Интервью 18. «Вузовская система современной России — сплошной гнойник»
С.М. — преподаватель-почасовик в вузе в Ростове-на-Дону. Ему 40 лет. С женой и ребенком живет в трехкомнатной квартире. По его словам, имеет возможность не экономить на питании и одежде и даже откладывать деньги на покупку товаров длительного пользования и на «черный день». В последние пять лет дважды выезжал отдыхать в восточноевропейские страны и дважды — на Черноморское побережье Кавказа.
Не так давно один из наших родственников сломал ногу. Его привезли в больницу, но заниматься им ни у кого из медперсонала не было желания. Больных было много, и врачи, как мне казалось, формально исполняли свои обязанности. Нам объяснили, что в больнице необходимо иметь свое постельное белье, бинты, шприцы, системы для капельниц, само собой — лекарства. К этому мы были готовы, потому что так живет весь Ростов (да и вся страна): все покупают медицинские средства сами и содержат больного полностью. Это в том случае, если родственники больного заинтересованы в том, чтобы он поскорее выздоровел.
Однако для того чтобы наш родственник встал на ноги, недостаточно было обеспечить его содержание и необходимые лекарства. Врач сразу после осмотра больного сказал нам, что перелом сложный, со смещением, что больной — человек уже немолодой и пр. То есть нужна операция, но нет никаких гарантий того, что она пройдет успешно. Естественно, мы «все поняли» и к следующему визиту, проконсультировавшись со знакомыми, которые попадали в такие ситуации, подготовили 2000 рублей. Я лично, оставшись один на один с врачом, продолжал с ним беседовать о «предстоящих сложностях операции», а потом положил на край его рабочего стола свернутый вчетверо лист бумаги, в который была вложена сумма. Это было в минуту прощания с врачом. Я уже выходил и видел, как он эти деньги засунул себе в брючный карман. Потом врач меня проводил и сказал: «Надеюсь, все будет хорошо». И действительно, операция прошла достаточно удачно. Все были довольны. В этом случае я не могу никого осуждать из медработников. За хорошую работу нужно хорошо платить человеку. Конечно, не у всех людей, и больных, и здоровых, есть деньги на лечение. Причем болеют чаще-то люди старшего возраста, пенсионного, у которых денег не хватает даже на жизнь.
Вот другой эпизод. Один мой знакомый — работник спецслужб — в течение года возился со своей тещей. У нее были проблемы с желудком, и мой знакомый поместил ее в больницу для проведения операции. Главврачу по своим каналам коллега моего приятеля сообщил, что операцию нужно сделать хорошо, так как пациент не простой, точнее, ее родственники. Ребята понадеялись на авторитет «конторы». Но операцию сделали «как обычно», то есть через два месяца начались свищи и пр. Опять положили в больницу тещу — повторная операция. Опять надавили через «органы», но состояние больной стало ухудшаться — она потеряла в весе, ей дали инвалидность. Третий раз уже не стали никуда возить. Но она живет и поныне, хотя сильно сдала. Итог — лучше бы моему знакомому было заплатить сразу за операцию, а не надеяться на то, что авторитет «конторы» поднимет больного на ноги. Возможно, что такая суета вокруг врачей в этой больнице пошла только во вред всему процессу лечения. Но в спецслужбах, как и у ментов, не любят платить за какие-нибудь услуги, а стараются все сделать на халяву. Но халява халяве рознь. Хорошего специалиста не принудишь свое дело делать творчески, это только в сталинских «шарашках» получалось.
Недавно заболела моя жена. Не было времени и желания идти в муниципальную поликлинику. Туда если придешь со своими проблемами, то выйдешь или с гриппом, или с чесоткой, которую подхватишь от «коллег по несчастью», — это я утрирую. Да и там на самом деле работают далеко не лучшие специалисты. Вообще, как мне кажется, в некоторых городских поликлиниках работают некоторые врачи, которые отличаются от больных тем, что знают ассортимент местной аптеки и прописывают больному те лекарства, которые в ней наличествуют.
Мы обратились в Дом здоровья на платный прием. Оплатили 60 рублей за визит. Без душещипательных сцен, которыми изобилует обычная поликлиника, посетила жена врача, он ей назначил лекарства, направил на анализы. Болезнь ушла. Мы потратили, может быть, на 100 рублей больше, чем в обычной поликлинике, — за прием к врачу, за «нормальные» анализы, но избежали потери времени, возможного хамства, неприятных зрелищ, с которыми столкнулись бы в случае посещения муниципальных поликлиник.
Мы в последнее время стараемся либо не болеть, либо, в крайнем случае, обращаться в платную поликлинику или к знакомым врачам. Ведь сегодня, если человек хочет получить нормальное медобслуживание, — он должен платить. Другое дело, что в мелких городах существует изощренная система вымогательства или «блатного» лечения — я это знаю не понаслышке. В Ростове можно найти хорошего специалиста, можно выбрать нужного или подходящего врача. И в Ростове процедуру с оплатой за медуслуги можно пройти либо официально, либо достаточно безболезненно в муниципальных больницах-поликлиниках. Платить придется все равно, если ты сам заинтересован в излечении. К этому готовы все люди, которые имеют на лечение деньги. Вот у кого их нет — это другой вопрос. Но у меня пока есть возможность заработать и не думать о сложностях. Если возникнут какие-то большие сложности со здоровьем у меня или у родных, то я — фаталист: есть болезни, которые не вылечишь деньгами; то есть болезни, которые у нас в стране не лечат или они стоят очень дорого. Есть болезни, за лечение которых нужно платить, но в зависимости от своего кошелька. И вообще, многим людям нужно понять, что здоровье нужно беречь постоянно, потому что оно не восполняется. А сколько случаев, что кто-то пьет всю молодость до одури, а потом начинает жаловаться под старость, что врачи его плохо лечат.
Скажу теперь о моей собственной профессии. В вузовской системе я работаю почти пятнадцать лет и могу сказать, что около 80% всех преподавателей так или иначе нарушают существующее законодательство: здесь процветают незаконная предпринимательская деятельность, сокрытие доходов, вымогательства, взятки, злоупотребление служебным положением. Я и сам причастен к некоторым нарушениям. Примерно каждый второй преподаватель имеет ежегодно двух-трех, а некоторые и более десяти абитуриентов, с которыми он занимается по предметам вступительных экзаменов. Ставки за репетиторство разные: от 100 до 150 рублей за час занятий на нашем факультете. Кстати, и в советские времена занимались этим же.
Но сейчас родители абитуриентов готовы платить репетиторам не просто за занятия, а за гарантию поступления в вуз. Именно эта гарантия и стоит денег. В некоторых вузах за репетиторство платят отдельно, а за поступление — отдельно, так как во вступительной комиссии данный репетитор может и не быть, но делиться с коллегами ему приходится. Практически на каждом факультете у «деятельных» преподавателей есть свои «квоты» на количество абитуриентов, которые должны поступить. Например, один преподаватель в текущем году входит в приемную комиссию. Естественно, что он протолкнет «своих» абитуриентов и абитуриентов своих близких коллег. Но он обязан протолкнуть и абитуриентов, которых готовили и более «дальние» (по степени отношений) коллеги, потому что в следующем учебном году этот преподаватель уже не будет в составе комиссии (происходит ротация кафедр) и не сможет влиять напрямую на зачисление. Получается, что на дневное, бесплатное обучение поступают «свои» абитуриенты, в которых за год общения преподаватели вкладывают знания. Но потом студенту необходимо учиться самому, а он этого не умеет или не хочет. И начинается процесс преподнесения подарков к каждой сессии. В итоге государственная система образования получает самую коррумпированную и ненаказуемую систему в лице преподавательского корпуса, а также никчемных специалистов, которые получают первый жизненный опыт теневой экономики в стенах вуза.
На платных отделениях ситуация аналогичная. Правда, за подготовку к зачислению в вуз абитуриенты там платят меньше: главное для абитуриента — пройти собеседование. Но каждая сессия для «коммерческих» студентов — сезон расплат. Из студентов таких отделений получаются специалисты еще худшего уровня, чем на бесплатных отделениях. Это касается особенно таких факультетов, как экономический и юридический. На юридическом факультете не платить за экзамен — нонсенс. Таким образом, правоведы нашего города с молодых ногтей — потенциальные нарушители закона. Что-либо изменить в вузовской системе, по-моему, невозможно. Тысячи родителей готовы давать взятки за обучение своих детей и готовы молчать. Особо это касается юношей, которым грозит призыв в армию.
И еще. Вузовскую систему разъедает, как ржавчина, система кумовства и семейственности. Это самое страшное последствие реформ последнего десятилетия. На работу в вуз принимаются только свои люди (родня, знакомые, «нужные» люди). «Вузовские дамы» в прошлом и настоящем своем — сплошь жены или любовницы различных чиновников. Удается весьма успешно пристроить деятелям от науки и своих детей на работу в вуз (или в другой вуз — «по обмену»: мы пристроим ваших детей, а вы — наших). Конкурсы на замещение вакантных должностей в вузах, а также экзамены в аспирантуру или кандидатские экзамены — сплошная фикция. Я не побоюсь этого слова, но вузовская система современной России — сплошной гнойник, который удалить можно, наверное, только вместе с таким географическим понятием, как сама Россия. И не удивительно, что наши гуманитарии так охотно обучают студентов по книжкам дядюшки Сороса, так как сами не могут генерировать мысль и не могут ее отстоять: либо действует круговая порука, либо скудные мозги (что наиболее вероятно).
Если преподавателям вузов не платить зарплату, то они все равно будут ходить на работу, потому что источники финансирования посредством вымогательств и взяток неиссякаемые.
Впрочем, мои негативные замечания касаются прежде всего гуманитарных факультетов. На технических или других факультетах ситуация может быть и иной, но только лишь в том, что касается масштабов теневой преподавательской деятельности.
Мне кажется, что неработающая система вузовской демократии (так называемых университетских привилегий) только во вред высшему образованию. Высшая школа осталась нереформированной за последние десять лет (кроме платного варианта обучения). Вузы за государственный счет готовят специалистов, которые остаются невостребованными обществом. Происходит жуткая растрата госсредств — образование неэффективно. Специалисты, особенно гуманитарии — историки, филологи, экономисты, психологи — не востребованы обществом в тех масштабах, в которых их выпускают. Но, повторяю, вузовская система если и будет реформирована, то в последнюю очередь (из всех российских реформ), так как у всех чиновников, предпринимателей есть свои дети, которых нужно пристроить на обучение. Эта гигантская «черная дыра» неподотчетных финансовых потоков еще долго будет кормить множество дельцов от образования, которые плавно перекочевали из райкомов партии или комсомола в кабинеты кафедр или лабораторий.
В идеале мне хотелось бы вообще не работать по найму, а работать на себя. Но не получается. Хотелось бы работать с теми руководителями, которые далеки от теневого бизнеса (хотя встретить руководителей, непричастных к теневому бизнесу, сложно). Но по большому счету хотелось бы иметь основную работу, с которой придется уйти на пенсию, относительно чистую от теневых отношений, и какую-нибудь работу, где платили бы хорошо, но не заставляли бы меня идти на явное нарушение закона.
Конечно, есть идеи в образовательной и издательской деятельности. Мешают, прежде всего, коллеги по цеху, но это неустранимо. Но главное, нет надежных партнеров, с которыми можно было бы организовать дело. Да и налоги довольно высокие на предпринимательскую деятельность.
Как вы уже поняли, в целом я стараюсь избегать соприкосновения с коррупцией, но могу рассказать о другом. Когда началась предвыборная агитация, то одному из моих бывших студентов в администрации области подкинули работенку: организовать в одном из городов области сбор подписей за «Единство» и одновременную агитацию избирателей «от дверей к двери». Оплата была сдельная, для работы привлекли некоторых малообеспеченных студентов. На одного избирателя в день выделялся для агитации один рубль. Пятьдесят копеек из этого рубля шли на оплату труда самого агитатора, а 50 остальных копеек делили между собой тот самый мой бывший студент (за организацию процесса) и лидеры местного отделения «Единства» — новоявленные представители казачества и местные чиновники. Арифметика простая — в городе 50 тысяч избирателей. 20 дней шла агитация. 500 тысяч дельцы от выборов положили себе в карман. Все это было организовано областной администрацией.
Со злоупотреблениями сталкиваешься невольно. Не так давно ушел из жизни наш родственник. Это случилось неожиданно. Мы вызвали спецмашину, которая занимается перевозом тел, заплатили 350 рублей. Необходимо было сделать вскрытие в БСМП1. После того как был получен отчет патологоанатома, мы заплатили в морге тем ребятам, которые приготовили покойника к похоронам, 300 рублей. Уже на кладбище передали старшему могильщику две бутылки водки и закуску — это обряд такой. Особых изысков в погребении мы не предполагали, поэтому все обошлось официальной церемонией. Но я прекрасно знаю, что если кто-то хочет немного изменить официальный обряд, например, устроить похороны на Старом кладбище, ранее закрытом, либо устроить подзахоронение на Северном кладбище, тот должен платить кладбищенскому начальству. Причем это делается практически в открытую, и никто в эти дела не вмешивается (из чиновников) и не обижается (из родственников).
Что же касается бытовых услуг, всевозможных ремонтных работ, я всеми силами стремлюсь найти хороших мастеров за умеренную плату — умеренную не по моим возможностям, а по городским раскладам. Мечтаю, чтобы у меня был свой сапожник, свой теле-, радио-, аудио- и прочих «железных» дел мастер, свой электрик, сантехник и пр. Я хочу, чтобы у нас были долгосрочные отношения на взаимовыгодных условиях. Весь мой опыт общения с работниками таких специальностей в советские времена был, что называется, сплошной «головной болью». Я удивляюсь тому, что у нас в Ростовской области есть целая Академия сервиса (бывший Институт бытового обслуживания населения), а найти толкового мастера по ремонту отечественной стиральной машины я не могу. В мастерскую я не повезу машину по разным причинам:
там работают очень часто молодые ребята, у которых нет опыта;
провоз-отвоз техники влетит мне в копеечку;
сроки ремонта могут быть безграничными;
нет никаких гарантий, что я смогу получить нормально работающую вещь из той же мастерской на длительный срок. Если гарантию и дают, то это фикция: если моя стиральная машина опять сломается после ее починки в мастерской, я как нормальный человек должен искать другого, более квалифицированного мастера, а не везти за свои деньги эту машину опять в мастерскую только лишь потому, что мне дали гарантию на три месяца. Уверен, что за бесплатно ребята из мастерской мне хорошо вещь не починят.
Я считаю, что всех этих ремонтников-специалистов, которые работают частным образом и хотят продолжать работать официально, нужно перевести на лицензирование — и все. Заплатил 500 рублей, к примеру, в год за лицензию — и делай людям добро. Не нужно этих людей хватать за руку и делать из них дельцов теневой экономики.
С сантехниками-электриками и прочими сложнее — они привязаны к нашему участку, и приглашать на их территорию посторонних не рекомендуется. Я наладил отношения с такими специалистами из местного ЖЭУ. Вызываю их, когда мне нужно, они приходят минута в минуту, покупают на рынке все детали и отвечают за свою работу передо мной.
У меня есть свой мастер по ремонту автомобиля. Если возникает поломка, которую он не может устранить, то он мне рекомендует кого-либо из своих друзей-знакомых. И эти ребята тоже отвечают за свою работу. Они знают мою машину лучше, чем я, и дают мне советы, которые я не получу даже за деньги. Для того чтобы дать дельный совет, нужно быть либо супер-автослесарем, либо наблюдать за моей машиной долгое время.
Да, еще хочу сказать, что в мастерских по ремонту любых предметов помимо того, что платишь в кассу, всегда приходится платить на руки исполнителю, для того чтобы «все получилось хорошо». А это, простите, двойные расходы.
Ремонт квартиры по возможности делаю сам, но если возникают сложные работы, то вызываю специалистов через знакомых. Плачу, естественно, на руки.
Вообще, если говорить не о том, что я читал или чему склонен верить, а о том, что реально наблюдал или слышал от лиц, которым доверяю, то получается такая картина. Во взятках более всего замешаны налоговые службы и работники милиции, которые берут взятки, и владельцы предприятий (и крупных, и мелких), которые их дают. И это, как мне кажется, уже не отношения преступника и потерпевшего. Просто существует тенденция приплачивать за услуги чиновникам или ответственным работникам по обоюдному согласию сторон. Вымогают больше других налоговые службы, чиновники администраций, которые регистрируют что-либо, и работники здравоохранения. От уплаты налогов чаще всего уклоняются владельцы предприятий, потому что у них есть средства, подлежащие налогообложению, а также руководители сельхозпредприятий и председатели колхозов, фермеры — продукция сельского хозяйство очень трудно поддается учету, мелкий бизнес (челноки, владельцы торговых точек, работники сферы обслуживания и транспорта и т. п.), работники сферы образования и здравоохранения. А вот в нелегальном производстве, насколько я знаю, задействованы не только владельцы этих предприятий, но и работники правоохранительных органов, которые делают «крышу» таким предприятиям.
У всех этих явлений есть организаторы и исполнители. Организаторы — чиновники, причем чем выше его ранг, тем шире сфера его злоупотреблений — это касается всех разрешительных процедур и контрольных функций чиновников. Работники МВД высокого уровня, которые покрывают разнообразную незаконную деятельность. Хозяева предприятий, которые активно сотрудничают и с чиновниками, и с представителями МВД в дележе прибыли, полученной от своей хозяйственной деятельности.
Всем известно, любой глава администрации хоть крохотного поселка, хоть мегаполиса связан с теневой экономикой. Кристально чистые работники администрации в природе не водятся, и, может быть, какая-то часть из претендентов на это звание находится в психиатрических спецлечебницах. Речь здесь идет не о том, связан он или нет, а насколько он связан и с кем конкретно.
Я на местные выборы вообще не хожу, потому что ростовский тип чиновника любого масштаба мне органически неприятен. Более того, если выборы в центральные российские органы власти еще хоть как-то напоминают некое шоу, то местные выборы — это материал для работы современных Гоголей и Салтыковых-Щедриных, которые так хорошо описали провинциальных самодуров. За представителей явно криминального происхождения я мог бы проголосовать только в одном случае: будучи в числе присяжных и только лишь в случае вынесения постановления о пожизненном заключении такого представителя.
Конечно, в жизни всякое может случиться. И если в отношении меня будет принято какое-то несправедливое решение, я буду обжаловать его в вышестоящей инстанции, причем с личным присутствием и с получением какого-либо официального решения этой организации по моему вопросу. Возможен и суд, хотя я не люблю таких делопроизводств. Вдобавок, если я и выиграю в конкретном случае дело, то, возможно, в дальнейшем подвергнусь преследованиям. Безусловно, на всех этапах такого разбирательства мне придется консультироваться со знакомыми специалистами.
Что касается взятки… Ох, как не хотелось бы ее давать. Но если ее размеры будут несоизмеримо меньшими в сравнении с пользой, которую принесет положительное решение моего вопроса, то я согласен.
А вот угроза имуществу может исходить и от государственных органов, и тогда я не смогу ничего поделать. Насчет же физического насилия. Скорее всего, я обращусь к знакомым, которые работают в правоохранительных органах, или буду просто прятаться или прятать имущество.
Если подробнее говорить об уклонении от налогов, то, перефразируя, по-моему, Локка, я могу сказать, что я против неуплаты налогов, но ничего не имею против законного уклонения от их уплаты. Желание уклониться от уплаты налогов — такое же естественное желание человека, как и его стремление больше зарабатывать. Я согласен с тем, какую процедуру налогообложения предполагает новая экономическая система. Но за десять лет, которые прошли в так называемых постсоветских условиях, в Ростове не было построено ни одного нового кинотеатра (закрыто, продано — штук семь), ни одного здания соцкультбыта, ни одного корпуса вуза или техникума и пр. Куда уходят деньги — так до сих пор не ясно. Их даже не хватает пенсионерам для выплаты смехотворных пенсий.
Впрочем, если от уплаты налогов уклоняются те люди, которые не используют наемную рабочую силу в своей трудовой деятельности, пусть это будут так называемые рядовые граждане, то я отношусь к этому явлению с пониманием. Рядовые граждане в современной России вынуждены работать дополнительно, чтобы уплатить налоги. А кто сегодня захочет работать бесплатно? Если вам нужно уплатить с доходов 30-40% в виде налога, то это не просто деньги, а бесплатная отработка на государство. Я повторяю, что речь идет о простых гражданах, которые не используют наемный труд. Допустим, вы заработали как частный предприниматель тысячу рублей и вам по закону нужно отдать 35% в форме различных выплат (допустим, вы занимаетесь репетиторством). Получается, что из восьми часов дополнительного рабочего времени, при всем при том, что вы еще работаете на основной работе в вузе или техникуме, два с половиной часа вы работаете бесплатно. Интересно, а если для своевременной и полной уплаты налогов попросить вас поработать эти два с половиной часа бесплатно «на дядю», как вы к этому отнесетесь? Я думаю, что более халтурного выполнения работы трудно будет найти (если вы все-таки согласитесь отработать бесплатно).
Таким образом, я полагаю, что уплата налогов рядовым гражданином — бесплатная отработка на государство (вот вам и трудовая теория стоимости). Вообще наш средний заработок в 1200 рублей для доцента по нынешним меркам — зарплата рядового в МВД2. Вот так нас оценивает государство. Я согласен был бы уплатить с репетиторства 10% налогов и готов был бы показать открыто свои заработки. Но на это вряд ли пойдет большинство моих коллег: подготовка абитуриентов к поступлению в вуз — это самый честный заработок в высшей школе. Но кто захочет рассказать о махинациях с зачислением на обучение по блату и взятках за проставление оценок за экзамены? Поэтому я с пониманием отношусь к тем гражданам, которые укрывают от налогов деньги, заработанные своим трудом (или своим горбом), но не одобряю тех, кто урывает приличные суммы от использования служебного положения.
Понятно, что двойную бухгалтерию по выплате зарплат ведут практически все реально работающие предприятия, иначе бы они не были работающими. И я отношусь к этому явлению с пониманием. Скорее, у руководителя предприятия нет иного выхода, как скрывать реальный фонд заработной платы, чтобы платить людям более или менее достойную зарплату. А иначе люди бы не стали работать на таком предприятии. Это сплошь и рядом происходит в коммерческих учреждениях. И особенно в фирмах, занимающихся торговлей. Агенты работают «на процентах», то есть получают свои 2-3% от сделки или оборота. Честно говоря, меня это не очень волнует. Если поймали такого руководителя за руку, я скажу: не повезло. А если у него получается, то и пусть себе он работает. А вот брокеры на бирже должны платить налоги по полной программе (и риелторские конторы).
Вы спрашиваете, как я отношусь к уплате налогов? Вообще, если с человека снять последнюю рубашку, то он просто замерзнет (а именно так и будет, если заплатить налоги полностью). Вы поймите, я ведь плачу налоги еще и косвенно, они заложены в любом товаре, который продается достаточно легальным образом. У нас в Ростове долго дискутировался закон о вмененном налоге. «Челноки» и мелкие торговцы на мелкооптовых и розничных рынках просто взвыли, когда власти решили снабдить их кассовыми аппаратами и поставить на государственный «счетчик». Если бы у налоговиков это получилось, то цены на таких рынках взлетели бы как минимум в два раза, а кто бы выиграл в такой ситуации? Ясно, что не я как рядовой покупатель…
1 Больница скорой медицинской помощи. — Прим. ред.(назад)
2 1200 рублей на момент интервью были равны 42 долларам. — Прим. ред.(назад)