Рост закончился, перспективы не обнадеживают

Последние 12 лет были непростыми не только для российской, но и для глобальной экономики. Российские власти допустили массу просчетов в экономической и внешней политике, однако даже при более умелом руководстве темпы роста предыдущего периода вряд ли были бы достижимы. Но потеря динамики, безусловно, могла бы быть меньшей: даже на общем неблагоприятном фоне торможение российской экономики выглядит драматическим, а прогнозы на рост в ближайшие 5 лет — слабыми.

МВФ прогнозирует российской экономике рост на уровне 2,2 %, что примерно в три раза лучше, чем в последние 12 лет, но существенно ниже, чем прогнозируемые темпы роста Турции и мира в целом и немного ниже крупных европейских экономик и США. Ту же цифру дает консенсус-прогноз профессиональных прогнозистов, составленный Институтом «Центр развития» НИУ ВШЭ в феврале 2021 г.: после восстановительно роста на уровне 2,6 % в 2021–2022 гг. экономика выходит на плато двухпроцентного роста до 2027 г.¹ Впрочем, картина этого периода выглядит еще более сдержанной, если включить сюда падение экономики в 2020 г.: средние темпы роста для 2020–2027 гг. в этом случае составят всего 1,5 %.

Таблица 1. МВФ: среднегодовые темпы роста ВВП, %

	1999–2008	2009–2020*	2021–2025**
Бразилия	3,45	0,66	2,35
Китай	10,19	7,32	6,18
Франция	2,09	0,1	2,96
Германия	1,52	0,64	2,31
Индия	6,9	5,66	7,8
Казахстан	8,73	3,6	3,86
Малайзия	5,5	3,82	5,96
Россия	6,9	0,75	2,23
ЮАР	4	0,6	2,1
Турция	4,17	4,07	3,91
США	2,64	1,35	2,4
Мир	4,23	2,83	4,13

* 2020 — оценка (октябрь 2020); по России — первая оценка Росстата (февраль 2021

** Прогноз

Данные: IMF World Economic Outlook Database (релизы октября 2020 и апреля 2021), расчеты автора

https://www.imf.org/en/Publications/WEO/weo—database/2020/October, https://www.imf.org/en/Publications/WEO/weo—database/2021/April

Долгосрочный прогноз ОЭСР исходит из того, что темпы глобального роста к 2060 г. замедлятся, а темпы роста в развитых и развивающихся странах будут сближаться (темп роста экономик ЕС вырастет до 2 %, а стран BRIICS замедлится с 5 % до 2,5–3 %)². В этом прогнозе оценка потенциального роста российской экономики даже ниже, чем для зоны евро и Бразилии. Основной негативный вклад в столь низкие цифры вносят оценка тенденций в производительности труда и численности занятых в экономике (см. Таблицы 2 и 3).

Таблица 2. Прогноз ОЭСР до 2060 г.: темпы роста ВВП на душу населения, в % к предыдущему году

	Мир	Страны ОЭСР	Зона евро	BRIICS
2005	5,5	1,5	1,1	7,1
2010	5	1	0,5	6,6
2015	4,2	1,4	0,7	5,4
2020	3,9	1,5	1,1	4,9
2025	3,2	1,5	1,1	3,9
2030	2,9	1,5	1,2	3,5
2035	2,6	1,6	1,3	3,1
2040	2,4	1,7	1,5	2,8
2045	2,3	1,7	1,7	2,6
2050	2,3	1,8	1,8	2,5
2055	2,2	1,8	2	2,4
2060	2,2	1,9	2,1	2,4

Данные: ОЭСР, http://dx.doi.org/10.1787/888933776160

Таблица 3. Прогноз ОЭСР: среднегодовые темпы роста подушевого ВВП, %

	2000–2007	2007–2018	2018–2030	2030–2060
Бразилия	1,8	1,8	1,4	1,5
Китай	9,8	7,7	4,2	2,2
Индия	6	6	5,3	3,5
Россия	6	1,5	0,5	1,2
Зона евро	1,3	0,7	1,1	1,7
США	1,6	1,3	1,5	1,7

Данные: ОЭСР, https://www.oecd—ilibrary.org/economics/the—long—view_b4f4e03e—en

При действующих внутренних ограничениях для экономического роста ключевой фактор, который может повлиять на темпы роста российской экономики – спрос и цены на углеводороды.

