В прямом эфире радиостанции «Эхо Москвы» Евгений Ясин, научный руководитель ГУ-ВШЭ, тема беседы: экономический кризис в Германии.
О.БЫЧКОВА: Все больше публикаций о том, что Германия переживает самый большой экономический кризис за послевоенный период. Это объясняют ситуацией с долларом и евро, с чрезмерным укреплением евро, и другими причинами. И все-таки непонятно, — почему такая большая страна, флагман европейской экономики, мощнейшая Германия — оказалась в таком странном состоянии. Более того, говорят даже о том, что если европейский Центробанк и общеевропейская экономика не примут какие-то меры, то Германия может потащить за собой и другие европейские государства. Насколько все серьезно?
Е.ЯСИН: Достаточно серьезно. И ситуация связана, конечно, прежде всего, не с евро, а с гораздо более глубокими причинами, имеющими свою историю. Сразу скажу два фактора — первое – это социализм, второе – это поглощение Восточной Германии. Действительно, Германия была самой мощной экономикой Европы, и остается. Маасрихтский договор, согласно которому был создан Евросоюз, и были выписаны все требования, был в основном разработан Германией и Францией, и там, в частности, содержалось требование, чтобы все страны выдерживали дефицит бюджета не более 3%. Никто не мог подумать о том, что у Германии будет дефицит, который выйдет за рамки этого лимита. Между тем, не так давно германское правительство приняло решение о том, что оно на 2004 г. не будет ставить задачу войти в критерии Маасрихтского договора – можете представить себе, насколько это серьезно. Теперь обратимся к истории. Я вспомню о Людвиге Эрхарде и о социальной рыночной экономике, о той модели, которую он реализовал в Западной Германии, и благодаря этой модели Германия вышла из послевоенного кризиса, и в течение 20 лет наблюдалось то, что называлось германским чудом – восстановление, высокие темпы экономического роста, высокие темпы технического прогресса, благосостояния, и т.д. Я подчеркну, что социальное рыночное хозяйство некоторые немецкие и наши политики расшифровывают примерно как социалистическая рыночная экономика. На самом деле, ничего общего нет, потому что если почитать Л.Эрхарда, то там под словом «социальное» имеется ввиду предоставить условия для каждого гражданина равные для того, чтобы он мог самостоятельно решать задачи своей жизни, чтобы он мог самостоятельно зарабатывать, самостоятельно применять свою энергию для того, чтобы хорошо жить. Значит, это, прежде всего, означало, что государство должно обеспечить стабильность валюты, стабильность цен, низкую инфляцию, дать возможность человеку видеть перспективу и дать ему возможность планировать в рамках этой перспективы. Эрхард был либерал, и именно потому, что он был либералом, и предложил модель экономики, которая была либеральной, и давала свободу для бизнеса, он и смог обеспечить этот подъем. Надо сказать, что в свое время он был одним из первых, кто провел после фашистской диктатуры в Германии либерализацию цен, причем вопреки требованиям американцев, которые этого не хотели. Наш Гайдар в значительной степени просто использовал опыт Л.Эрхарда. А что произошло дальше? А дальше, в 70-х годах, к власти в Германии пришла сначала объединенная коалиция христианских демократов и социал-демократов, потом социал-демократы в течение почти, по-моему, 20 лет правили Германией, и там были знаменитые люди – Брандт, Шмидт, хорошо нам известные, которые стали реализовывать пускай не марксистские идеалы, но, во всяком случае, социалистические. И тогда начался бурный рост социальных расходов, предоставлялись широкие социальные гарантии, участие трудящихся в управлении производством, производственные советы, и т.д. и т.п. Все очень хорошо, пока у вас растет экономика, пока есть разделение функций между либералами и социалистами. Оно заключается в том, что либералы строят эффективную экономику и наращивают размер пирога, а социал-демократы потом приходят, и начинают раздавать: у нас есть много, незачем нам больше инвестировать, поэтому мы будем раздавать людям, чтобы им хорошо жилось. Я думаю, что это некая закономерность, когда есть такие волны, это нормальное развитие государства. Но пока за время правления социал-демократов, — я прошу прощения у канцлера Шредера, он тоже социал-демократ, но они тоже говорили о социальной рыночной экономике, но уже в другом смысле. Не в том смысле, в каком говорил Эрхард, а как раз в том, чтобы были высокие социальные гарантии, чтобы были большие пенсии, чтобы были различного рода пособия. Потом оказалось, что в Германии уровень налогового бремени составляет 50% ВВП. После этого оказалось, что эти производственные советы, — все те привилегии, которые были даны рабочему классу, трудящимся, — они привели к тому, что для германского бизнеса непроизводственные расходы из их прибыли составляли 80%.
О.БЫЧКОВА: Это к каким годам оказалось?
Е.ЯСИН: Это относится к началу возвращения к власти христианских демократов, в частности, канцлера Коля – значит, это было до начала 80-х гг. И к этому времени как бы создана была та модель германской экономики, которая существует сегодня, где поток капиталов направлен не в страну, а из страны. И если даже и происходят какие-то притоки капитала, то они, главным образом, идут не на создание новых мощностей, а на приобретение активов германских компаний. Если мы жаловались на то, что у нас большой отток капитала из страны, и он составлял 20-25 млрд. долларов в год, Германия в последние годы вывозила примерно в два –три раза больше, чем Россия. Это один из самых главных нетто-экспортеров капитала. Потому что в этой экономике вкладывать невыгодно – потому что высокая стоимость рабочей силы, высокие налоги, и заработать так, чтобы получить крупный доход на капитал — это лучше делать в других странах. Теперь второй момент — это канцлер Коль. Он, конечно, придерживался других взглядов, но когда приходишь. И надо что-то отнимать у людей, то это не так легко сделать. Коль – это было время нашей перестройки – помните, Горбачев в это время там с ним обнимался, лобызался, за что мы оттуда вывели войска, разрушили Берлинскую стену, была очень большая дружба. И мы от этой дружбы получили мало, а Германия получила много. Но это, я бы сказал, был ящик Пандоры. Я напомню слушателям, что это греческий миф, там тот, кто видел эту красивую шкатулку, ее брал, рассчитывая, что получит что-то хорошее. Потом он ее открывал, и из этого ящика валились несчастья. Вот Коль получил Восточную Германию, можно сказать, бесплатно. И объединение, и радость, и единство Германии – это такое достижение, на которое они не рассчитывали в ближайшее время, но вместе с тем они получили 17 млн. жителей Восточной Германии, которые за прошедшие годы социализма первого немецкого рабоче-крестьянского государства разучились работать. Которые пришли в новую страну, получили те же пенсии, те же привилегии, такую же твердую немецкую марку. Но производительность труда была 30% от того, что в Восточной Германии. И потребовалось 10 лет и полтора триллионов марок для того, чтобы производительность у восточных немцев повысилась до 70% от восточногерманской. Сейчас она еще так и не достигла, и поэтому в Восточной Германии полно недовольных, и они голосуют за коммунистов. Но, на самом деле, я бы сказал так – что эта попытка очень быстрого объединения, этой эйфории, очень дорого обошлась Германии. Потому что, на самом деле, заряд социализма был настолько сильным, и порча человеческой натуры в этих условиях настолько велика, что трудно было даже такой могучей стране как Германия, переварить это все.
О.БЫЧКОВА: Вы перечислили проблемы и причины, которым, как минимум, не одно десятилетие. Между тем, в последние годы до того, как евро заменил собой европейские валюты, немецкая марка, в том числе и в России, считалась одной из самых надежных валют после доллара. Чем это объяснить?
Е.ЯСИН: Я хотел бы, чтобы наши радиослушатели поняли одно важное обстоятельство – такие события, как, например, кризис в Германии, закладываются очень давно. Кажется, на поверхности, — вот марка была крепкая, евро усиливается, падают конкурентные преимущества Германии, и причина кризиса в этом. Не в этом. Марка была крепкая, потому что в свое время была правильная и очень эффективная политика Л.Эрхарда. Потом, в течение длительного времени, социалисты трудились над тем, чтобы испортить, чтобы создать экономику гораздо менее эффективную. Они ее и создали, а сейчас немцы пожинают плоды.
О.БЫЧКОВА: Перспективы?
Е.ЯСИН: Перспектива состоит в том, что социал-демократ канцлер Шредер уже понял, какое наследство получил. И теперь, хотя он и придерживается тех же взглядов, он уже начинает поворачиваться в другую сторону. Коль смог добиться того, что госрасходы Германии сократились на 4%, и как бы там началось движение в другую сторону. Сейчас Шредер стоит перед тяжелейшей проблемой, — он завоевал популярность перед выборами среди масс, потому что выступил против Америки и против ее нападения на Ирак, но сейчас надо проводить пенсионную реформу, и там идут демонстрации. Т.е. задача Шредера и перспектива, перед которой он стоит — потеря популярности, потому что он должен осуществлять либеральные меры. Он должен осуществлять меры, которые приведут к повышению эффективности германской экономики. И я надеюсь, я желаю ему, чтобы ему удалось это сделать. Потому что просто так, с легкостью, он дело не поправит. Поэтому, возвращаясь к твоему, Ольга, вечному вопросу – на что делать ставку, на доллар, или на евро…
О.БЫЧКОВА: Это вечный вопрос наших слушателей.
Е.ЯСИН: Я продолжаю ставить на доллар, несмотря на то, что он падает. Потому что в Европе экономика слабее, чем американская.
О.БЫЧКОВА: И это был Евгений Ясин, научный руководитель Государственного Университета — Высшая школа экономики, в среду вечером, на «Эхе». Спасибо вам.
Источник: «Эхо Москвы»