Дни Алексаняна

Кто будет умирать, видя, как из-за его «дурацкой» непреклонности уходят от ответственности типы, укрывшие в офшорах миллионы тонн народной нефти?!

С 23 января по 7 февраля в России, а потом и на Западе, прошло то, что я называю днями Алексаняна — первое унизительное поражение путинского режима, фактически принужденного под давлением общественного мнения выполнить указания Европейского суда. Кремль признал фальшивый характер доводов своей юстиции. Протесты, конечно, были не очень массовыми, но явно нарастали, а негодование становилось материальной силой буквально на глазах. Пусть, как оказалось, некоторые «отцы русской демократии» так дорожат своей подписью, своим словом, что напрасно ими не разбрасываются. Но, очевидно, еще неделя промедления — и от моральной легитимности режима осталось бы совсем немного — уж слишком четким был контраст между умирающим подсудимым и чиновным бесстрастием добивающей его власти. Даже когда началась антиоранжевая контрпропаганда, защитникам Алексаняна не могли поставить в упрек ничего, кроме того, что остальными тысячами зэков, загибающимися от СПИДа, туберкулеза и рака, либералы не занимаются. Это упрек во многом справедлив — на сообщения правозащитников о массовой акции протеста в колонии с зэками-туберкулезниками в Амурской области (http://www.prima-news.ru/news/news/2008/2/8/40202.html) отклик был очень скромный. Но такие аргументы, уязвляя демократический истеблишмент, только подчеркивают главное, а именно бесчеловечность пенитенциарной системы и «басманной» юстиции в целом.

Итак, история с несчастным Василием Алексаняном вроде приблизилась к не самому плохому финалу – его наконец перевезли в одну из столичных клиник. Поскольку суд оставил ему «стражное содержание»*, то у дверей больничной палаты создадут «усиленную охрану», т.е. посадят милиционеров (или чекистов) в белых халатах. Те скоро начнут решать кроссворды, переписывать конспекты ВЮЗИ, флиртовать с медсестричками и, разумеется, опасаться заразы – клиника-то, сами понимаете, какая.
Попробуем подвести предварительные итоги этой довольно скоротечной схватки власти и гражданского общества. Для начала предлагаю определение: гражданским обществом в РФ является общество, выступившее в защиту Алексаняна.

С точки зрения отечественных властей, происходящее больше всего напоминало провалившееся наступление: отборные силы брошены в прорыв, произошло вклинивание в оборону противника. Но затем «коварный враг» подтянул резервы, и началась изматывающая рубка. И вот сил удерживать плацдарм больше нет — ведь подкрепление требуется на других фронтах, а потому приходится отступать, выпуская косноязычные реляции «о мощном ударе, нанесенном в итоге…».

После выступления прокурора, разгласившего диагноз заключенного, и выступления самого Алексаняна 22 января в Верховном суде, где он рассказал о шантаже со стороны следствия и о смертельной угрозе, власть морально уже все проиграла. Единственным спасительным вариантом было бы немедленное освобождение Алексаняна и начало прокурорской проверки его обвинений в адрес следователей. Например, если бы кайзер Вильгельм II предложил Антанте мир в апреле 1918 года, когда его дивизии стояли у стен Амьена, под Нарвой, в Закавказье и у Ростова-на-Дону, то условия выхода из войны для Германии оказались бы куда благоприятней, чем Версальский мир. Правда, гегемоном Европы она бы не стала.

Отстранение от дела Салавата Каримова и освобождение Алексаняна, скорее всего, сорвало бы новый процесс по навешиванию Ходорковскому и Лебедеву 20 лет лишения свободы. Но в России была бы обозначена «эра милосердия». Сейчас же о нашей стране на Западе пишут так, как не писали даже во времена Крымской войны (об СССР писали похлеще, но то была идеологическая борьба с коммунизмом).

Теперь рассмотрим четыре версии – чем объяснялось реальное поведение судов, тюремных властей и проч. в «дни Алексаняна». Будем перебирать варианты в духе конспирологии.

«Суверенная вертикаль»

Первый вариант. Гарант Конституции, подражая Сталину, приказавшему заковать в кандалы своего лейб-медика профессора Виноградова и ставившему резолюции «бить-бить» на списках арестованных¹, лично распорядился любой ценой получить от Алексаняна критически важные показания на Ходорковского и Лебедева, а затем обеспечил «оперативное прикрытие», по сути, пыточный тактике следователей. В таком случае страной руководит человек бессердечный, но вместе с тем политически слабый, ибо всего несколько дней дружных протестов заставили его отступить.

Придворный заговор

Второй вариант. Демонстративная жестокость российской юстиции и вызывающий отказ в течение трех месяцев выполнять указания Европейского суда о госпитализации в специализированную гражданскую клинику Алексаняна — такой же продукт экстремистского крыла правящей группировки, как и фабрикация черносотенными кругами дела Бейлиса осенью 1911 года — сразу после убийства Столыпина.

С этой точки зрения, цель действий против Алексаняна — обрушить на Россию шквал обвинений и вынудить нового, подозрительно «прогрессивного», правителя отвернуться от либерального Запада в пользу душецелительной «византийской» самоизоляции. Даже фильм архимандрита Тихона как будто нарочно подогнали к событиям. Если согласиться с версией, что убийство Литвиненко было искусным средством самодискредитации — дабы заставить Путина остаться во власти после мая 2008 года (что и случилось), тогда в этих системах координат смерть Алексаняна на тюремных нарах — способ сделать Медведева и его «соправителя» Путина заложниками «силовой башни Кремля». И результат такой же позорный для государства, такая же «полицейская Цусима», как и в 1913-м (после оправдания Менделя Бейлиса). Но это значит, что Путин контролирует своих силовиков не лучше Николая II, позволившего своей генеральной прокуратуре, несмотря на гневные протесты и презрительное улюлюкание всего цивилизованного мира, публично настаивать на существовании в иудаизме ритуальных детоубийств. А затем, в июне — июле 1914 года русский император так же по безволию дал втянуть Россию в мировую войну² .

Майор виляет Верховным судом, или Версия имени Юлии Латыниной

Третий вариант. Следователь решил нажать на Алексаняна, пользуясь испытанным методом: хочешь лечиться — подпиши и пойдешь домой, нам, собственно, нужен не ты, а матерые враги, которые прятались за твоей спиной. А когда Алексанян отказался, ему решили показать, что бывает с непокорными: сгниешь здесь на нарах! А дальше — прокуратура и суды чисто инстинктивно встали на сторону следователя. И когда скандал принял международный размах, каждое ведомство принялось отстаивать свою корпоративную правоту.

Если вернуться к фронтовой аллегории, это напоминает следующее. Слишком ретивый батяня-комбат решает с налета взять деревеньку (и получить орден). Когда его часть попадает под перекрестный огонь и оказывается перед перспективной отсечения (а он сам — трибунала), наш майор упрашивает уже комдива подбросить подкрепление. Дескать, наметился прорыв, можно развить успех, будем упомянуты в приказе командования. В результате уже целый полк втягивается в бои в тактически невыгодной ситуации и нависает угроза нешуточного разгрома. Теперь сам генерал вынужден просить у ставки целый корпус на помощь. Итог — многонедельная кровавая баня и потери по всему фронту (см. начало).

В этом случае у нас нет никакой вертикали власти, а есть сплошная феодальная раздробленность, где каждый граф или барон попеременно бегает за поддержкой к императору — чисто символической фигуре, а тот подписывает одну за другой жалованные грамоты.

Вакуумно-инерционный казус

Четвертый вариант. В деле Алексаняна власти действовали привычно — таких случаев сотни, а может, и тысячи. На международную репутацию страны им плевать (эти тюремные врачи, федеральные судьи и гособвинители вообще не знают о голодовке Ходорковского, пикетах демократов и передовицах «Le Monde») . Заниматься репутацией – это дело всяких институтов по наблюдению за европами и Америками, им за это деньги плачены. В результате когда генералы от юстиции очнулись от шквала протестов, то постарались принять наиболее бюрократически взвешенное решение.

То есть среднее между бесчеловечным и гуманным.

__________________
¹ Стало еще раз ясно, что выбор судом меры пресечения в виде «заключения под стражу» совершенно не лишал тюремную администрацию возможности положить Алексаняна в нормальную больницу. Значит, содержаниие тяжело больного в «Матросской тишине» было либо формой давления, либо проявлением ледяного равнодушия к страдающему человеку.

²«На отдельных списках лиц, намеченных к осуждению по I и II категориям, имеются пометки, внесенные рукой Сталина и других.
Так, в дополнительном списке лиц, отнесенных к первой категории, за декабрь 1937 г. (дата не указана) вычеркнута фамилия Баранова М.И., против которой рукой Сталина написано: «бить — бить» (Секретно. СВЕДЕНИЯ о списках, поступивших из МВД СССР на лиц, репрессированных в 1937-1938 годах (ф. 3, оп. 24, д. 413, т. У, л. 122) http://www.memo.ru/history/vkvs/images/note1988.htm.

Когда поздним вечером 29 июля 1914 г. император всероссийский начал звонить в военное министерство, пытаясь отменить собственный приказ о мобилизации, его линию по указанию министра Сухомлинова просто отключили — чтобы не мешал занятым людям.

Поделиться ссылкой: