Легальные фирмы и неформалы

Если потребитель имеет дело с зарегистрированной фирмой, то, по нашей информации, ему при прочих равных условиях безразлично, платить ли в кассу по квитанции или непосред­ственно мастеру наличными, и он обычно платит так, как предлагает исполнитель работ. «Когда мои мастера спрашивают у клиента, нужна ли квитанция, — рассказывает о своей практике О.В., — мало кто говорит, что нужна. Люди все всё понимают и думают, что если мастер заинтересован, чтобы без квитанции ему платили, то и работу сделает понадежнее. Но если речь идет о гарантии, то здесь требуют оформления как положено. Да мы и сами не можем совсем уйти в наличность. Мы все-таки официально зарегистрированная фирма, и долж­ны следить, чтобы был определенный баланс между налом и кассой. Мастера все опытные, сами смотрят по обстоятельствам». Как видим, возможности легальной фирмы получать от по­требителя наличные деньги без официального оформления все-таки ограничены. Да и потребитель, обращаясь в такую фир­му, хотел бы полностью использовать преимущества именно легальной операции и, в частности, получить гарантии каче­ства, которые должны быть оформлены официально (25). Однако эти преимущества легальной фирмы могут оказаться недоста­точными, и тогда потребитель находит более выгодным и удобным обратиться к неформальному производителю. «За услуги я плачу либо по счету в фирме, либо исполнителю на руки, — расска­зывает ростовский студент А. — По счету я магнитофон ремон­тировал, сам возил в фирму. Наличными родители за ремонт квартиры с работягами расплачивались. Всегда есть такая си­туация: если ремонт техники происходит у заказчика на дому, -обращаешься к человеку, которого знаешь, и он делает, — то, понятно, расплачиваешься наличными. А если в сервисный центр нужно вести технику, то ты платишь по квитанции. Цены, кстати, не сильно отличаются, и мне все равно как платить. Но все-таки наличными лучше платить, потому что меньше проблем возникает. А вот в фирме нужно выписать чек, потом нужно искать то кассу, то менеджера, и обратно. То есть мне нужно побегать, для того чтобы просто отдать свои деньги. Что ка­сается оплаты наличными исполнителю, то даже если по оди­наковой цене с фирмой платишь, он сделает работу лучше, или хоть чуть-чуть качественней. Или с уважением отнесется к тебе и к твоей технике».

Выбор, перед которым оказывается потребитель, касается как содержания и качества услуги, так и формы оплаты, при­чем предпочитается именно платеж неучтенной наличностью, который не всегда принят при расчетах с легальной фирмой, но оказывается единственно возможным для незарегистриро­ванных предприятий или для индивидуальных мастеров-нефор­малов (26). Удачный расчет конкурентных возможностей предприятий, оперирующих «в тени» и работающих вполне легально, находим в интервью В.Ю., замдиректора по производству на частном заводе в Ростове-на-Дону: «У меня машина, которую временами приходится чинить. Здесь важно, где машина ло­мается, если это близко к станции техобслуживания, то выхо­да у меня нет. Еду туда. Но если машина ломается далеко от станции, то мне уже по расстоянию все равно: на СТОА (станция технического обслуживания) автомобиль тащить или к знако­мому частнику. Я, конечно, поеду к частнику, потому что у него дешевле я починюсь. А на СТОА очень высокие расценки. Плюс к тому мне нужно еще машину помыть, а это тоже стоит у них 80-100 рублей. Мне нужно всего-то заменить какую-то деталь, а на СТОА — без разницы: машину в мойку. В каждой подво­ротне сейчас есть мастера по ремонту автомобилей, да и стор­говаться с ними всегда можно: он запросит 150 рублей за ре­монт, а ты говоришь — 80. Вот на 100 рублях и сойдетесь. Это очень частое явление. На СТОА не всегда лучше сделают ре­монт, чем частник. К тому же они на СТОА мне говорят: «Ты заплатил деньги за ремонт не мне, а предприятию. Так хоть подкинь пару червонцев». В любом случае на СТОА возьмут дороже».

 

Таким образом, по свидетельствам наших собеседников, бизнес, основанный на операциях с «черным налом», выигрывает кон­куренцию у бизнеса, официально регистрирующего свои фи­нансовые потоки. Причину увидеть нетрудно: наличный пла­теж не только (а) дешевле, (б) удобнее технически, поскольку связан с меньшими трансакционными издержками и (в) гаран­тирует лучшее качество, но и, как оказывается, (г) более при­влекателен психологически, ибо позволяет установить прямые межличностные отношения между потребителем и исполни­телем работы. В результате таких прямых контактов могут сло­житься долговременные взаимовыгодные отношения, и тогда У потребителя появляется свой парикмахер, который лучше других Мастеров знает, как стричь данного клиента, свой автослесарь, который лучше других слесарей знает данную машину, свой

сантехник, свой специалист по бытовой технике и т. д. «У меня есть свой мастер по ремонту автомобиля, — рассказывает С.А. преподаватель вуза из Ростова-на-Дону. — Если возникает по­ломка, которую он не может устранить, то он мне рекоменду­ет кого-либо из своих друзей-знакомых. И эти ребята тоже от­вечают за свою работу. Они знают мою машину лучше, чем я и дают мне советы, которые я не получу даже за деньги: для того чтобы дать дельный совет, нужно быть либо суперавтос­лесарем, либо наблюдать за моей машиной долгое время».

Опираясь, видимо, на частный опыт взаимовыгодных отно­шений со своим автослесарем, СМ. формулирует некую об­щую рациональную философию сферы потребительских услуг:

«Я всеми силами стремлюсь найти хороших мастеров за умеренную плату — умеренную не по своим возможностям, а по городским раскладам. Мечтаю, чтобы у меня был свой са­пожник, свой теле-, радио-, аудио- и прочих «железных» дел мастер, свой электрик, сантехник и пр. Я хочу, чтобы у нас были долгосрочные отношения на взаимовыгодных условиях. Весь мой опыт общения с работниками таких специальностей в советские времена был, что называется, сплошной «голов­ной болью». Я удивляюсь тому, что у нас в Ростовской облас­ти есть целая Академия сервиса (бывший Институт бытового обслуживания населения), а найти толкового мастера по ре­монту отечественной стиральной машины я не могу. В мас­терскую я не повезу машину по разным причинам:

там работают очень часто молодые ребята, у которых нет опыта;

провоз-отвоз техники влетит мне в копеечку;

сроки ремонта могут быть безграничными;

нет никаких гарантий, что я смогу получить нормально ра­ботающую вещь из той же мастерской на длительный срок Если гарантию и дают, то это фикция: если моя стиральная машина опять сломается после ее починки в мастерской, я как нормальный человек должен искать другого, более квалифи­цированного мастера, а не везти за свои деньги эту машину опять в мастерскую только лишь потому, что мне дали гаран­тию на три месяца. Уверен, что за бесплатно ребята из мас­терской мне хорошо вещь не починят».

Долгосрочное теневое сотрудничество и межличностные контакты в сфере потребительских услуг могут вообще при­нять вид отношений настолько неформальных и доверитель­ных, что становится возможным исполнение работы в кредит. «Ремонт машины… оплачивается наличкой у своих мастеров. Они могут и без денег сделать, авансом, потом получить день­ги», — рассказывает женщина-экономист А.И., работающая в одном из уфимских банков.

В начале данного раздела мы установили, что на рынке потре­бительских услуг конкурируют между собой три типа произ­водителей: фирмы, работающие полностью легально, фирмы, официально зарегистрированные, но ведущие операции с не­учтенной наличностью (впрочем, одно и то же экономическое лицо может одновременно вести операции обоих указанных типов) и, наконец, производители-неформалы. Теперь, опираясь на сви­детельства респондентов, мы можем сказать, что вторые вы­игрывают конкуренцию у первых, а неформалы — у зарегист­рированных фирм. Впрочем, следует заметить, что хотя конкуренция между ремесленниками-индивидуалами и легально работающими фирмами очевидна, она не слишком остра, и спрос на услуги и тех, и других оказывается достаточно емким, что­бы никому из них в ближайшем будущем не грозило вытесне­ние с рынка. Потребитель же, как мы можем судить по выска­зываниям наших собеседников, весьма доволен возможностью выбирать. Однако столь мирное сосуществование различных Форм бизнеса есть лишь знак переходной экономики, в кото­рой слабо проявлена или вовсе отсутствует конкуренция кор­поративных репутаций и деловой престиж фирмы еще не вполне проявился как рыночный товар. В этих условиях естественная потребность в доверии к производителю неизбежно смещается в сторону личных отношений, стремится реализоваться в сфере межличностных контактов, желательно постоянных и стабильных. С этим, видимо, и связано желание иметь своих специалистов во всем диапазоне необходимых услуг. Относясь к таким на­строениям и установкам с полным пониманием и даже с сим­патией, мы, тем не менее, хотели бы еще раз подчеркнуть, что сами они есть лишь психологическое следствие неразвитости конкурентных отношений, хотя на рынке услуг они сегодня и выглядят относительно развитыми — в основном благодаря ак­тивной деятельности производителей в теневой сфере, охва­тывающей как часть легального бизнеса, так и всех неформальных производителей.

 

Итак, большинство наших собеседников реагируют на те­невые отношения в сфере услуг вполне позитивно. В некото­рых случаях они могут сетовать на дороговизну работ, но при этом почти всегда предпочитают рассчитываться непосредственно с исполнителем наличными деньгами помимо кассы. Поэто­му вполне логичным выглядит и желание некоторых респон­дентов видеть деятельность теневиков (по крайней мере их неформального сегмента) легализованной. «Я считаю, — гово­рит ростовский преподаватель СМ., — что всех этих ремонт­ников-специалистов, которые работают частным образом и хотят продолжать работать официально, нужно перевести на лицен­зирование — и все. Заплатил 500 рублей, к примеру, в год за лицензию — и делай людям добро. Не нужно этих людей хва­тать за руку и делать из них дельцов теневой экономики».

Этой же точки зрения придерживается и Е.М., который ри­сует перед нами почти идиллическую картину собственного бизнеса: «Мне хотелось бы заняться перевозками пассажиров на своем автобусе. Сейчас я уже получил лицензию на пере­возки, осталось получить маршрут движения. Практически ничего мне не мешает, только вот был бы автобус новый у меня, то и проблем с ремонтом было бы меньше. Машину я люблю, и всю жизнь работал водителем — на городском пассажирском транс­порте, на легковых автомобилях. То есть хочу быть независи­мым ни от кого. Сейчас для этого созданы некоторые послаб­ления. Я, например, плачу в месяц 500 рублей за лицензию и никто не лезет в мой карман. Раньше нужно было отчитывать­ся по билетам и пр. А теперь спокойно я могу эти деньги от­работать и заниматься своим делом».

Рассмотрение теневого рынка потребительских услуг мы на­чали с вопроса о том, каким образом в теневой сфере оказы­ваются ресурсы, которые могут стать и становятся валютой при расчетах предпринимателя с чиновником, «приватизировавшим» и по кускам распродающим «общественное благо». Теперь мы видим, что эти ресурсы есть не что иное, как невыплаченные налоги, то есть опять-таки некоторая доля «общественного блага», незаконно присвоенная предпринимателями. Действительно, предприниматели, уходя от налогов, так же, как и чиновники, присваивают часть «общественного блага» — в том смысле, что воруют деньги у государства. Но ущерб государству не есть еще обязательный ущерб его гражданам. Представление о том, каким должен быть объем «общественных благ» (а значит, и величина налогов), у государства и граждан может не совпа­дать. Именно на это несовпадение и указывает сам факт учас­тия населения в теневых сделках — как на рынке потребитель­ских услуг, так и на других теневых рынках, на которые современный российский горожанин постоянно выходит в своей повседневной жизни. Иными словами, теневые рынки суще­ствуют и развиваются только постольку, поскольку операции на них выгодны населению и оплачены населением.

Поделиться ссылкой: