Вопрос №1
ЯСИН Е.Г.:
В течение 2000-2001 гг. были приняты очень важные законы по дерегулированию экономики. Закон о лицензировании сократил количество лицензируемых видов деятельности с 2000 до 104. Упрощен порядок регистрации предприятий, сокращено количество проверок. Сейчас правительство работает над законами об упрощении процедур прохождения инвестиционных проектов. Президент резко высказался по поводу давления чиновников на малый бизнес, тем самым показав всей бюрократии, какой будет его политика. Казалось бы, есть поводы для оптимизма. Но проблема в том, что в дерегулировании экономики, в первую очередь, заинтересован слабо организованный малый и средний бизнес. Крупный бизнес предпочитает решать свои проблемы в прямых контактах с властью. Противостоит же дерегулированию хорошо организованная бюрократия, с которой невозможно совладать даже проведением нескольких общественных кампаний.
В то же время без дебюрократизации мы не сможем рассчитывать на эффективность других реформ, на серьезные успехи в экономике. По моим оценкам, бюрократическое давление в России, особенно в провинции, уже превысило все допустимые пределы.
Пока правительство занималось созданием формальных институтов регулирования отношений между бизнесом и бюрократией, а именно – улучшением законодательства. Уже принято три закона: о регистрации, о порядке контроля и о лицензировании. На очереди еще несколько законов: о саморегулировании, об инвестиционных проектах, об основах технического регулирования и о стандартизации подтверждения соответствия, о поправке закона, касающегося защиты прав потребителей,
Но достаточно ли этих законодательных усилий для полной дебюрократизации экономики? А если нет, то какие еще действия следует предпринять? И что последует за принятием всех необходимых законов? Не будут ли они саботироваться бюрократией? Как я уже говорил, более всего меня беспокоит ее организованность, тогда как ее оппоненты, малый и средний бизнес, по большей части не организованы. Крупный бизнес связан с чиновничеством крепкими финансовыми узами, что позволяет ему чувствовать себя в относительной безопасности. У представителей среднего и малого бизнеса, как правило, нет возможностей такого сосуществования. Поэтому, как мне кажется, для полной реализации дебюрократизационной программы необходимы независимые от власти общественные институты, которые могли бы отстаивать интересы бизнеса. Хотелось бы услышать ваше мнение по всем этим вопросам. Начнем с законодательства.
АУЗАН А.А. (президент Конфедерации обществ потребителей): «Принятие основных законов только предстоит»
Принятые законы полезны и нужны. Несколько месяцев назад проводился семинар с участием предпринимателей, самостоятельно сформулировавших необходимые изменения в законодательстве, которые вошли в закон о защите юридических лиц и индивидуальных предпринимателей. Но принятие основных законов нам только предстоит. Очень важным мне представляется принятие уже готового законопроекта об основах технического регулирования, который должен буквально взорвать существующую систему сертификации. Нам еще предстоит достаточно тонкая работа над законами об инвестиционных проектах и о саморегулировании. Надо найти принципиальное решение этих проблем. Думаю, существенных изменений следует ожидать только после второй волны дерегулирующих законов.
Потребуется и третья волна законопроектов. Безусловно, назрело изменение закона о милиции и других действующих законодательных актов. И, по всей видимости, с вступлением в силу новых законов появятся новые проблемы, нуждающиеся в доработке, например, налоговый учет и отчетность. Подобные сложные вопросы, требующие тонкой настройки, послужат почвой для четвертой волны законопроектов. Поэтому законодательная работа закончится еще нескоро.
ЯСИН Е.Г.:
Могут ли исправить положение в сфере налогового учета и отчетности предложения по совершенствованию налогообложения малого бизнеса, в которых говорится о новом порядке учета и отчетности?
АУЗАН А.А.:
Это касается не только малого бизнеса, а всех секторов.
ТАМБОВЦЕВ В.Л. (профессор экономического факультета МГУ): «Новая нормативно-правовая среда создаст для бизнеса новые проблемы»
Начало дебюрократизации положено. Бизнес, достаточно долго существовавший в определенной нормативно-правовой среде, сформулировал свои проблемы, который мы сейчас пытаемся решить. Впоследствии новая нормативно-правовая среда создаст для бизнеса новые проблемы, которые мы опять попытаемся решить. Так может продолжаться долго, и это – нормально. Мы должны не столько силой ума предугадывать, какие барьеры возникнут после принятия того или иного закона, сколько гибко реагировать на их возникновение, обсуждать и оперативно решать новые проблемы. Иначе получится, что мы изначально действуем, исходя из того, что мы умнее любого бюрократа, на что лично я не решился бы.
Конечно, надо учитывать, что бюрократия не сможет не замечать происходящих изменений и будет активно стараться их заблокировать, чтобы сохранить нынешнее, вполне удовлетворяющее их положение вещей. Но это означает лишь то, что очень сложно заранее определить этапы реформы.
МАУ В.А. (руководитель Рабочего центра экономических реформ (РЦЭР) при правительстве РФ): «Помимо вышеназванных законов, в дерегулировании экономики важную роль сыграет судебная реформа»
Я не совсем согласен с Александром Аузаном в определении этапов дерегулирования. Уже сейчас должны быть приняты практически готовые поправки к существующим законам. Я имею в виду поправки к законам о милиции, о санитарно-эпидемиологических станциях (СЭС) и многим другим, которые готовил присутствующий здесь сотрудник РЦЭР Константин Яновский. Вторым этапом должно быть принятие следующего пакета законопроектов. Вслед за этим мы должны обратить внимание на проблемы налогового и валютного контроля.
Я полагаю, что, помимо вышеназванных законов, в дерегулировании экономики важную роль сыграет судебная реформа: создание прецедентов, инициирование процессов. Проведенное по инициативе Александра Аузана октябрьское решение Конституционного Суда относительно постановления правительства № 601 об акцизных марках стоит трех законов о дерегулировании.
Хотелось бы также отметить, что при всей необходимости дерегулирования, его практические результаты не очень важны. Инвестиционно-предпринимательская деятельность хорошо развита не там, где сняты бюрократические барьеры, а там, где она развивается исторически. Скорее важно понимание бизнесом и инвесторами, что о них заботятся, что власть работает над решением их проблем. Это отнюдь не отрицает значимости того, о чем говорил Александр Аузан. Просто надо ясно сознавать, что улучшение предпринимательского климата за принятием этих законов не последует. В этой связи мне представляется важным подготовленный нами Указ президента о защите малого бизнеса, который, на самом деле, в очередной раз упоминает о политической важности дерегулирования. Указ поручает полпредам проанализировать функционирование и реализацию этих законов, министерству юстиции обобщить практику. Хотя это обобщение практики никому не нужно, нам важно еще раз расставить свои приоритеты перед бюрократией, показать, что мы об этом не забываем.
СОТНИКОВ М.А. (представитель среднего бизнеса): «Следует серьезно подумать о введении упрощенного налогового учета малых предприятий»
Я представляю малый и средний бизнес. Может быть, прошло еще слишком мало времени, но положительное действие трех принятых законов мы пока еще не почувствовали. Однако можно отметить определенные плюсы принятия ряда законопроектов о налогах, затрагивающих интересы малого и среднего бизнеса.
Введение единой шкалы подоходного налога подтолкнуло бизнес, особенно средний, к выводу большой части зарплаты из «тени». Но налог около 36%, начисляемый на фонд оплаты труда, не позволяет работодателям совсем отказаться от выдачи зарплаты «в конверте». Принятие новых глав Налогового Кодекса заставляет малые предприятия увеличивать численность бухгалтерии, поскольку теперь бухгалтерский учет существенно расходится с налоговым, что для малого бизнеса стало лишь дополнительной нагрузкой. В этой связи следует серьезно подумать о введении упрощенного налогового учета малых предприятий. Правительство много говорило о снижении налога на прибыль. Но, к сожалению, состав необходимых затрат предприятия так и не переработан. Именно невозможность отнесения в состав затрат многих необходимых расходов стимулируют предприятия к сокрытию прибыли.
Если же говорить о моем предприятии – я занимаюсь инвестиционо-строительным бизнесом, – то несомненным плюсом для нас стала ликвидация нормы об обязательном нотариальном заверении многих сделок по недвижимости. Раньше нотариальная нагрузка была довольно большая – от 1,5% до 3% от суммы сделки.
