Евгений Ихлов: Переход на коаличности
Начавшаяся избирательная кампания поставила российских либералов перед самым серьезным выбором в их постсоветском бытовании. Они должны на долгие годы определиться со своей стратегией.
Очевидно, что либералы (и в качестве идеологического течения, и в качестве политизированного ядра определенной социокультурной группы) ставят перед собой две основные цели. Во-первых, остаться субъектом политических (исторических) процессов. Во-вторых, содействовать если уж не торжеству «либеральных ценностей» (будем реалистами), то хотя бы приближению новой «оттепели» (а там, глядишь, и «перестройки/гласности»). Тут я исхожу из презумпции честности.
Историческая практика показывает, что для идеологического давления на деспотическую власть наиболее эффективны два варианта стратегии: а) почти максимальный интеллектуальный радикализм и б) «принципиальный» (то есть лишенный циничной корысти) оппортунизм. Видимо, такой охват с флангов политического спектра вытекает из доброй старой стратегии «непрямых действий» Лиддел-Гарта.
Начнем с последнего варианта. Все мы помним, как еще полвека назад латентные антикоммунисты ядовито издевались над своими приятелями, идущими в партию, «дабы там было больше честных людей». Но ведь и в самом деле огромное значение для победы горбачевского реформизма над неосталинистами имела создавшаяся критическая масса «умеренных прогрессистов» в экспертно-аппаратной среде. И как правильно с их стороны было раскачать советский народ на борьбу за буржуазную демократию, последовательно выдвигая все более «бледно-розовые» лозунги — сперва «истинно-ленинские», а затем и «шведско-социалистические».
Зато в итоге победила — как самая рациональная — программа, которая еще весной 1989 года казалась бредово-радикальной: СССР распустить; соцлагерь отпустить в НАТО; создать Россию по типу соединенных штатов; подружиться с Израилем на ниве борьбы с исламским терроризмом; ввести буржуазную многопартийность; советы — ликвидировать; КПСС — запретить; ввести правокапиталистические порядки (бархатная пиночетовщина) с огульной приватизацией и частной собственнстью на сельхозяйственную землю (мать-кормилицу); ностальгический православный монархизм превратить в мейнстримную идеологию.
А что случилось на наиболее ожидаемом и чаемом умеренно-прогрессивными публицистами и футурологами «фронтальном» направлении (эволюционное превращение КПСС в левосоциал-демократическую партию, а СССР — в демократическую федерацию)? Случился пшик, развеянный одним «письмом Нины Андреевой» в марте 1988 года.
Нас ждут предельно недемократические парламентcкие выборы. И я лично не могу заставить себя пойти на них, поскольку в мошенничестве не участвую. Ведь, как и все граждане России, я утратил очень важное для развивающееся демократической системы право голосовать «против всех», дававшее возможность выразить недоверие истеблишменту в целом. Это право было гарантировано Конвенцией СНГ о стандартах демократических выборов. Граждане России также утратили право свободно участвовать в выборах, выдвигая свою кандидатуру. Они принуждены просить о поддержке ту или иную партию – это прямое следствие отмены одномандатных выборов. Партиям, в свою очередь, запрещено создавать предвыборные блоки и включать в свой выборный список членов других партий. А укрупнение избирательных округов привело к тому, что немногочисленные этнические меньшинства, даже имеющие титульный субъект федерации, утратили право быть представленными в парламенте. Поэтому для меня приход на выборы — это соучастие в заведомо ничтожной политической сделке, согласие поддерживать иллюзию законности создаваемой классической плебисцитарной диктатуры.
Со всех сторон мне говорят, что успех либералов (СПС) или демократов-правозащитников («Яблоко») был бы очень важен для защиты от торжества темных сил. Но в нынешних социально-политических условиях, при дележе на двоих 5 процентов электората, их одновременное участие в выборах — это такой сложный способ самоубийства, как застрелиться разрывной пулей в жопу.
А вот предвыборный поход объединенной право-леволиберальной оппозиции мог бы действительно сыграть немалую роль — если не для этих выборов, то для следующих. Такая психическая атака каппелевцев на чапаевские пулеметы («красиво идут… интеллигенция…»). А если либеральные партии не успели слиться, то еще был изящный и благородный выход. Белых и Явлинский в прямом эфире бросают монету — чтоб без обид, без мерянья рейтинговыми галифе: пусть наш многолетний спор разрешит божий суд — чья партия становится «базовой» на этих выборах. Пока же либеральные вожди поступили как мать-самозванка перед судом Соломона: пусть не будет ни тебе, ни мне — рубите.
Впрочем, в декабре 2005 года кумиры интеллигенции умоляли меня, как москвича, поддержать единый список демократов на выборах в Мосгордуму — дабы на последнем рубеже остановить фашизм. Но через полтора года фракция объеддемократов поддержала Лужкова — через два месяца после фашистских избиений 14 апреля 2007 года.
Когда СПС отказалcя от Владимира Рыжкова, он перечеркнул свой шанс на 7 процентов. Тем более что все понимают: приход СПС в Госдуму перечеркивает возможность для ЕдРа получить конституционное большинство для намеченного пересмотра Конституции (3 срока по 5 лет и пр.), и поэтому СПС не проползти на Охотный ряд — даже на животе, даже оглашая эфир проклятиями в адрес «ДругРоссии», Буша и Саакашвили.
Реплика в сторону: я хочу понять мотивы столичных интеллектуалов, пошедших в «Гражданскую силу». Ведь даже полпроцента на выборах, полученные под их звучные имена, лишают СПС самых призрачных шансов, а значит, необратимо уничтожают либералов-западников как парламентские партии.
Поэтому я полагаю, что для политической защиты своих идей (приверженности праву и демократии) у либералов остается два направления прорыва.
Первый вариант. Войти в «СправРоссию» (закрыв очи и ноздри — в конце концов, не хуже КПСС) и постепенно создать сильную либеральную фракцию в ее экспертном ядре. Это возможность когда-нибудь, используя неминуемый кризис едроссов, а также кризис политической идентичности «мироновцев», попытаться превратить их в очень умеренную, но демократическую оппозицию.
Второй вариант. Войти в «ДругРоссию». Ровно с той же миссией, с какой в 1991-м патентованные либералы шли в «ДемРоссию»: направить протестную стихию в либеральное русло, по мере своих слабых сил нейтрализовывать популистские и националистические течения. Тогда работа на перспективу — это участие либералов в некоем гражданском «конвенте», который возьмет на себя роль штаба массового демократического движения.
Источник: Грани.Ру