Интервью 4. «Как только снизят налоги, так меньше будет теневой экономики»

В.Ю. 52 года. Он работает заместителем директора по производству на частном кирпичном заводе в Ростове-на-Дону. Дополнительно работает начальником охраны вуза. Достаточно обеспечен, но большинство заработанных средств уходит на помощь детям, которые учатся в вузах. В последние пять лет отпуск с семьей он проводил у родственников, которые проживают в Ростовской области.

Для каждого предприятия, которое связано с производством, очень важной является проблема обеспечения производственного процесса энергоресурсами. Предприятию могут, например, отключить за неуплату электроэнергию — это самое распространенное явление. Мы с директором начинаем прозванивать службы энергообеспечения, узнаем, что нужно этому человеку, чего он хочет: денег, стройматериалов и пр. Этот человек, который отключает рубильник, чаще всего — начальник электроподстанции, начинает «кивать» на вышестоящие организации, говорит, что на него «давят сверху» и потому он приостановил подачу электроэнергии. В принципе, этого первого в цепочке можно «утопить» малой суммой денег, и мы на него выходим сами. Путем уговоров и уступок он идет на взятку. Потом проходит период, может быть даже и неделя, он «зажирается», говорит, что этой суммы мало, что его опять «теребят» сверху. Приходится делать повторную «инъекцию». Он не говорит по телефону, что ему нужны какие-то материалы, а хочет именно денег. Говорит напрямую, что «привозите деньги, и мы включим электроэнергию». Он требует тысячу рублей. Эти деньги действуют в течение двух недель. Потом район переключают на якобы новую сетку подачи электроэнергии, и он опять ее выключает, без всякого предупреждения. Но он должен предупредить об отключении подачи электроэнергии телефонограммой. Причем не только из-за неуплаты за пользование, а и в случае профилактики сетей, их ремонта и пр. Отключение электроэнергии без предупреждения наносит значительный ущерб любому предприятию. И работники энергосетей прекрасно знают, что таким отключением поставят нас в безвыходное положение и что нам придется в этот же день везти им новую порцию. Более того, из-за такого непланового отключения наше оборудование выходит из строя, и мы несем прямые убытки.

Вы спросите, почему нашему директору попросту не заплатить за электроэнергию? Каждый руководитель хочет с наименьшими затратами наладить производство. В настоящее время выгоднее откупиться, чем платить по полной программе за энергоснабжение. Да и сами чиновники даже провоцируют нас на такие действия.

Если за нас принимается высокопоставленное начальство, мы выезжаем к ним, начинаем просить отодвинуть штрафы и включить нам подачу электроэнергии сегодня или завтра. Обещаем, что платежи мы перечислим через два-три дня. За такие «уступки» мы отгружаем через подставных лиц пару машин кирпича этому руководителю, а другое предприятие в таком же случае отгружает свою продукцию, от бочек до станков. Кстати, если за нас в Энергосбыте взялись всерьез, то мы, конечно, должны заплатить за потраченную электроэнергию, но бывает, что у нас денег на счете мало, потому что нам не перечислили средства покупатели нашей продукции.

Такая же история возникает и с подачей газа на наш завод. Мы обжигаем газом сырой кирпич, а стоит газ очень дорого. Мы просто не сможем выпускать кирпич и продавать его по приемлемой цене потребителю, если будем платить за газ полностью. Я знаю, что на многих предприятиях, если не на всех, применяются различные средства для того, чтобы снизить показатели счетчиков газа, воды, электроэнергии и пр. Конечно, и на нашем предприятии используются такие штуки: всевозможные магниты, пружины, наклейки и пр., которые «тормозят» счетчики. Для газа, как всегда, используются параллельные трубы, которые идут мимо счетчика. Честно говоря, обо всех этих «чудесах» со счетчиками работники служб, которые поставляют нам энергию, воду, газ, знают. Им известно, сколько у нас стоит электродвигателей, какая у них мощность. Они знают, сколько кирпичей мы производим в день и сколько необходимо газа на их обжиг и пр. Но они могут закрыть глаза на наши «сокрытия» только в случае наших «проплат». Нам выгоднее отдавать такую мзду кирпичами, но сегодня многие наши «надзиратели» хотят взять деньгами, потому что кирпич трудно скрыть от посторонних глаз, и налоговые органы могут потребовать и накладные и пр.

Хотя, если более высокие руководители этих «надзирателей» поймают нас за руку, увидят наши изобретения, то штрафами мы не отделаемся. Нас «раскрутят» по полной программе. У нас, скорее, негласный договор с мелкими начальниками: они делают вид, что не замечают «утечки» энергоносителей, а мы регулярно им «отстегиваем», причем упреждаем их проверки. К нам посылают какого-нибудь инспектора по счетчикам для профанации, пред которым у нас все гладко. А с тем лицом, которое посылает своего сотрудника, мы решаем вопросы полюбовно. Если этот инспектор увидит наши явные нарушения (дополнительная труба-отвод для газоснабжения и пр.), то он обязательно расскажет своему начальнику, а тот скажет нам: «Мы же с Вами договаривались об одном варианте, а вы, ребята, увлеклись». И поэтому он с нас возьмет уже не тысячу рублей за молчание, а пять тысяч рублей.

У нас установилось своеобразное «сотрудничество» со службой занятости. Некоторые предприятия города и области участвуют ежегодно в тендере на трудоустройство новых работников на своем предприятии, — по сути, создание новых рабочих мест. Для этого нужно заручиться поддержкой высоких чинов городского или районного начальства. Этот конкурс — конкурс только на бумаге, а реальный конкурс заключается в том, кто из руководителей предприятий больше даст чиновнику, который распределяет эти средства. Чиновник пишет бумагу о том, что «мы (администрация) не против того, что данному предприятию будут перечислены средства на создание рабочих мест». Контроль в данном случае возлагается на органы милиции, которым нам также приходится кое-что «отстегивать», для того чтобы не приезжали с проверками, сколько реально у нас людей работает, и кто они. Мы им платим, например, стройматериалами.

Подобный тендер — это льготный, очень льготный кредит, для того чтобы создать новые рабочие места. Он, как правило, дается на год, и наш руководитель должен отчитываться за использованные средства. Для нас этот кредит — от пятисот тысяч до миллиона рублей на год. Его дают по частям. Казалось бы, обернуть этот кредит в свою личную пользу сложно — отчетность серьезная. Поэтому мы, например, укрепляем «периметр» предприятия — или попросту забор, улучшаем подъездные пути и пр. Мы отчитываемся за средства, а потом нам могут передать деньги на увеличение мощностей, на средние и капитальные ремонты. Естественно, есть каналы для обналичивания денег в свой карман. Например, можно покупать официально новый двигатель, а можно отремонтировать старый, а разницу положить себе в карман. Можно покупать какие-то материалы, необходимые для обустройства завода (железо, шифер и пр.), а можно использовать те же материалы, которые мы получаем по бартеру за кирпич. Способов много.

То же самое происходит с «созданием» новых рабочих мест. Заново оформляем тех, кто у нас уже работает; либо заводим «подснежников», которым немного платим за их реквизиты. Покупаем трудовые книжки за 20 рублей, и, таким образом, на бумаге у нас приток новых рабочих есть. И это довольно распространенное явление. На нового человека выделяется конкретная сумма, которая уходит налево.

Но в последнее время довольно строго стали следить налоговые органы за официальным оформлением рабочих. Поднимают и ведомости с получением зарплаты, сверяют подписи, и не дай Бог, если подписи не совпадают, то начинаются всякие проверки.

Вот еще. Например, на каждый автомобиль, который находится на нашем заводе, должна быть оформлена техническая документация — техосмотр, лицензия на перевозку грузов и пр. Работники ГИБДД, останавливая транспорт, интересуются этими бумагами. Если их нет (а их у наших машин мало), то могут поставить машину на штрафплощадку. Водители договариваются с гаишниками и отдают им 50-100 рублей. Но на следующий день водитель будет объезжать их стороной. На сегодняшний день выгоднее откупаться от ГИБДД, чем приобретать лицензию. Потому что если ты даже заплатишь за лицензию на перевозки, ГИБДД придерется к техническому состоянию автомобиля, а тут уже не отвертишься. И все равно придется им платить.

С коррупцией я сталкиваюсь повсеместно, легче назвать места, где ее нет. Я не поверю практически никому из родителей, что его ребенок учится бесплатно в каком-либо престижном вузе города Ростова-на-Дону, даже если он студент коммерческого набора. Могу назвать эти вузы: это Экономическая академия, юрфак госуниверситета, иняз университета и пединститута, Таможенная академия, Академия госслужбы.

Я сам платил за поступление своего ребенка в Академию госслужбы три тысячи долларов. Причем это была не открытая взятка, а плата за подготовку моего сына в течение года по предметам вступительных экзаменов. Пришлось продать автомобиль, для того чтобы собрать деньги. Еще раньше платил за поступление дочери, но меньшую сумму — она более сообразительная.

Сейчас во всех вузах преподаватели занимаются репетиторством, и они гарантируют на 90% знания по своему предмету, то есть не ниже оценки «хорошо». Но они закладывают в общую сумму отданных им за подготовку денег и взятку за хорошую оценку на экзамене. Существует у них целая система договоренности, по которой абитуриенты поступают на бесплатное отделение. Например, я продвигаю твоего абитуриента на вступительных экзаменах (которого ты готовил), а ты помогаешь мне продвинуть моего. Это может быть и на одном факультете обмен, а может быть обмен и между разными вузами. «Подставок» здесь практически не бывает, если, конечно, обратиться к серьезному преподавателю-репетитору.

Но в дальнейшем за каждую сессию идут поборы со стороны преподавателей. Все эти явления — болезнь высшей школы. Меня вообще удивляет, когда говорят, что преподаватели мало получают. Всем хорошо известно, сколько нужно «дать на лапу» за поступление на бесплатное обучение в Юридический институт (Ростовская школа милиции) — семь-десять тысяч долларов. Разница зависит от степени «кавказости» абитуриента: чем выше гора, с которой он спустился за дипломом, тем выше и плата за поступление.

Но, конечно, массово занимаются взятками, вымогательствами — это чиновники администраций. Например, моему родственнику необходимо было открыть не так давно фермерское хозяйство. За такое разрешение у него запросили в сельской местной администрации очень большую сумму — пришлось ему продать два грузовика. Из этой же суммы он проплатил долларами директору совхоза за аренду выгодной неистощенной земли и этому же директору — за использование техники для сельхозработ. Да еще и поделился тридцатью процентами урожая с этим же директором. Все эти мероприятия в совокупности и есть нелегальный бизнес, взятки, злоупотребление и пр.

В муниципальных больницах, если не приплачивать, ничего не добьешься. Сейчас там нет элементарных санитарных условий для содержания больных. То есть нет ни одеял, ни подушек, салфеток и пр. Об этом все знают, и все несут свое барахло. Нет лекарств (только градусники), и их тоже все покупают за наличные, прямо у этих же медсестер. Этим никого не удивишь.

В прошлом году заболел мой отец. Его мы отправили в больницу на машине «скорой помощи». А я ехал за ними вслед на машине с моего производства. Так машину «скорой» пропустили сразу в больницу, а мне пришлось свою машину оставить на стоянке. Я потом поднялся в приемный покой и стал искать отца, потому что его бросили куда-то в угол, как какого-нибудь бомжа. Состояние мое было «на взводе», такой картины я не мог вытерпеть. Им привозят много больных и пострадавших, а родственники больных мне стали подсказывать, что ваш отец может так долго лежать без внимания. И подсказали — кому платить. Я достал сто рублей, отдал их фельдшеру, и процесс пошел. Как только увидели работники приемного отделения, что я достаю деньги из портмоне, то их настроение сразу изменилось в мою пользу.

Первым я дал деньги санитарам, чтобы они положили отца на каталку и провезли в смотровую. Потом платил за УЗИ, анализы. Сразу платил наличными тут же — в приемном отделении. Фельдшеру. Мне медработники стали говорить, что отец очень «тяжелый» (в смысле — его состояние тяжелое), то есть они просто нагнетали ситуацию, для того чтобы меня «раскрутить». Работники приемного отделения мне говорят, что лекарств у них нет, а я говорю: «Пишите, что отцу нужно, а я куплю» (в больнице у них есть аптека). Но потом я решил, что бегать за лекарствами я не буду, и на месте — в отделении, у медработников — я покупал глюкозу и другие лекарства. Они мне говорили, что эти лекарства они взяли «взаймы» у другого больного, то есть якобы эти лекарства принесли родственники для лечения своих больных. Хотя я уверен, что эти лекарства были их личными, они их просто припрятали для случая. Это и есть вымогательство, которое для медработников — обычная вещь. Скорее, они создают такие условия, при которых ты сам будешь искать, кому бы сунуть деньги, чтобы больному помогли.

В этот же день я, находясь рядом с отцом, вижу, что необходимо ему спустить мочу. А мне в отделении урологии говорят, что у них нет катетера и его нужно купить. Я помчался на машине его разыскивать. Объехал все, что можно — нет нигде. Вернулся в больницу, а там мне говорят: «И чего это вы поехали искать катетер? Их же нет нигде, это всем известно». Я побежал к старшему врачу из урологов, рассказал обо всем и пообещал отблагодарить. И сразу все нашлось, и катетер в том числе. Но уже было поздно. Мне говорят: «Крепитесь, ваш отец умер». Состояние мое — ужасное, а из реанимации выходит тот человек, который поставил отцу катетер, похлопал меня по спине и сказал: «С вас — сто рублей». Деньги я отдал. Но потом, честно говоря, разругался там в больнице: не такое уж критическое состояние было у отца, его можно было спасти.

Потом я еще три дня искал отца. У них в больнице три морга, и он был завален другими. С трудом отыскал.

Но на этом, к сожалению, история не закончилась. Мой отец — участник войны. Ограду и надгробие ему должен был оплатить военкомат. На кладбище мне сказали, что если ты возьмешь у нас ограду на 900 рублей, то мы тебе выпишем чек на две тысячи (не более такой суммы выплачивает военкомат на ритуальные услуги). 50 рублей отдашь им, а остальное — твое. И за место на кладбище они могут взять. Но я не платил за место, так как отец — участник войны и им отвели неплохое место. А если хочешь, чтобы квартал был поближе к выходу, то нужно платить.

Вот на улице Соколова есть похоронное бюро, там на месте с работниками обо всем договариваешься: в каком месте похоронят человека (выделят под погребение то место, какое ты выберешь и за которое ты готов заплатить столько, сколько тебе скажут).

Платишь всегда водителю за обратную дорогу, чтобы подвез к дому, иначе он уезжает сразу после привоза покойника к могиле.

Платишь также в морге за то, чтобы покойника одели, придали ему вид. Здесь они цену назначают. Например, в прошлом году мне нужно было одевать невестку — погибла в автокатастрофе, а ей 25 лет, и она же женщина. Запросили в морге 250 рублей. Заплатил. И за водителя — я платил. Платишь везде…

А возвращаясь к нашему здравоохранению, без денег вообще не ляжешь в больницу. Две трети всех граждан, я думаю, платят в больницах за лечение и неофициально, и официально. Малоимущие же получают раз в день похлебку, да еще с таким пренебрежением.

Можно и не болеть, а медработникам все равно будешь платить. Например, за медицинское освидетельствование для водителей. На таком медосмотре вкладываешь в паспорт 100 рублей (в 1999 году) и получаешь справку со всеми штампами — «годен». Есть, конечно, и такие, кто проходит медкомиссию, но это те, у кого нет денег.

То же самое и с флюорографией. Мне нужно было ее пройти, чтобы получить разрешение для опекунства. Стоит эта акция 25 рублей, и через два дня получаешь результат. Я попросил рентгенолога, чтобы я мог в этот же день получить результат. Дал ему 50 рублей и сказал: «Сдачи не нужно». Он мне сказал: «Зайдите через три часа, пока просохнет фотография». Я пришел еще и вместе с шоколадкой. И получил снимок.

То же самое и при прохождении комиссии при трудоустройстве без медицинского полиса. В прошлом году я уволился из коммерческой фирмы, где на нас не вели трудовые книжки (фирма занималась индивидуальным строительством). Мы получали зарплату наличными по договоренности. Но что-то в последнее время с заказами у этой фирмы стало туго, и я решил устроиться на кирпичный завод. Нужно было пройти медкомиссию. А полиса-то у меня не было. Пришел в поликлинику на комиссию. Мне говорят: «Давайте полис». Его нет. Я положил в историю болезни в регистратуре поликлиники 20 рублей и получил направление на осмотр. Потом в каждом кабинете отдавал по 20 рублей врачам за «осмотр» — и всех прошел таким образом. Давал деньги, находясь один на один с врачом, то есть тогда, когда медсестра не видела. Эта сумма — 20 рублей за осмотр — идет от психиатра и нарколога. У них прием и осмотр официально платный, потому что к ним всегда ходят для справки не пациенты. А остальные врачи подстраиваются под эту цену.

Услуги я оплачиваю по-разному. У меня машина, которую временами приходится чинить. Здесь важно, где машина ломается, если это близко к станции техобслуживания, то выхода у меня нет. Еду туда. Но если машина ломается далеко от станции, то мне уже по расстоянию все равно: на СТОА (станция технического обслуживания) автомобиль тащить или к знакомому частнику. Я, конечно, поеду к частнику, потому что у него дешевле я починюсь. А на СТОА очень высокие расценки. Плюс к тому мне нужно еще машину помыть, а это тоже стоит у них 80-100 рублей. Мне нужно всего-то заменить какую-то деталь, а на СТОА — без разницы: машину в мойку. В каждой подворотне сейчас есть мастера по ремонту автомобилей, да и сторговаться с ними всегда можно: он запросит 150 рублей за ремонт, а ты говоришь — 80. Вот на 100 рублях и сойдетесь. Это очень частое явление. На СТОА не всегда лучше сделают ремонт, чем частник. К тому же они на СТОА мне говорят: «Ты заплатил деньги за ремонт не мне, а предприятию. Так хоть подкинь пару червонцев». В любом случае на СТОА возьмут дороже.

Квартиру отремонтировать — нет проблем. У них сейчас жесткая конкуренция: много в Ростове шабашников-украинцев, они берут за ремонт квартиры или помещения под склад, офис меньшую сумму, чем наши шабашники. Но они — не очень большие специалисты в ремонте. Они могут не знать многих скрытых дефектов ремонта, потому что не все из них строители по специальности. С ними договариваешься, хотя они и завышают сумму, но в целом берут меньше, чем ростовские. В основном тот, кто заказывает ремонт квартиры или другого небольшого помещения, расплачивается с рабочими наличными. Потому что если официально платить в кассу какой-нибудь строительной организации за ремонт, то сумма будет неподъемной. Я сам работал в строительстве и знаю, что в смету на объем работ закладывается треть суммы сверху. Вдобавок сами рабочие, которые выполняют ремонт от фирмы, особенно в индивидуальном строительстве, могут и твой цемент налево продать, и кирпич «двинуть». То есть придется им сверху платить. Таким образом, ты заплатишь фирме огромную сумму, потом еще рабочим заплатишь для спокойствия, но нет гарантии, что ты получишь тот ремонт, который ты хотел. А если нанимаешь работников сам, то сам и следишь за их работой, да и они работают лучше, потому что работают на себя.

В общем, если попытаться весь мой опыт систематизировать, то на первом месте по коррумпированности стоят чиновники администраций (сельских, областных, городских и пр.). Они — теневые лидеры во всех проявлениях теневой экономической деятельности. Хотя если бы я знал, что мой кандидат на выборах связан с каким-то криминалом, — я все равно проголосовал бы за него, если бы был уверен, что это поможет нашему предприятию и людям, которые там работают. Производство у нас налажено, но необходимо организовать систему сбыта готовой продукции. Если руководитель администрации сможет организовать хозяйственную жизнь в городе таким образом, чтобы мы могли заключать какие-то долгосрочные договора на поставку того же кирпича, а это в его компетенции, то я проголосую за него.

Во взятках, мне кажется, более всего замешаны налоговые службы, работники сферы образования, работники военного ведомства (военкоматы) и владельцы мелких и средних предприятий, которые предлагают взятки, а вышеперечисленные их берут. Вымогательство связано с медицинскими работниками, опять же работниками сферы образования и работниками военного ведомства. Нелегальное производство организуется и контролируется чиновниками высшего уровня, работниками милиции, суда и прокуратуры и военного ведомства

А вот от уплаты налогов чаще всего уклоняются владельцы крупных предприятий, банкиры, владельцы мелких и средних предприятий и работники сферы образования¹. Но к неплательщикам налогов — особенно к руководителям — я отношусь с пониманием. В настоящее время очень тяжело работать руководителем среднего и малого бизнеса. Очень большие налоги, и приходится им идти на риск. Сейчас вроде бы должны снизить налоги, тогда и руководители будут платить охотнее налоги, и у рабочих будут зарплаты побольше.

Хотя по большому счету я, конечно же, осуждаю неуплату налогов, потому что эти деньги должны пойти в казну, а из нее распределяться на социальные нужды. Россия сейчас находится на последних местах по уровню жизни среди развитых стран, а недобор средств государством на содержание социальной сферы сказывается на уровне жизни.

Такой недобор влияет на жизнь каждого человека, в том числе и на мою жизнь. Быть может, если налоги будут собираться, будут выдаваться кредиты, и не нужно будет искать «левые» каналы для их получения. Не нужно будет закладывать имущество для получения кредитов. Если снизят размер налогов, то руководители предприятий будут их платить охотнее и выйдут из этих теневых отношений. Мне кажется, что таким предприятиям охотнее будут выдавать кредиты на развитие производства, и у предприятия будет оставаться больше средств на выплату долгов по кредитам.

И к уклонению от налогов ради благополучия своих сотрудников я отношусь с пониманием. Я не осуждаю такого руководителя, потому что он заинтересован в том, чтобы его работник получал больше денег. Возможно, руководителя с этим работником связывает дружба и руководитель заинтересован в том, чтобы этот работник не покинул предприятие, если зарплата низкая. Возможно, нужно руководителю удержать полезного работника-специалиста и поэтому он платит ему наличными помимо ведомости.

Я сам получаю двойную зарплату. Оклад у меня 1500 рублей. Но сверху у меня получается примерно еще два раза по столько. Официально мне директор не может платить большую сумму, так как отчисления на налоги с нее будут большими. А работу я выполняю за двух-трех человек, если брать советские штатные единицы. Директор мне доверяет различные суммы наличных денег, которые я выдаю и водителям на ГСМ, которые я трачу на всякие хозяйственные мелочи, доплачиваю работникам в случае аврала и пр. Он мне доверяет большие суммы и за мою, так сказать, «порядочность» доплачивает сверху. Я не расходую эти средства на себя, так как в противном случае предприятие может лишиться необходимых средств в критический момент.

С этим я сталкиваюсь каждодневно. Есть на предприятиях такие виды работ, за которые нужно расплатиться сразу. Например, если остановилось предприятие по причине поломки конвейера, двигателя и пр. Например, это произошло в пятницу. Необходим срочный ремонт транспортерной ленты на нашем конвейере. Когда его делать? В понедельник-вторник, то есть нести убытки по причине простоя, или организовать ремонт на выходных, но, естественно, работникам заплатить сразу наличными после окончания ремонта.

Или на многих предприятиях залежи металла, который был когда-то кем-то куплен или представляет собой фрагменты металлических конструкций, оборудования и пр. Этот металл сдается в пункты приема, а деньги в случае необходимости делятся между ответственными работниками данного предприятия.

Но в большей степени зарплата помимо ведомости связана с реализацией неучтенной продукции, произведенной каким-то предприятием. Если в советские времена существовал план по производству и реализации, были контрольные органы, которые следили за сбытом продукции, то теперь многие мелкие и средние предприятия стали частными, и им не перед кем отчитываться. Сейчас производство продукции на таких предприятиях находится в личном ведении хозяина. Поэтому деньги, которые получены от реализации «левой» продукции, поступают в личное распоряжение хозяина предприятия, который может их и в свой карман положить, а может и рабочим выдать. Деньги эти могут делиться и между учредителями какого-то ООО, пропорционально их участию в деятельности предприятия. Все эти явления достаточно распространенные. И на нашем предприятии тоже.

Я думаю, бороться с теневой экономикой можно, только смягчая законы и создавая благоприятные условия для развития легального производства. Все вопросы, которые вы задаете, связаны с системой налогообложения. Как только снизят налоги, так и меньше будет проявлений этой теневой экономики. Но снижение налогового бремени должно быть увязано с разумными расходами государства. Если война в Чечне будет продолжаться, а потом и ее восстановление, то не хватит денег никогда. И будут драть налоги с еще большим азартом.

Еще надо дать возможность вложить деньги в реальный сектор, даже если эти деньги были накоплены не совсем по закону. Главное, чтобы в реальный сектор шли деньги. В развитие производств различных отраслей, в землю — сельское хозяйство. Но не в создание очередных облигаций или акций и пр.

Такая тактика, думаю, найдет поддержку во всем обществе. Например, я уверен, что органы безопасности, спецслужбы конкретно знают обо всех проявлениях теневой экономики. Их задача — упредить рост теневых отношений. А действовать они могут и через милицию. Мелкие предприниматели могут объединиться в какие-то союзы и могут работать на нового президента, чтобы помочь ему в борьбе против коррупции. Интеллектуальная элита — это здравомыслящие люди, они могут помочь своим умом, будут разъяснять через СМИ и другие источники. Будут прогнозировать ситуацию. Простые труженики объективно заинтересованы в том, чтобы получать достойную зарплату за свой труд. Кстати, сегодня много появилось специалистов в различных областях производства, потому что техника усложняется. Эти люди просто будут одобрять деятельность политиков в борьбе с теневой экономикой.

¹ Работники бюджетной сферы не могут расцениваться как злостные неплательщики налогов, потому что получают не доход, а взятки и подношения, а эти виды поступлений никто не декларирует. — Прим. ред.

Поделиться ссылкой: