Съезд проигравших
Партия СПС, пожалуй, впервые оказалась в такой сложной ситуации. С одной стороны, сейчас мы должны изучить причины ошибок, которые не позволили нам пройти в Государственную думу и сделать соответствующие выводы. Ведь даже установленные факты фальсификации выборов показывают, что СПС все равно не преодолел бы 5-процентный барьер, в отличие от «Яблока». С другой стороны, сейчас мы должны занять определенную позицию по отношению к существующим общественным тенденциям, власти, президентским выборам. Ощущение того, что мы впервые встали перед такой сложной проблемой, присутствовало у большинства делегатов съезда, я наблюдал это в личном общении.
Дело в том, что когда партия создавалась в 1999 году, целью коалиции было прохождение в Государственную думу. Поставленная задача была решена, а все участники – довольны. Наличие фракции в парламенте было общим призом, который примирял все тенденции в СПС, той добычей, которую можно было разделить на всех. Поэтому сейчас оказалось довольно сложным удержать единство партии в отсутствие фракции, когда нет никаких призов, а есть только проблемы.
На съезде наблюдался огромный диапазон мнений делегатов и представителей региональных отделений партии: от старой демократической риторики периода борьбы с коммунизмом и первой волны демократизации до полного конформизма и поддержки президентского курса. Этот диапазон был констатирован и в речи Анатолия Чубайса. В этих условиях оказалось особенно трудно дать определенный ответ на вопрос, как позиционироваться партии по отношению к прошлым ошибкам и современным условиям.
На съезде были установлены общие недостатки прошедшей избирательной кампании, с которыми согласились все. В преддверии парламентских выборов судьба партии оказалась в зависимости от личных устных договоренностей с Кремлем о том, что если мы будем вести себя «аккуратно», то в Думе окажемся. Эта стратегия была, по меньшей мере, не очень умной. Я полагаю, что как бы мы не относились лично к президенту – а Чубайс, Гайдар и Томчин относятся к нему очень хорошо, – но по отношению к нашему главному электоральному конкуренту, «Единой России», следовало занять, если не жесткую, то очень отчетливую позицию, зафиксировав все линии размежевания. По данным социологических исследований, у СПС и «Единой России» было примерно 40% взаимоперетекающего электората – многие миллионы голосов.
Однако предвыборный штаб во главе с Альфредом Кохом принял решение вообще не трогать «Единую Россию», а сосредоточиться на борьбе с «Яблоком». Это было не только неэтично и недемократично, но и абсолютно неэффективно. Затаптывание демократической поляны, которая и так в России не очень велика, взаимная борьба с «Яблоком», включая «черные» пиар-технологии, привели к тому, что демократический избиратель был деморализован и не пошел голосовать ни за ту, ни за другую партии. Кстати, эта одна из причин низкой явки избирателей вообще и демократических избирателей – в особенности, что прямо подтверждают данные социологических опросов, проведенных после выборов. Именно наш избиратель не пришел на выборы.
Поразительно, учитывая, что Кох был прямой креатурой самого популярного лидера СПС Анатолия Чубайса, но мнение региональных делегатов съезда было единодушно: почти 100% делегатов в ходе проведенного опроса об итогах выборах из всех вариантов оценки личного вклада Коха в избирательную кампанию выбрали позицию «деструктивный». И не потому, что Кох чем-то обидел их лично, хотя было и это, а потому, что не всем были очевидны его «плюсы», зато бросалось в глаза огромное количество его «минусов», в том числе и имиджевых. Например, его нанимали только как менеджера, а он лез и в публичную политику, выступая по телевизору и бесконечно публикуя отрывки из своей книги «Ящик водки» в фальшивой версии газеты «Правое дело», которую он издавал.
На съезде была продемонстрирована яркая дифференциация региональных организаций СПС. В субъектах Федерации с приличными губернаторами, хорошими парламентами наши партийные активисты и лидеры напрямую участвуют в региональной власти, имеют достаточно высокий статус, занимают видные позиции, глубоко инкорпорированы во властные коалиции и сегодня для них совершенно неочевидна необходимость оставить свои посты и уйти в глухую оппозицию. В других же регионах партийные отделения сталкиваются с постоянным прессингом со стороны властей и по факту находятся в очень жесткой оппозиции, в первую очередь местной власти. Например, в Калмыкии режим Илюмжинова просто вытаптывает все либеральные ростки. Но несмотря на жесткие репрессивные меры со стороны власти местное отделение СПС серьезно ей оппонирует и даже получает поддержку избирателей.
Такой объективный диапазон – от радикальной оппозиции до участия во власти – вообще характерен для «Союза правых сил», который за эти годы лишь подтвердил свой статус очень широкой коалиции, даже конфедерации либеральных региональных проектов. Это транслируется и на высший уровень руководства. Хакамада сейчас находится в радикальной оппозиции Путину, Чубайс состоит с ним в коалиции, Немцов ближе к Хакамаде, Гайдар – к Чубайсу. Такой противоречивый диапазон позиционирования лидеров, который стал совершенно очевиден в ходе прошедшего съезда, с одной стороны, ретранслирует ситуацию в регионах, а с другой – на нее влияет.
В определенной степени региональных лидеров объединила оценка хода избирательной кампании, понимание неправильного и непринципиального позиционирования партии. И несмотря на разнородность организаций СПС и их разную судьбу в регионах, ошибки были очевидны для всех, потому что везде они были одинаковы. В первую очередь речь идет о нечетком позиционировании по отношению к «Единой России». Все констатировали как грубый и даже сознательный электоральный промах занятую партией бесхребетная позиция, когда нас били и заставляли помалкивать. Сейчас очевидно, что наши региональные организации объединяет то, что они не хотят быть частью «Единой России», продолжают считать членство в СПС путевкой в большую политику и не собираются отказываться от этого знака.
Пока я не готов оценивать сложившуюся ситуацию в терминах «плохо» или «хорошо». Это реальный факт, у которого может быть два возможных последствия – размежевание или попытка удержать единство. Большинство делегатов съезда пошли по второму пути. Все остальные решения, в том числе кадровые перестановки и определение позиции партии на президентских выборах, исходили из этой общей ситуации.
Что касается выдвижения Ирины Хакамады, то, как я говорил в своем предыдущем комментарии, сразу же после парламентских выборов надо было выдвигать единого кандидата в президенты от демократических сил. Непонятно, почему уполномоченный Объединенный демократический совет так быстро отказался от этой цели, даже не рассмотрев кандидатуры всех потенциальных кандидатов, и пошел на поводу у людей, которые посчитали наилучшим вариантом неучастие в выборах, их бойкот. Во всяком случае, политсовет СПС давал прямой мандант своим представителям на обязательное выдвижение единого кандидата. В результате же Ирина Хакамада, одна из наиболее вероятных кандидатур, фактически не была всерьез оценена. Основные участники Объединенного демократического совета посчитали свою задачу выполненной и разъехались по курортам. И в этот момент произошло ее самовыдвижение.
То, что Хакамада пошла на выборы самостоятельно, с самого начала наложило на ее кампанию отпечаток альтернативности, будто бы она вынуждена искать иные формы поддержки. Поэтому нашлись люди, которые постарались использовать эту кампанию в своих корпоративных и даже личных целях. Большинство присутствующих на съезде констатировало, что заявление Хакамады по поводу событий на Дубровке в октябре 2002 года даже стилистически не вполне характерно для нее, как для достаточно взвешенного человека. В нем есть фрагменты, которые Чубайс напрямую связал с влиянием «олигарха» Бориса Березовского.
Очень многих покоробило то, что Хакамада вошла в кампанию с проблематикой, которая не только не вполне соответствует интересам «Союза правых сил», но даже противоречит уже принятым решениям. Ведь именно СПС в свое время создал и достаточно долго поддерживал работу специальной комиссии по расследованию причин трагедии на Дубровке, что было усвоено общественным сознанием. В результате своей работы комиссия подготовила отчет, в котором серьезно критиковались действия власти, в частности в отношении применения газа и спасения пострадавших. Действительно власть сделала крайне мало и даже преступно мало для спасения жизни людей. Но все же многие акценты были расставлены по-другому. В отчете комиссии не говорилось о том, что чеченские боевики блефовали и не собирались взорвать театральный центр. Напротив, опросы свидетелей показывают, что такая развязка была возможной. Реабилитация чеченской стороны, прозвучавшая в заявлении Хакамады, диссонирует с результатами работы комиссии.
