Закон исторической подлости
Одна из главных положительных черт глобализации – мир постепенно превращается в стеклянный дом, где стараются не швыряться кирпичами. А тех, кто пытается швыряться, отправляют в подвал. О его каменные стены можно колотиться сколь угодно долго.
За последний месяц открылась горькая истина — своих капиталов нашей «энергетической сверхдержаве» хронически не хватает. Для временной поддержки курсов пришлось заложиться на суммы, соразмерные Стабфонду. Стало сокрушительно ясно, что подкожные накопления «семи тучных годов» – это так, разок вылезти из обвала котировок. Ни о какой возможности продержаться на них «семь тощих лет» говорить невозможно. Более того, оказывается, основные деньги на нашей бирже – американские. Коллеги по БРИК – Китай, Индия, Бразилия к нам с портфельными инвестициями не придут.
Отечественная экономика может существовать и развиваться в нынешнем виде при двух условиях: а) не снижающиеся в объемах закупки Западной и Центральной Европой (т.е. НАТО) российских (и транспортируемых через Россию) нефти и газа; б) растущий приток американского спекулятивного капитала на российский рынок.
Чаемый крах Запада или, что то же самое по последствиям, окончательный разрыв России с Западом естественно означает полный распад путинской социально-экономической модели.
Первым сигналом стало то, что американский ипотечный ОРЗ в изнеженной Западной Европе проявился «гриппом с осложнениями», а у нас – «двусторонним воспалением легких».
Мне запомнился один юный теледиктор, который 18 сентября чуть ли не визжал о закономерном крахе американской экономики, а уже утром 19-го захлебывался от предвкушения того, как мощный подъем на американских биржах остановит падение и на российских…
Представление о России как оплоте порядка перед лицом сотрясаемого конфликтами и кризисами прогнившего Запада было замечательно сформулировано референтом министра иностранных дел Российской империи графа Нессельроде – поэтом Тютчевым. Он уподобил родину несокрушимому гранитному утесу, о который разбиваются волны европейских революций.
Рассуждения о России как о защищенном от кризисов резервном мировом финансовом центре («тихой гавани») напоминают все о том же образе утеса. 160 лет назад сторонники несокрушимых принципов «казенной народности» не могли и представить, что российский революционный взрыв оставит далеко позади те почти декоративные либеральные движения в Западной Европе, которые нагоняли такой мистический страх на николаевских сановников и мыслителей.
Но ведь самоочевидно, что страна, в которой производительность труда в промышленности, а не в рекламной или банковской сфере почти не растет, а физический труд полагается уделом гастарбайтеров, не сможет соперничать в финансово-экономической надежности с лидерами по росту производительности труда и технологической инновационности. Так диктатор не сознаёт, что его «железный» режим с исторической точки зрения – «трость надломленная», а политические системы, позволяющие постоянно перетасовывать правительства и видящие ежемесячные демонстрации протеста, напротив, образец устойчивости. Так прусский король не понимал, почему его вымуштрованная армия бежит от «революционного сброда» самопровозглашенного императора Наполеона.
Говоря о неизбежности краха путинской социально-экономической модели, зададимся вопросом о ее основах. За последние годы – идя навстречу чаяниям масс — мы вернулись к «золотому застою» (условно назову так период с конца 60-х до середины 70-х ХХ века, когда зарплаты уже поднялись и стало можно обсуждать йогу, НЛО и величие царской России, а колбаса еще не исчезла). И часть российского общества согласилась обменять покорность, аполитичность и отказ от любой формы гражданственности на потребительское преуспеяние.
Путинский потребительский бум в значительной степени базируется на росте кредитов. На них приобретаются категорически не отечественные товары (кроме квартир и домов). А быстрый рост доходов у работающих вызван межотраслевым, межрегиональным и «межукладным» соревнованием за кадры. Как это уже было в семидесятые годы. В принципе это даже не очень болезненная ситуация – улучшается образовательный уровень, растут жизненные запросы. Постепенно мог произойти качественный переход к обществу европейских ценностей. И вообще от «голландской болезни» не умирают.
