«Ускорение без перестройки»: экономическая политика и уроки прошлого
Траектория низкого роста или стагнации является естественной для современного этапа развития российской экономики не только потому, что этот рост сдерживается известными объективными факторами — демографическими, структурными, внешнеэкономическими. Сам по себе механизм целеполагания и принятия управленческих решений внутри государственного аппарата однозначно склоняет выбор в пользу траектории «статус-кво», а не каких-либо иных вариантов перспективного развития, сопряженных с более высокими рисками. Из позднесоветской истории был извлечен именно такой урок. Иными словами, структурная «перестройка», неизбежно ведущая к непредсказуемым политико-экономическим последствиям, считается недопустимой; реформы — вредными и опасными.
Характерно, что твердая на первый взгляд риторика «ускорения», присутствующая в официальных стратегических документах последнего времени, обязательно сопровождается оговорками о необходимости сохранения макроэкономической стабильности — как будто более быстрый рост возможен главным образом через нарушение таковой. Таким образом, еще один источник нынешней политики — это кризис 1998 г.; его урок сводится к тому, что дефицитный бюджет и высокая инфляция политически и социально неприемлемы, их следует избегать любой ценой.
Совещание по инвестиционному климату под председательством В. Путина 11 марта 2021 года лишний раз продемонстрировало, что основным направлением вектора ускорения развития российской экономики видится расширение экспорта в его традиционных нишах (сырья и продукции первого передела), а также импортозамещение в коротких технологических цепочках такого экспорта. Прежде всего в этих целях конструируется и используется ручной инструментарий поддержки инвестиционной деятельности, заточенный под небольшое число крупных проектов. Все более настоятельное принуждение к реинвестированию конъюнктурной прибыли экспортеров только закрепляет эту тенденцию, усугубляя отсталую структуру российской экономики и приводя в действие девальвационно-стерилизационный цикл макроэкономической политики.
Альтернативы: инвестиции в сырьевой экспорт или рост потребления?
Расчет исключительно на приток инвестиций в экспорт сырья и изделий первичной обработки — даже на фоне их растущих цен на нынешнем этапе — вряд ли оправдан; устойчивый долгосрочный экономический рост может опираться только на поступательное увеличение потребления населения. Сырьевые отрасли с их относительно небольшим и дисперсным персоналом в этом смысле не очень удачный объект для инвестирования; сами по себе они не способны придать мощный и долговременный импульс потребительскому спросу в масштабах всей экономики. Произведенный дополнительный доход эффективно не перераспределяется внутри экономики ни через государственные механизмы, запрограммированные на накопление заведомо избыточных резервов, ни посредством недостаточно развитых внутренних финансовых рынков, подрываемых незащищенностью прав собственности и ущербностью инвестиционного климата не «для своих», а для всех.
Важная проблема заключается не только в длительном падении совокупных реальных располагаемых доходов населения (более чем на 10 % за восемь лет), но и в структуре их распределения. Значительная часть населения (около 20 млн человек попадают за черту бедности) не способна сформировать массовый платежеспособный спрос на продукцию отечественного производства за исключением продуктов питания и других потребительских товаров недорогого сегмента. Не случайно знаковый для потребления и инвестиций индикатор количества проданных автомобилей (включая легковые машины и коммерческий транспорт) практически вдвое уступает отметкам восьмилетней давности.
Стабильность или порочный круг «циклов стагнации»?
Но даже если каким-то чудом провал в доходах удастся восстановить, и их распределение станет более равномерным, то будет сформировано лишь одно из необходимых условий наращивания потребительской активности. Другой, не менее важной предпосылкой служит «уверенность в завтрашнем дне», ожидания позитивной экономической динамики, без которой дополнительные доходы не тратятся, а откладываются на черный день. Нынешний политический режим, несмотря на все предпринимаемые усилия, уже не способен вдохнуть такую уверенность ни в инвесторов (которых постоянно приходится стимулировать и даже принуждать, причем до сих пор без особого успеха), ни в потребителей.
В этом и заключается основное слабое место российской экономики. Будучи тесно встроена в международные цепочки создания стоимости, она в полной мере подвержена всем негативным колебаниям мировой конъюнктуры, в то время как оказывается не в состоянии воспользоваться ее высокими фазами для ослабления такой зависимости. Дополнительные доходы либо достаются узкой прослойке людей, либо маринуются в резервах; они, по большому счету, не просачиваются ни в потребление, ни в инвестиции. Рациональные потребители и инвесторы полагают, что никакой перестройки не будет, а впереди за тучными годами обязательно маячат тощие, и умеряют свой пыл.
Экономическая политика всей своей мощью тоже работает на сохранение стабильности, но стабильность в такой интерпретации равносильна застою. Попав в ловушку между чередующимися периодами спада и невысокого роста/стагнации, наша экономика будет неуклонно отставать от мировых темпов развития. С каждой новой фазой такого цикла объем располагаемых ресурсов (не столько денежных, сколько человеческих, технологических и организационных) будет сокращаться, что в конечном счете не может не привести к коллапсу нынешней экономической модели. Ее конец предопределен, однако период деградации может быть достаточно долгим. Да, процессы смены технологий достаточно инерционны, тем не менее базовый вопрос — что Россия сможет предложить остальному миру по окончании нефтяной эры, чтобы зарабатывать сопоставимые с сегодняшними объемы выручки? — так и остается без ответа.