Владимир Милов: Напугали
2006-й стал годом серьезных ударов по репутации России. В мире, где мы составляем чуть более 2% населения, нас, похоже, совсем перестали уважать. Увы, мы своими руками сделали все, чтобы это произошло.
Власти России начали год с газовой войны против Украины и продолжили его сельскохозяйственным эмбарго Грузии и Молдовы. В ответ на пару ремарок вице-президента США развязали крупномасштабную антиамериканскую истерию. Вместо цивилизованного разбирательства по поводу экологических проблем “Сахалина-2” устроили агрессивную PR-атаку на проект. К концу года стало еще хуже. Антигрузинская кампания, всплеск национализма, впервые произнесенные Путиным слова о “поддержке граждан коренной национальности”. Журнал Economist задался вопросом, не пора ли использовать в отношении России f-word, имея в виду слово “фашизм”. Потом убили Анну Политковскую, а у президента не нашлось для нее слов, кроме посмертных оскорблений. Потом отравили Литвиненко. Не знаю кто, но после историй с Яндарбиевым и Ющенко на месте президента любой нормальный человек потратил бы все усилия, чтобы не допустить подозрений в адрес страны.
Бизнес часто тратит огромные средства, чтобы снизить репутационный ущерб от найденного в булке мышиного хвостика. А мы только и делаем, что огрызаемся и высказываем встречные обвинения. Все это традиционно считается косвенным признанием собственной неправоты.
В Россию из Грузии, вполне вероятно, привозили много некачественного вина, а Украина должна платить больше за российский газ. Но действовать можно по-разному. Можно твердо, но вежливо настаивать на своем, демонстрировать уважение к оппонентам и приверженность правилам. А можно хамить, злоупотреблять правом сильного, отнимать собственность и ограничивать гражданские свободы, создавать почву для подозрений, а потом впадать в истерику и отказываться признавать свои ошибки.
Репутация в современном открытом мире не пустой звук. Она является важнейшим фактором конкуренции — за умы людей, за рынки, за будущее. Для международных инвесторов Китай часто оказывается предпочтительнее России не только из-за более высокого экономического роста или дешевизны труда. А еще и потому, что там защищают права собственности, не убивают иностранцев и не используют регуляторные рычаги в политических целях. Но… “Теперь в рестораны с русскими будут ходить со счетчиком Гейгера”, — мрачно пошутил один знакомый американский бизнесмен. Обиднее не скажешь.
В 1990-е отношение к россиянам в мире все еще было нормальным. Нас считали бедными, но в целом — “такими же, как все”, людьми с трудным прошлым, имеющими будущее. Теперь Россия деградировала до имиджа безнадежной нации, состоящей сплошь из мафиози, коррумпированных бюрократов и агентов КГБ. Нам боятся продавать западные активы, хотя еще несколько лет назад российские компании спокойно покупали их. Нашей природоохранной и санитарной риторике уже никто не верит, найди мы в импортной говядине хоть сибирскую язву. Нас не боятся, а остерегаются, как хулиганов или психов. И уж точно не уважают.
Те самые категории граждан, перечисленные в предыдущем абзаце, действительно существуют и многое сделали для разрушения имиджа России. Важно, чтобы остальные, нормальные россияне наконец осознали связанные с этим проблемы. Ведь исправлять имиджевые последствия полониевой репутации придется им.
Автор — президент Института энергетической политики
Источник: Ведомости