демографической модернизации в Узбекистане, я бы хотел заострить внимание на одном моменте в процессе демографического перехода, о котором вскользь писал мой коллега Абы Шукюров в своём очерке о демографических процессах в Азербайджане [3]. Принято писать об универсальных процессах, происходящих в стране во время демографического перехода, но следует наряду с общемировыми тенденциями учитывать и национальный контекст, потому что внешне схожие тенденции, одинаково, могут скрывать разные процессы. Это кажется довольно банальной мыслью, но иногда бывает сложно гармонично удержать полюсы универсальности — уникальности и соблюсти золотую середину. Мы попытаемся соблюсти этот баланс.

Демографическая модернизация – здесь будет описываться как установление современного равновесия низкой смертности и низкой рождаемости[1]. Мы будем рассматривать Узбекистан именно в кластере стран Центральной Азии[1].

В Узбекистане во второй половине XX века (1955-1970) произошел демографический взрыв, и население увеличивалось крайне быстрыми темпами, в первую очередь за счет естественного прироста: снизившейся смертности и продолжающей оставаться высокой рождаемости. Если принимать во внимание оценки, то в 1865 году численность населения Узбекистана составляла 3 миллиона 320 тысяч человек [2], тогда как в 2020 году 34 миллиона человек, то есть за 155 лет население страны увеличилось более чем в 10 раз [2], [10]. Демографический рост ускорился с 50-х годов прошлого столетия. Рост численности населения, в сочетании с фактором молодой возрастной структуры продолжается до сих пор, по средним оценкам ООН к 2050 году население Узбекистана превысит 40 млн. человек. По состоянию на 2020 год, в Узбекистане проживает почти 45% от численности всех стран Центральной Азии [9]. Среди стран Центральной Азии только Таджикистан опережает Узбекистан по динамике численности населения (См. Табл.1).

Таблица 1. Динамика численности населения стран Центральной Азии (тыс.чел.). Данные WPP-2019

Кроме того, с конца 70-х – начала 80-х годов в Узбекистане наблюдается миграционная убыль (См. рис.1), которая была сильно выражена с начала 90-х – начала 2000-х и остается отрицательной вплоть до настоящего времени. По точным цифрам масштабов, потоков и характере миграции можно открыть продолжительную дискуссию, этот вопрос исследуется по мере наличия данных, но все еще открыт. В любом случае – естественный прирост перекрывает миграционную убыль.

Рисунок 1. Миграционное сальдо на 1000 человек. Данные WPP-2019

Несмотря на актуальность изучения демографического перехода в Узбекистане, данная тема остается в некоторой тени, а публикаций и статей на демографическую тематику в Узбекистане очень мало. Это объясняется тем, что для демографии основным источником написания статей и аналитических докладов, можно сказать опорной точкой, служат данные опросов и обследований.

До настоящего времени некоторые страны Центральной Азии уклонялись и редко проводили медико-демографических обследования (Туркмения, Узбекистан), а также не проводили перепись населения с 1989 года (Узбекистан), что вызывает ряд трудностей для исследователей[6]. По совокупному количеству национально-репрезентативных исследований и переписей населения Узбекистан занимает последнее место среди стран Центральной Азии. Кроме того, при первом и даже беглом рассмотрении агрегированной демографической статистики, становится ясно, что данные международных организаций (например ООН, Всемирного Банка и др.) отличаются как между собой и, соответственно, отличаются от данных, предоставляемых Госкомстатом Узбекистана. Особенно заметны различия в показателях младенческой смертности, материнской смертности, ожидаемой продолжительности жизни.

На 2023 год в Узбекистане запланирована перепись населения. Будем надеяться, что перепись населения даст серьезный толчок для демографических публикаций. Сама логика проведения переписи наталкивает на дальнейшие публикации и освещение демографических тенденций, так как снимает застой в отсутствии данных, и по моему мнению, про демографию в Узбекистане давно пора начать писать и чаще освещать все процессы, происходящие в данной стране. Кроме того, как показывает опыт других стран — результаты переписи населения в Мьянме, в которой тоже не проводили перепись населения более 30 лет, выявили разницу между официальными оценками и реальной численностью населения в 15% (согласно переписи 2014 года — 51.5 млн. вместо 61 млн. по оценкам 2012 года)[7]. В связи с этим, для академического сообщества перепись населения в Узбекистане является очень ожидаемым событием.

Перейдем непосредственно к основным моментам демографической модернизации. Младенческая смертность является одним из ключевых показателей не только эпидемиологической обстановки, но и более широко понимаемого институционального развития общества, косвенным показателем его социально-экономических успехов[5]. Исторически младенческая смертность в Узбекистане за 1950-2020 год значительно снизилась, однако сейчас остается достаточно высокой, даже в кластере стран Центральной Азии. Таким образом, снижение младенческой смертности является для Узбекистана очень актуальной задачей (Ст.Табл.2).

Таблица 2. Младенческая смертность на 1000 живорождений в странах Центральной Азии. Данные WPP-2019

Ожидаемая продолжительность жизни (ОПЖ) в Узбекистане увеличилась с 56 лет в 1950-1955 до 71.5 лет в 2015-2020 для обоих полов. По продолжительности жизни для обоих полов Узбекистан уступает только Казахстану. Для мужчин ожидаемая продолжительность жизни в Узбекистане составляет 69.41 лет – это лучший показатель среди мужчин в Центральной Азии. ОПЖ для женщин составляет 73.63 лет – для женщин это срединный показатель, в Казахстане и Кыргызстане он выше (77.35 и 75.36 соответственно), а в Таджикистане и Туркменистане он ниже (73.05 и 71.5 лет).

В рождаемости также произошли значительные изменения. Коэффициент суммарной рождаемости в Узбекистане сократился с 5.3 рождений в 50-х годах прошлого века до 2.4 в 2015-2020 (См.Табл.3). Пик рождаемости пришелся на 60-65 годы. В целом во всех странах Центральной Азии рождаемость вела себя очень предсказуемым образом, точно так как говорит нам теория демографического перехода: после послевоенного восстановления и бурного увеличения в 60-65 годах, рождаемость начала снижаться и в историческом контексте снижается до сих пор. Сейчас по оценкам в Узбекистане наименьшая рождаемость среди стран Центральной Азии по пятилетним периодам. Снижение рождаемости является предпосылкой демографического дивиденда – возникающего, когда людей в трудоспособных возрастах больше, чем пенсионеров и детей. В Узбекистане период первого демографического дивиденда начался в 1976 году и продлится до 2040 года[2] [8].

Таблица 3. Динамика коэффициента суммарной рождаемости в странах Центральной Азии. Данные WPP-2019

На сегодняшний день Узбекистан в активной фазе демографической модернизации, процесс демографического перехода еще не завершен.

Согласно классификации ООН, демографическая политика в Узбекистане является поддерживающей рождаемость на текущем уровне[4]. Официально в Узбекистане демографическая политика пронаталистская, и, наверное, инерционно сохраняет ярко выраженные черты позднесоветской пронаталистской политики вкупе с негромкой повесткой планирования семьи и репродуктивного здоровья.

Но нельзя не отметить, что правительство много внимания уделяет вопросам демографии посредством семейной политики, мер по поддержки материнства и здорового детства, старается проводить реформы. За последние 5 лет вышло много нормативно-правовых актов об усовершенствовании мер по охране репродуктивного здоровья, мер поддержки женщин и укрепления института семьи и др. А в 2020 году было образовано Министерство по поддержке махалли и семьи.

