Медведев и Путин: Уколы и подсечки
Их взаимные выпады
стали жестче и превратились в элемент
большой политики
Долгое время рассуждения
об отношениях Медведева и Путина казались
мне пустыми и скучными. В конце концов
именно Владимир Путин в ходе долгого
кастинга выбрал Дмитрия Медведева
местоблюстителем своего президентского
места. А то, что мы знаем о Путине, не
дает оснований полагать, что к подбору
кандидата на такую роль он мог подойти
невнимательно, импульсивно или
сентиментально. Искусство «найти
человека» и надежно «посадить его на
крючок» для опера — все равно что
искусство обращения с мячом для
футболиста.
Однако события последних
недель и дней заставляют присмотреться
к происходящему. Вот Дмитрий Медведев
в интервью американцам сухо замечает
об отношениях с Путиным: «Я — президент,
он — премьер-министр, этим все сказано».
А за неделю до того Владимир Путин другим
иностранцам, вдруг разоткровенничавшись,
сообщает, что говорит Медведеву «ты»,
в то время как тот ему «вы». Это уже явная
грубость и нарушение приличий. Накануне
открытия Петербургского форума Путин
вопреки первоначальному сценарию
устраивает в своей резиденции шумное
подписание соглашения «Роснефти» с
«Шевроном», а путинский таран — Игорь
Сечин назначает заседание совета
директоров «Роснефти» в Питере ровно
на то время, когда Медведев должен
произнести программную речь.
Все эти уколы и подсечки,
которые покажутся обывателю более
похожими на знаки соперничества двух
театральных прим, убедительны именно
своей незначительностью и этикетной
мелочностью. На самом деле булавки и
иголки войны самолюбий гораздо сложнее
сымитировать и еще сложнее потом
преодолеть, чем разные там идеологические
разногласия. Они воистину любимые
игрушки насмешливой Клио. Кроме того,
для глубоко иерархических структур,
каковыми являются российские госаппарат
и крупный бизнес, именно этикетные жесты
являются основной сигнализационной
системой, посылающей информацию по всей
ковровой и подковерной лестнице вниз.
Но самое главное, что все эти капризные
репризы разворачиваются на фоне повисших
над элитами и обществом и становящихся
все более гнетущими вопросов: что дальше?
куда плывем?
Повестки, с которыми
выступают Путин и Медведев, вполне
определились и разошлись. Путин предстает
«человеком дела»: его кредо
ежедневное ручное управление экономическими
субъектами, раскладами, денежными
потоками, бюджетами. Он постоянно
демонстрирует, что все ключи от той
реальной экономики, на которой стоит
сегодняшняя Россия, в его руках, а
проекты, которыми он занимается —
не журавли в небе (читай: как у некоторых!).
Повестка Медведева тоже известна:
«модернизация» и «инновации»
противопоставляют приземленной архаике
путинского реализма устремленность в
будущее, в перспективу, призваны
продемонстрировать недостаточность и
исчерпанность путинской парадигмы с
ее опорой на старую сырьевую экономику
и пристрастие к силовым приемам.
Однако обе повестки
выглядят для общества недостаточно
убедительно. Не дают ответа на главный
вопрос: куда плывем? Неубедительность
путинской повестки в том, что, как показал
кризис, управление «старой экономикой»
с ее гигантами сырьевой индустрии,
монополиями и госкорпорациями’ выглядит
солидно и убедительно, лишь пока цены
на нефть высоки. Но наступление эры
низких цен все чаще принимается как
базовый сценарий серьезных долгосрочных
прогнозов. Логика здесь простая: чем
дольше цены на энергоносители остаются
высокими, тем больше инвестиций делается
в новые месторождения, технологии добычи
и альтернативное топливо. А значит, и
разворот цен практически неизбежен.
Изменение тренда
сырьевых цен подрубает не только саму
«старую» экономику, но и два главных
столпа опирающегося на нее политического
режима — социальную стабильность и
возможность контролировать элиты и
аппарат. Поэтому, несмотря на постоянную
демонстрацию Владимиром Путиным
самоуверенности и спокойствия, главной
характеристикой его повестки для элит
в долгосрочной перспективе является
ее «зыбкость». А путинская готовность
к применению силы на этом фоне делает
эту повестку еще менее привлекательной.
Медведевская повестка,
впрочем, пока выглядит скорее благожеланием,
«бумажной архитектурой». И даже при
полном успехе Сколкова этого явно будет
слишком мало, чтобы дать экономике
страны новый импульс.
Вообще, чем дальше, тем
больше ситуация напоминает историю
двадцатипятилетней давности — начало
перестройки. Тогда приход нового генсека
совпал с нарастающим ощущением общества
и элит в исчерпанности статус-кво, в
котором страна пребывала многие годы,
нарастающим ощущением зыбкости и
неблагоприятности экономических
тенденций. Забавно, что первой реакцией
на это стал лозунг «ускорения
научно-технического прогресса». Что-то
вроде медведевской модернизации: поиск
простого, технологического решения, не
задевающего системные проблемы. Как и
в медведевской модернизации, здесь была
заключена, с одной стороны, недооценка
вроде бы верно названной опасности, а
с другой — намерение использовать
обозначенную угрозу пока скорее в
тактических целях. Новая повестка должна
была помочь новому лидеру укрепиться
— расширить свое аппаратное влияние,
перенаправить ресурсы, сформировать
группы поддержки в элитах.
Как и сейчас, в руководстве
тогда начали оформляться две партии,
два крыла. Одно выступало за сохранение
статус-кво и видело в качестве ответа
на угрозы ужесточение режима a-ля
Андропов. Другое выступало за контролируемую
демократизацию, надеясь под ее лозунгами
выжить старую гвардию. Считается, что
то, как события стали развиваться дальше,
связано во многом с личными качествами
Горбачева. Но это поверхностный взгляд.
Дальнейшую траекторию скорее определил
тот факт, что ни та, ни другая повестка
не выглядели достаточно убедительными,
чтобы получить критическую массу
поддержки. В ситуации, когда достичь
такой поддержки не удавалось, аппаратный
конфликт начал неминуемо расширяться.
Проблема не в том, что
в России сейчас как бы два начальника.
Проблема в том, что ощущение, что надо
что-то менять, в обществе вполне созрело.
Его не сдуешь пиар-придумками. Движение
назад (Путин) выглядит для общества все
более исторически бесперспективным, и
это разжигает враждебность премьера к
его протеже. В то же время призывы к
движению вперед (Медведев) выглядят
пока для большей части общества
неубедительными. В результате машина
буксует и начинает понемногу перегреваться
изнутри.
Кирилл Рогов
независимый
обозреватель
Источник: Новая газета