Российские СМИ: как создается образ врага
Иосиф Михайлович Дзялошинский
Президент Правозащитного фонда
«Комиссия по свободе доступа к информации», профессор НИУ ВШЭ
Иосиф Дзялошинский:
Я здесь обозначен как Президент правозащитного фонда комиссии по свободе доступа информации, профессор Высшей школы экономики. Насчёт профессора совершенно точно. Если по поводу комиссии, то она закрыта, в связи с тем, что заниматься свободой доступа информации в сегодняшней России дело настолько безумное и глупое, что я этим давно перестал заниматься. Кроме этого, я руковожу институтом, который называется «Независимый институт коммуникативистики», где мы занимаемся анализом различных проблем человеческих коммуникаций, начиная от бизнес-коммуникаций и кончая интимными коммуникациям. В частности, у меня одна аспирантка написала диссертацию на тему «Как объясняться в любви». Это была блистательная диссертация. Она нашла 16 способов объяснения в любви. Все их я проверил на себе.
Проблема, о которой я буду говорить сегодня, возникла в 2004 году. Правительство России решило разобраться в следующем: что такое агрессия? кто у нас агрессоры? кто такие террористы? Тогда и была создана программа толерантности, и мы 4 года работали по этой программе. Мы провели массу исследований. Все они являются собственностью Министерства образования и Министерства культуры. Эти отчёты у них есть, и мы имеем право на то, чтобы в научных целях кое-что использовать. То, о чём я буду говорить, это очень маленький срез огромной проблематики, по поводу которой написаны тысячи страниц. Всё это никакого влияния на политику не оказало, в связи с тем, что наши политики и без нас знают, что надо делать. И, как правило, то что они делают, совершенно делать не надо.
Почему возникла эта проблема? Потому что многие представители российской элиты искренне полагают, что именно СМИ виновны в том, что у нас в стране так много безобразия, что СМИ разлагают народ, натравливают одних на других. Мы решили разобраться с этой проблемой. Я полагаю, что имею право разбираться в этой проблеме, потому что я – профессиональный журналист. Закончил факультет журналистики МГУ, работал в прессе с 1968 года по 2000 год на штатной работе в районной и областных газетах, на телерадиокомпании «Мир», был политическим обозревателем. Много чего другого было. Почему я перестал работать в 2000 году в прессе тоже понятно. Павел Шеремет, который делал передачи, тоже объяснил, почему он ушёл в своё время отовсюду. Поэтому, разбираясь в проблеме, действительно ли российские СМИ являются главным агрессором России, я смотрю на эту позицию с двух точек зрения. Первая, как исследователь, которому чужды интересы исследуемого объекта, с другой стороны, как профессиональный журналист, который знает, как это делается на самом деле. Что получилось, то получилось. Выпущена книга, которая называется «Российские СМИ: как создаётся образ врага». Она есть в интернете, в ней много всякой статистики, много мыслей умных и неумных и вы достаточно глубоко разберётесь в этой проблеме. То, что я покажу сегодня, это попытка обозначить или обрисовать проблему, в расчёте на то, что вы будете дальше думать. Когда я зашёл, то остановился, как у вас там славно написано – «Я – Думаю». Это мне нравится. Хотя думать способны 5-7% людей, значит, вас сюда отбирали тщательно, если все уверены, что вы можете думать.
Вопрос номер один, на который надо дать себе ответ в связи с этой проблематикой агрессии, толерантности и терроризма – кому и зачем нужен образ врага? Я добавил бы фразу: почему мы такие агрессивные? Есть несколько ответов на вопрос «почему люди агрессивные»? Самый простой, самый известный подход – антологический, автор которого Конрад Лоренц. У него есть книга «Агрессия» с нормальным переводом на русский язык, хотя много русских слов никак не попадают в английские смыслы. Речь идёт о том, что человек существо агрессивное по природе своей. Вот цитата другого антрополога Кейта: «Нужно признать, что условия, вызывающие войну, разделение животных на социальные группы, права каждой группы на свою территорию, развитие комплекса враждебности, направленного на защиту участка, – всё это появилось на Земле задолго до рождения человека».
У Конрада Лоренца есть удивительно яркие примеры, которые показывают, что все животные – агрессоры. Все животные сначала убивают себе подобных и кровных, а потом приступают к уничтожению чужих. Не надо на меня так смотреть, это не я сказал, а Конрад Лоренц. Здесь есть много правды. Когда наблюдаешь за людьми, то понимаешь, что некоторые не думающие люди очень похожи на рыбок пескарей и других существ. Иерархия доминирования, иерархия начала всех начал.
