Борис Жутовский. Мои отношения с главой государства.
К 60-летию
хрущевской весны и мартовской годовщине ее окончания
Фото на лавочке. Автор фото — Сергей Никитич Хрущев
1
«Вот помру —
положат люди на весы добрые и злые дела мои, и добрые перевесят», — незадолго
до смерти говорил Никита Сергеевич Хрущев.
Когда теперь
оборачиваюсь на те, «шестьдесят лет назад», дни, я — в который уже раз —
перебираю его добрые дела.
Забил кол в
гроб Сталину.
И даже
сейчас, десятилетия спустя, когда большевистская дрянь вновь таскает по улицам
сталинскую харю или пытается бронзой вернуть прошлое, — не выходит, кол уже не
вынуть!
Вернул из
лагерей оставшихся в живых страдальцев.
Мой дорогой
дружочек, писатель Лев Разгон, отдавший лагерям семнадцать лет, перенес свой
день рождения с апреля на пятое марта, официальную дату смерти упыря.
Вернул
честное имя сгинувшим в лагерях и их близким.
Через сто
лет после отмены крепостного права — через сто лет! — дал, наконец, крестьянам
паспорта.
Большевистский
режим миллионы тружеников извел и выголодил. Остатки смогли уползти в города,
«на производство», вытрудить клеть в коммуналке и хоть детей поучить в школе.
У недавно
умершего моего друга Леши Казанцева в те времена отца, деда, да и всех мужиков
в деревне, сбили в гурт — кулаки, дескать, и сослали в низовья Оби, к зиме, на
топкие берега тундры. А по весне уцелевших забили в баржу и, постреляв через
палубу, спустили в Ледовитый океан.
Отнял деньги
у военных и начал строить дома — это сам Никита говорил.
Теперь те
дома хулят и сносят, брезгливо называя «хрущобами». А тогда? Как жили люди —
вспоминать страшно! Бараки, подвалы, до отказа забитые коммуналки! По весне
серо-зеленые выползали на солнышко. Жмурясь от подвальных сумерек.
В ООН вроде
бы башмаком постучал. До сего дня забыть не могут!
Вдруг тот
мир увидел, что приехал живой человек. Говорит, сердится. Не очень воспитан. Но
живой! И человек!
Культуре по
первопутку тоже повезло. Фестиваль молодежи и студентов 57-го ошеломил!
Последовавший бунт формы выплеснул на сцены, экраны, страницы, стены невиданное
по количеству и разнообразию. В Ветошном переулке, в полутемном закутке, студия
под руководством Э. Белютина будоражила столицу невиданными и неслыханными
методами и материалами, назавтра родившиеся картины и рисунки взрывали стены
почтенных площадок культуры.
Весна
ломилась во все щели, и это было счастье!
2
Праздник
этот длился недолго. Недавние властители дум, придя в себя, медленно, тщательно
и умело сопротивлялись нахлынувшим молодым. Вслед за выставками снимались директора
домов культуры и выставочных залов. Тиражи книг уменьшались. Кино и театры
пощипывались критиками, и проверенные — из тех, кто «я Пастернака не читал,
но…», имели все больше трибун.
Вернувшись с
очередного летнего пленэра по Волге, мы — студия Белютина — устроили отчетную
выставку в физкультурном зале Дома учителя, где обычно происходили наши
занятия. Надо признаться, пришло много гостей. Наутро мир всколыхнула новость:
в СССР выставлен абстракционизм!
В эти же дни
в Манеже проходила выставка «30 лет МОСХа», организованная «стариками» Союза
художников СССР для точной и быстрой расправы с молодым МОСХом. «Суровый стиль»
— так теперь называется то давнишнее явление. И нам было предложено, и мы
согласились — участвовать в экспозиции этой выставки, как раз накануне визита
туда Хрущева. Все было точно рассчитано и выверено — «старики» не одно
десятилетие охраняли свою власть и свой хлеб.
О событиях
той выставки написано и нарассказано много. Мне там досталось изрядно.
Четырежды я попался «пред светлые очи» и услышал в собственный адрес и про
лесоповал, и про лагеря, и про паспорт до границы, и про сексуальную
ориентацию. Переходя от шепота к крику, Никита изрядно взбаламутил собрание уже
в следующем зале, у работ Эрнста Неизвестного, он практически перечеркнул эти
шесть лет — всего шесть! — надежды после ХХ съезда и доклада «о культе
личности Сталина».
С разгрома
этой выставки началась очередная расправа власти с культурой. На выставке, а
затем и в докладе «Высокая идейность и художественное мастерство — великая сила
советской литературы и искусства» 8 марта 1963 года глава государства
высказался по моему поводу вполне определенно.
