Избежавший «демосковизации»: президент Варшавы
После обретения независимости в Польше, а точнее в Царстве Польском, ее части, некогда принадлежавшем Российской Империи, началoсь спешноe уничтожeниe всегo, что напоминало о русском владычестве. Для этой деятельности был придуман новый термин „odmoskwianie”, означающий удаление всех следов московских т.е. русских правителей. Pазрушению подверглись православные церкви; часто их также преобразовывали в евангелические кирхи или католические костелы. По всей стране демонтировали памятники императорам или людям, имевшим заслуги перед Россией. В Ченстохове с постумента упал Александр II , в Августове — Александр III. В Варшаве снесли памятник 7 польским генералам, отказавшимся принять участие в Ноябрьском восстании 1830 года и сохранившим вернось присяге польскому королю, коим в то время был Николай 1.
В стране, возвратившей свою государственность после 123 лет небытия, слишком велик был соблазн уничтожения всего,что напоминало о прошлом. Нередко избавлялись даже от ценных памятников архитектурного искусства,которым являлся варшавский Собор св. Александра Невского (хотя объект часто называли «византийским тортом», таким образом намекая на его происхождение, создатели храма вдохновились Собором св. Марка в Венеции).
На фоне повсеместной расправы с недавним прошлым не появилось ни одного голоса за разрушение памятника русскому президенту Варшавы — генералу Сократу Ивановичу Старынкевичу, ибо его заслуги перед жителями столицы были настолько велики и бесспорны, что даже самый закоренелый русофоб не отважился бы ратовать за уничтожение памяти об этом человеке. На президентском посту Старынкевич провел 17 лет — с 1872 по 1892 год. За этот период из заброшенного, грязного города с устаревшей инфраструктурой и провинциальным обликом Варшава превратилась в современный мегаполис.
Сократ Старынкевич появился в Варшаве 1 декабря 1875 годa. За плечами былa многолетняя военная служба. В 1849 году в чине штабс-капитана он принимал участие в венгерской кампании, за что получил орден Святой Анны III степени и австрийские ордена Железной короны III степени и Леопольда (Рыцарский крест). В 1854 году, во время Крымской войны, участвовал в осаде турецкой крепости Силистрия (за эту кампанию награжден орденом Святого Владимира IV степени с мечами).
В начале 1863 года Сократa Ивановича перевели в Одесский военный округ, где он занял должность управляющего канцелярией новороссийского и бессарабского губернатора Павла Коцебу. В 1868 году наш герой стал херсонским губернатором, но в 1871-м, ссылаясь на плохое состояние здоровья, вышел в отставку. После этого он несколько лет управлял владениями П.П. Демидова, князя Сан-Донато, в Подольской и Киевской губерниях. Уже в то время Сократ Иванович продемонстрировал недюжинные хозяйственные таланты, увеличивая годовой доход с имений на несколько сот тысяч рублей!
В 1875 году бывший начальник Старынкевича граф Павел Коцебу, ставший к тому времени варшавским генерал-губернатором и командующим войсками Варшавского военного округа, предложил Сократу Ивановича занять пост президента Варшавы. Тот предложение принял и 16 ноября 1875 года был назначен исполняющим обязанности градоначальника. У Старынкевича не было опыта административной работы в гражданских государственных структурах. Чем в таком случае руководствовался граф Коцебу? Наверняка генерал-губернатор варшавский ценил профессиональные качества своего бывшего подчиненного. Кроме того, с легкой руки Николая I в российском обществе бытовало мнение, что офицеры, особенно с военным опытом и заслугами, в состоянии преуспеть на любом поприще.
Когда Сократ Иванович появился в Варшаве, можно с уверенностью утверждать, что город, гордо именуемый «третьей столицей империи”, не привел его в восторг. Он сразу же заметил, насколько отсталой была Варшавa по сравнению с западноевропейскими городами. В то время как в Берлине начала курсировать трамваи, а улицы освещали электрические фонари, по польскому городу передвигались на конках и гуляли при свете газовых фонарей. Окружающая центр Варшавы застройка состояла из одноэтажных домишек. Качество питьевой воды оставляло желать лучшего. Из-за ee недостаточной фильтрации в чае порой оседал песок.
Одной из самых насущных проблем было отсутствие водопровода, из-за чего уровень гигиены варшавян был вопиюще низким. Писатель Болеслав Прус сетовал, что «наши люди редко моются и почти никогда не ходят в баню». Ежедневные гигиенические процедуры варшавян состояли из ополаскивания лица и рук в небольшом тазике. «Грязь — это неотъемлемaя часть частной собственности», — так Болеслав Прус назвал свою статью в газете «Kurier Warszawski», иронизируя : «Если однажды дворы перестанут плохо пахнуть, домовладельцы посчитают себя лишеными недвижимости».
Наиболее серьезной проблемой было отсутствие канализации. Даже в красивых дворцах с мраморной лестницей не было туалетов. Функцию канализации выполняли сточные каналы, по которым плыли нечистоты. В день рождения императора, императрицы и наследника престола домовладельцы должны были ставить зажженные свечи или фитили вдоль сточных каналов. Это придавало фасадам домов привлекательный вид, но высокая температура делала вонь нечистот просто невынoсимой. Варшавские врачи били в набат, что из-за отсутствия канализации в городе «без каких-либо эпидемий» умирало около 1500 жителей в месяц. Когда ситуация достигла критического уровня, генерал-губернатор Коцебу написал доклад Александру II: «Нечистоты в прямом смысле плывут по улицам”.
Излечить все варшавские болезни должен был Старынкевич. Ознакомившись с работой городского магистрата и городом, Сократ Иванович принялся за работу. Наиболее животрепещущей проблемой президент счел низкий уровень санитарии и гигиены. Ее решением должны были стать канализация и водопроводная сеть.
В начале 1876 года Сократ Иванович выехал во Франкфурт-на-Майне, где лично осмотрел, спускаясь в подземные туннели, функционирующую там с недавнего времени канализацию. Там же встретился с ее создателем — английским инженером Уиьямом Линдли, который к тому моменту спроектировал канализацию в Лондоне, Гамбурге и Будапеште. Спустя два месяца президент поручил инженеру мистеру Линдли подготовку проекта канализационной системы и взял это дело под личный контроль.
Старынкевич совершил дотоле невиданный поступок, объявив публичные дебаты по вопросу проложения канализации и отправив информацию о планируемых инвестициях в варшавские газеты, причем текст был составлен на двух языках: русском и польском. В своем обращении Сократ Иванович объяснил значение этого нововведения в жизни города и объявил, что готов ответить на любые вопросы граждан и развеять их сомнения.
С нападками на проект обрушились жители варшавских доходных домов, узнав,что им придется установить канализацию за свой счет. Затраты казались им слишком большими, поэтому они кричали, что появившиеся вместо сточных каналов трубы приведут к ухудшению здоровья варшавян. Кроме того, канализация должна была неминуемо привести к разорению крестьян, ибо они не смогут использовать варшавские нечистоты для удобрения полей. Кроме того, обывателям не нравился факт, что президент поручил столь важный проект иностранцу, а не поляку.
Сократ Иванович защищал свое детище изо всех сил. Вот как вспоминал деятельность градоначальника известный польский публицист Александр Свентоховский: «Однажды (…) ко мне вошел высокий, щуплый российский генерал. Вошел скромно, спокойной походкой достойного человека, который за порогом оставляет свои привилегии, связанные с занимаемой должностью. «Моя фамилия Старынкевич. Я являюсь президентом Варшавы. К сожалению, не говорю по-польски, но все понимаю. Поэтому вы можете говорить со мной на своем языке. Я пришел к вам,чтобы защитить свой проект…» Свентоховский признался, что ничего не смыслил в технике, добавив: «(…) зато я знаю,что этот президент Варшавы (…) был самым удивительным, какого только можно себе представить».
Строительные работы начались в 1883 году на средства, полученные в результате выпуска городских облигаций и строительного займа. Одновременно Сократ Иванович выбивал деньги в Петербурге, но бюрократическая махина крутилась медленно, и средства все не выделялись. Старынкевич во второй раз сделал невиданную дотоле вещь — он вложил в проект собственные сбережения и терпеливо ждал возвращения денег из казны.
Первая партия воды из очистительных сооружений былв подана 3 июля 1886 года. B течение первых семи лет было сооружено свыше 42 км канализационных туннелей и проложено около 107 км водопроводных труб. Одновременно на так называемых Кошиках – в районе улиц Кошиковой, Кшивицкого, Фильтровой и Рашиньской – построили систему очистных сооружений и водонапорную башню, а на улице Черняковской – водокачку. На дне Вислы оборудовали водозабор. Следует заметить, что канализация в Варшаве появилась на несколько лет раньше, чем в Петербурге.
Старынкевич не обходил стороной и другие сферы жизни Варшавы. Обеспокоенный плохим состоянием столичной медицины, президент учредил общественный комитет по изучению проблем городского здравоохранения и улучшению его состояния. Были проведены масштабные работы по озеленению: было посажено более 5000 деревьев, отремонтировано около дюжины скверов, разбит один парк (Уяздовски) и приведены в порядок парки Саксонский и Красиньских. В 1882 году в городе появились первые телефоны, а два года спустя — электрическое освещение. В 1881 году была открыта первая конная трамвайная линия, спустя три годa завершено строительство еще пяти. Ежедневно этим видом транспорта пользовалось около 20 000 варшавян. По почину градоначальника построен крытый Мировский рынок, на котором варшавяне делают покупки и по сей день. Православный Старынкевич с уважением относился к католицизму: во время его пребывания на посту президента был отреставрирован костел св. Анны и построен один из крупнейших храмов Варшавы — костел Всех Святых.
Даже русофоб Антони Залесский, журналист, пишущий под псевдонимом «баронесса XYZ», писал о Старынкевиче как о «чистом добром человеке», который «словно Цербер стережет городскую копейку и не позволяет ее транжирить». Президент пекся о вверенном ему имуществе: когда он предоставлял ратушу для проведения благотворительных мероприятий (а делал он это очень охотно, потому что сам участвовал в благотворительных организациях), то следил за тем, чтобы присутствующие не повредили мебель или пол. Сократ Иванович также жертвовал немалые суммы на благотворительность, например, помогая мальчикам из неблагополучных семей. Щедрость Старынкевича и его излишняя щепетильность в финансовых вопросах, наверное, раздражала супругу. В 1885 году комитет по устройству канализации за 22 тыс. рублей купил драгу – машину для углубления и очистки русла Вислы в районе водозабора. Вскоре выяснилось, что оборудование не оправдалo возлагаемых на него надежд. Старынкевич чувствовал свою ответственность за неудачную инвестицию и вернул всю сумму в городскую казну. Это была часть приданого его дочери. Впоследствии драга была продана за 12 тысяч рублей, которые были возвращены Сократу Ивановичу.
После внезапной смерти городского кассира обнаружилась недостача в размере 17 000 рублей. Президент вновь взял на себя ответственность за проступок своего подчиненного и намеревался возместить эту сумму. Свободных денег в его семье не было, поэтому, как явствует из дневника Сократа Ивановича, он задумывался над продажей своего имения. К счастью для семьи Старынкевичей, власти не требовали от президента такой жертвы. Неудивительно, что за время своей службы в Варшаве Сократ Старынкевич не только не разбогател, но даже обеднел. В то же время доходы города значительно увеличились с 1,5 млн рублей в 1875 году до 2 миллионов 300 тысяч в 1892 году.
В 1892 году Сократ Иванович вынужден был уйти в отставку из-за непримиримых разногласий с варшавским генерал-губернатором Гурко. Обычно русские чиновники, закончив свою службу в Царстве Польском, возвращались на родину. Но Старынкевич поступил иначе — остался в Варшаве. Его квартира на ул. Рысей 5 стала кабинетом «президента без должности», ибо Сократа Ивановича часто посещали ищущие совета чиновники городского магистрата.
В последние месяцы своей жизни больной Старынкевич часто навещал Александра Свентоховского и говорил с ним о смысле жизни и смерти. Его не заботило то, что он задыхался и едва мог пройти несколько шагов, так как, по его мнению, «Старость […] очень болезненна для тех, кто думает только о себе», а человек, который «сделал личный интерес смыслом своей жизни, является несчастным мучеником». Старынкевич посвятил свою жизнь служению другим, поэтому приближающаяся смерть — по словам самого президента — станет для него «отдыхом», которого он так жаждал. «Я очень устал», — признался Сократ Иванович — «не из-за тяжелой работы или потери сил […]. Я закончил свою миссию (…) отдаю свое тело земле, а душу – Богу».
Президент скончался 23 августа 1902 года. На его похороны пришли не только официальные лица, но и толпы варшавян, для которых Старынкевич был «нашим президентом». Трогательное отношению к покойному описала его биограф Алина Слонева: «Вся Варшава (…) отдавала почести (…) президенту, провожая его всем миром к месту последнего упокоения. Похороны стали, наверное, наиболее красноречивым свидетельством того, чем был этот человек для Варшавы, кем был для ее жителей за время пребывания в этом городе, куда его назначило ненавистное полякам царское правительство, чтобы усмирить, подчинить и русифицировать непокорных варшавян. В начале своего президентства Старынкевич был личностью, в лучшем случае, безразличной жителям города. Однако очень быстро он стал уважаемым, потом популярным, ценимым и, в конце концов, вызывавшим восхищение».
Жители польской столицы чтили память Сократа Ивановича. Сначала на здании ратуши появился портрет варшавского президента, а 4 июля 1907 года на ул. Кошиковой, 81 на общественные средства был установлен бюст Сократа Старынкевича. В 1944 году памятник был уничтожен, но в 1996 году — по инициативе городского предприятия водоснабжения и канализации — восстановлен. В 2002 году власти отреставрировали памятник на могиле Сократа Ивановича, похороненного на Вольском православном кладбище. В самом центре Варшавы находится площадь Старынкевича.