Один из замечательных российских учёных этологов написал статью, где он доказывает, что у людей есть три потребности: секс, еда, доминирование. То же самое в обратном порядке. Следовательно, чтобы стать доминантом, чтобы победить кого-то, надо сражаться. Все мы сражаемся ровно до тех пор, когда человек начинает думать. Как только человек начинает думать, так его съедают те, кто не думает. Это тоже надо иметь в виду.
Другая теория агрессии – теория Фрейда, согласно которой у нас есть инстинкты эроса – продолжения жизни и развития, и Танатоса – это инстинкт уничтожения, умирания и гибели. Эти инстинкты между собой сражаются внутри нас, и мы являемся жертвами этой борьбы, вымещая её на других людях.
Ещё одна из теорий – это теория фрустрации Долларда. Американский учёный считает, что агрессия является следствием нарушения равновесия. Допустим, мы хотим что-нибудь получить, а нам не дают, мы что-то очень хотим получить, а нам опять не дают, и мы начинаем возмущаться. Людям захотелось поесть, а им не дают, тогда они выходят на улицу. Если им что-то давать, хоть немного, то будет тишина и спокойствие. Все правительства мира знают эту теорию и стараются соблюдать. Вот Египет и Ливия показали, что бывает, когда резко нарушается баланс интересов и способов их удовлетворения. Теория Долларда блестяще нашла своё подтверждение в происходящих событиях в этих странах.
Есть теория учёного Бандуры, который считает, что агрессия – это обучаемая форма поведения, то есть люди, в принципе, добрые, но как только человек родился, его начинают учить быть агрессором, что тоже правда. Маленькому мальчику с детства говорят: «Иди и набей ему морду, ты же мальчик». Девочке так не говорят, она и не очень агрессивна. Хотя, когда женщина начинает бить морду – это катастрофа. Более агрессивных существ, чем разъярённая женщина, просто не бывает. Это все знают прекрасно.
Вот схема формирования социального протеста:
• массовая депривация, то есть разрушение устоявшихся соотношений желаний и возможностей удовлетворения;
• социальная фрустрация, социальная напряжённость;
• социальный протест, люди выходят на улицу и громят всё, что угодно с огромным удовольствием;
• бывает индивидуальная депривация, когда мужчине на работе наговорили гадостей, он приходит домой, а там жена с ребёнком, он на них отыгрывается и ему на следующее утро хорошо.
Есть более глубокий подход к проблеме агрессии в работах латиноамериканских учёных. Они считают, что проблемы агрессии связаны с социально-психологическими факторами жизни людей. Мы относимся к другому так потому, что нам очень нужно, чтобы самих себя обозначить как значимых. Нужно кого-то унизить, чтобы поверить, что мы хорошие, мы регулярно ищем кого бы нам унизить, а если никого не находим, то есть собака или кошка. Мы командуем ими, потому что больше не кем командовать.
Другой – это есть негативная точка отсчёта, без которой трудно выработать представление о себе и своём. Мы смотрим на других и говорим о том, как он одет, как выглядит, как ведёт себя, и говорим: «Я другой, я лучше». Какими мы бы не были, мы всегда знаем, что мы лучше, а другие хуже. У Сократа есть фраза: «Нет такого глупого, подлого, некрасивого мужчины, чтобы не нашлось женщины, которая его полюбит». Знал что говорил!
Другой — это враг на уровне политики, социальных катаклизмов. Экологии, повседневной культуры, проблем гражданства. Куда мы не ткнулись, мы говорим: «Это мы, а это они. Мы хорошие, а они плохие». Есть два способа отношения к другому:
• демонизация – они демоны, сволочи и желают нам зла
• экзотизация – надо же, какие забавные они
Русские туристы, посещая различные страны, находят необычными иностранцев. Одна дама, прожив в США 20 лет, возмущалась по поводу того, что они кладут ноги на стол. Она и не знала, что в ментальности у американцев нет разницы между верхом и низом. Американцы не понимают, что ноги на стол класть нельзя. А мы знаем это, потому что нас татары научили, что ноги плохо, а тело хорошо. Когда мы приходим в гости, нас заставляют обувь снимать и тапочки надевать, а американцы не заставляют. Они не понимают, что такое в тапочках ходить, у них и тапочек нет. Это к вопросу о том, что мы говорим, что мы правильные, а они странные. Одеты не так, говорят не так. Слово «немец» откуда произошло? Немые они, а мы разговорчивые.
У меня есть своя теория на этот счёт, она правильная, иначе я не был бы теоретиком. Проблема отношения к другому как к врагу связана с экономическими особенностями, видимо, у меня произошла какая-то марксистская задержка. Речь идёт о том, что жизнь каждого из нас – это способ использования каких-либо ресурсов. Чтобы нам в этой жизни что-нибудь сделать, должны быть ресурсы. Вы зачем сюда приехали? За интеллектуальными ресурсами, поумнеете и карьеру сделаете, а не сделаете – просто поумнеете. В университете за этим же учатся – нужны ресурсы. У нас есть немного личного ресурса – ума своего немного, немного книг почитал, но этого недостаточно. Ресурсы нужны материальные – деньги, физические – силы мало, нанимаем субъекта. Как в старом фильме, выступает актёр, поющий басом, а нужна ария тенора. Тогда за его спиной ставят тенора. Всё получается. Мы постоянно нуждаемся в ресурсах. Какие-то у нас есть, какие-то надо взять и мы вынуждены чужие ресурсы присваивать. Например, жил Робинзон и вдруг появился Пятница. Что сделал Робинзон? Он его обратил в свою веру, он его присвоил, сделал цивилизованным. Что значит сделать цивилизованным? Присвоить себе другого человека, использовать его на полную катушку.
Вот способы отъёма ресурсов: война, грабёж, воровство.
Это насильственные способы отъёма ресурсов. А есть ненасильственные способы: обман, попрошайничество, некий валентный обмен, долг. Что такое долг перед Родиной – это когда группа элит заставляет всех служить себе, защищать свою собственность. Всё это некий валентный обмен.
Как бы мы не рассуждали о проблеме врага – это не проблема медиа, а проблема сути человека. До тех пор, пока люди будут в неравных условиях, пока они будут нуждаться в чужих ресурсах, будут нуждаться в другом, чтобы доказать собственную идентичность, они всегда буду придумывать образ врага. Только вот мы сами будем придумывать образ врага, пользоваться мифологией из детства, или нам кто-то будет подсказывать — вот он, твой враг.
Мы в целом изучили, как россияне относятся к проблеме агрессии. Опрос проводился в разных городах (Санкт-Петербург, Воронеж, Екатеринбург), регионах, субъектах Федерации. Подавляющее число граждан жутко обеспокоены, и им всегда отчего-то плохо. Их волнуют социальные проблемы: наркомания, состояние окружающей среды, преступность, бандитизм, взяточничество, угроза терактов. А мы их спрашиваем: «А вы лично наркомана или террориста видели»? Они отвечают: «Нет, но все же говорят»! На втором месте была материальная проблема: бедность, низкая зарплата и задержка её выплаты, безработица, рост цен. И эта группа проблем волнует людей меньше, чем наркомания и терроризм. А почему, никто не может объяснить. Один бывший офицер ЦРУ, с которым мне довелось разговаривать, работая в США, сказал: «В США за один год от рук террористов погибает 300 человек, а от кокосов, падающих на голову, примерно 2000 человек в год. При этом мы тратим на терроризм 20 миллиардов долларов, а на кокосы ничего не тратим». В России от терроризма гибнет около 350 человек в год, иногда даже меньше, до 60 человек, а вот на дорогах ежегодно погибает 45 тысяч мужчин в разных ДТП, примерно столько же умирает от туберкулёза. А сколько мы тратим средств на то, чтобы как-нибудь наладить движение на дорогах? Бюджет ограничен. Третья группа проблем, волнующая наших граждан, духовные проблемы. Людей волнует кризис морали. Я был очевидцем встречи Президента с женщинами, так как я ежегодно выступаю на «Радио Свобода» с анализом выступлений Президента и Премьера. Так вот, сидит Президент, а напротив – крупная хорошая девушка, и говорит о том , что в детстве она увидела по телевизору сцену поцелуя мужчины и женщины, и от ужаса залезла под стол. И она потребовала от Президента, чтобы запретили показы поцелуев по телевидению. Её сильно волнует проблема морали. А я своё детство провёл в деревне для ссыльных поляков. У нас телевидения не было, кино не было, а была только одна газета «Правда». Но я в 5 лет знал, как выглядит голая женщина, и что мужчина с ней делает. В 5 лет я в этом хорошо разбирался без всякого телевизора. Она полагает, что телевизор виноват в том, что её дети знают, что бывает после поцелуев. Народ у нас перепуган кризисом морали, нравственности, отсутствием ясных целей развития страны. У него лично своих целей на развитие страны нет, а страна его беспокоит.
Отдельные вопросы были посвящены анализу отношения россиян к проблеме толерантности и агрессии. Вот общий итог. Сегодня около 25% наших сограждан в агрессивности ничего дурного не видят, быть агрессивным очень хорошо. Надо всех ставить на место. Около 25% люди толерантные. Они считают, что надо разговаривать, убеждать, вести диалог с агрессором. И 50% людей в разных условиях готовы вести себя по-разному. Они могут взяться за оружие, а если агрессор готов к разговору, то можно с ним и поговорить. Вот такая кривая Гаусса. 25% на одном конце плеча, 25% на другом и 50% – ни то, ни сё. Народ занимает центристскую позицию. Мы и агрессоры, мы и не агрессоры.
Но почти 90% людей отвечают: «Жизнь такова, что быть в ней терпимым невозможно». Во-первых, это транспорт, улица, общественные места, политика, правоохранительная сфера, где царствует агрессия, где ты вынужден защищаться. Выйдя на улицу, ты должен что-нибудь твёрдое держать в кармане. Жить опасно. Во-вторых, сфера обслуживания, где тебе нагрубят, пошлют, да ещё заставят извиняться. В-третьих, информационная сфера. Многие российские граждане убеждены, что СМИ – это место, где царствует агрессия. Также от 10 % до 20% опрошенных указывают на распространение агрессии в семье и на работе. Далее идут культура, спорт, образование, досуг. Во всех сферах общественной жизни присутствует агрессия. Куда бы ты ни пошёл, тебя либо обзовут, либо нанесут вред или ущерб, и тебе надо быть готовым принимать решения.
Мы задавали такой вопрос: «Почему, по вашему мнению, в российском обществе уровень агрессии повысился, по сравнению с неким прошлым»? Под прошлым понималась эпоха Брежнева, либо более ранний период. И были указаны следующие причины. Снижение уровня жизни, связанное с переходом к рыночным реформам. Мнение 70% населения таково, что рыночные реформы привели к снижению уровня жизни – «нам стало плохо, а им хорошо, их надо раскулачить», низкий культурный и образовательный уровень населения, массированная пропаганда агрессии и ксенофобии, осуществляемая СМИ. До 70% опрошенных указали, что именно СМИ являются пропагандистами и инициаторами агрессии, дурной пример, подаваемый политическими и государственными лидерами, плохая работа учреждений культуры и образования, историческая традиция грубости, ксенофобии и нетерпимости.
Перед опрашиваемыми мы ставили вопрос: «Что же нужно сделать, чтобы в России построить общество, в котором бы уважалось право человека быть другим»?
До 20% населения считают, что в России невозможно построить толерантное общество ни при каких условиях. Около 10% полагают, что если Президент скажет, то у нас завтра же будет нормальное толерантное общество. Остальные, от 55% до 78% , в зависимости от региона, считают, что можно это сделать, если взяться всем вместе и гражданам и бизнесу, то можно искоренить и агрессию, и нетерпимость. Большинство опрошенных считает, что проблемы борьбы с агрессией и нетерпимостью являются важными для российской прессы, а она мало уделяет этому внимания. Когда же мы спрашивали граждан о том, читают ли они материалы по борьбе с экстремизмом и пропаганде толерантности, выяснилось, что делают 7-10% населения. С одной стороны важно, чтобы пресса воспитывала, а с другой – её многие не читают.
По заказу московского правительства мы проводили исследования, посвящённые эффективности рекламы энергосбережений. Многие из вас видели плакаты с надписью «Берегите энергию» или «Пользуйтесь энергосберегающими лампами». На рекламу были потрачены огромные деньги. Какова же эффективность этой рекламы? Оказалось, что все опрашиваемые уверены, что они лично экономят. Это соседи плохие. Причём оба соседа так говорят друг о друге.
Многие из опрошенных граждан игнорируют информацию в прессе о борьбе с экстремизмом и пропаганде толерантности. Другие почитали бы, если б это было хорошо и интересно написано.
Таким образом, обобщая данные, которыми мы располагаем, можно сформулировать некоторые факторы, стимулирующие повышение агрессивности в обществе, понижению толерантности и готовности к противостоянию агрессии.
Первая группа – это социальные факторы. Сюда входит социальная мобильность. Люди стали больше ездить, менять место жительства, место работы, стали больше двигаться, трутся друг о друга. А там, где они трутся, возникают искры, а с ними и проблемы, как относиться друг к другу. Сюда входит и высокий социально-физический уровень. Мы проводили опросы, связанные с формулированием жизненных целей. Нормальный человек должен знать, зачем он живёт, у него в голове сидит какая-то жизненная цель. Хотя во время опросов многие это отвергают и говорят: «Какая жизненная цель, когда не знаешь, что будет с тобой через неделю». Это тоже справедливо, уровень рисков огромный. К социальным факторам относят и слабое гражданское общество. Если исходить из того, что его можно назвать на нормальном языке третьим сектором, то он никакой. У нас 1,5 миллиона некоммерческих организаций, хотя им хочется чем-нибудь заняться, они бессильны. Пока существует этот тип государственного режима, рассчитывать на мощный государственный некоммерческий сектор бессмысленно.
Вторая группа – это экономические факторы. Это структурная диспропорция в экономике. У нас есть целые отрасли, лежащие на боку, например, текстильная. И люди не понимают, почему это так. А есть государство, которое распределяет ресурсы, как считает нужным, не объясняя это. Сюда же относится нелегитимность диспропорции в доходах. Во всём мире известно, что разница в доходах между верхними 10% и нижними 10%, превышающая в шесть крат, ведёт к революции в стране. Когда у нас это соотношение равнялось 15, все были в ужасе. Сейчас 100 крат, а революции нет. В Египте цены поднялись на 30%, и смели Мубарака. А у нас с 2005 года цены возросли в 3 раза, и ничего нет. Удивительная страна, причём первая в мире по количеству миллиардеров. Гениальный Путин добавляет всем по копейке, старикам и студентам по рублю и народ рад. Нелегитимность диспропорции в доходах вызывает фрустрацию.
Политические факторы. Государство заигрывает с националистами, подкармливает их, собирает, учит. В 2000 году в интернете было 350 нацистских сайтов, а сейчас их около 3000. И какие сайты! Как сделаны! Динамичные, роскошные. А кто их оплачивает? Разыгрывая нацистскую карту, идёт запугивание всяких благонадёжных граждан нацизмом, чтобы они знали, что у них есть спаситель, который вот-вот эту свору будет держать на длинном поводке.
Культурные факторы. Расхожесть российского националистического настроения или синдром радикального авторитаризма. 70% наших граждан убеждены, что Россия – это великая держава, величавее всех остальных. Наша культура самая замечательная, по сравнению с другими. Это сидит у нас в крови. Мы великий народ, поэтому относимся к другому, как ко второстепенному.
Обозначив проблему агрессии как вечную, её можно утихомирить с помощью культуры. В условиях социальной диспропорции, экономического безобразия она только нарастает. На первом конгрессе «СМИ и терроризм» Чингиз Айтматов, будучи председателем, а я сопредседателем, сказал: «Я не знаю проблему терроризма, а знаю проблему бедности. Дайте людям работу, возможность обеспечить свою семью, крышу над головой, терроризма не будет». Поднялся один из генералов и начал говорить, что терроризм вскормлен в США, что всех их там воспитывают, а работают они против нас. Его, конечно, мы не поддержали. Когда будет бедность, будет и агрессия. Когда разница в доходах будет в 100 раз, агрессия просто святое. Очень хочется задать вопрос, правда из танка: «А у тебя откуда эти деньги?» И ответить там нечего. Вот история, рассказанная французами. Случилась Великая французская революция, и якобинцы, ворвавшись в кабинет к Ротшильду, потребовали отдать свои богатства народу. А Ротшильд спросил: «Господа, а вас сколько»? Они ответили: «400 миллионов». «Тогда всем достанется по 50 сантимов. Вам хватит?» Французы оказались умнее большевиков, они не стали национализировать банки. И это спасло Францию.
Что же стимулирует агрессию в сознании человека? Существует 4 круга вражды.
Семья, обращение детей с родителями, разговоры супругов при детях, обращение супругов друг с другом задают агрессию. В детских садах провели эксперимент с трёхлетними детьми. Им раздали карточки с названием народов. Их надо было разложить на плохие народы и хорошие в их понимании. Так русские, украинцы оказались хорошими, а немцы, татары, евреи плохие. Их спрашивали: «А вы немцев видели»? Они говорили, что нет. «А почему тогда они плохие?» « Так папа сказал», — отвечали они. Поэтому семья – это первый круг, где формируются агрессивные установки.
Школа – это второй круг ненависти. Там чётко определено, кто друг, а кто враг и кто какой национальности. Улица, двор, все через это проходят.
СМИ. Конечно, они небезупречны, но они в последнюю очередь виноваты в том, что происходит в стране. И попытка свалить на их голову ответственность за всё, что происходит – это неправильно. Если мы хотим что-то изменить, нужно начать с семьи и школы. Я в своё время написал статью «Выгоните бабушек из дома», в которой я указал на то, что бабушка первый враг ребёнка, потому что она формирует те стратегии поведения, которые были правильны в то время, и которые она понимает.
Рассмотрим СМИ как источник, транслятор образа вражды.
Первый способ формирования в сознании аудитории гнева и ненависти – это подбор тематики. При формировании тематических полос, создании программ на радио и телевидении вырисовываются враги: и одеваются не так, и выглядят из рук вон плохо. Это визуальная оценка, даже без комментария. Примерно около 60% программ и 90% фильмов сопровождаются сценами жестоких драк. Сцен насилия, кровопролития в изобилии. В фильмах, заслуживающих премий Оскара, в фильмах, снятых известными режиссёрами, кровь хлещет рекой. Полный апофеоз смерти. Даже мультфильмы стали другими, герои были добрыми и мягкими. Сейчас их смотреть невозможно. Герои друг друга бьют всерьёз. Другая стилистика. Просто очень убогие создатели вымещают в них все свои комплексы и недостатки. Музыка – апофеоз глупости и насилия. Компьютерные игры построены на крови и убийстве. Даже, если ты не берёшь кровавого героя в качестве образца для подражания, а 15% людей, как правило, перенимают модели поведения, демонстрируемые в СМИ, то начинаешь относиться к насилию спокойно. Особенно страшно, когда насилие связано с поведением положительного героя. А в современных фильмах, положительный герой, борясь со злом, проявляет насилие. Уж как умеет. И многим хочется подражать ему. Чем положительнее герой, тем страшнее его насильственное поведение. Я назвал это в своё время алибизаторной функцией медиа. Это алиби. Ты сам так действовать не будешь, сил не хватит, но так делать можно. Раз положительные люди убивают и незаконно отбирают, то тебе, не очень положительному, сам Бог велел.
Негативные образы в средствах массовых коммуникаций. При рекламе продукции для усиления воздействия используются пороки людей, такие как обман, воровство.
При изображении на экране бегства, демонстративной боли, беспомощности, секса, доминирования, насилия, повиновения, унижения в сознании формируется гнев и ненависть.
Второй способ формирования агрессивных интенций в массовом сознании – это специфическое комментирование, когда не только показывают и пишут, но и комментируют забавным образом. Во время тренинга, проведённого с армянскими журналистами, прозвучал текст: «Мои окна выходят в сторону Азербайджана, но я их заколотил, чтобы туда никогда не смотреть». Вроде бы ничего плохо не сказано, но выражено отношение к Азербайджану. Часто применяется умение аккуратно, ненавязчиво, исподволь навязать комментарии, хотя мы иногда и попадаем под личное обаяние комментаторов. Тут и прямое тонированное описание, и прямая авторская оценка. На телевидении интонации тоже наводят некую агрессивную интенцию. Цитата из передачи: «Я хотел бы сказать вот этой уважаемой даме»… И публика понимает, что дама вовсе неуважаемая. Сюда входит борьба за контроль над коммуникациями, а также демонстративный отказ от них. Часто используется преувеличение значимости событий. Заголовок на первой полосе газеты «Комсомольская правда» — «Мы разбили Англию». Оказывается, речь идёт о футбольном счёте. Можно же было написать «1:0».
Третий способ – это использование дискриминирующей лексики и стилистики, которая называется речевая агрессия или язык вражды. В этих случаях вставляются различные слова, звучат прямые призывы к насилию и дискриминации. Примеры цитат: «Турки в 1915 году резали армян и правильно делали». Заголовок в газете «Московский комсомолец» — «Водитель автобуса и цыганка ограбили киоск». Какой национальности водитель неясно, зато получается, что профессия цыганки – грабить киоски.
Сюда можно и отнести закрепление всякого рода сюжетов. Например, цитата «Нечего строить мечеть в православном городе». Города не бывает православного, это территория, где проживают разные люди. Ещё: «Мусульмане насаждали ислам огнём и мечом». А другие религии чем? Информационное агентство ИТАР ТАСС разослало заметку о том, что в Иркутске принято решение проверить паспорта у всех незаконно въехавших в Россию представителей Северного Кавказа. Автор заметки убеждён, что Северный Кавказ – это не Россия. Тогда давайте их отпустим, и пусть они живут там тихо. Вроде бы они наши, и вроде бы неполноценные. Даже бывшим президентом Путиным издавались распоряжения, направленные на защиту интересов российских товаропроизводителей и коренных жителей России. Значит, все кто приехал с Северного Кавказа на наши рынки, не коренные жители. Хотя в Конституции России нет слова коренные, а она наш гарант.
Исследования, проведённые нами, показали, что до 40% всех публикаций СМИ содержат чётко выраженную агрессивную интенцию, указывают на врага и говорят, что с ним надо делать. Причём в любом регионе России до 40% публикаций СМИ содержат агрессию
Каково отношение к религии: к православию – позитивное, к исламу – негативное, к буддизму и иудаизму – разное, в зависимости от региона. Присутствует дифференциация религий на правильные и неправильные. Ещё хуже отношение к сектам.
Отношение к разным социальным группам: хорошо относятся к женщинам, детям, инвалидам, некоторым представителям интеллигенции, работникам сельского хозяйства, пожилым людям и старикам. Выделены проблемные группы: мужчины, молодёжь, подростки. К алкоголикам и наркоманам плохое отношение, бомжам и ВИЧ-инфицированным сочувствуют. Вот такая визуальная ментальная карта. Во Владимирской области были проведены свои исследования, которые показали, что там хорошо относятся к женщинам, мужчинам, коммерсантам, бывшим заключенным, детям. Плохо относятся к старикам, бедным, беженцам, геям. Очень плохо к наркоманам, бомжам, алкоголикам. По организациям: плохо относятся к правительству России, к СМИ, коммунальным службам, политическим партиям. А хорошо к – Президенту, судам, ГАИ. На основании этого был сделан атлас толерантности российской прессы. Красным цветом обозначили регионы, где пресса агрессивна, а голубым цветом, где она тёплая. Например, Ставропольский край окрасился в красный цвет, а Ярославская область в голубой, здесь пресса самая хорошая, с точки зрения толерантности. Отсюда вывели закон: чем больше на границах региона проблемных территорий, тем пресса жёстче. И чем ближе регион к центру России, тем добрее пресса. Там, где граница, там агрессия.
Каково же отношение журналистов к этой проблеме? У российских журналистов сложная жизнь. Они подчиняются начальникам. 80% российских изданий зависят от власти бизнеса. Остальные влачат жалкое сосуществование. Но журналисты – это люди, которые создают контент. От них потребуют негативного отношения к чему-либо, но журналисты могут это сделать из-под палки, а могут и с удовольствием. То есть кое-что от них зависит. Но они не согласны с тем, что являются инициаторами агрессии, хотя они какую-то роль играют, но не считают себя первыми. От 57% до 75% журналистов считают, что российские СМИ не являются пропагандистом чего-то, а лишь трибуной для выражения всяких взглядов, в том числе и агрессивных. Они вроде микрофона, а кто и что говорит, не их проблемы. Хотя всегда можно выбрать того, кому показать микрофон.
Вот статистика по регионам: 51% журналистов считает, что СМИ – это трибуна. Где высказываются различные взгляды. Другая часть журналистов признаёт, что СМИ – это пропаганда экстремизма и насилия, то есть СМИ добровольно, без давления раскручивают спираль ненависти. И для этого есть следующие причины: материальные соображения, за это хорошо платят журналистам, больше чем за публикацию толерантных материалов. И аудитория хорошо воспринимает агрессивные материалы, и тот, у кого высокий рейтинг, кто собирает аудиторию больше и получает. Возникает спираль раскручивания негативных материалов. Есть ещё причина добровольного раскручивания спирали ненависти: сами же журналисты не понимают, что делают. Думают, что это смешно и забавно. Особенно в таких изданиях как «Комсомольская правда», «Московский комсомолец» шутки по поводу национальных и этнических особенностях людей, являются профессиональной забавой. И 20% журналистов полагают, что есть такие СМИ, которые сознательно продвигают агрессивные взгляды и настроения.
Что же нам делать? Язык вражды и всё что с ней связано – это обыденная вещь, образ жизни и для нас и для журналистов.
Для возбуждения национальной, религиозной нетерпимости используются все СМИ, необязательно маргинальные. Даже респектабельные издания, например «Известия» не брезгуют такими высказываниями, а «Московский комсомолец» живёт в этом. И не надо всё списывать на специальную националистическую прессу.
В журналистском сообществе не обсуждается эта проблема. Раньше проводились различные конгрессы и форумы. Не было ни одного серьёзного обсуждения языка вражды в российских СМИ. Ссылаются на нехватку денег, рынок губит прессу. А то, что надо быть достойным субъектом, об этом нет и речи.
Основные факторы, которые влияют на состояние российских медиа: общая ситуация в России, которая сделала СМИ заложником политических и бизнес структур, а массовая аудитория не требует высококачественной прессы, она удовлетворяется низкопробной, какова аудитория, таков и уровень СМИ. Невозможность прокормить прессу с помощью легальных источников, поэтому приходится брать деньги у тех, кто готов это сделать и как правило платят не за добро, заинтересованность некоторых сил контролировать поведение СМИ и использовать их как орудие психологических войн, отсутствие надёжных механизмов, обеспечивающих свободу слова, защиту СМИ от немедийных сил.
Внутри российских медиа-структур сформировались следующие классы, а именно, класс социального неприятия, класс социального выживания, класс социального успеха и с ними три идеологии, согласно одной из которых надо справиться с врагами, уничтожить их и в стране всё будет хорошо
Вот первая группа изданий социального неприятия. У российских медиа существует четыре врага. Во-первых, Запад вообще и американцы в частности, в любом издании им желают зла, так как они нас хотят уничтожить. Второй враг – власть, желательно местная. Президент у нас и премьер – хорошие, за исключением некоторых изданий, вся остальная власть – очень плохая, и кроют её со всех сторон. Слово «чиновник» в России – что-то ужасное, в коррупции подозревают только чиновников. Третий враг – богатые люди, с одной стороны показывают их квартиры, яхты и прочее, а с другой натравливают на них население, они и есть самые главные виновники. А четвёртый враг – «понаехали тут», это относится и к избираемым губернаторам, и к бизнесу. У меня знакомый книжку издал, называется «Понаехали тут», не могут на английский перевести. Ну как перевести «понаехали тут», чтоб смысл был передан? Нет у них такого выражения и всё. В любом СМИ вы такое найдёте. Вот, губернатором хочет стать, а ты кто такой? Ты откуда приехал к нам? Вот четыре врага, и ежедневно с экранов и в прессе населению вдалбливается, что это враги, и сними что-то надо делать. Сформировалась следующая схема: мы русские националисты, добрые, замечательные, высокодуховные люди плохо живём из-за козней врага, потому что они – евреи, олигархи, католики, мусульмане разрушают наше общество.
Вторая группа – издания социального выживания. Это те, кто тоже выстраивает агрессивную среду, но мягче. Они предлагают олигархам поделиться с бедными, а правительству повысить пенсии. Олигархи должны заниматься оказанием помощи бедным. Такая Пресса тоже есть.
Небольшая группа изданий, такие как «Ведомости», «Коммерсант», ряд других изданий хорошо относятся к успешным, а остальные сами виноваты, вы уж как-нибудь живите под мостом, проблемы бедных – не наши проблемы. Вот что характерно для «либеральных» изданий.
Что же можно сделать, чтобы спасти ситуацию? Нужен средний класс, нужны обеспеченные люди с достоинством, с достатком, способные инвестировать ресурсы, нуждающиеся в качественной прессе, уверенные в будущем. У нас таких пока 10%.
Нужна чёткая, начиная с детского сада, доктрина мультикультурализма и толерантности как обязательная. Любой воспитатель должен знать, что за грубые выражения в адрес ребёнка, который почему-то не нравится ему формой носа, будет уволен навсегда, и больше нигде работу не найдёт. Я помню нам дали заказ учить милиционеров толерантным высказываниям. Вот это была песня! Две группы нам дали, потом сказали – нет, такая тяжёлая жизнь у милиционера, не может он не материться.
Дальше, нужна консолидация общественных сил, которые сражались бы против агрессии. Нужны структуры гражданского общества, концепции общественного диалога, социального партнёрства. Ничего этого пока у нас нет, и у меня есть подозрения, что в ближайшее время этого и не будет. Нужно менять условия деятельности СМИ, государство не должно ими заниматься, у него не должно быть своих изданий и программ. Государство должно быть создателем рамки для функционирования и точка. Надо соблюдать международные конвенции и декларации, которых 18 штук и кои Россия когда-то подписала, ничего не соблюдает, и никто нас за это не ругает. Нужны каналы общественного вещания, которые будут контролироваться обществом, а не олигархами и не правительством. Нужны профессиональные медиасообщества, которые будут влиять на самих сотрудников. Нужна модель новой журналистики. У меня есть книга о новой журналистике, её можно взять в интернете «Журналистское соучастие. Как сделать СМИ полезными людям». Я пишу, люди читают, а журналистика остаётся прежней. Нужны действия самих журналистов, надо расширить тематическое поле. Заметьте, что у нас на телевидении как перед Кремлём, все эксперты определённого этнического образа. Если вы были в Лондоне, могли заметить, что в карауле перед Палатой Общин меняются постоянно люди – японец, британец, разные всё время люди. У нас все 1,8 метра, светловолосые. И эксперты те же самые, как будто их только что сняли с кремлёвского караула. Изменение стиля подачи материала, использование политкорректной лексики.
Последний тезис – никакой лобовой пропаганды толерантности и политкорректности в России быть не может. Культура сопротивляется. Вместе с тем, преуменьшать возможности СМИ не стоит. Поскольку 93% населения всё же подключено к каналам, что-то смотрит, читает, то надо попытаться переформатировать деятельность СМИ, сдвинуть центр агрессии на центр толерантности. Не надо посягать на свободу прессы, свободу слова, свободу выражений и т.д.
Поразмышляйте над этим и попытайтесь вырваться за пределы бытового понимания вещей, попытайтесь увидеть право каждого быть другим. Может что-то и изменится.