Андрей Колесников: Никакая империя
Загнивающая стадия империализма переросла самое себя и обернулась добрыми молодцами с черными флагами и восемью желтыми стрелами. Молодцами, ведомыми А. Дугиным, который обладает лицом монаха-схимника, совершенно изможденного холопскими ожиданиями в кремлевских приемных. «Имперский марш», превратившийся в стояние на площади, где в 60-е годы собирались поэты, прошел под лозунгом «Против активной экспансии западной интервенции» (большинство слов, заметим, иностранного, западного происхождения). А также под слоганами «Наш сапог свят!», «Слава опричнине!», «Мертвый, вставай!», дополненными живым творчеством масс вроде «Да здравствует Путин!» и «Слава империи!».
Попытка придать фашизоидной по сути идеологии респектабельную окраску – нормальное, рутинное, рядовое явление последнего времени, освЯщенное и освЕщенное авторитетом верховной российской власти.
Тот же Дугин однажды говорил, что ему все равно, какая будет империя – хоть либеральная. Жила бы страна родная в границах 1991 года. В ходе «Имперского марша» примерно в том же духе высказался Михаил Леонтьев, апеллировавший как раз к западному опыту демократических империй. Здесь, согласитесь, есть элементы непоследовательности: с одной стороны, глава евразийцев Дугин жестко выступал против западной заразы, в частности, обозвав Америку – в стилистике и духе «арабской улицы» – «царством антихриста». С другой стороны, пытаясь смягчить риторику, поскольку никогда не знаешь, как на радикальные лозунги посмотрят кураторы со Старой площади, главные ораторы «марша» ратовали за демократический империализм. Тогда причем тут Америка? Несите ценности демократии в мир в тесном содружестве с британскими и американскими империалистами, вместо православной хоругви вооружившись книгой Нила Фергюсона «Империя».
Лет десять назад еще один англичанин, Тони Блэр, выступил перед нацией и выразился в том смысле, что Великобритания уже никогда не будет империей, никогда не станет самой могущественной в брутальном смысле слова (то есть в терминах политической риторики XIX и отчасти XX веков). Он предположил, что у нации другие задачи: стать лучшей – самой образованной, самой креативной, наилучшим образом обустраивающей свое жилье и жизнь своих детей. Надо признать, что такая постановка вопроса в большей степени отвечала смыслу наступавшей постиндустриальной эры, да и интересам нормальных людей тоже.
У нас же русский человек непременно должен класть свою голову или свободу на алтарь абстрактных и, в сущности, архаичных идей расширения собственных границ до потери пульса и смысла.
Имперские фантомные боли одолевают евразийских империалистов и конкурирующих с ними персонажей, которые никак не хотят признать того факта, что России уже никогда не бывать империей – до такой степени, что сегодня страна даже объективно не может восстановить своего лидерства на пространстве СНГ. Отсюда поиск виновных и врагов в алармистской логике – «Нерусские идут!».
Вообще говоря, влияние в нынешнюю эру измеряется не агрессивной яростью железных батальонов русских фашизоидов-дуболомов, а «мягкой силой» – экспансией идей, образа жизни, бизнеса. И, пока Россия остается некомфортной, недружелюбной, неудобной для жизни страной, пока из нее утекают мозги, пока цена человеческой жизни здесь ниже стоимости квадратного метра офисной и жилой площади, никакая имперская идея не поможет ни простому человеку в решении его повседневных проблем, ни государственному деятелю в улучшении имиджа страны.
Хотим либеральной империи? Тогда надо дружить с Западом, тогда надо принимать на правах сильного рабочую миграционную силу из-за рубежа, тогда надо сохранять и применять на практике нормы процедурной демократии. Тогда, назвав себя демократическими империалистами, надо было защищать права русского населения в Туркмении, а не бутафорски претендовать на Крым, разговаривать с эстонцами не в стилистике первого вице-премьера Сергея Иванова, а на прагматическом языке профессиональной дипломатии.
Все это высокие идеологические материи. Прикладной же смысл «Имперского марша» прост, как вонючая портянка внутри того самого сапога, который, согласно слогану евразийцев, «свят»: надо что-то противопоставить «Маршу несогласных».
И это уже не идеология, а, выражаясь языком офисного планктона, «ивент-менеджемент».
Беда только в том, что перформанс основан на стилистике, символике, словаре, пародирующих фашизм: вся эта черно-желтая расцветка, псевдорунические стрелы, «Слава империи!» вместо лозунга маньчжурских русских фашистов «Слава России!», «Россия – все, остальное – ничто!» вместо «Германия превыше всего!». Считываются эти небезобидные аналогии с первого раза.
«Россия будет великой или никакой!» – покрикивал Дугин. С бородатыми и бритыми коллегами господина Дугина она скорее будет никакой, чем великой. Им нужны великие потрясения погромного типа, а не великая Россия.
Источник: Газета.Ру