Полноправный хозяин Кремля
Александр Волошин был архитектором технологического проекта по приходу Путина к власти, начальником штаба реализованной в 1999—2000 годах операции «Наследник». Он продумал и воплотил в жизнь технологию президентской власти Путина, и все четыре года первого президентства она продолжала действовать. Естественно, что, с одной стороны, она тяготила самого президента, а с другой стороны, складывалось ощущение, что Волошин, как это ни странно, является гарантом необратимости либеральных реформ, проведенных в период правления Ельцина. Но не стоит обольщаться: когда речь зашла об отставке главы кремлевской администрации, выбирать Путину пришлось не между либералами в Кремле и силовиками, а между технологами Волошина и силовиками. По сути, в президентской администрации либеральной альтернативы никогда не было.
Уход Волошина свидетельствует о завершении операции «Наследник» и прекращении переходного периода. «Наследник» стал полноправным хозяином Кремля. Было понятно, что сменить Волошина может только его первый заместитель, Дмитрий Медведев. Все эти годы Путин именно его и готовил к посту главы администрации, смена которого рано или поздно должна была произойти. Все разговоры о том, что это место займут представители силового крыла администрации президента, показывают, что аналитики либерального толка попались на спецоперацию самих силовиков. После подобных опасений приход Медведева воспринимается ими с некоторым облегчением.
Однако смена главы президентской администрации, очевидно, произошла раньше, чем планировалось. Это стало результатом взрывного ускорения российской политической жизни в связи с делом ЮКОСа и арестом Михаила Ходорковского. Волошин был человеком, согласовывавшим настроения «олигархов» с президентом. Путин же после ареста Ходорковского сделал заявление о том, что торговаться не будет, т. е. указал на совершенно другой тип политики, который потребовал на посту главы администрации президента человека гораздо менее самостоятельного, более управляемого, не склонного к переговорам, исполняющим чисто технические функции. Таким человеком и является Дмитрий Медведев.
Возникает ощущение, что Путин понял, что накануне парламентских и президентских выборов не стоит резко обострять ситуацию. Скорее всего именно с санкции президента первое интервью Медведева был выдержано в достаточно умеренном ключе, без экстремизма, с гарантиями правового развития событий, необратимости приватизации, защиты крупной собственности и т. д. Все это сделано для того, чтобы сгладить пик политической активности, который сейчас совершенно не нужен Кремлю.
Надо отметить, что на Александре Волошине было слишком многое завязано, в том числе и избирательная кампания «Единой России». Новые потрясения здесь ни к чему. Поэтому ситуацию пытаются вернуть в прежнее русло и запереть. Но невозможно загнать обратно пасту, уже выжатую из тюбика. Один из показателей слома существующего положения вещей – отказ «Единой России» от участия в публичных теледебатах. Ее лидеры не в состоянии продуцировать какие-либо стратегические идеи, а главный технолог, который мог бы их подготовить, Волошин, ушел в отставку. По всей видимости, теперь, даже по сравнению с волошинскими временами, многое в кремлевской политике будет еще больше загнано в «тень». Впрочем, никаких дальнейших серьезных изменений в ближайшем кремлевском окружении президента не будет, во всяком случае до президентских выборов.
Что же касается политики самого президента, то, на мой взгляд, Путин является функцией от политического расклада. Он никогда не планировал для себя подобной карьеры и вряд ли имел заданные стратегические цели. До сих пор его огромный рейтинг представляет собой компиляцию из двух нереализовавшихся ожиданий. Одна часть его электората думает, что он будет продолжать ельцинскую политику и гарантирует необратимость процессов, произошедших в 1990-е годы, а другая по-прежнему ожидает от него пересмотра итогов ельцинского правления, в частности итогов приватизации и приручения «олигархов». Конечно же, Путину не хочется ломать такой коллажный рейтинг, поэтому он попытается маневрировать между двумя этими настроениями, по крайней мере в ближайшей перспективе.
Его поведение в случае перевыборов на второй срок тоже во многом будет зависеть от расклада политических сил, в частности от результатов парламентских выборов. Если обе либеральные партии, СПС и «Яблоко», пройдут в Государственную думу с приличным результатом, то можно будет ожидать, что вторая легислатура Путина будет умеренно-либеральной. Если же станет очевидным, что либералов и демократов поддерживает лишь незначительное меньшинство населения, если либерально-демократический электорат проявит пассивность и СПС и «Яблоко» не пройдут или с трудом пройдут в Думу, то можно будет ожидать усиления силовой компоненты в политической жизни и дальнейшего, еще более активного наступления силовых структур на завоевания предыдущего демократического периода.
Характер правления Путина будет напрямую зависеть от политического расклада в обществе. Именно поэтому сейчас крайне важно мобилизовать его немалый, на мой взгляд, либерально-демократический потенциал, чтобы продемонстрировать президенту наличие весомой социальной поддержки этого курса, с которой он должен был бы считаться.