Инновации, пли!
Экономику будут модернизировать советским методом, вливая триллионы в программы вооружений
На прошлой неделе в Раменском прошло заседание Комиссии по модернизации и технологическому развитию экономики России, посвященное инновации оборонно-промышленного комплекса (ОПК). Во вступительном слове Дмитрий Медведев привычно ругал ОПК за неспособность обеспечить войска новой техникой. Сегодня современного оружия в наличии лишь 10 процентов. Медведев объявил, что к 2020 году произойдет «существенное перевооружение» и доля нового оружия достигнет 70 процентов. Поставлена задача довести ежегодное обновление вооружения до 9—11 процентов, а этого не происходит. «Ситуация довольно плохая, довольно тяжелая, — заявил Медведев. — По целому ряду направлений российский ОПК пока неспособен отреагировать на увеличение заказов или финансирования адекватным ростом выпуска высокотехнологичной продукции». Россия, оказывается, отстает от индустриально развитых стран, а если удается произвести что-то новое, то «в основном мелкосерийно» — отдельные образцы, которые показывают начальству.
Решение проблемы нашли в четырехкратном увеличении оборонных расходов. Будет утверждена новая госпрограмма вооружений и федеральная целевая программа развития ОПК на период с 2011 по 2020 год. По словам вице-премьера Сергея Иванова, на реализацию госпрограммы будет выделена «беспрецедентная сумма» — то ли 22, то ли 22,5 трлн рублей (при таких запросах 500 млрд туда-сюда — несущественно). Предыдущая госпрограмма вооружений составляла 5 трлн. В мае Медведев объявил, что новая госпрограмма будет на 13 трлн и что этого хватит на перевооружение, но Минобороны потребовало прибавки до триллиона долларов с лишним (36 трлн руб.). Многие, включая Алексея Кудрина, возражали, но желание скорее перевооружиться оказалось сильнее. Из выделенных 22 с лишним трлн Минобороны должно получить около 19, а остальное пойдет другим силовым ведомствам: МВД, ФСБ, МЧС, ФСО и пр. Причем это только на новое оружие и технику, сверх основного оборонного бюджета.
Сумма беспрецедентна, но и цель дерзка. Медведев указал создать высокотехнологичные производства, инновационную инфраструктуру и провести «системную глубокую модернизацию оборонного комплекса». При этом ОПК должен стать «генератором инноваций», что должно обеспечить «и конкурентоспособность в военной и технологической сферах, и модернизацию экономики, и должный уровень национальной безопасности». В целях ускорения модернизации Медведев приказал скопировать существующее при Пентагоне агентство поддержки оборонных исследований DARPA, которое было создано в 1958 году после запуска первого советского спутника, чтобы не допускать впредь подобного непредвиденного технологического отставания. ОПК, объявил Медведев, должен стать локомотивом модернизации и инновации в России, на него надо тратить немерено, чтобы потащил за собой в будущее всю страну: «От того, насколько силен инновационный компонент в оборонном комплексе, зависит не только формирование облика Вооруженных сил, но и развитие экономики в целом».
Президента, понятно, поддержал министр обороны Анатолий Сердюков: «В целом 75 процентов военных технологий могут использоваться, и уже ряд из них применяются в гражданской сфере». Впрочем, по словам Сердюкова, передовые технологии и специалисты пока утекают за рубеж, а материально-производственная база устарела, особенно в станкостроении.
Медведев постоянно выступает за модернизацию с инновацией, а теперь становится понятно, о чем, собственно, речь. Предлагается вполне традиционное решение: вкладываться прежде всего в оборонку и родственные области, откуда по конверсии всякое добро должно плавно перетечь в народное хозяйство, побуждая страну к сытой и счастливой, инновационной жизни. Так царь Петр строил каторжные литейно-оружейные заводы и верфи в первую российскую индустриализацию, а Сталин проводил в тридцатые насильственную модернизацию с инновацией. На Западе покупали технологии, почти исключительно военные, строили заводы, которые потом иногда по конверсии на временно освободившихся мощностях клепали какие-нибудь сковородки или даже телевизоры с холодильниками. Иногда неплохие, но в отношении западных товаров совершенно неконкурентоспособные, нуждавшиеся всегда в непроницаемых протекционистских барьерах, чтобы обеспечить продажи хотя бы на внутреннем рынке. Практически неизвестно ни одного серьезного прорывного инновационного потребительского продукта (телефона, компьютера, телевизора и т.п.), который бы родился и завоевал мировой рынок в результате многотрудной работы российского (советского) ОПК.
Сегодня производство вооружения — узко специализированный и незначительный сектор мировой экономики. Перетекания вполне специфических военных технологий в производство гражданской продукции немного, сегодня чаще происходит обратное — использование в ОПК достижений бурно развивающейся обычной промышленности, прежде всего в области IT (информационные технологии). Интернет когда-то затевался с военной помощью, но теперь развивается вполне самостоятельно, обслуживая, кстати, оборону. Самые бурно растущие области мировой инновационной экономики — IT и фармакология — никак не зависят ни от какого ОПК. С конца восьмидесятых во всем мире объемы выпуска оборонной продукции неуклонно снижаются, в то время как гражданская промышленность растет. Удивительно невежество наших инноваторов, которые в 2010 году придумали вколачивать десятки триллионов именно в ОПК, чтобы гнать Россию вперед. Впрочем, может, не невежество, а вполне определенный расчет.
Ничего хорошего не выйдет — только усиление полицейско-административного гнета, как при Петре и при сталинской оборонной индустриализации-модернизации. Зато теперь понятно, почему срочно законодательно оформляют новую кунсткамеру в Сколкове, а либеральной перестройки политической системы не видно: для целей военно-технической модернизации она не нужна.
Источник: Новая газета