Законы недоразвитого капитализма
Высший политический интерес блокирует развитие
Все многограннее и навязчивее российская современность напоминает нам начало 1980-х.
Вот так и вижу, как в ЦК КПСС собирают экономистов для обсуждения программы ускорения и совершенствования. Зовут даже тех, у кого был партийный выговор. Предлагают высказаться максимально откровенно. И все присутствующие с разной степенью осторожности или пассионарности говорят примерно одно и то же — то самое, что говорится на кухнях и в курилках. То, что лежит на поверхности и уже очевидно всем. Про изменения, которые, может быть, и не решат всех проблем, но без которых все прочие предложения выглядят более или менее бессмысленными. В конце слово берет секретарь ЦК и сообщает, что разговор был полезный и большинство предложений будет учтено, но надо иметь в виду, что наш капитальный развитой социализм (или, наоборот, — социальный неразвитый капитализм) — он наше главное завоевание, и разрушить его мы, разумеется, не позволим. То есть именно то важное, очевидное, о чем все говорили, оно как раз и объявлено ненужным и запретным посреди общей вольницы. Ну а дальше процесс начинает напоминать мучительный поиск под фонарем бумажника, утерянного заведомо в другом месте: ускорение, модернизация, научно-технический прогресс, инновации… И все знают, что под фонарем бумажника нет, но искать — надо!
Это похоже, как если бы обсуждалось, как улучшить движение по магистрали из пункта А в пункт Б при том, что в середине трассы большой кусок дорожного полотна отсутствует. Но упоминать об этом нельзя, а надо обсуждать дело так, как будто трасса в порядке. И вот: планируются развязки на въезде и выезде, по лучшим образцам совершенствуется система светофоров, намечаются подземные переходы и тщательно подсчитывается ожидаемый эффект каждой меры.
Этот метод решения проблем, превращающийся в механизм тотальной блокировки их решения, работает в сегодняшней России, как и в начале 1980-х, все шире и шире. Вот, к примеру, проблема московских пробок. Уж чего бы лучше для властей — ее как-то решить? Есть возможность пригласить специалистов из Токио и Нью-Йорка, обвешать город видеокамерами, установить суперкомпьютеры и прочее. Нельзя только признать, что большой вклад в утренний и вечерний транспортные коллапсы вносит перекрытие стержневых магистралей в связи с проездом главных начальников на работу и обратно. А потому — приглашай не приглашай специалистов, подключай развешанные камеры или не подключай, существенного результата не будет. И, кстати, если заведомо ясно, что результата не будет, то и вся деятельность по «решению проблемы пробок» приобретает совершенно иной характер: в ней теперь главное не результат, а сам процесс. Со всеми вытекающими потоками.
Или, например, инфляция. Власти мечтают ее снизить. Но снизить, не признавая того факта, что важным ускорителем инфляции являются монополии — федеральные и локальные. Монополии — это часть политической системы. Это кошельки власти и ее приводные ремни в отстройке процессов нерыночного перераспределения. Их тронуть нельзя. Поэтому приходится придумывать ложные цели в борьбе с инфляцией. Например, ограничивать денежное предложение. Но не потому, что оно — причина высокой инфляции, а потому, что надо снизить инфляцию, не трогая монополии. В результате из-за дороговизны денег экономический рост будет ниже, зато монополии — целее. И это при том, что правительство параллельно только и думает, как бы ему стимулировать экономический рост. Но стимулирование (в условиях монополий) упирается в инфляцию. В итоге вся бесконечная полемика между «сторонниками высокого роста» и «сторонниками низкой инфляции» в российском правительстве ведется только для того, чтобы не говорить о большой красной обезьяне монополий, которая сидит во главе стола и спокойно кушает тем временем свои бананы.
Или, например, можно весьма чувствительно оживить экономическую и социальную жизнь в стране, если простимулировать строительство гражданами для себя жилья. И деньги на такое стимулирование вроде бы пока есть. Но запустить программу невозможно: из-за госсубсидий цены на землю, на коммунальные сети, на бетон и другие стройматериалы немедленно взлетят так, что взвоют даже те, кто сегодня худо-бедно строится своими силами. Цены взлетят, потому что все эти рынки (земля, сети, бетон, строительные компании) — вотчина местных властей, выкачивающих из них свой основной доход. А лишить местные власти этого дохода совершенно невозможно: он есть их законный бонус за лояльность федеральным начальникам и гарантированно правильные итоги голосования их территорий на очередных выборах.
У всех этих историй — очевидный общий сюжет. Одна его сторона — присутствие священной коровы, появляющейся тем или иным своим боком в каждой новелле. Эта корова — высший политический интерес. В начале 1980-х такой коровой был «социализм». В сегодняшней реальности это политкорректно называется «политическая стабильность». Дальше действует следующий принцип: чем хуже дела у «социализма», чем ниже его кредиты в общественном мнении, тем в большем количестве сюжетов экономической и социальной жизни будет появляться эта священная корова. Тем больше локальных проблем будут выглядеть неразрешимыми, потому что очевидные всем пути их решения входят в противоречие с высшим политическим интересом и выглядят как подрыв основ.
Вторая сторона общего сюжета состоит в том, что средством обеспечения высшего политического интереса является неэффективное и нерыночное распределение ресурсов. То есть коррупция в широком смысле слова. Деньги на борьбу с пробками в Москве будут тратиться тем шире и бесконтрольнее, чем яснее будет, что решение проблемы в значительной мере лежит в совсем другой, политической плоскости. А позиции местных властей станут тем сильнее, чем очевиднее будет, что высшее начальство ничем не может помочь населению в вопросах жилья, но все так же заинтересовано в правильных итогах выборов.
Да, общие законы этой стадии развитого социализма и неразвитого капитализма выглядят так. Первый: чем яснее становится, что проблему невозможно решить в рамках заданных ограничений, тем больше сил и средств готовы потратить власти на попытки это сделать. И второй: чем больше усилий в этот момент начинает тратиться на поддержание управляемости, тем ниже становится уровень реальной управляемости. Действие этих законов в конце концов и запускает социальный, политический и экономический кризис.
Источник: Новая газета