Кирилл Рогов: «Действующая власть неспособна отказаться от своей роли единственного реформатора».
Оптимизм, столь усердно демонстрировавшийся членами кабинета и президентом на последней рабочей встрече, вдумчивому наблюдателю может показаться не дежурной сценкой, а исполненной внутреннего драматизма картиной. Стоит только увидеть за ней ту реальность, которую являет собой сегодня российская экономическая политика. Посмотрев на предмет мысленным взором, мы могли бы, наверное, увидеть огромного бегемота, стоящего в безнадежном бездействии. Попытка двинуться с места чревата для него сердечным приступом, а дальнейшее стояние — окончательным отеком ног от собственной тяжести. Не исполнена ли картина эта высокого, философического трагизма: российское государство задыхается под валящимися на него деньгами, парализовано ими и лишено воли.
В теории, наверное, у кабинета, оказавшегося в столь сложной ситуации, есть две дороги. Левая — пустить деньги на социалку и повышение доходов. И правая — сократить налоговую нагрузку на экономику. Но российское правительство идет своим путем. Оно хочет тратить деньги на инфраструктурные и инвестиционные проекты. Такая логика, наверное, тоже возможна. Но беглый взгляд на программу инвестиций, которую представили позавчера президенту, почему-то вызывает приступ тоски. 300 млрд руб., более $10 млрд, будут потрачены на 51 целевую программу и 45 подпрограмм. Все это, разумеется, нужные вещи. И космос, и реабилитация военнослужащих, и снижение рисков техногенных аварий, и даже программе “Русский язык”, наверное, можно придумать какое-то оправдание. Или вот на программу безопасности дорожного движения предполагается истратить 1 млрд руб. Что ж, наши потери на дорогах такие, как если бы мы вели довольно интенсивную войну, — 35 000 человек в год. Однако ответим честно: изменит ли эту ситуацию записанный здесь миллиард? Нет. Так, может, вместо 50 программ стоило оставить десять, в том числе программу полной структурной перестройки ГИБДД, поставив задачу изменения мотивации, оснащения, принципов работы и управления? Или, например, потратить половину всех денег на перестройку структуры управления, оснащения и комплектования армии. Но так, чтобы в конце можно было увидеть, потрогать получившуюся новую вещь. Нет, на такие амбициозные проекты правительство не решится. И деньги будут размазываться, а результаты мерцать — то ли они есть, то ли все как раньше.
Драма заключается в том, что вся идеология путинского правления ориентирована на то, что именно государственная власть является главным, по сути, единственным реформатором. А практика прошедших лет свидетельствует, что настоящие структурные реформы у нее не удаются. Что государственный аппарат — негодный реформатор. Наверное, в такой ситуации стоило бы пойти по правому пути и, даже не снижая налоговые ставки, объявить на время высоких экспортных доходов налоговые каникулы — ежегодно возобновляемый парламентским законом дисконт по, скажем, налогу на прибыль и НДС. Чтобы ненужные государству деньги оставались у предприятий. Но нет. В том-то и дело, что действующая власть неспособна отказаться от своей роли единственного реформатора. Это, по меньшей мере, означало бы для нее отказ от части полномочий. А потому так и будет стоять наш бегемот и, несмотря на то уважение, которое выказывают ему по традиции звери, глубокая тоска видна в его усталых глазах.
Автор — обозреватель интернет-издания “Газета.Ru”
Источник: Ведомости