Сухарто против Кастро
Сразу проведем различие между правыми и левыми диктаторами типа Сталина, Мао, Хо Ши Мина или Кастро. Последние, умирая, оставляют за собой пустыню. СССР в марте 1953-го или Китай в сентябре 1976-го являли общества, донельзя исковерканные социальной инженерией, с потрясающе низким уровнем жизни и неэффективной экономикой, с до основания разрушенными традиционными устоями – от религии до семейной морали, с невероятным количеством заключенных, казненных и умерших от голода, но крайне успешные пропагандистски. Испания в ноябре 1975-го или Чили в марте 1990-го были вполне современными обществами, с крепкой рыночной экономикой, направленной на удовлетворение интересов потребителей, с неразрушенными традиционными институтами типа церкви или благотворительных организаций, но подвергавшимися повсеместному остракизму. Никого не волновало то обстоятельство, что к моменту ухода тиранов, их странам не доставало лишь немногого, чтобы перейти к демократии, и сам переход был относительно легким и мирным. Вина их заключалась в идеологии — XX век, прошедший под знаком левых, коллективистских идей, неблагосклонно взирал на тех, кто обращался к традиционным ценностям.
Западные интеллектуалы от Бернарда Шоу до Гарольда Пинтера охотно прощали массовые убийства и террор, если они совершались во имя разрушения рынка и частной собственности – понятий явно устарелых и порабощающих человека. Напротив, насилие в противоположном направлении осуждалось априори. Реальным же положением вещей в век идеологии никто не интересовался.
Сухарто же любопытен для историка тем, что, спасши страну из того хаоса и тупика, в которые загнал ее Сукарно, он не устоял перед соблазнами власти. Он словно олицетворяет собой и то благо и то зло, что несет с собой диктатура. Пустясь в личное обогащение, президент Индонезии, не пошел по пути Ли Куан Ю, который, кстати, в своих мемуарах высоко отзывается о Сухарто.
Сравнивая Сухарто с другим патриархом – Фиделем Кастро (дай Бог ему здоровья, чтоб он дожил до суда над ним), можно бы ограничится затертой цитатой из Бродского: «Но ворюга мне милей, чем кровопийца», ясно показав все разницу между правыми и левыми диктаторами интеллектуальным умникам типа Вольфа Бирманна или «тинейджерам» из журнала « The Economist», как их метко назвал Найэл Фергюсон, сделавших из ненависти к прозападным, прорыночным диктаторам нечто вроде credo. Лично для меня совершенно очевидно, что Клио будет милостива к генералу, и на ее весах его достижения перевесят прегрешения.
Поэтому сделаем первый вывод – в известных случаях в известных странах правый авторитаризм являет собой вполне разумную альтернативу гражданской войне, марксистской диктатуре или охлократии, как правило, чреватой к скатыванию к первым двум. В Индонезии образца 1965-го никаким иным способом невозможно было предотвратить попытку коммунистического переворота, на который Сухарто, приведший страну к полному банкротству (выход из ООН, конфронтация с Малайзией, развал экономику, насаждение культа личности, разгон демократических институтов), фактически дал добро. Тут не надо питать ни малейших иллюзий. Керенский, предавший генерала Корнилова, и открывший дорогу ленинской банде, убившей десятки миллионов россиян, тому подтверждение. В 2002 году с необыкновенным ханжеством была воспринята попытка отстранения от власти (без пролития крови!) демагога и диктатора Уго Чавеса. Спустя шесть лет совершенно очевидно – кто выиграл от этого. Уж точно, что не народ Венесуэлы.
Но второй вывод заключается в том, что это лекарство – чрезвычайно сильное, с массой побочных следствий, и потому назначать его можно, лишь семь раз все взвесив и отмерив. На каждое успешное Чили приходится бездарно промотанная Аргентина, на цветущий Тайвань Чан Кайши – коррумпированные Филиппины Маркоса. Бедой Сухарто стало то, что он не ушел вовремя. Это – порок всех диктаторов. Передай власть кому-то другому году так в 1975-м, он бы остался в памяти потомков образцом гражданской добродетели.