На мой взгляд, таким образом, правительство способствует очень современным, актуальным процессам дальнейшей демографической модернизации страны, а фактом того, что яркое официальное слово разнится с действительностью можно в данном случае пренебречь. Происходят очень обычные процессы демографической модернизации, которые происходили в развитых странах раньше и происходят в развивающихся повсеместно сейчас, но с акцентом на сохранении культа традиционной узбекской семьи и особом, не похожем пути Узбекистана, но как мы знаем, у нас на планете просто нет обычных стран, у которых обычный путь. По моему мнению, это следует воспринимать обыденно.

Если говорить шире о национальной специфике, и начать затрагивать вопросы в том числе очень косвенно влияющие на демографию, то следует отметить, что в Узбекистане действительно существует культ семьи, детей, а брачность – всеобщая, повсеместна и в целом ярко выражена на бытовом уровне. Свадьбы – в Узбекистане очень ответственные, дорогостоящие, общественные события, к которым готовятся всю жизнь, сначала к своей личной, а затем к свадьбам следующих поколений и так далее. В процессе участвуют представители всех полов и возрастов. Трудовая миграция из Узбекистана во многом обусловлена данными культурными нормами. Этот тренд (излишняя помпезность и дороговизна свадеб) начал осуждаться, но пока он сохраняется.

Среди молодежи существует культ высшего образования, очень уважаются люди, занимающиеся наукой. Все это очень характерно для многих развивающихся стран с сохраняющимся дефицитом высококвалифицированных кадров и высокой долей сельского населения. Этот период нужно пройти. Университеты еще не переполнили рынок труда профессионалами, а город с его шумом, суетой, анонимностью и нервными заботами еще не расшатал укромные места, сохраняющие отголоски старого демографического равновесия.

В заключении в целом хочу отметить позитивную и быструю динамику развития страны за последние несколько лет, а как известно, на демографические процессы влияет и общее развитие стран – ведь демография не изолированный остров в эфирных облаках. Перспективы экономического и демографического развития страны мне кажутся очень положительными. Перепись населения 2023 года должна сделать обзор основных моментов демографической модернизации более содержательным.

 

Список использованной литературы:

1. Вишневский А. Г. Демографическая история и демографическая теория / А. Г. Вишневский, Москва: Высшая школа экономики, 2019. 368 c.
2. Мулляджанов И. Р., Убайдуллаева Р. А. Развитие народонаселения и проблемы трудовых ресурсов Республик Средней Азии (социально — демографический анализ) / И. Р. Мулляджанов, Р. А. Убайдуллаева, Ташкент: Фан, 1988. 162 c.
3. Шукюров А. С. Последствия демографических перемен в Азербайджане // Фонд Либеральная миссия. Авторские проекты. Демографический взгляд. [Электронный ресурс]. URL: https://liberal.ru/authors-projects/posledstviya-demograficheskih-peremen-v-azerbajdzhane.
4. DESA UN Population Division. World Population Policies. New York, 2013.
5. Sen A. K. Mortality as an indicator of economic success and failure / A. K. Sen, Florence: UNICEF International Child Development Centre, 1995. 36 c.
6. Spoorenberg T. Explaining recent fertility increase in Central Asia // Asian Population Studies. 2015. № 2 (11). C. 115–133.
7. Spoorenberg T. Myanmar’s first census in more than 30 years: A radical revision of the official population count // Population Societies. 2015. № 10 (No 527). C. 1–4.
8. UN National Transfer Accounts Project|Documents|UNPD Project 2016 [Электронный ресурс]. URL: https://ntaccounts.org/web/nta/show/Documents/UNPD%20Project%202016 (дата обращения: 03.01.2021).
9. United Nations. Department of Economic and Social Affairs. World Population Prospects 2019. Retrieved from: https://population.un.org/wpp // 2019.
10. Государственный комитет Республики Узбекистан по статистике. Раздел — «Демография».

[1] Под Центральной Азией мы будем подразумевать Узбекистан, Таджикистан, Кыргызстан, Туркменистан и Казахстан.

[2] https://ntaccounts.org/web/nta/show/Documents/UNPD%20Project%202016