«…Недавно
художник А.И. Лактионов выступил со статьей в «Правде», в которой выразил свое
непримиримое отношение к абстракционистскому искусству. Абстракционисты и их
покровители обругали эту статью за то, что будто бы она посвящена
консервативному направлению в искусстве.
И живопись
тов. Лактионова третируется этими людьми, как натуралистическая.
Давайте
сравним два произведения живописи — автопортрет А. Лактионова и автопортрет Б.
Жутовского. Как бы иные ни думали и что бы они ни говорили по этому поводу, но
для всякого здравомыслящего человека, обладающего неиспорченными вкусами, ясно,
что картина художника Лактионова привлекает своей человечностью и вызывает
уважение к человеку. Смотришь на него, любуешься им и радуешься за человека.
А кого
изобразил Б. Жутовский? Урода! Посмотрев на его автопортрет, напугаться можно.
Как только не стыдно человеку тратить свои силы на такое безобразие! Как же
так, человек закончил советскую среднюю школу, институт, на него затрачены
народные деньги, он ест народный хлеб. А чем же он отплачивает народу, рабочим
и крестьянам за те средства, которые они затратили на его образование, за те
блага, которые они дают ему сейчас, — вот таким автопортретом, этой мерзостью и
жутью? Противно смотреть на такую грязную мазню и противно слушать тех, кто ее
защищает…»
«Революция
первой весны с ее бунтом формы — хочу про то же, но по-другому — принесла яркие
удивления во многих формах культуры. Но с ростом вкуса и углублением ума
общество с удивлением убедится, что от многих весьма популярных художников не
останется именно художеств». Вот над этим размышлением Д. Самойлова и
предстояло думать и трудиться.
Манеж, декабрь 1962 года. Разговор Н.С. Хрущева с художником Б.
Жутовским в окружении членов Политбюро
Фото: А. УСТИНОВ
3
Снятый со
всех постов в 1964-м, Н.С. Хрущев жил на даче под Москвой, в Петрово-Дальнем.
Под мягкой охраной, за высоким забором, в уголке слияния Истры и Москвы-реки.
Внучка его работала вместе с моей женой в агентстве печати «Новости», и весной
1971-го я получил через нее приглашение на его 77-й день рождения.
Приехали
пораньше, часов в 11, в тайной надежде раннего безлюдья свидания. И не ошиблись.
Никита Сергеевич, одетый по-домашнему, в стеганой жилетке, пригласил нас в
кабинет и тут же принялся рассказывать эпизоды прожитой жизни, буквально
повторяя тексты тогда только появившейся в мире книги его воспоминаний. О
Харьковском котле Великой Отечественной, генерале Власове и больной теме —
Сталине. Потом мы отправились гулять по уже свободному от снега берегу
Москвы-реки. Потом тихонечко пообедали с пирожком, украшенным двумя семерками
из теста. Потихоньку собирались гости — дети, Сергей и Рада с семьями,
несколько давних друзей юбиляра из ранней, еще украинской поры, друзья детей.
Набиралась компания. Н.С. позволил пофотографировать. А в какой-то момент,
когда мы оказались с ним вдвоем на лавочке, и сделать несколько набросков,
которые потом вылились в портрет. Сергей еще и снял нас «на память».
Нагулявшаяся компания потянулась к застолью, а мы решили откланяться.
Н.С. вышел
нас проводить. Взял двумя маленькими ладошками мою руку и сказал: «Ты на меня
зла не держи. Я как попал в Манеж, не помню. Кто-то меня затащил. Я ведь не
должен был ехать. Я же глава государства был — это не мое дело. Я хожу, хожу, и
тут кто-то из больших художников говорит мне: «Сталина на них нет!» Я на него
так разозлился, а стал кричать на вас. А потом люди этим и воспользовались».
А осенью
того же года Н.С. не стало. Вот и кажется мне теперь, что позвал-то он меня не
просто так, хотелось объяснить. Или я не прав?
Справка
Борис
Иосифович Жутовский (род. 14 декабря 1932 года, Москва). Окончил отделение
художников книги Московского полиграфического института.
Выставляться
начал с 1959 года. После участия в знаменитой выставке «30 лет МОСХа» в
Манеже в декабре 1962 года и скандала с Хрущевым для Жутовского была закрыта
всякая возможность участия в выставках в СССР. С 1964—1965 годов
начинается широкий показ работ в галереях и музеях по всему миру. С 1979 года
возобновились полулегальные выставки современного искусства в Москве, на
которых были и картины Жутовского.
В 1969 году
был принят в Союз художников СССР как художник книги. Автор знаменитой
портретной серии выдающихся людей СССР и России «Последние люди империи».
Постоянный
адрес страницы:http://www.novayagazeta.ru/comments/72389.html
Источник: Новая газета