Цены на нефть: ограничения по себестоимости

Спрос на нефть в последние 30 лет стабильно рос более чем на 1 % в год³. Пандемия COVID-19 вызвала беспрецедентное его сокращение, и в начале 2021 г. спрос все еще остается на 6 млн барр ниже обычного. Резкое сокращение спроса весной 2020 г. вызвало обрушение цен. На рынке было порядка 20 млн лишних барр. в день (20 % добываемой нефти), нефтедобывающие страны сократили предложение на 13–14 млн барр./день. В среднем в 2020 г. спрос упал на 7,6 %, а в 2021 г. будет на 2–4 % ниже докризисного уровня. Восстановление докризисного спроса может занять до 4 лет в зависимости от сценариев развития пандемии и эффективности вакцинации. По прогнозу McKinsey, в 2021–2025 гг. в этих условиях страны ОПЕК+ смогут поддерживать цены в комфортном для себя диапазоне $50–55/барр.

Второй важный фактор, который будет мешать повышению цены, — быстрое снижение точки безубыточности у американской сланцевой нефти. За 2015–2019 гг. она, по расчетам компании Rystad Energy, снизилась с $68 до $46 за баррель⁴. Продолжала снижаться себестоимость добычи глубоководной нефти⁵. В целом себестоимость добычи из нефтяных проектов, не запущенных в промышленную эксплуатацию, снизилась к концу 2020 г. по сравнению с 2014 г. на 35 %, а за последние 2 года — на 10 %, примерно до $50/барр. Это означает, что даже при возвращении спроса к докризисному уровню его вполне можно удовлетворить при цене нефти в $50. В 2014 г., когда цена нефти обрушилась, нефтяные аналитики полагали, что достижение прежнего уровня добычи потребует цены в $80–90. Но новые технологии позволили сильно ее удешевить. Вызванное COVID-19 снижение спроса и значительное снижение себестоимости добычи «новой» нефти побудили McKinsey снизить прогноз цены нефти до 2040 г. до $50–60.

Динамика и структура спроса

Спрос на энергию в ближайшие 30 лет будет расти, но рост этот замедлится, говорит влиятельный прогноз BP⁶. В 1990–2018 гг. ежегодный рост потребления энергии в среднем составлял 1,9 %, в ближайшие 30 лет даже при отсутствии резких изменений в приоритетах и моделях потребления энергии он снизится до 0,7 %. Озабоченность глобальным потеплением может привести к сокращению роста спроса до 0,2–0,3 % в год.

Доля нефти в глобальном энергопотреблении уже начала снижаться — за последние 30 лет она сократилась с 40 до 33,1 % (при этом общее количество потребляемой нефти продолжало расти)⁷. После бурного роста во второй половине 2000-х, в последние 5 лет снижается и потребление угля. Прирост спроса на энергию в последние десятилетия покрывался увеличением доли возобновляемых источников (за 30 лет — почти с 0 до 5 %) и газа (рост с 20 до 24,2 %). Этот тренд продолжится и дальше: в самом благоприятном для традиционной энергетики сценарии возобновляемые источники покроют 80 % прироста спроса, а доля угля в генерации электричества сократится с 37 до 15–28 %.

Прогноз Международного энергетического агентства (МЭА) предполагает, что в 2030 г. спрос на энергию в целом будет на 4–12 % выше текущего⁸. А спрос на нефть достигнет пика в конце 2020-х гг⁹. МЭА полагает, что в 2026 г. потребление нефти составит 104,1 млн барр. в день (на 2,5 млн ниже прежнего прогноза из-за COVID-19). Впрочем, если пандемия заставит потребителей изменить привычки, а правительства будут активно заниматься снижением выбросов, пиком спроса на нефть так и останется 2019 г.

Сценарии декарбонизации

Ключевой вопрос для прогнозирования спроса на нефть — динамика выбросов, с которой будет готово согласиться человечество. Компания British Petroleum рассматривает 3 сценария: 1) business as usual с постепенным сокращением эмиссии CO₂ с нынешних 34 до 30 млрд тонн к 2050 г.; 2) быстрое сокращение эмиссии до 10 млрд тонн к 2050 г. (примерно на 70 %); и 3) совсем фантастический сценарий «чистого нуля», где выбросы снижаются на 95 %. Для этого необходим рост цены тонны эмиссии (в 7–10 раз) и еще бóльшая поддержка альтернативной энергетики; это позволит ограничить среднее повышение температуры к 2100 г. на 2 °С в сценарии 2 и 1,5 °С в сценарии 3.

Первый сценарий — основной прогноз BP, второй и третий — попытки рассчитать, что будет, если человечество договорится об активных мерах по предупреждению глобального потепления (вероятность реализации сценариев BP не оценивает; см. Таблицу 4 с основными параметры сценариев 1 и 2). При этом даже основной прогноз предполагает постепенную декарбонизацию после середины 2020-х годов.

Таблица 4. Сценарии декарбонизации энергетики BP, потребление энергии в мире, EJ (эксаджоуль — 10¹⁸ джоулей)

	2018	Потребление в 2050 г.		Доля в суммарном энергопотреблении, %			Ежегодное изменение, %
		Основной прогноз	Сценарий сокращения выбросов	2018	Основной прогноз	Сценарий сокращения выбросов	Основной сценарий	Сценарий сокращения выбросов
Всего	576	725	625	100	100	100	0.7	0.3
Нефть	190	172	89	33	24	14	-0.3	-2.3
Газ	138	187	134	24	26	21	0.9	-0.1
Уголь	158	123	24	27	17	3.9	-0.8	-5.7
Атом	24	31	44	4.2	4.2	7	0.7	1.9
Гидро	38	51	57	6.5	7.1	9.1	1	1.3
Возобнвляемые источники	27	161	277	4.7	22	44	5.7	7.5

Данные: BP Energy Outlook 2020.

Во всех сценариях BP резко вырастает доля электричества в суммарном энергопотреблении. Газ более резистентен к климатическим тревогам¹⁰. Пик потребления газа ожидается ближе к 2040 г., затем он будет стагнировать. По прогнозу BP, в основном сценарии спрос на газ в 2050 г. превысит нынешний уровень более чем на 30 %, а в случае быстрой смены приоритетов будет примерно ему соответствовать. Газ с высокой вероятностью будет способствовать переходу к более чистой энергетике, помогая минимизировать потребление угля и нефти. В базовом прогнозе BP доля возобновляемых источников в мировом энергобалансе с нынешних 5 % увеличится к 2050 г. более, чем до 20 %, а в более «зеленых» сценариях достигнет 40–60 %. Судьба углеводородной энергетики находится сейчас в обратной зависимости от развития возобновляемой: чем больше будут успехи второй, тем быстрее будет сжиматься доля первой (особенно в части нефти и угля).

Дальнейший темп снижения спроса на нефть во многом будет зависеть от роста энергоэффективности и скорости распространения электромобилей. Если сейчас на нефть приходится более 90 % потребляемой транспортом энергии, то в 2050 г. она упадет ниже 80 % в базовом сценарии прогноза BP и почти до 20 % и 40 % соответственно в сценариях 3 и 2. Доля легковых и грузовых автомобилей, передвигающихся на электричестве, в базовом прогнозе достигнет к 2050 г. 30 %, а в сценарии резкого сокращения выбросов — примерно 75 %. Одновременно почти в 1,5 раза возрастет эффективность двигателей. Потребление нефти транспортом будет снижаться начиная с конца 2020-х гг. Транспорт будет все в большей мере работать на электричестве, биотопливе и водороде.

Даже если правительства ограничатся уже принятыми мерами по поддержке низкоуглеводородной энергетики, спрос на нефть практически перестанет расти с начала 2030-х гг., полагает Международное энергетическое агентство, а цена останется примерно на уровне $60. Если потепление климата будет ограничено 1,65 °С (вероятность — 50 %), спрос на нефть уже к 2040 г. упадет примерно на 30 %, а цена — до $40. По оценке аналитического центра Carbon Tracker и Центра развития ОЭСР, при переходе на траекторию устойчивого развития уже в ближайшие 20 лет нефтегазовые доходы бюджетов могут снизиться вдвое¹¹.

Пик потребления бензина был пройден в 2019 г., полагает МЭА, дальше оно будет только снижаться; спрос на нефть поддерживает нефтехимия¹². Количество электрокаров в мире, по прогнозу МЭА, уже к 2026 году достигнет 60 млн (а годовые продажи — 12 млн), что будет вести и к снижению спроса на нефть. Многие страны уже установили сроки запрета продажи автомобилей внутреннего сгорания: Норвегия (2025), Нидерланды (2030), Великобритания (2035), Франция (2040) и т. д. В Калифорнии запрет вступит в силу с 2035 г. Не отстает от тренда и Китай: по прогнозу МЭА, в 2026 г. половина электрокаров в мире будут ездить в Китае. Мировые автоконцерны уже перестраиваются на выпуск электрокаров, а BP оборудует электрические зарядные станции на своих заправках.

Климатическая повестка: давление снизу

Темпы декарбонизации будут зависеть от политических мер, которые предпримут политики, а они, в свою очередь, будут определятся изменениями в общественных предпочтениях.