ЯСИН Е.Г.:
Новый налог на прибыль вступает в силу только в этом году. По-моему, сделаны довольно существенные изменения, разрешены многие вычеты, в том числе на рекламу, на расходы, на подготовку кадров, на научные исследования. Ситуация должна несколько улучшиться.
ГРАЙВОРОНСКИЙ В.В. (представитель среднего бизнеса): «Сложившаяся система таможенной регистрации участников внешнеэкономической деятельности фактически не позволяет среднему бизнесу входить в эту сферу»
Я – владелец предприятия промышленности стройматериалов, а именно – цементной промышленности, с месячным оборотом миллион долларов. Если говорить о нерешенных вопросах, то очень сложной проблемой является внешнеэкономические операции среднего бизнеса. Как правило, объемы их невелики. Поэтому сложившаяся система таможенной регистрации участников внешнеэкономической деятельности фактически не позволяет среднему бизнесу входить в эту сферу. Приведу несколько примеров. Чтобы оставаться участником внешнеэкономической деятельности, каждые полгода надо предъявлять регистрацию статистики, т. е. нести на таможню новый оригинал справки Госкомстата о том, что вы продолжаете числиться в реестре. Конечно, для больших предприятий с огромным штатом и объемами операций – это не проблема. Чтобы участнику внешнеэкономической деятельности зарегистрироваться, надо больше двух-трех месяцев ходить по различным инстанциям. Как правило, в малом и среднем бизнесе численность персонала невелика – у нас, скажем, она составляет всего 20 человек. И чтобы выполнить все эти условия, надо либо нанимать юриста, либо иметь его в штате, что в любом случае ведет к дополнительным издержкам.
Безусловно, 24% нового налога на прибыль – очень прогрессивная ставка. Но фактически мы должны будем платить его авансом, по данным предыдущего квартала.
ЯСИН Е.Г.:
Вы платите не аванс, а налог на фактически совершенные сделки. Причем, это положение распространяется только на переходный период.
ГРАЙВОРОНСКИЙ В.В.:
Но многие ли смогут пройти через этот период? Заплатить приличную сумму в бюджет по факту сделки – это ведь очень тяжело.
Я солидарен с предыдущими высказываниями в отношении силовых органов, которых уже такое количество, что и названия их запомнить невозможно. Бизнесмен постоянно находится под угрозой того, что СЭС, милиция, пожарники в любой момент придут к нему и опечатают его фирму. Ведь мы не просим, чтобы нас не трогали, но пусть процедуры этих проверок будут четко регламентированы. Не секрет, что малый и средний бизнес не нужны крупным предприятиям. И с учетом связи между крупным бизнесом и бюрократией, о которой говорил Евгений Григорьевич, я вполне могу допустить, что именно они и создают среду, в которой выжить малому и среднему бизнесу крайне сложно.
АЛЕКСАНДРОВ А.Ю. (представитель компании British American Tobacco): «Государство устанавливает огромное количество дублирующих друг друга процедур, осуществляя поборы на каждом этапе входа предпринимателя на рынок»
Хотя нашу компанию нельзя отнести к малому бизнесу, я хотел бы присоединиться к вышесказанному. Действительно, количество проверяющих органов неоправданно велико. Причем, с точки зрения декларируемой этими органами защиты прав потребителей, эффективность их проверок просто нулевая. Для того чтобы войти на рынок, бизнесмен со своим товаром должен пройти стандартизацию, сертификацию, получить санитарно-эпидемиологические заключения, после чего еще и зарегистрироваться. Хотя безопасность того или иного продукта для потребителя гарантируется санитарно-эпидемиологическим заключением. Но государство устанавливает огромное количество дублирующих друг друга процедур, и на каждом этапе осуществляются поборы, что, в итоге, ведет к удорожанию продукта, с которым предприниматель пытается войти на рынок.
Может быть, все это было бы не так страшно, если была бы создана разумная система прохождения этих процедур. Из последних примеров отмечу приказ № 325 министерства здравоохранения РФ. Этим приказом вводится получение санитарно-эпидемиологических заключений на более широкий круг товаров, в основном производящихся малыми предприятиями. Но экспертизу для получения этого обязательного заключения департамент государственного санитарно-эпидемиологического надзора министерства здравоохранения проводит только в Москве. Для московских предпринимателей цена вопроса одна. Но как решать эту проблему региональным бизнесменам?