На выходе мы получили авторитарное гедонистическое общество – провинциально самодовольное и замкнутое. Однако такое общество не может быть гарнизоном осажденной крепости. Россия стала экономическим симбионтом Запада – мы всё туда продаем и всё там покупаем. Можно было помечтать о том, чтобы стать региональным финансовым центром – восточноевропейским Гонконгом. Только одно «но» — такой сценарий категорически исключает конфронтацию с Западом. Напротив, необходимы следование курсу 2001-2002 годов на стратегический союз с США, сближение с НАТО и по-швейцарски кроткая внешняя политика. Вы ведь хотите хранить американские и прочие натовские деньги, а не проводить народную IPO Газпромбанка на Кубе.
А детская радость от того, что Евросоюз не ввел санкции! Но ведь санкции нужны только в отношении закрытых экономик – советской, бывшей иракской, иранской, кубинской. При существовании бирж капитал сам уходит от скандалистов. Помните рассказ Финансиста в «Тени» Евгения Шварца: я слышал, как ночью, на цыпочках, капиталы убегали за границу… Американский капитал не прочь в массовом порядке перемещаться в Китай и Мексику, создавая там рабочие места (в ущерб занятости дома). Но он никогда не пойдет к врагам Америки. Инвестироваться в бомбардировщики, которые летают у американских берегов, в ракеты, поставляемые Ирану и Сирии?
Мне было и занимательно, и противно слушать предвкушения: если российские самолеты из Венесуэлы и Кубы нацелят атомные бомбы на Нью-Йорк, то что эти янки запоют о поддержке Грузии! Янки «запели» — устами доктора Кондолизы – об агрессивно-импульсивных параноиках, находящихся у власти в России, раздавивших демократические свободы и убивающих журналистов и диссидентов. Я не думаю, что рейгановские санкции наказывали андроповскую экономику серьезней, чем накажет нынешнюю российскую экономику решение наших властей затормозить биржевой крах потоком миллиардов.
Надеюсь, что отечественный истеблишмент понял главное в произошедшем за последние недели: обанкротилась концепция просвещенного либерального самодержавия (меритократии). Оказывается, носитель «сабли», призванный оградить покой «почетных сейфовладельцев», вместо того чтобы исправно стоять на страже у входа в сейф (а в это время под надзором квартальных расцветали бы науки и искусства), начал оной сабелькой размахивать с истинно былинным размахом. Направо махнет – улица, налево махнет – переулок… Чем вызвал такое знакомое по сказкам превращение содержание сейфов в труху.
Россия может быть «крепостью» — но тогда не будет потребительским раем. А никакой иной мотивации соглашаться на безропотное подчинение властям российский средний класс не имеет. Поэтому, полагаю, что исторически скоро произойдет расторжение сделки по продажи гражданской души государству-мефистофелю (на древнееврейском мефиц – разрушитель, тойфель – лжец). И, как положено, при расторжении сделки начнется «реституция» — многомиллионный российский средний класс потребует себе назад «основные буржуазные свободы». Это будет выглядеть очень выразительно — демонстративный уход юной содержанки от разорившегося «папика»: да кому ты нужен, козел вонючий, импотент!!! – я тебя прибью, шлюха, ты у меня голая уйдешь!!! Вот так у нас и начнется гражданское общество…
Каждая новая российская элита напрочь отказывается помнить судьбу своих предшественников и учиться на их ошибках. Бояре допустили опричнину. Дворяне – бироновщину. При попытке повторения бироновщины Павла Первого придушили. Коммунисты смолчали в 1937 году, но в 1953-м бдительность проявили, и восторжествовали «ленинские нормы внутрипартийной демократии». Всемогущая брежневская партхозноменклатура допустила Андропова, но при тени возможности повторения «чекистодержавия» тут же сдала ГКЧП демократам. Олигархия проворонила дело ЮКОСа, но, пока чесала поротую задницу и приговаривала «ну, эта – ничево…», оказалась перед перспективой конфронтации с Западом (из-за Южной Осетии – где нет ни газа, ни нефти!!!).
Зачем при этих условиях против нас вводить санкции? Ведь самая страшная санкция – даже не потеря капитализации (миллиардом больше, миллиардом меньше), но перевод власть имущих в иную, «подвальную» категорию. Вот уже совсем наши «элиты» собрались в Европу. В Давос как на работу ездим. В мировую антитеррористическую коалицию – вступили. В «семерку» – вступили. В альянс европейских консервативных партий «Едроссию» приняли. В ВТО – почти вступили. Совсем стали уважаемые люди. А тут облом (никогда не простим Саакашвили). С Медведевым и Путиным премьеры и президенты встречаться будут. С Кадаффи тоже встречаются и даже обнимаются. Но кто будет встречаться с делегацией ливийского парламента? Делегация сирийского парламента? Между тем коллективным володиным нужно быть приглашенными в Вестминстер, Брюссель и Страсбург. Давай-ка, брат Саркози, обсудим, как нам двигать в массы наши общие благородно-консервативные ценности…
Что, власти «в реале», а не шутейно готовят переход России на явно антиамериканские, антизападные позиции? Как же мучаются сейчас этим вопросом «космополитические» части элиты и среднего класса! Неужели придется сворачивать «жизнь на два дома»? И никаких семей в Лондоне, никаких фирм в Германии и Израиле, никаких квартир в Париже, никаких вилл в Ницце? Квартиры – от Ресина, отдых – в Сочи (или в трехзвездочной гостинице «Кепка » в Очамчирском районе Признанной Республики Абхазия), хорошая работа – в министерствах или в «чекистской» госкорпорации, банковские счета – в «Газпромбанке» или ВТБ.
Словом, чуваки тащились от того, как они ловко обменяли конституцию на севрюжину с хреном, а им подали мороженого минтая…
Два момента истины пережили элиты в этом августе, соединившем черты Августа 1914-го и Берлинского кризиса 1961-го.
Хитро-близорукие правители Запада, которые пустили на самотек формирование новой российской элиты, вдруг до конца осознали, что повторили роковую ошибку вождей Антанты. К власти в побежденной в (холодной) войне стране пришли силы, им прямо враждебные, силы геополитического реванша. Всего американского политического влияния хватило только на то, чтобы вместо «реакционного» Иванова престолонаследником стал «прогрессивный» Медведев, очень скоро заговоривший в таком тоне, какого и от Сергея Борисовичу не ждали.
То есть «правая» теория, — что враждебная Западу и либеральным ценностям позиция Российской державы проистекает из всей российской политической традиции, окончательно взяла верх над «левой» теорией – согласно ей, террор и агрессивность СССР были только результатом временного торжества тоталитарной версии социализма, а демократические реформы вернут Россию к «правильному» европейски-либеральному состоянию.
Вторично за 70 лет Запад получил им же вскормленного соперника.
Вопреки мнению недавно скончавшегося Солженицына и его единомышленников я не считаю политику «детанта» (1969-1979) капитуляцией Запада, поддержки им своего глобального врага. Скорее это глобальный стратегический маневр, своего рода кутузовское отступление империализма перед натиском «лагеря мира и социализма». Политика разрядки дала возможность проникнуть за железный занавес не только некоторым престижным потребительским товарам, но и западным смыслам. Причем влияние шло и прямо, и косвенно – через околдованные западным образом жизни восточноевропейские страны. В результате представители правящего слоя СССР (преимущественно в ранге экспертов), а также смыслопроизводители (журналисты, творческая интеллигенция) захотели интегрироваться в мировую – западную – политическую элиту. Позднее Горбачев дал им эту возможность. Выбор между западным образом жизни и «социалистическими ценностями» был сделан исторически мгновенно.