Поэтому выступление Чубайса, как самой сильной фигуры в СПС, о том, что он готов был бы поддержать Ирину Хакамаду, если бы не ее позиция в отношении теракта на Дубровке, для многих стало сигналом, что это основание для отказа от солидаризации с ней. Люди хотели занять принципиальную позицию и сделали это. Думаю, что позиция большинства, пусть с перевесом всего в десять голосов выступившего за свободное голосование, имеет под собой определенные основания. Тем самым партия отказалась от официальной поддержки Хакамады, но предоставила своим членам возможность высказаться за нее в неофициальном порядке.
Возможность личностного выбора, кстати, вполне соответствует либеральным принципам. В сложившей ситуации выбора между Путиным и, как получается, Березовским, эту дилемму оказалось лучше перенести на уровень личных предпочтений. Егор Гайдар в своем выступлении подчеркнул, что этот вопрос он решит лично для себя 14 марта.
Впрочем, очень многие делегаты высказались в пользу Ирины Хакамады. Около 30 регионов (из 85) создали координационные советы региональных организаций по ее поддержке, т. е. заявили о прямой помощи ей в ходе всей избирательной кампании. Съезд дал им такую возможность. Еще большее количество региональных организаций уже давно собирают подписи и желают ей успеха, по крайней мере, на этапе регистрации. Представители Хакамады дали понять, что достаточное количество подписей в ее поддержку уже собрано, и, хотя сейчас многое зависит от Центральной избирательной комиссии, они надеются, что регистрация состоится.
Теперь о выборах нового руководства партии. Как известно, после парламентских выборов, четыре сопредседателя СПС приняли решение о сложении своих полномочий и уходе в отставку. У меня возникло впечатление, что съезд оказался не готов к смене лидеров. Проблема «Союза правых сил» в том, что высший эшелон партийного руководства сильно оторван даже от средних организаций. Очень многие достойные люди за четыре года остались нераскрученными даже в рядах партии. Комиссия Ремчукова, которая докладывала об итогах проведения предвыборной кампании, зафиксировала, что около 95% всех финансовых средств вкладывались в имидж лидеров федерального списка: Немцова, Хакамады, Чубайса и Гайдара. В регионы уходили лишь остатки. Поэтому вполне естественно, что сейчас партия испытывает острый дефицит лидеров второго плана, которые могли бы оперативно сменить прежних руководителей. Делегаты съезда оказались в очень сложном положении. Результат голосования был вполне предсказуемым, однако с точки зрения конечного эффекта – довольно удручающим.
Фактически идея отставки была профанирована. Все четыре лидера, ушедшие с постов сопредседателей, агитировали за отмену этих должностей. Таким образом, они не передали свои посты кому-то другому. Подобную позицию отставные лидеры заняли по отношению к должности председателя федерального политсовета. Борис Немцов, сложив с себя все полномочия, первый стал агитировать за то, чтобы оставить этот пост свободным. В этой форме отставки слишком много советского: люди уходят, чтобы остаться. И пусть ситуация, сложившаяся на съезде вызвана объективными обстоятельствами, о возможных решениях проблемы лидерства следовало думать раньше.
Бравада лидеров СПС, связанная с их отставкой и якобы довольствованием ролью рядовых членов партии, судя по прессе, уже произвела удручающее и даже комическое впечатление в общественном сознании. Все четверо отставных сопредседателей снова избраны в федеральный политсовет, а значит, рядовым членом партии никто из них не будет. Более того, в партии введены должности секретарей по направлениям, и у многих складывается ощущение, что вскоре бывшие лидеры станут секретарями, потому что количество этих должностей ровно такое же, как и сопредседателей. Председатель партии не избран, причем все бывшие сопредседатели хором говорили о том, что избирать его и не стоит: мы уходим, а нового не надо.
Этот результат очень уязвим с точки зрения демократических норм, однако он вполне соответствует и настроениям, и ситуации в партии. Второй эшелон не готов принять власть, тем более, если прежние лидеры не уходят, а переизбираются в политсовет, который теперь по факту, в отсутствие председателя, находится в их руках. В то же время в политсовет были избраны достаточно знаковые для СПС люди, сильные региональные лидеры и есть надежда, что через какое-то время кого-нибудь из них можно будет выдвигать на общефедеральном уровне.
С лидером партии было решено определиться позже, по результатам президентских выборов, руководствуясь такой аргументацией: если Хакамада наберет много голосов избирателей, то она станет лидером по факту. Я вижу в этой позиции много лукавства. Ведь отказав в поддержке Хакамаде, мы не будем иметь морального права приватизировать ее успех. Мне кажется, что если за нее проголосуют многие, то партия, которая отказала ей в поддержке, будет уже не интересна. Если же за нее проголосуют немногие, то вопрос отпадет сам собой. И в этом тоже есть некоторое лукавство, потому что очевидно – определенная часть делегатов теперь заинтересована в незначительности результата Хакамады на президентских выборах.
Эта прискорбная ситуация стала результатом того, что работа Объединенного демократического совета по нахождению единого кандидата не была доведена до конца. Уверен, если бы кандидатура Хакамады рассматривалась всерьез, то еще в конце декабря она могла бы быть согласована в качестве единого кандидата, и тогда многих наслоившихся на ее избирательную кампанию проблем – ненужных, опасных и двусмысленных – просто бы не было. Кампания могла быть более четкой, акцентированной, а СПС сумел бы занять более достойную позицию, бороться за успех Хакамады и имел бы все основания записать его в свою копилку. К сожалению, этого не произошло и не произойдет.
Тем не менее, я считаю, что судьба СПС – это проект не только незаконченный, но и по-прежнему сохраняющий серьезные перспективы. Сейчас на этом поле очень трудно создать альтернативную конструкцию по технологическим, организационным, идеологическим причинам. В настоящий момент никто не знает, как эффективно занять праволиберальную нишу. Известен путь в оппозицию следом за «Комитетом 2008 – свободные выборы». Но эта позиция не отражает всего спектра политической ситуации в России. «Комитет 2008» занимает ультралиберальный фланг и представителяет достаточно узкий, хотя и акцентированный, справедливый интерес.
Диапазон от жесткой правозащиты до сохранения влияния на власть для дальнейшего продвижения реформ, в том числе и в экономике, достаточно широк, и здесь вполне есть место для праволиберальной силы. Пока СПС сохраняет в этом диапазоне лидирующие позиции, и я не вижу причин, по которым он не мог бы их сохранять и в дальнейшем. Естественно, что на парламентских выборах 2007 года мы должны выступить широкой коалицией демократических и либеральных сил, и мне кажется, что именно СПС может стать основой для такой коалиции в борьбе за представительство в парламенте. Сегодня Путину предъявляются абсолютно справедливые претензии, с которыми я согласен. Но у меня есть ощущение: процессы, происходящие сейчас в стране, могут привести к тому, что следующий президент будет еще хуже. Это означает, что избранный в 2007 году парламент и его серьезная демократическая составляющая может стать серьезным инструментом, уравновешивающим тенденции на самом верху властной пирамиды.
Поражение демократов на выборах 2003 года стало очень серьезной драмой, в том числе и персональной драмой для очень многих людей, но общенациональной трагедии пока не произошло. Отсутствие демократов в парламенте 2007 года станет уже общенациональной драмой, если не трагедией российского либерального движения. Этого допустить нельзя, и в этом отношении СПС потенциально может сыграть очень позитивную роль. Переизбираясь в политсовет СПС и получив очень хороший для себя результат, я поставил перед собой следующую задачу – использовать инструменты этой партии для того, чтобы бороться за перспективу создания широкой демократической коалиции к выборам 2007 года, прохождения в парламент и жесткого оппонирования существующим негативным тенденциям, которые, не исключено, к тому моменту могут только усилиться.