Необходимо повысить ответственность ведомств за нормотворчество. Ведь почему даже крупные компании опасаются инвестировать в свое развитие? Зачастую ведомственные акты противоречат законодательству. Для примера возьмем постановление правительства № 988, рассмотрение которого сейчас отложено. Оно вводит плату за никому не нужную регистрацию, тем самым, вступая в противоречие с Налоговым Кодексом. Министерство экономического развития и торговли в течение года пыталось привести ведомственные постановления правительства и акты министерства здравоохранения хоть в какое-то соответствие с законом. Получается, что правильные законы у нас есть, но ведомственные акты постоянно им противоречат. И министерство юстиции это якобы не замечает. Возможно, проблема заключается в нехватке квалифицированных кадров, большой загруженности этого министерства. Но в таком случае надо его усиливать кадрами, которые давали бы соответствующие заключения. Сложно ждать каких-либо продвижений, когда на уровне президента и правительства декларируется определенная стратегия, а на уровне ведомств ей постоянно препятствуют.
ЛИПАТОВ М. (представитель малого бизнеса): «Новые законы создадут как новые лазейки, так и новые бюрократические барьеры»
Я – представитель малого бизнеса, сфера услуг. В фирме работает 12-15 человек вместе с управленческим аппаратом. Оборот – шесть-восемь миллионов рублей. Полностью согласен с моими коллегами: налог на прибыль можно заплатить, но даже если речь не идет об авансовых платежах в бюджет, то эти деньги все равно уйдут из оборота, из каждого магазина, из каждой прачечной. Наверное, крупная фирма с большим оборотом может платить налоги таким образом, но мелкому предпринимателю после таких выплат уже не на что будет купить товар. Эта мера ударит именно по мелким магазинам. Увеличилось количество бухгалтерской работы. Раньше мы платили налоги в федеральный и местный бюджет, а теперь будем платить в три бюджета. Соответственно, увеличилось и количество проверок.
СОТНИКОВ М.А.:
Всем казалось, что единый социальный налог будет заполняемой бухгалтерией единой формой, по которой предприятие будет платить около 36% на начисленную заработную плату. Но оказалось, что налоговые органы, руководствуясь внутренними инструкциями, все равно заставляют малые предприятия заполнять старые формы об отчислениях в Пенсионный фонд, в фонд обязательного медицинского страхования и т. д. Так что количество бумаг, заполняемых бухгалтерией предприятия, не сократилось.
ЛИПАТОВ М.:
Для всего этого надо иметь хороших высококвалифицированных бухгалтеров, которым и платить надо хорошо, что очень тяжело для малого предприятия. Я согласен с Виталием Тамбовцевым в том, что с введением в действие нового законодательства количество проблем только увеличится. Раньше были одни законы, у которых были свои лазейки. Новые законы создадут как новые лазейки, так и новые бюрократические барьеры. Чиновники найдут, где их построить. Поэтому меня волнует вопрос: что с ними делать? Ведь все предприниматели договариваются с бюрократией, бороться с ней никто не хочет.
ГЛАЗАТОВА М.К. (заместитель руководителя департамента регулирования предпринимательской деятельности Министерства экономического развития и торговли): «Требования государства, лежащие в основе любой его разрешительной или контролирующей функции, избыточны»
Проблему административного влияния на предпринимательскую деятельность можно разделить на несколько составляющих: необходимость существования государственно-разрешительной системы, психология взаимоотношения чиновников и бизнеса, система обжалования властных решений, информатизация. Коротко остановлюсь на каждом из этих аспектов.
Государственно-разрешительная система существует во всех странах. Надо как-то регистрировать юридические лица, с точки зрения безопасности разрешать тот или иной вид деятельности, регистрировать новые продукты. Но содержание актов, устанавливающих процедуру этого разрешения, зачастую избыточно и временами совершенно неадекватно. Например, в уже упоминавшемся постановлении правительства № 988 речь идет о регистрации новых пищевых продуктов. Для прохождения этой процедуры предприятие должно принести свой устав. Каким образом безопасность нового пищевого продукта связана с уставом предприятия?
Психология взаимоотношений между чиновником и предпринимателем формируется сегодня на неформальной основе. Предприниматель для чиновника чуть ли не самый близкий друг: он знает, что нужно жене чиновника, его дочке и обеспечивает эти потребности по полной программе. Необходимо формализовать эти отношения, перевести их в правовые рамки, на что и направлен закон о защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей.
Хотела бы сказать и о том, что мне представляется не совсем очевидным. В основе любой государственной разрешительной или контролирующей функции лежат те требования, которые государство предъявляет. Корень проблемы в том, что эти требования чрезмерны. Существует 22 тысячи ГОСТов, 998 САНПиНов (санитарно-эпидемиологических правил и норм), 957 СНиПов (строительных норм и правил). Даже если предприниматель будет их соблюдать в полном объеме, то все равно найдется какой-нибудь десяток, который он не учел, за несоблюдение которых чиновник может наложить штраф. Эта проблема решается законом об основах технического регулирования, стандартизации и подтверждения соответствия, задача которого привести эти требования в соответствие с необходимостью обеспечения безопасности. Около 400 федеральных законов могут заменить эти почти 25 тысяч непрозрачных ведомственных актов, список которых можно достать только за большие деньги. Например, Госстандарт продает сборник ГОСТов за 230 тысяч рублей. Получается, что если бизнесмен заплатит за лицензию, закупит ГОСТы, САНПиНы, СНиПы, то его предприятие можно будет закрывать, потому что больше ни на что денег у него не хватит.
Нынешняя система обжалований решений тоже совершенно неадекватна. Куда может пожаловаться предприниматель? Во-первых, в тот же самый орган, решение которого он пытается оспорить. Но пусть даже он пожалуется руководителю, все равно это будет заинтересованная сторона. Во-вторых, он может пожаловаться в суд общей юрисдикции. Но суд не может решить эту проблему быстро. У нас просто нет такой системы обжалования, которая могла бы оперативно реагировать на возникновение новых бюрократических барьеров. По всей видимости, должны существовать арбитражные суды, которые будут решать подобные вопросы за считанные дни.
Что сейчас происходит с тремя принятыми законами по дебюрократизации? Вступление в действие двух из них отложено в силу необходимости приведения к единому стандарту всех правовых актов. Но закон о защите юридических лиц и индивидуальных предпринимателей вступил в действие еще 11 августа, когда был официально опубликован в «Российской газете». В этом удивительном законе 18 статей, но даже если будут действовать только четыре из них, то нынешние взаимоотношения чиновника и бизнесмена, при которых предприниматель всегда не прав, а чиновник всегда прав, станут противоположными. Согласно этому закону, чиновник должен доказать, что предприниматель не прав. Недавно я разговаривала с городом Шадринском Курганской области, где не знают о таком законе вообще. Предприниматели зачастую не имеют никакого представления о том, что делает правительство. В этом и заключается проблема информатизации.
Если спросить предпринимателя, что ему мешает, он назовет СЭС, милицию и налоговую службу. Вопрос о СЭС решается Законом об основах технического регулирования и стандартизации, подтверждения соответствия, Законом № 134 о защите прав. Милиция вроде бы тоже попадает под действие этого закона, но он не распространяется на оперативно-розыскные мероприятия, которыми всегда оправдывает свои действия милиция. Видимо, надо продумать ограничение ареала действия милиции регионом, как это происходит в США: каждый штат имеет свою полицию, полномочия которой ограничиваются территорией штата. Кроме того, следует установить строгие критерии определения «оперативно-розыскное мероприятие».
Я хотела бы поддержать Виктора Грайворонского, отметившего в своем выступлении, что у нас не стимулируется внешнеэкономическая деятельность. Это действительно так. Недавно я услышала, что предприятие не может самостоятельно продать продукцию за рубеж из-за налога на добавленную стоимость. Поэтому оно вынуждено торговать через посредников. В общем, все опять упирается в налогообложение.
ЯСИН Е.Г.:
Если эта фирма продает свой товар российской фирме, то она уплачивает НДС, а если иностранцам, то – нет. Если же ее принуждают продавать товар российским фирмам, желая получить НДС, то это – нарушение закона.
ГРАЙВОРОНСКИЙ В.В.:
Очевидно, эта фирма просто знакома с практикой невозмещения государством экспортного НДС.