Сейчас «эра разрядки» закончилась. Объединенный Запад вновь увидел перед собой противника на Востоке – авторитарную империю, все свое существование посвятившую дипломатическому, политическому и военно-стратегическому противостоянию с Западом.
В каком-то смысле это повторение ситуации 1853 года, когда Западная Европа отвергла претензии России на раздел Османской империи. Но тогда и речи не было о стремлении насадить среди московитов либеральные ценности. Конфликт между Россией и Западом больше не носит идеологического характера – это не борьба за сердца и умы. Он носит характер политической борьбы за сферы влияния. Правители России отбросили демократический декор и предложили НАТО договориться о геополитическом разделе СНГ. Это было интерпретировано Вашингтоном как завершение многолетних безнадежных попыток склонить правящую Россией группу к либеральным ценностям.
Пока политики и эксперты переживают шок и «смену вех», американские генералы и адмиралы, я полагаю, ликуют — у них снова есть настоящий глобальный враг.
Новая тупосамодовольная российская элита проморгала момент, когда прорвавшаяся к власти каста спецслужбистов, больная идеей социального реванша (четверть века назад они правили страной, а потом были отброшены чуть ли не в банковские охранники), начала подгонять реальный мир под свои представления. А какие там были представления, известно: о всемирной русофобии; о заговорах как истинной пружине истории; о своих неотъемлемых правах в качестве «неодворян» править страной… Страшное открытие делает элита – монополия на власть силовиков (точнее, жандармов – армейские пролетели со свистом) это не только «опричные» переделы собственности, это еще и война.
Провоцирование войн или резонансных внутриполитических кризисов, стадиально отбрасывающих общество, – это закономерная и почти неотвратимая форма борьбы за власть между двумя претендентами на роль ядра правящего класса (сейчас говорят – олигархия) — элиты силовой (аристократической, или армейской, либо жандармской, не суть важно) и элиты финансово-промышленной.
Что впереди? При развития победившей этим летом «силовой» линии будет предпринята попытка перейти к иной конфигурации элиты. Условно говоря, вместо 100 миллиардеров и миллиона яппи возникают 100 тысяч «бонз» – крупных чиновников, связанных с государственно-монополистическим бизнесом. Основа социальной стабильности – 100 миллионов человек, покупающих субсидированные товары первой необходимости. Чтобы эта система не распалась от коррупции, требуется резкое усиление карательных мер. В Китае чиновников-коррупционеров везут на казнь в открытых грузовиках и расстреливают в эфире.
Кстати, это совсем не поможет укреплению державной мощи. Да, у нас лихо вырастет военный бюджет. Только это мало что даст войскам. Ведь в армии новенькие вертолеты, танки и прочие БМП с БТРами будут подвергаться воздействию пыли и влаги, портиться, изнашиваться, терять товарный вид. А вот если их продать в Эмираты (Китай и Индия это уже не берут), а, в крайнем случае, сбагрить Венесуэле, Никарагуа, Ирану, Сирии, то терять товарный вид они будут уже у покупателя. А покупатель будет просить приобретенное ремонтировать – и за это башлять. Вы скажете, откуда «башлять»? Очень просто. Никарагуа просит сто новейших танков (естественно с рембазой) – защищаться от американского империализма. Гарант сделки – Чавес, усиленно гуляющий по буфету свеженационализированными нефтедолларами. Идут годы. Или уже нет Чавеса, или нет Ортеги, или они есть (но тогда — нет денег). В итоге Россия списывает миллиардные долги – при условии что Никарагуа, Венесуэла или еще что-нибудь революционное – возьмут у России новый кредит в миллиарды долларов и на всю сумму будет заказано новое оружие.
Точно так уже прошли российские оружейные сделки с Сирией, Ливией и Малайзией. А написавший об этой схеме обозреватель «Коммерсанта» внезапно «выбросился» из окна своей квартиры…