Поколение Болотной. Когда «власть» лишается морального права апеллировать к закону, она перестает быть законной властью и превращается в силовую группировку
Когда «власть» лишается морального права апеллировать к закону, она перестает быть законной властью и превращается в силовую группировку
Окончательным подведением итогов выборов и протестной зимы для меня неожиданно оказался знаменитый фильм «Анатомия протеста». Вдруг стало понятно, что итоги эти проступают вовсе не из подсчета реальных и фальсифицированных голосов, полученных Путиным 4 марта.
Нет, конечно, мы уже привыкли, но в сущности — это поразительная история. Управляемая непосредственно из Кремля телекомпания посылает съемочные группы и нанимает массовку для инсценировки, которую демонстрирует, выдавая за документальные кадры. Само по себе это, разумеется, уголовное деяние — сознательно сфабрикованная клевета. Но сфабрикованную клевету, несмотря на возмущение и опять-таки по приказанию высшего начальства, показывают дважды в прайм-тайм. Хотя — по идее и по законам — за нее должны судить.
Вполне замечательно и содержание клеветы: оппозиции приписывается мошенничество, которым занимались на самом деле сами «власти», ее в этом мошенничестве обвиняющие. Получается, что жизнедеятельность этих самых «властей» — администрации президента, штаба Путина и кого там, я не знаю, еще — собственно, и состоит в организации мошенничеств и уголовных деяний. Сначала мошенничеств, а затем уголовных деяний, прикрывающих мошенничество. Или наоборот — как карта ляжет.
Да, собственно, и сами парламентские и президентские как-бы-выборы проходили ровно в таком же режиме. Были и мошенничества, вроде голосований «предприятий непрерывного цикла», собирания десятков тысяч людей на митинги с помощью угроз, денег и отгулов, были и прямые уголовные деяния, вроде виртуальных участков и переписываний протоколов в ТИКах. Опять же — как где карта легла.
И эта общая картина мошенничеств и уголовных деяний оказывается в итоге результатом более важным, чем мнимый или реальный процент кандидата Путина. И какой бы ни был этот процент, мы знаем, что победа Путина есть торжество идеи мошенничества и беззакония над идеями законности и честности, к которым апеллировали его противники. Именно это и станет решающим фактором в понимании людьми проблемы легитимности власти.
Вот, к примеру, перед очередным митингом мы слышали от «властей» обыкновенные предупреждения: «Любые незаконные действия будут решительно пресекаться». Но теперь эта дежурная фраза звучит совершенно по-новому. Невольно задаешься вопросом (как говаривал один телеведущий): почему незаконные действия на избирательных участках, незаконные действия окологосударственной телекомпании, незаконные действия ЦИК, незаконные действия в судах решительно не пресекаются, а даже активно поощряются, и только незаконные действия на оппозиционном митинге должны решительно пресекаться? Это в таком случае — законность или продолжения беззакония?
В тот момент, когда «власть» лишается морального права апеллировать к закону, она перестает быть законной властью и превращается в силовую группировку. Людям ясно, что «власть» действует не от имени закона и не во имя закона. А с помощью силы и во имя себя. И тот или иной процент бюллетеней «за Путина», полученных 4 марта, не меняет этого обстоятельства.
Движение «За честные выборы», конечно, потерпело поражение. В том смысле, что провести честные выборы этой зимой в России не удалось. А Владимир Путин и его адъютанты законно празднуют победу: в том смысле, что они отстояли свое право на бесчестные выборы. Собственно, они так и поняли эту победу.
Отказ вносить поправки в законопроекты по так называемой «политреформе» (на которых настаивали представители оппозиции), приговор Алексею Козлову, уголовное дело против панк-девочек и фильм «Анатомия протеста» свидетельствуют, что свою победу они восприняли как индульгенцию на беззаконие.
Что это значит для тех, кто выходил на митинги «За честные выборы»? Это значит только то, что лозунг остается прежним: нам нужны честные выборы. Просто потому что мы — общество, нация — не сможем никуда двинуться без них. Без этого у страны нет повестки. Ведь сегодня совершенно не важно, кто, например, войдет в новый кабинет министров и какая у этого кабинета будет экономическая программа. Там могут быть какие угодно люди и какие угодно слова — это ничего не изменит в социальной и экономической реальности. Потому что политический мандат тех, кто будет формировать это правительство, утверждать его программу, а потом принимать решения, определен и выдан им. Мандат этот — беззаконие, укорененное в нечестных выборах. А потому, в частности, неизбежно до честных выборов и сохранение основных институтов беззакония — коррупции и неправого суда. Ведь только при их помощи беззаконие может существовать как форма правления.
В этом смысле для тех, кто ходил на митинги, да и для страны в целом, выборы не закончились. Они еще предстоят. Парадоксальным образом не закончились они и для самого Владимира Путина. Ведь фильм «Анатомия протеста» — это, в сущности, предвыборная пропаганда. Зачем и кому она нужна после выборов? Она нужна тому, кто сознает ущербность своей победы.
Фильм демонстрирует, что защита этой победы остается главной политической проблемой и основной политической программой победителя.
Для тех, кто ходил на митинги за честные выборы, ничего не изменилось. Разговоры про то, что оппозиция не сумела найти организационные формы, сформулировать конструктивную повестку, выдвинуть лидеров — это все немного такое политическое нытье. Московское митинговое движение продемонстрировало невероятную степень сетевой организованности, солидарности и сознательной мотивированности. Полгода назад этого нельзя себе было представить. И у него есть суперконструктивная повестка.
Вы вслушайтесь только в этот аргумент: сторонникам нечестных выборов, видите ли, кажется, что у сторонников честных выборов нет конструктивной повестки. Ну-ну.
Для тех, кто ходил на митинги за честные выборы, ничего не изменилось. Им нужны честное телевидение, честные суды и честные выборы. И митинги не закончились. Митинг, по сути, продолжается. Просто ему суждено на какое-то время стать более распределенным, но зато и практически тотальным. Он продолжается то в Черноголовке, то у «Останкина», то в Пресненском суде. Еще предстоит научиться быть такими же креативными в этом распределенном митинге, какими были его участники на зимних московских шествиях и флешмобах. В этом смысле «поколению Болотной» только еще предстоит по-настоящему заняться анатомией протеста. Конкурс идей открыт.
Источник: Новая газета