ГЛАЗАТОВА М.К.:
Мне кажется, еще одна проблема заключается в слабой организованности самого бизнеса. Он не может лоббировать свои интересы, защитить их. Решить этот вопрос должен Закон о саморегулируемых организациях. Объединившись, предприниматели будут меньше бояться чиновников и более эффективно бороться с их произволом, поскольку в случае конфликта бизнесмен будет уже не в одиночку отстаивать свои интересы, а опираясь на общественную организацию.
ЯСИН Е.Г.:
Действительно ли недавно созданная организация ОПОРа выражает интересы малого бизнеса?
ГЛАЗАТОВА М.К.:
Я думаю, что нет. ОПОРа – абстрактное предпринимательское объединение. Я имею в виду самоорганизацию скорее по профессиональному признаку.
АУЗАН А.А.: «Пересмотр всего законодательства и принятие четырехсот технических регламентов – немыслимая работа для существующих систем законотворчества»
У меня есть некоторые соображения по поводу того, о чем говорила Марина Глазатова. Самоорганизация малого бизнеса – необычайно длительный процесс. Сейчас мы хотим пойти путем создания ассоциаций, но невозможно создать ассоциацию двух миллионов торговцев. Она просто не будет работать в интересах своих членов. В Европе хозяйственные товарищества в ходе своего развития становились центрами общения малого бизнеса и, образуя национальные сети, создавали представительства на уровне страны и получали возможность лоббировать общие интересы. Думаю, у нас это тоже произойдет, но для этого потребуются многие годы. Закон о кредитных союзах, на который было наложено три президентских вето, в августе 2001 года был наконец-то подписан и вступил в действие. Предпринимаются попытки создать национальную сеть агентств или объединившихся небольших организаций малого бизнеса. ОПОРа может занять свою нишу, если будет позиционироваться как правозащитная сеть. В этом мы готовы ей помогать, передать необходимые технологии. Но все равно в итоге малый бизнес организуется эволюционно на базе хозяйственных товариществ.
Что касается саморегулируемых организаций, то для среднего бизнеса это, на мой взгляд, оптимальный тип объединения. В настоящий момент средний бизнес стремительно самоорганизуется. После кризиса 1998 года возник ряд эффективных отраслевых и межотраслевых ассоциаций среднего бизнеса. Я не имею в виду «Деловую Россию» – политический муляж, руководимый крупным бизнесом «второго призыва», новыми кандидатами в «олигархи», которые жаждут сменить у власти влиятельных предпринимателей «первого призыва». Гораздо более интересны отраслевые организации, у которых есть возможность перехода на качественно иной уровень саморегулирования, когда у них будут права в отношении своих членов, третейские процедуры для решения споров и, может быть, даже какие-то делегированные государством функции управления локальными рынками.
Если же говорить о законодательстве, то здесь мы натолкнулись на институциональные проблемы. Законы первого и второго этапов дебюрократизации можно было разработать небольшими экспертными группами. Но пересмотр всего законодательства и принятие четырехсот технических регламентов – немыслимая работа для существующих систем законотворчества. Поэтому бизнес должен вовлекается в эту работу, иначе все преобразования просто остановятся.
МАУ В.А.:
Мы договаривались об этом с Европейским бизнес-клубом. Но реально участвовать в этих процессах смогут только единицы.
АУЗАН А.А.:
Однако успешные примеры есть. Группа с участием отраслевых бизнесменов в Волынском активно работает над законом об основах технического регулирования и над техническим регламентом. Мне кажется, надо принять два-три пилотных технических регламента, и если выяснится, что в определенных отраслях возник исчерпывающий перечень требований, то и остальные предприниматели поймут, что надо уходить в эти отрасли или же самим работать над созданием таких регламентов.
МАУ В.А.:
Если они вообще об этом узнают. Я полностью согласен с замечанием Марины Глазатовой по поводу информатизации.
АУЗАН А.А.:
Как человек, десять лет работавший над законом о защите прав потребителей, могу подтвердить, что в России публикация закона не означает, что о нем знают. В стране исторически силен правовой нигилизм. Действие закона начинается не с публикации, а с прецедента. В закон о защите юридических лиц и индивидуальных предпринимателей мы ввели очень важное положение, дающее предпринимателям право подавать иск в защиту неопределенного круга лиц. Мы рассуждали следующим образом. Сам предприниматель судиться не будет: он боится и правильно делает. Поэтому решено было использовать опыт закона о защите прав потребителей. Первые три года мы за руку тащили людей в суд, но когда оказалось, что процессы выигрываются, то количество желающих отстоять свои права в суде превысило все пределы. Действие закона о защите юридических лиц и индивидуальных предпринимателей тоже начнется только тогда, когда два-три иска в защиту неопределенного круга лиц будут удовлетворены, когда об этих делах узнают все, и тогда уже процесс нельзя будет остановить.
ЯСИН Е.Г.:
Мы переходим к обсуждению второго вопроса. Недавно я выступал в ассоциации индийских предпринимателей. Один из них мне рассказал: «Вот вы говорите про новые законы. Я повторил это пришедшему ко мне милиционеру, так он мне ответил: мол, я не знаю, кто там законы принимает, здесь их интерпретируем мы». Боюсь, что при отсутствии правового сознания даже наличие самых совершенных законов не спасут нас от произвола государственных служащих.
Российская юриспруденции основывается на т. н. континентальном праве, суть которого состоит в подробном описании всех возможных прецедентов. На нашей почве континентальное право имеет свою специфику, суть которой можно выразить поговоркой: по форме правильно, а по существу – издевательство. Если во время судебного процесса ваш оппонент воспользовался услугами хорошего юриста или же прокурор получил соответствующее задание, то вы несомненно проиграете, поскольку в деле всегда найдется такой поворот, о существовании которого вы даже можете не догадываться. Поэтому и получается, что в большинстве случаев оказываются правы представители бюрократии, а не бизнеса.
Кроме того, население всегда предпочитает неформальное решение проблемы открытому отстаиванию своих прав. Надо учесть, что неформальные институты в нашей стране гораздо эффективнее формальных. И зачастую новый формальный институт отторгается, каким бы правильным он ни был. Например, в 1995 году я тоже работал над Законом о лицензировании, сокращая количество лицензируемых видов деятельности с 2000 до 500. Хотя провести этот закон через все инстанции было чудовищно сложно, в конце концов, с помощью Черномырдина, мы добились успеха. Сегодня оказывается, что по-прежнему лицензированию подлежат 2000 видов деятельности, хотя закон 1995 года никто не отменял.
Меня беспокоит, что несмотря на всю деятельность правительства по дерегулированию экономики бюрократия продолжает воздвигать всевозможные барьеры, придумывает все новые и новые подзаконные акты, а население, привыкшее к неформальному поведению и неформальным институтам, на это никак не реагирует. Поэтому давайте во втором круге нашего обсуждения мы предположим, что идеальные законы уже написаны и приняты, и подумаем над вопросами: как обеспечить исполнение этих законов? как разрешить противоречия между нормами формального и неформального права?
Ведь предприниматель, приходящий в государственное учреждение, встречает там жадные глаза чиновников, которые не просто вымогают у него взятки, а навязывают свой контроль. Малый бизнес распределяется между государственными «крышами». Бороться с этим крайне трудно, потому что в определенном смысле это выгодно и бизнесу. Еще до появления ОПОРы предлагалось, чтобы на основе одного из предпринимательских союзов (РСПП, Консультативный совет по иностранным инвестициям, «Деловая Россия» и т. п.) создать общественный совет по вопросам дерегулирования. Необходим не просто мониторинг, а контроль над бюрократией и противодействие любой ее попытке ущемить права предпринимателей.
Но помимо этого мы должны следить за тем, как проходят другие реформы и чему они потенциально могут способствовать. Например, суд – неотъемлемый элемент системы, противостоящей бюрократии. На первом этапе обсуждения судебной реформы была отвергнута очень важная идея объединения всех судов в суды общей юрисдикции с различными коллегиями. В итоге, юридические лица остались в компетенции Арбитражных судов, которых на территории Российской Федерации всего 150, и для малого бизнеса они фактически недоступны. Одновременно с трудовым законодательством готовился закон о мировых судьях, которые бы решали трудовые споры без официального судебного разбирательства. Это позволило бы, с одной стороны, ускорить решение подобных процессов, а с другой – вывести как работников, так и работодателей в правовое поле. Но – не получилось. И это всего лишь два примера того, что было нами упущено.