В прямом эфире радиостанции «Эхо Москвы» Евгений Ясин, научный руководитель Государственного университета Высшей школы экономики отвечает на вопросы радилслушателей.
О.БЫЧКОВА: Спасибо, что сегодня пришли к нам в прямой эфир, потому что у слушателей всегда есть вопросы. Но вначале мой вопрос. Важное событие последних дней – принимается федеральный бюджет на 2002 год. Про этот бюджет, главный финансовый документ страны, говорят сейчас очень много хорошего, и власти тоже убеждают нас, что все будет хорошо и спокойно, ничего ужасного ожидать не приходится. Но вопрос такой. Насколько, на самом деле, возможно сейчас в этом документе, который будет определять всю финансовую экономическую жизнь следующего года страны, предусмотреть все, что меняется буквально каждый день или каждый час – цены на нефть, экономическая конъюнктура, мировая экономическая ситуация, которая оставляет желать лучшего?
Е.ЯСИН: Я хочу напомнить нашим слушателям, что всего несколько лет назад ситуация с бюджетом волновала каждого так же, как 15 лет волновали проблемы сбора урожая, как уродилась гречиха или что-то еще, поскольку от этого зависело, что и как будет в магазинах. Три года назад от ситуации с бюджетом зависело, будем мы вовремя получать зарплату или не будем, будут вовремя выплачиваться пенсии или не будут, и, как правило, все догадывались, что ничего не будет выплачиваться вовремя, и не верили обещаниям правительства. Поэтому, я думаю, вопрос о надежности бюджета будет нас волновать еще долго. Но в этом году ситуация выглядит примерно так. Сейчас, до начала исполнения бюджета 2002 года наш бюджет имеет резерв в размере 3 млрд. долл. Он накоплен за этот год, и об этом говорил министр финансов Кудрин, что мы себя постарались обезопасить чуть раньше. Во-вторых, напоминаю, когда бюджет попал в Думу в начале августа, первые разговоры, которые шли от руководства бюджетного комитета, от господина Жукова, от господина Задорнова, касались того, что там заложены колоссальные резервы. Они говорили, что мы, мол, этого не допустим, потому что нельзя оставлять все это Минфину, он сам будет командовать, это должно быть под контролем депутатов и должно быть все включено в бюджет и расписано по статьям расхода. В конце концов, вытащили дополнительно 126 млрд. рублей. И, тем не менее, совершенно правильная политика построения консервативного бюджета опирается на мудрость, которая должна быть понятна каждому в семье. Потому что в семье каждый знает: если есть некая ситуация, где присутствуют факторы неопределенности, где мы не можем точно сказать, что будет завтра с ценами на нефть или еще с чем-то, то мы должны заложить резервы, и никакого другого выхода здесь нет. И эти резервы были заложены. Конечно, Минфин маневрировал. Он заложил низкую инфляцию, какой не будет, он заложил большие резервы по расходам и так далее, поэтому там получился приличный профицит и даже дополнительные 126 млрд. рублей, которые выцыганили депутаты, все равно оставили достаточно приличные резервы. Тут начали падать цены на нефть и те же депутаты стали говорить – а вот не придется ли делать секвестр и так далее. Падает рубль, опять возникает та же самая проблема. За прошедшие десять лет мы привыкли впадать в панику от чего угодно. Я думаю, что сейчас для этого нет оснований. У меня в руках расчеты двух авторитетных организаций. Одна – экономическая экспертная группа при Минфине России, которая делает наиболее квалифицированные расчеты по различным вариантам бюджета. Их расчеты показывают, что границей, лимитом безопасности для российского бюджета, если иметь в виду доходы от нефти, снижающиеся в связи с падением цен, является 15 долларов за баррель. До этого еще никогда не доходило. И при этом потери… То есть почему граница эта опасна? Потому что на этой величине будут исчерпаны запланированные финансовые резервы бюджета. Другой расчет — это консультационная фирма ФБК. По их расчетам, безопасная граница для бюджета это 11,5 долларов. Я вас уверяю, дорогие друзья: ниже 16-17 долларов цены на нефть не опустятся. Вот все уже ясно.
О.БЫЧКОВА: Потому что никому это не нужно?
Е.ЯСИН: Ну да, даже не нужно ни американцам, ни Европе — никому. И уже известно, что будет принято решение ОПЕК о сокращении добычи на 1,5 млрд. баррелей в сутки, и мы уже приняли решение о сокращении на 150 млн. баррелей в сутки с обещанием Норвегии, Мексики сделать то же самое, по крайней мере, мы можем спокойно дышать на один квартал. Все равно я бы хотел обратить внимание на уточненные данные. Здесь все говорят, что мы только от нефти зависим. Не совсем так. Непосредственно доходы от нефти составляют в бюджете 13% дохода, поэтому это не трагедия.
О.БЫЧКОВА: Вопрос на пейджер от Александра. Касьянов заявил, что экономика в этом году выросла на 5 с лишним процентов. Из чего состоит этот рост? И что именно у нас выросло?
Е.ЯСИН: Во-первых, продолжился рост топливно-энергетического комплекса. У нас особенно быстро росли нефтедобыча, нефтепереработка и экспорт, и отчасти это было связано с тем, что компании пытались компенсировать в потерях стоимости на мировом рынке. Я подчеркиваю, что в наш ВПП, по которому считаются темпы роста, продукция включается по внутрироссийским ценам, а не по мировым. Затем определенный рост был и в цветной металлургии. Наконец, продолжился определенный рост в машиностроении, в пищевой промышленности и, в общем, в большинстве отраслей. Последние 3 месяца года темпы упали, и сейчас можно сказать, что в среднем ноябрь-декабрь — это стагнация, то есть, роста промышленности нет. Но есть рост в сельском хозяйстве, об этом говорил Путин, 6% в этом году — это опережающие темпы. Но я хотел бы сказать, что мы должны исходить из того, что сегодня стагнация — это рыночная экономика, завтра проявятся факторы, которые снова потянут эту экономику вверх. Мы находимся сейчас на подъеме, и поэтому эти спады по дороге уже третий раз случаются, они не должны нас вводить в заблуждение.
О.БЫЧКОВА: На нашем пейджере уже много вопросов. Элеонора Евгеньевна спрашивает: «Если 13% в бюджете составляют доходы от нефти, тогда от чего 87%?»
Е.ЯСИН: Я должен сказать, что прямые доходы от нефти фиксируются в виде экспортной пошлины. Плюс доходы от прибыли, налог на прибыль нефтяных компаний. Но кроме этого у нас есть такие отрасли, как цветная, черная металлургия, которая приносит большие доходы от прибыли, прибыль высокая у них, есть вооружение, которое мы производим…
О.БЫЧКОВА: И успешно торгуем.
Е.ЯСИН: Да, и в этом году наторговали аж 4,2 млрд. долларов. Не надо думать, что мы такие бедные, так уж висим на крючке. Мы страна с очень дифференцированной экономикой. У нас есть все. Я два дня назад был на новогоднем балу в компании «Вим-Билль-Данн». Меня туда пригласили в качестве независимого директора. Просто два слова об истории этой компании. Ее практически не было пять лет назад, она отсутствовала на рынке. После кризиса она смогла вытеснить с рынка практически половину, не только она одна, но вытеснили половину продовольственного импорта. В данном случае эта компания занимается молочными продуктами и соками — 14 заводов в разных районах России. Но она имеет большую прибыль, платит в бюджет. Кстати говоря, мы с вами получили меньший уровень подоходного налога, но от этого подоходного налога сейчас государство получает на 70% больше, чем оно получало раньше. Так набегает потихоньку.
О.БЫЧКОВА: Другая важная тема. Рудольф из Петербурга спрашивает, будут ли торги по евро на бирже в наступающем году, и Юрий из Петербурга тоже: «Где, когда и во что обойдется обмен марок на евро?»
Е.ЯСИН: Вообще-то говоря, я бы на вашем месте уже давно эти марки обменял, потому что 1 января они уже выходят из употребления, и может сложиться так, что уже если вы собираетесь их тратить после 1 февраля, то тогда уже вы не сможете этого сделать. Я не уверен, что, если вы не попадете в Германию, в течение этого месяца вы еще сможете их менять у нас в стране.
О.БЫЧКОВА: В течение января?
Е.ЯСИН: Да, поэтому вы поторопитесь. Но сейчас вы можете их сдать, обменять на доллары и на рубли в любом банке.
О.БЫЧКОВА: То есть, лучше всего до 1 января избавиться от всех европейских денег?
Е.ЯСИН: Да, от всех европейских валют, которые входят в еврозону, лучше избавиться. А дальше торги, конечно, будут, будут они на ММВБ. А даже если их не будет на ММВБ, где обычно проводятся торги, по результатам которых устанавливается ставка Центрального банка, курс Центрального банка, то они обязательно будут на небиржевом рынке. Мы живем в стране с рыночной экономикой, если нет торгов на официальных площадках, то тогда возникают другие площадки.
О.БЫЧКОВА: Что нужно делать дальше? Нужно ли спешить покупать европейскую валюту, меня рубли на евро, доллар на евро?
Е.ЯСИН: Я бы этого не делал. У меня такое убеждение. Простите меня, я очень люблю Европу, но когда одна валюта на 15 стран, очень разных стран, то мне представляется, в этом есть некий риск по сравнению с валютой одной страны, которая обладает экономикой, равновеликой европейской. Это американская, конечно, экономика. Поэтому доллар, как говорят у нас, он и в Африке доллар. Подержитесь пока за доллар, а там посмотрим.
О.БЫЧКОВА: Но если сейчас все побегут сдавать оставшиеся марки и прочие европейские деньги, менять их на доллары, что наиболее вероятно…
Е.ЯСИН: На рубли. Думаете, долларов не хватит?
О.БЫЧКОВА: Нет, я думаю, что тогда доллар к Новому году будет стоить запредельно.
Е.ЯСИН: Нет, не будет. Потому что вы же будете таким образом повышать цену доллара относительно евро или относительно марок, но не относительно рубля.
О.БЫЧКОВА: Вопрос от Алексея. «Почему инфляция, падение рубля относительно доллара выгодно государству, если это снижает жизненный уровень россиян, поскольку к доллару привязано все?»
Е.ЯСИН: Очень хороший вопрос, большое спасибо. Ответ таков. Государство не заинтересовано в падении рубля. Точнее, оно всегда, как буриданов осел, стоит перед дилеммой. Если падает рубль, то выигрывают российские производители и экспортеры, потому что у них относительно снижаются издержки, что мы увидели на примере с девальвацией после кризиса 98-го года. Но одновременно мы сталкиваемся с проблемой, потому что увеличивается инфляция, стало быть, обесцениваются доходы населения – раз. Во-вторых, увеличиваются рублевые расходы на обслуживание внешнего долга, а это, поскольку довольно приличный у нас долг большой, поэтому это очень невыгодно. И с точки зрения долгосрочной вообще, может быть, это покажется вам несколько философский подход, но вообще полезно иметь более высокий и более крепкий рубль, потому что он становится фактором усиления конкуренции для российских предприятий. Но, казалось бы, зачем, у нас и так они плохо живут, у нас они и так в слабом положении. Но мы должны добиваться того, чтобы они научились как следует работать, от этого зависит все. Поэтому, конечно, нужно иметь какое-то равновесие, не делать так, чтобы совсем задушить нашу промышленность, но какой-то тонус для нее все время должен быть, то есть она все время должна чувствовать, что конкуренты подпирают и надо крутиться. Поэтому в стратегическом плане невыгодно для государства иметь слабый и падающий в особенности рубль.
О.БЫЧКОВА: Раиса спрашивает: «С бюджетом, как говорят, все в порядке, а вот инвалидам-льготникам в поликлинике сообщили, что на будущий год в два раза уменьшено финансирование льготных лекарств». Раиса подозревает, что проблемы бюджетом решаются за счет социальных статей и вообще за счет простых людей.
Е.ЯСИН: Не совсем так. Дело в том, что в бюджете действительно резко сокращены все виды льгот, но при этом предполагается увеличение пенсий на существенное, я точно не помню, по-моему, на 50 или 70%, увеличение заработной платы в бюджетных учреждениях, и это увеличение, конечно, перекроет отмену льгот на лекарства. А все льготы хуже, чем просто получать деньги. Потому что вы имеете льготы, какие-то злоупотребления, потом оказывается, что вы получили, не вы конкретно, а кто-то получает льготные лекарства, потом продает их где-то на рынке…. Зачем это делать? Получайте больше денег, это же приятней, и выбирайте, на что тратить.
Источник: «Эхо Москвы»