Разумеется, из трех сценариев BP наиболее вероятен сценарий «business as usual», не требующий резкой смены приоритетов. Он сулит примерно 4-кратный рост доли возобновляемых источников в энергобалансе, снижение доли угля почти на 1/3, значительный рост газа и снижение доли нефти в энергопотреблении примерно на 20 п. п. Этот прогноз предполагает медленное снижение спроса на нефть, начиная с 2030-х гг. В этом случае к 2040 г. отрасли, чтобы удовлетворить спрос, придется поставлять на рынок порядка 38 млн барр. в день нефти из неиспользуемых сейчас месторождений (глубоководная и сланцевая нефть). Единственный сценарий, всерьез угрожающий развитию нефтяной отрасли — это если глобальные лидеры договорятся сдержать темп потепления на уровне 1,5 °С ¹³. В этом случае может потребоваться сокращение добычи на четверть и множество других шагов, сильно меняющих мировую экономику¹⁴. Тогда в следующие 30 лет спрос на нефть сильно снизится: доля углеводородов в глобальной энергетике упадет более, чем наполовину.

Однако в последние годы политическое давление в этом направлении нарастает. В декабре 2019 г. Европейская комиссия одобрила «Зеленый курс для Европы» — стратегию, отразившую сдвиг в общественных настроениях и рост политического влияния «зеленых» партий. Стратегия предполагает превращение ЕС в углеродно нейтральную территорию к 2050 г¹⁵. Инвестиционный план стратегии подразумевает мобилизацию примерно 1 трлн евро для финансирования перехода к экологически нейтральной экономике¹⁶. Кроме того, ЕС планирует уже с 2022 г. ввести трансграничный углеродный налог, который может затронуть почти 42 % российского экспорта и составить порядка $3–5 млрд в год в начале и порядка 8 млрд евро — к 2030 г.¹⁷. Европейские товаропроизводители несут схожие издержки с 2005 г., благодаря чему в 2018 г. выбросы в Европе были на 23 % ниже, чем в 1990 г. Налог вынудит страны-экспортеры принимать аналогичные программы, направленные на ограничение выбросов (в Китае такое законодательство уже создано, а в России еще нет).

Новый толчок к зеленому переходу даст победа Байдена на американских выборах президента: он планирует инвестиции в $2 трлн в американскую энергетику с целью сделать ее углеродно нейтральной к 2035 г. Даже нефтяные лоббисты из American Petroleum Institute были вынуждены поддержать идею введения в США системы платы за выброс СО₂.

Подобные политические решения дают сигнал инвесторам о перенаправлении инвестиций от традиционных к возобновляемым источникам и технологиям энергосбережения. Во всяком случае резкое снижение потребления углеводородов рассматривается уже не как «экстремистский» сценарий, предлагаемый «зелёными», а как вполне реалистичный вариант развития событий, который требует лишь больших инвестиций.

Последствия «зеленого» сценария

Для России такой сценарий станет неприятной неожиданностью¹⁸. Инвестиции в возобновляемую энергетику у нас находятся на очень низком уровне, а доля углеводородных доходов и в экспорте, и в бюджете очень высока. Если реализуется сценарий сдерживания глобального потепления на уровне 1,5 °C, Россия лишится значительной части доходов, причем не краткосрочно, как бывает при очередных скачках цены нефти, а в долгосрочной. Это приведет к значительному обеднению «нефтегазовой сверхдержавы» и необходимости поиска новой социально-экономической идентичности.

Пока российские чиновники говорят, что разговоры о «мире без нефти» — западная пропаганда. Нефть обеспечивает России почти половину экспортных доходов; в бюджете нефтегазовые доходы составляют около 40 %. Уголь тоже важная статья экспорта: Россия третий в мире экспортер угля. Снижение цены нефти до $25–30 на 3–5 лет — это, по оценке российского Минфина, потеря бюджетом доходов в размере 4–11 % ВВП.

Наиболее перспективная зона добычи нефти для России, арктический шельф, характеризуется высокой себестоимостью. Инвестиции в новые нефтегазовые проекты, запланированные и осуществляемые российскими госкомпаниями, будут в этом сценарии лишь толкать цену нефти вниз. Могут оказаться как правильными, так и провальными 10-триллионные инвестиции «Роснефти» в проект «Восток ойл», отмечает Fitch Ratings: понадобится ли рынку столько нефти?

Точно оценить сейчас скорость отказа мира от углеводородов невозможно, как невозможно предсказать поведение инвесторов и традиционных производителей нефти. Очевидно лишь, что переход к низкоуглеводородной экономике уже начался. Удар этого перехода по России может оказаться значительно сильнее, чем снижение цен на нефть в середине 1980-х, которое привело к краху СССР.

Поделиться ссылкой: