Людмила Алексеева (председатель Московской Хельсинкской группы): «Без наивных надежд никакая революция не возможна, и потому после революции всегда наступает пора разочарований»
1. 19 августа 1991 года в России произошел путч, ответом на который стала демократическая революция. Это был прекрасный ответ: революция 1991 года вопреки давней российской традиции была мирной, бархатной, вполне цивилизованной. Однако эта революция не была всероссийской в том смысле, что не вся страна была готова к ней. Ведь наша Россия – огромная страна и ее 89 регионов различаются между собой больше, чем, к примеру, государства, входящие в Европейский союз. Москва, Петербург и несколько крупных региональных центров пережили десять лет назад подлинную революцию, но в сотнях городов, поселков и деревнях в те августовские дни под музыку из «Лебединого озера» не произошло ничего существенного. Конечно, это сказалось на развитии событий после августовских дней. И все-таки это были романтические времена наибольшего взлета надежд на скорую победу демократии в России.
Никогда ни до, ни после не было столь неистовой веры в возможность нашего вхождения – ну через каких-нибудь два-три года, может быть, через пять лет, но все равно очень скоро – в сонм свободных, процветающих стран современного мира. Конечно, это были наивные надежды. Но без таких надежд никакая революция невозможна, и поэтому после революции всегда наступает пора разочарований. Совершенно очевидно, что этим надеждам не суждено было сбыться за прошедшее десятилетие: невозможно пройти за столь исторически короткий срок путь, который европейские и заокеанские страны прошли за столетия. Более того, очевидно, что к 2001 году в сфере политики произошел заметный откат от демократических завоеваний 1991 года. Так, средства массовой информации тогда, сразу после провала путча, были намного свободнее, чем сейчас – их удушение происходит на наших глазах. Тогда, в 1991 году, открылся доступ в государственные архивы, в том числе архивы КГБ, для независимых исследователей и таким образом создалась возможность восстановления подлинной истории страны в ХХ веке. Приоткрылись для СМИ и неправительственных общественных организаций прежде наглухо закрытые от общества сферы жизни – армия, места заключения, суды и т. д. Рывок в демократию в 1991 году был настолько сильным, что по инерции была принята Конституция Российской Федерации, у которой много недостатков, но глава вторая, посвященная правам и свободам российских граждан, сопоставима с конституциями самых демократических государств современного мира. О такой конституции не могли и мечтать зачинатели правозащитного движения, начавшегося в СССР в середине 1960-х годов.
Но у меня нет ностальгии по тем временам, потому что я как историк понимаю: после каждой революции неизбежен откат, и сейчас мы этот закономерный откат переживаем (я имею в виду сферу политики и прав человека, взаимоотношения власти и общества, потому что в экономике мы, как утверждают экономисты – сторонники реформ, именно сейчас двинулись вперед после длительного топтания на месте). Провозглашенная президентом Путиным цель – укрепление федеральной власти – в значительной мере достигается средствами, ведущими к восстановлению советского режима, рухнувшего в 1991 году. Думаю, это делается сознательно. Не случайно президент восстановил советский гимн с лишь слегка измененным текстом и вернул (пусть только армии, а не государству) красное знамя. «Вертикаль власти» строится полностью в советской традиции: власть отождествляет себя с бюрократией, укрепляет именно бюрократию, восстанавливает бюрократическое государство, а не строит новое, правовое, как того требует Конституция РФ. Президент у нас энергичный и многое из задуманного ему удастся осуществить. Но не все.
2. За прошедшее десятилетие в стране созрели силы, способные отстаивать ценности гражданского общества – права и свободы граждан, партнерские отношения между властью и обществом, взаимовыгодный договор между этими двумя составляющими каждого государства.
У нас уже есть все необходимые сегменты гражданского общества – свободное предпринимательство, различные политические партии, независимые СМИ, неправительственные общественные организации. Каждый из этих сегментов гражданского общества уже достиг существенных размеров. Тем не менее, гражданское общество у нас еще очень слабое. Его слабость – в почти полном отсутствии связей между его отдельными сегментами, да и внутри каждого из них. Самым продвинутым оказался «третий сектор» – неправительственные общественные организации. Они наиболее независимы от власти, им первым удалось консолидироваться. Это полностью относится к правозащитным и экологическим организациям, в значительной мере – к женским, молодежным. Активизация наступления исполнительной власти на общество (подчинение ей парламента, новые закон о политических партиях и пр.) оказался серьезным стимулом для консолидации общественных сил ради отстаивания своих прав и свобод. Исход этого противостояния сейчас еще не ясен, но общим благом было бы достижение сотрудничества власти и общества на равных. Этого еще никогда не бывало в многовековой российской истории. Однако сейчас условия для этого очень благоприятны – к этому подталкивает российскую власть пример процветающих стран современного мира: во всех этих странах установлены партнерские отношения между властью и обществом и очевидно, что это одно из необходимых, а, может быть, и самое важное условие их процветания. К тому же богатые демократические страны не безразличны к происходящему в России и к ее будущему.
3. История научила, что события в России отзываются во всем мире. Страх перед советской супердержавой был определяющим фактором в политике ведущих стран мира. Восторг, с которым на Западе встретили горбачевскую перестройку, был вызван прежде всего ослаблением этого страха, от которого все устали. Вольная, полученная советскими сателлитами, воссоединение ФРГ и ГДР изменили не только политическую карту Европы, но и политический климат во всем мире. А крах Советского Союза в 1991 году нельзя расценить иначе как грандиозное событие мирового масштаба. Возникли новые независимые государства, далеко отодвинулась угроза ядерного уничтожения мира. Перемены, начавшиеся в СССР в 1980-е годы, в течение 1990-х стали необратимыми.
Демократические страны современного мира заинтересованы в превращении России в демократическое правовое государства. Хотя политические лидеры этих стран не всегда последовательны в поддержке этих тенденций в развития нашей страны, иной раз их действия диктуются сиюминутными интересами, но все-таки общее направление их политики в отношении России, определяемое их собственными кардинальными интересами, – способствовать ее становлению как демократического государства.