О терпимости к корпоративному сокрытию доходов и популярности «черного нала»

Все, что говорилось до сих пор об отношении наших со­граждан к неуплате налогов, касалось неплательщиков индивидуальных, будь то руководители предприятий или рядовые работники. Между тем в реальной жизни те и другие, как пра­вило, не изолированы друг от друга, а включены в корпоративные связи, при которых скрывающие доходы начальники могут теми или иными способами делиться с подчиненными. Выяснить отношение общества к такого рода корпоративно-патронажной теневой практике важно уже потому, что именно она получила широкое распространение в позднесоветскую эпоху, хотя, разумеется, и в иных, по сравнению с сегодняшними, формах.

Таблица 10

Как Вы относитесь к руководителям предприятий и фирм, которые уклоняются от уплаты налогов, чтобы упрочить материальное положение своих работников?

Варианты	Населе-	Предпри-	ПРЕДпред-	НЕпредпри
ответов	ние в	ниматели	прини-	ниматели
	целом		матели
С одобрением	13	15	16	12
С пониманием	31	37	38	29
С осуждением	31	24	23	33
Мне это безразлично	12	15	14	11
Затрудняюсь ответить	13	10	8	15

Изменения, если сравнивать приведенные данные с отно­шением к индивидуальным рядовым налогонеплателыцикам, просто поразительные. Начнем с того, что среди населения в Целом и в группах ПРЕДпредпринимателей и НЕпредпринимателей в два-три раза увеличился процент «одобряющих», причем потенциальные бизнесмены впервые опередили по этому по­казателю бизнесменов состоявшихся. Интересно и то, что со­вокупная численность «одобряющих» и «понимающих» среди последних заметно уменьшилась, между тем как в двух других группах и в общей массе опрошенных она или осталась неизменной или даже несколько возросла (у НЕпредпринима­телей). А вот с «осуждающими» все обстоит наоборот: в ря­дах предпринимателей их стало почти вдвое больше, среди ПРЕДпредпринимателей их численность не изменилась, а в целом по населению и в составе НЕпредпринимателей уменьшилась, хотя и незначительно. Что же скрывается за этими впечатляю­щими сдвигами в оценках?

Мы уже могли убедиться в том, что чисто моральный им­мунитет против теневых искушений у человека из непредпри­нимательского большинства ослабляется по мере того, как ис­кушения эти приближаются к нему самому, открывают перед ним перспективу удовлетворения его собственных интересов. К сказанному можно теперь добавить: сопротивляемость ста­новится еще слабее, когда речь заходит не об индивидуальных правонарушениях с сопутствующей им персональной ответствен­ностью, а о выгодной теневой деятельности под опекой и пат­ронажем руководителей, берущих всю полноту ответственно­сти на себя и освобождающих от нее подчиненных. «Вообще-то, если руководитель фирмы и налоги прячет, и рабочим допла­чивает, то это и ничего», — говорит работающий пенсионер В.А., которого мы уже неоднократно цитировали (надеемся, что его негодование против начальственной «нелегальщины» читате­лем еще не забыто). Наверное, такая практика в глазах мно­гих не выглядит даже противозаконной, а кажется обычной и нормальной — иначе трудно объяснить резкий рост численнос­ти одобряющих ее по сравнению с численностью тех, кто одобряет индивидуальное уклонение от налогов. Эта психология, сфор­мированная корпоративно-патронажными теневыми отношениями при брежневском «развитом социализме» и органично воспро­изводящаяся постсоветским недоразвитым капитализмом, не­сколько сближает, судя по нашим данным, нынешних потен­циальных предпринимателей и тех, кто предпринимательства чурается. Но — опять-таки не настолько, чтобы говорить о сти­рании различий.

Но почему же вновь утрачивают свое место теневых лиде­ров наши предприниматели? Видимо, как раз потому, что биз­нес у них индивидуальный, а не корпоративный (что, кстати, не могло не проявиться в ответах не только на этот, но и на большинство предыдущих вопросов). Возможно, и в данном случае сказывается не очень благосклонное отношение мел­ких бизнесменов-одиночек к организованному государственному и частному бизнесу с его унаследованными от советского вре­мени корпоративно-патронажными особенностями, позволяю­щими ему, как полагают представители мелкого бизнеса, бо­лее успешно адаптироваться к современной коррупционно-теневой реальности.

Правда, в высказываниях наших собеседников-предприни­мателей это предположение подтверждения не находит. Быть может, в том числе и потому, что они — не совсем одиночки, а владельцы и руководители небольших фирм: у них есть наем­ные работники (пусть всего два-три), которых надо стараться удержать, а потому приходится думать и о том, чтобы «упро­чивать их материальное положение». А вот в оценках тридца­тилетнего Е.М., который раньше торговал автомобильными приемниками, сегодня выступает в роли незарегистрированного таксиста, использующего свою машину, а в будущем хотел бы возить пассажиров на личном автобусе (как читатель, возмож­но, помнит, лицензия на перевозки им уже получена), наша версия вроде бы подтверждается. «Может быть, — говорит он, — где-то и есть такое, что руководители уклоняются от налогов в пользу своих сотрудников, но это единичные случаи. Платят деньги сотрудникам ведь не для того, чтобы человек упрочивал свое материальное положение, а для того, чтобы он вообще смог прожить. А «упрочивают» материальное положение только на­чальники». Такое представление об организованном бизнесе играет, наверное, не последнюю роль в жизненных установ­ках этого респондента: он, по его собственному признанию, Потому и ориентируется на индивидуальную деятельность, что ни в каких корпорациях работать не хочет.

Но если подобные настроения действительно достаточно широко распространены в нашем «низовом» предпринимательстве то они должны проявиться и в их восприятии конкретных не­легальных форм оплаты труда работников, используемых се­годня многими руководителями. И прежде всего — «черного нала». Посмотрим же, как реагируют на него наши предприниматели и чем отличаются они в этом отношении от других групп.

Таблица 11

Существуют руководители, которые помимо зарплаты, отраженной в официальной платежной ведомости, расплачиваются с работниками наличными (с том числе и валютой). Как Вы к этому относитесь?

Варианты ответов	Населе­ние в целом	Предпри­ниматели	ПРЕДпред-прини-матели	НЕпредпри-ниматели
С одобрением	21	20	30	18
С пониманием	26	30	29	23
С осуждением	22	7	15	27
Мне это безразлично	16	27	16	16
Затрудняюсь ответить	15	16	10	16

Обратите внимание, что это, по сути, тот же самый вопрос, что и предыдущий, только в несколько иной, более конкрет­ной формулировке: ведь нелегально расплачиваться с работ­никами руководители могут только сокрытыми денежными доходами. И, тем не менее, ответы на эти вопросы существен­но разнятся.

Прежде всего отметим, что численность «одобряющих» во всех группах и в среднем по населению возросла еще больше. Возможно, сказалось тут то, что в вопросе не содержится пря­мого указания на правонарушение, в том числе и на неизбеж­ное при оплате «черным налом» уклонение от уплаты налогов: ведь декларировать нигде не зафиксированные и не задо­кументированные доходы не приходит в голову ни тем, кто расплачивается неучтенными деньгами, ни тем, кто их полу­чает. Это значит, что данный способ финансовых расчетов в глазах многих стал выглядеть почти легальной обыденностью, -подобно тому, скажем, как воспринимается оплата без квитан­ции какой-либо бытовой услуги.

Именно поэтому, наверное, во всех группах и среди насе­ления в целом так мало тех, кто к «черному налу» относится негативно. Меньшего числа «осуждающих» мы не видели в ответах ни на один вопрос, прямо или косвенно касающийся сокрытия доходов.

Можно сказать, что мы имеем дело с массовым воспроиз­водством психологии агентов социалистического черного рынка, но — с одной существенной разницей. При «развитом социа­лизме» на этом рынке можно было купить и продать почти все, но труд по месту работы нельзя было продать иначе, чем за официальную зарплату, фонды которой советская власть пла­нировала и держала под контролем. Финансовыми ресурсами, не учтенными государством, руководители предприятий тогда не располагали. В те времена хозяйственники в основном «распла­чивались» со своими работниками ресурсами вещественными -не учтенной (и не могущей быть полностью учтенной) госу­дарством принадлежащей ему собственности было более чем Достаточно, чтобы удовлетворять аппетиты бесчисленной ар­мии рядовых и нерядовых «несунов», дабы удержать их от превращения в «летунов».

Сегодня прежние ограничители устранены, а новые препятствия хозяйственники научились безнаказанно обходить. У Руководителей появились теневые финансовые средства, в том числе и валютные, в результате чего черный рынок не только ^е исчез, но расширился и усовершенствовался, произошло вытеснение его архаичного натурального сегмента современным денежным. В этом — своеобразие нынешних теневых отношений на предприятиях и в учреждениях по сравнению с социалистическими, хотя и отрицать преемственную связь между «новым» и «старым» было бы нелепо. В том числе и потому что речь, как и прежде, идет об отношениях корпоративно-пат­ронажных, о нелегальной или полулегальной торговле между собственниками рабочей силы и обладателями руководящих статусов, которые получили возможность оплачивать эту ра­бочую силу из контролируемых ими теневых финансовых ис­точников. Короче говоря, вместо канувшего в прошлое черного рынка дефицита и рядом с унаследованным от советских времен черным рынком услуг (медицинских, бытовых, чиновничьих и прочих) возник черный рынок труда, на котором значительная, если не преобладающая, часть заработка выплачивается неофици­ально, что автоматически выводит его из-под налогообложе­ния. Надо ли удивляться, что так много наших сограждан от­носятся к «черному налу» не только «с пониманием», но и «с одобрением»?

Нетрудно заметить, что установка на «черный нал» наибо­лее широкое распространение получила среди людей, принад­лежащих, как правило, к постсоветскому поколению и назван­ных нами ПРЕДпредпринимателями: совокупная доля «одобряющих» и «понимающих» составляет в их среде почти 60%. При этом доля «одобряющих» достигает здесь почти трети, что в полтора с лишним раза больше, чем среди непредприни­мательского большинства и почти в полтора раза больше, чем в среднем по населению. И такие настроения не покажутся стран­ными, если вспомнить все, что мы уже знаем о представите­лях данной группы.

Будучи убежденными в том, что сколотить необходимый для открытия собственного дела стартовый капитал можно только в теневой сфере, они прекрасно понимают и то, что сама эта сфера открывает свои возможности для наемных работников, каковыми они являются, только благодаря хождению «черного нала». Без него, по мнению многих из них, не только деньги для занятия бизнесом накопить невозможно, но и просто сносно существовать. «Лично у меня оклад составляет 417 рублей, — говорит хорошо уже знакомый нам работающий студент В., реально зарабатывающий, напомним, тысячу долларов в ме­сяц. — Хотел бы я посмотреть, как вы проживете на такие средства. А то, что расплачиваются валютой, в этом я вообще не вижу криминала, потому что в наше нестабильное время все круп­ные фирмы равняют зарплаты на курс доллара».

Эта информация, помимо прочего, интересна и тем, что снова подводит нас к вопросу об эффективности нового налогового законодательства. Мы не хотели бы заранее ставить ее под сомнение, но если заработок человека в 60 с лишним раз пре­вышает его официальный доход, и он эту разницу скрывал, то осмелится ли он тайное сделать явным, не побоится ли, что прошлые грехи ему припомнят? И другой вопрос, быть может, еще более важный: решатся ли руководители его предприятия легализовать все деньги, идущие на зарплату сотрудникам, даже если при новой (регрессивной) шкале налогообложения зарп­латы увидят в этом свою выгоду? Это, повторим, вопросы о доверии власти, и от ответов на них мы бы пока воздержа­лись. Но то, что они приобретают сегодня, наряду с психоло­гическим и политическим, еще и экономическое измерение, сомнений не вызывает.

Приведенные нами цифры и высказывания наводят на мысль, что в стране наметилось не просто поколенческое, но и мен­тальное размежевание между большинством и меньшинством населения, в основе которого — разнодоступность теневых от­ношений и, соответственно, разное восприятие их, а точнее — их самой распространенной постсоветской формы, именуемой ^в обиходе «черным налом». Конечно, границы между двумя этими сегментами общества не жесткие и закрытые, а подвижные и открытые, но сама тенденция слишком очевидна, чтобы ее иг­норировать. Мы имеем в виду не столько размежевание меж­ду предпринимателями и наемными работниками, сколько раз­межевание между разными группами самих наемных работников. Одни — НЕпредприниматели — от теневой сферы в массе сво­ей отстранены и воспользоваться ее преимуществами не рас­считывают. Другие — ПРЕДпредприниматели — в нее уже по­гружены или надеются погрузиться, до поры до времени ничем не рискуя, оставляя всю связанную с этим ответственность привилегией своих хозяев-бизнесменов. Поэтому, очевидно, представители именно этой группы демонстрируют самую боль­шую любовь и к «черному налу», и к руководителям, скрыва­ющим доходы, дабы упрочить материальное положение работ­ников.

Осталось выяснить, по какую сторону от линии размежева­ния находится российское «низовое» предпринимательство. Может показаться, что оно примыкает к непредпринимательскому большинству — по крайней мере по доле людей, которые к нелегальному хождению рублей и долларов относятся «с одоб­рением». Не будем, однако, торопиться с выводами. Во-пер­вых, именно этот вопрос вызвал, похоже, у предпринимателей наибольшие затруднения: свыше 40% их представителей под тем или иным предлогом от прямого ответа на него предпоч­ли уклониться. Во-вторых, они меньше, чем кто бы то ни было, склонны «черный нал» осуждать, что довольно резко контрас­тирует с их ответами на предыдущий вопрос — об отношении к руководителям, уклоняющимся от уплаты налогов ради бла­га руководимых (хотя по смыслу, повторим, речь идет об од­ном и том же).

Возможно, дело тут в том, что наши «низовые» бизнесме­ны, оценивая хождение «черного нала», испытывали двойственные чувства. С одной стороны, упоминание о черной наличности, как можно предположить, вызывает у них живые ассоциации с их собственной деятельностью, что и проявилось в неже­лании и неготовности осуждать ее. С другой — речь в нашем вопросе идет все-таки не об индивидуальной, а о корпора­тивно-патронажной теневой практике, в которую они не вклю­чены и к которой многие из них относятся не без предубежде­ния. Поэтому-то, быть может, так велик в их рядах процент людей, либо затруднившихся ответить на этот вопрос, либо проявивших безразличие к самому явлению. Не исключено, впрочем, что кто-то таким образом хотел скрыть свою при­частность к нему.

И, тем не менее, каждый пятый в этой группе признал, что такую форму нелегальных финансовых расчетов одобряет. Это значит, что в сознании каждого пятого предпринимателя кон­фликт экономических интересов и правовых ценностей, о ко­тором мы говорили, никак себя не обнаруживает, — по той, очевидно, причине, что интересы удовлетворяются в условиях вполне комфортных, без особых неудобств. По отношению же ко всем остальным представителям данной группы наше пред­положение о правовых ценностях, прорастающих из интере­сов, ущемленных в теневой сфере, остается в силе. Оно наве­яно всей совокупностью приведенных выше цифровых выкладок и высказываний наших респондентов, хотя, разумеется, мы отдаем себе полный отчет в том, что это всего лишь гипотеза.

Поделиться ссылкой: