Вымпелком» – лидер становления капитализма в России
Дмитрий Борисович Зимин
Советский
и российский учёный, основатель и Почётный президент компании «Вымпел-Коммуникации» (торговая марка «Билайн»), академик Международной
академии связи, член Президиума Российской академии бизнеса и
предпринимательства, основатель Фонда некоммерческих программ «Династия»,
соучредитель премии «Просветитель».
Дмитрий Зимин:
Моя любимая «Либеральная
миссия», спасибо за приглашение. Одновременно извините за то, что я его принял,
поскольку у меня совсем нет уверенности, что я могу быть для вас интересен. Вот
вы мне интересны, а как я вам буду интересен, черт его знает.
Я
хочу рассказать о том, как наш телеком, российский, оказался лидером
становления капитализма в России. В ноябре 1996-го года впервые в истории
российская компания, ею волею судеб оказалась сотовая компания ВымпелКом, вышла
на нью-йоркскую фондовую биржу. Впервые в истории, повторяю. Эта биржа
отличается самыми жесткими требованиями к эмитентам, и вместе с тем самыми
дешевыми деньгами. Слова «дешевыми деньгами» означают, что на этой бирже
компания могла быть оценена по сравнению с другими наиболее дорого. Этому
выходу на биржу предшествовал год очень напряженной работы с юристами. Была
такая фирма, на улице Гашека они сидели, по реструктуризации компаний. Мучительным
делом было введение впервые в России западной бухгалтерской отчетности. Это была
работа с консультантами, McKinsey – вспоминаешь с большим удовольствием. Вот,
этот год работы, потом шел рост в течение (самое, говорят, длинное было там за
последнее время) почти трех недель по Европе, Соединенным Штатам. Сама биржа. Это
привело к очень сильным изменениям в нашем мироощущении. Некоторые называли это
даже революцией в мозгах.
Я
думаю, то, что мы тогда воспринимали с очень большим удивлением, с недоумением,
для вас сейчас уже является банальностью. Тем не менее, я скажу о некоторых
вещах, которые тогда вызывали наше изумление. Может быть, для того, чтобы ощутить,
что вы, люди 21-го века, ушли дальше от нас в те годы.
Прежде
всего, мы были удивлены тем, какие деньги работают на бирже. Мы, советские люди,
считали, что на бирже работают мистеры твистеры. Может, помните такой стишок: «Мистер
Твистер, бывший министр»? Ну, вот работают. К нашему удивлению, оказалось, что
основной игрок на бирже не мистер твистер, а пенсионеры, точнее, пенсионные
фонды, суммарный бюджет которых вполне соизмерим с годовым бюджетом Соединенных
Штатов, в отдельных случаях даже превосходит их. Это наиболее ценные длинные
деньги. Причем, связь пенсионных фондов и биржи способствует в большой мере –
на что мы тоже смотрели с изумлением – социальному миру и некоему сглаживанию
поколенческих противоречий. Прошу прощения, если я рассказываю банальности. Вы
мне скажите, если вы все это знаете.
Как
это работает? Молодой человек, ему 20 лет, начинает работать и тут же начинает
что-то откладывать на будущую пенсию, которая ему понадобится лет через 40. А
как сохранить деньги пенсионному фонду? Как сохранить их от инфляции? Как
сохранить эти деньги на долгие-долгие десятки лет? Один из способов, наиболее
распространенный, по крайней мере, в том мире, с которым мы познакомились, это
веерные закупки акций на бирже, которые затем либо хранятся годами, либо
работают (как капитализация компании растет), либо их продают и так далее, и так
далее.
Отвечаю
на незаданный вопрос, откуда у нас взялись деньги с самого начала. Ведь
аппаратуру закупать там. Мы же были нищие, как церковные крысы, тогда выходцы
из военно-промышленного комплекса. Так вот, основным источником денег для нас
на этапе становления компании были кредиты поставщиков: Ericson,
Alcatel. Первая была крошечная американская фирма.
Ничем не обеспеченные кредиты: у нас же не было ничего. Это было удивительное
время, когда перед западным миром рухнул железный занавес, и открылся целый
континент, на который смотрели с большой надеждой и изумлением. Открывается
совершенно новая компания без советской предыстории. И было такое доверие. На
миллионы долларов ничем не обеспеченные кредиты, на которые, просто говоря, мы и
выросли.
Тогдашние
надежда и симпатия к новой России, я думаю, скоро прошли, и сейчас такое
доверие и такие кредиты невозможны. Сейчас кто-то из бизнесменов говорит: «У
меня наибольшее доверие вызывает стопроцентная предоплата». Некоторое влияние
оказывал также, как говорили мне Фабела и, кстати, представители фирмы Эриксон,
блеск в наших глазах. Мы же голодные были – блеск вот этот, готовность землю
грызть, энтузиазм был совершенно невероятный.
Вот
один из потешных показателей этого энтузиазма, которым жила молодая и в чем-то
еще очень бедная тогда компания. Вот через несколько лет, еще до выхода на биржу,
мы уже были не бедные, у нас был праздник десятитысячного абонента. 10 тысяч абонентов
в Москве. Был нанят теплоход на Москве-реке, трехпалубный, он был заставлен столами,
выпить-закусить, с первой до последней палубы. Вся компания в первый раз
уселась на этом теплоходе. У всех, кто там был, на всю жизнь осталось это воспоминание.
Один только эпизод: на обратном пути, уже возвращаясь на речной вокзал, ко мне
подходит мужик, строитель, делал наши офисы. Подходит ко мне (знай наших!) уже
не со стаканом водки, а с коньяком: «Дмитрий Борисович, какая у нас компания! Я
впервые работаю в компании, где я не ворую». Вот такой комплимент был сказан, я
считаю, один из запоминающихся комплиментов.
Пришлось
учиться культуре поведения биржевой структуры на рынке. Некоторые моменты из этой
культуры поведения. Во-первых, мы стали привыкать к тому, что конкуренты на
цивилизованном рынке – это не враги, это соперники. Если пользоваться спортивной
терминологией, это не боксеры, которые друг друга посылают в нокаут, а скорее
бегуны на беговой дорожке, которые посматривают друг на друга в борьбе за
рынок, за клиента, но, вместе с тем, они могут совместно обустраивать и беговую
дорожку.
К
этому примыкает вопрос: чем надо и чем не надо заниматься в бизнесе? Все то,
что может быть выделено в отдельное занятие, надо как-то из компании уводить,
этим делом не надо заниматься. Кстати, впервые я с этим столкнулся, когда мы
были в Стокгольме, Эриксон. Причем, мы были уже крупными заказчиками, первая
аппаратура AMS в России, нас принимал сам президент Эриксона. В
аэропорту нас встречало такси с надписью «Эриксон». Мы с интересом узнали, что у
них персональных машин нет в принципе. Ну, может быть, у президента фирмы были,
а так, транспортные услуги – это отдельный бизнес. Во многих наших компаниях,
может быть, и в ВымпелКоме до сих пор, хотя я с этим пытался бороться, гараж
персональных машин, с водителями, тоскующими около подъездов, типовое явление,
совершенно невиданное и неслыханное. Это отдельный бизнес.
Через
некоторое время мы поняли, что нам не надо содержать внутри компании ребят,
которые делают вышки. Мы их стали пытаться выделять в отдельную компанию, все
им там давали. Слёз было! Сейчас такая компания существует, наверное,
ИнсталСайт. Мы же будем работать на конкурентов?! Работайте, ради Бога. Нам же
будет дешевле. ИнсталСайт, может быть слышали, она и сейчас существует, имеет
филиалы. Когда-то мы ее выдали, несмотря на все слезы.
Необходимо
осознание конфликтной ситуации, в которой мы все живем, работаем, которую надо
очень честно оценивать, и жить в условиях осознанного конфликта интересов.
Наверное, в пример приведу сейчас банальность. Ни в коем случае не следует, не
надо совмещать производственный бизнес и операторский бизнес. Мы этим
занимались сперва, мы делали антенны, пытались делать там свой софт, чуть не
загубили компанию. Я надеюсь, сейчас понятно всем, почему нельзя совмещать все
это в рамках одной компании. Когда производитель работает на оператора,
оператор рассчитывает только на этого производителя. Это губительно и для
оператора, и для производителя. Так же в те годы происходило не только у нас. Тогда
очень громким явлением стало, когда знаменитая фирма AT&T (American
telephone and telegraph) рассыпалась на две. Осталась операторская фирма, она
сохранила название, и вторая фирма, LucentTechnologies. Кстати
говоря, этой же фирме AT&T, а сейчас LucentTechnologies,
принадлежит знаменитая BellLaboratories,
наверное, слышали о ней. Лаборатория, где был первый транзистор, первая
спецификация на сотовую связь (вот эти фокусы с превращением частот), где было,
кстати говоря, открыто реликтовое излучение. Она была внутри оператора, они
разделились.
Тогда
я сам выделял, насильно. Потом выделили сами производственники – антенны
делали, шкафы питания – появилась компания СвязьИнжиниринг. Она и сейчас
существует. Сейчас в ней работает около 1500 человек, делают всякие блоки
питания, не только для сотовой аппаратуры, но и для электровозов, два завода. Такая
вот компания. Все вместе от конфликта интересов.
Кстати
говоря, два слова по поводу конфликта интересов. Такая вот ситуация: я не
только генеральный директор, но фактически владелец, ВымпелКом уже большая
компания, миллионные договора всяческие. И вдруг ко мне вне очереди врывается
Мелисса Шварц, как раз юрист, который нас спас, она, кстати, по-русски говорит,
в детстве увлекалась коммунизмом, изучила русский язык, любовь к коммунизму
прошла, язык остался. – «Что Вы наделали? Вы опозорили фирму, опозорили себя!».
– «Стоп, Мелисса, успокойтесь. Что случилось?». – «Ну, вот же, Вы подписали
контракт на обслуживание пары автомобилей, в том числе президентского, с фирмой
Автомедон, где работает ваш сын. Это же конфликт интересов. Узнают акционеры.
Это сделка с заинтересованностью, она должна проходить через Совет Директоров,
причем, на этом Совете вы не имеете права голосовать. Вы помните, что вы
подписывали?». Я ее вначале послал, а потом разорвал контракт.
Я
это вспомнил, сравнительно недавно, во время аварии на Саяно-Шушенской ГЭС, когда
узнал, что обслуживание агрегатов, в том числе того, что взлетел на воздух,
проводила фирма, созданная самими же эксплуатационниками, или там работали их
сыновья. Думаю, ну что, коррупция? Ну и ничего, и тишина полная.
Ну,
и так далее, и так далее. Боюсь, что это вам хорошо известно. Пожалуй, в
заключение расскажу пару уже специфически российских историй по поводу
взаимодействия с властями. Так, это, кстати говоря, не презентация. Вот это
биржа, это флаги России на WallStreet.
Там слезы в глазах прямо, вот они, тут, победители стоят. Вот потешная из нашей
презентации – 4% penetration на 2000-й год.
А
вот: 480 минут россияне разговаривают, по сравнению с жалкими говорунами других
стран. Понимаете, как нас полюбили? Посмотрите, как мы зарабатывали тогда, но
это было давно, почти 20 лет назад. Триумфаторы. Вот Гайдар. Я его тогда
еле-еле упросил, он же был в отставке, чтобы он вошел в состав Совета
Директоров, это было неким фактором честности компании. Какая была рекламка! Вот
такая вот, хорошая.
Ну,
а дальше вот какой конфликт. Не успели мы, триумфаторы, вернуться с биржи… Это
было в те года, когда казалось, что, вот-вот, и главой страны станет Лужков,
была такая сильная кампания. Его правая рука, Володя Евтушенко, приватизировал
тогда МГТС, получил в качестве бесплатного приложения МТС и получил все
лицензии на GSM, на все ветви. Были созданы абсолютно несправедливые
условия конкуренции. Мы в таких условиях выжить не можем. Что вы наделали,
ребята, что же выводите такую компанию! Уравняйте, дайте нам тоже лицензию на GSM!
Очень четко сказано: «Договаривайтесь с Лужковым, иначе не дадим». Все, это
гибель компании. И вот начинается двухлетняя борьба за то, чтобы уравнять
ситуацию на рынке. Это пример такой: победить, или все, погибнем. Дайте
лицензию. Никто давать не хочет, чего я только ни делал. Тем не менее, мы стали
даже закупать аппаратуру. 2 года мы за это дело бились.
И
вот, вдруг, через 2 года, 1998-й год, к власти приходит правительство
младореформаторов, если помните, Кириенко премьер, первый вице-премьер Борис
Ефимович Немцов. И, буквально через несколько дней после того, как он стал
премьером (да, а он курировал Министерство связи), я к нему врываюсь,
рассказываю, что, вот, компания, ее губят, задвинули, и здесь Лужков. И выходит
совершенно фантастическое решение: «Утверждаю, Немцов. Подпись: первый
заместитель. Март. Выдать ВымпелКому все необходимые лицензии. Но не так просто.
За 30 миллионов долларов. Безумная цена тогда, которую мы должны заплатить, в
космос, как бы. Спутник Мир собирался падать, надо вот эти подписи собрать,
современная молодежь этого не поймет. Но, так или иначе, компания спасена. Радости
нашей нет предела. Компания спасена.
Но
проходит всего лишь несколько дней, ко мне звонят от Немцова: «Слушай, отдай
решение». – «Как? У нас же имеются уже бланки всех дополнений к лицензии». – «Отдай
решение, не греши. Либо спрячь и никому не показывай». – «Да вы что?!» Но тут
приходит официальный документ: «В связи с выходом запрещаю любую деятельность,
связанную с продажей акций». Ах, вы не знаете всей этой истории! Продавали
акции Связьинвеста. До этого половина акций была продана: там Потанин, Сорос
участвовал, который считал тогда – чуть ли не по роже кого бил – это самой плохой
сделкой в своей жизни. Хотели второй пакет продавать. И, чтобы поднять
капитализацию компании, Потанин, еще там были мощные люди, в итоге приняли
решение выдать Связьинвесту глобальную лицензию на всю страну, отдать им все
частоты и все такое прочее. Решение правительства уже состоялось. Поэтому
запрещаем деятельность. Всё, это все равно, что смертельный приговор компании,
можно ползти на кладбище. И чего я только ни делал! Ходил по всем кабинетам, по
всем инстанциям. Всё, можно пить отходную.
Но
тут, обратите внимание на цифры, в восьмом месяце 98-го года что было? Дефолт.
Какая тут приватизация Связьинвеста? Понятно, что ничего не будет. Одновременно
слетает правительство Кириенко и Немцова. Я говорю Крупнову: «Ну, давай, делай,
принимай нас в эксплуатацию, но добейся отмены решения правительства». Оно,
кстати, до сих пор не отменено. Но, тем не менее, мы вовсю действуем.
Приходит
к власти правительство Примакова, а на месте Немцова сидит Маслюков. Вообще-то
он коммунист, я коммунистов недолюбливаю, но это очень приятный человек. И, о
чудо, он был авторитетом биржевой структуры. И буквально на третий день я
прорываюсь к нему в кабинет. Да, а ведь еще Правительство Москвы не знает, что
у нас есть дополнения к лицензиям. Если узнает, оно нас в порошок вместе с ними
разнесет. Тут новое правительство, отменит все к чертовой матери. Я приглашаю
Маслюкова посетить компанию, объясняю ему, что он такой авторитет, если он
только заглянет в компанию, то поднимет капитализацию. И он соглашается. Он
знает, что такое слово «капитализация», в общем, нормально себя ведет. Мы его
приглашаем в компанию. Вот, тут доклады делаются.
Но
самое главное не в этом. Самое главное, как все время говорят, «учись, пока
жив». Я у него подписываю решение, что нужно перевод денег затормозить, дефолт.
Копцев тоже не возражает перенести, другой график. Я говорю: «Тут утверждал
Немцов, вам тоже надо». Но самое главное – прочие пункты решения остаются в
силе, без изменения. Вот это было самое главное, и потом буквально спасло. И
дальше начинается совершенно бешеная работа. Через некоторое время – осенью уже
– мы выходим в эфир. Что тут началось!
Что
началось?! Система. Сотовые войны. Судиться. Это мы вышли в эфир. Была борьба
за монополию. «Фальшивые частоты телефонного олигарха». Телефонный олигарх –
это я. Тем не менее, ситуация на рынке стала более или менее честно конкурентной,
относительно, конечно же, у нас никогда не было такого административного
ресурса. Тогда же цены резко пошли вниз, тогда заработал более или менее
реальный рынок.
Я
подсмотрел где-то, у кого-то из аналитиков: за последние 15 лет (это был 2010-й
год) цены на хлеб выросли в 8 раз, на молоко в 6 раз, на бензин в 9 раз. Цены
на мобильную связь снизились в 17 раз. Вот что такое становление
добропорядочного рынка.
Вот
этого вы еще не знаете. В те времена каждый владелец телефона еще должен был
иметь вот такую бумажку. Любимым занятием милиции было проверять, есть такое
разрешение, или нет.
Ну,
это два министра в соответствующем интерьере. Но это уже совершенно другая
новелла.
Вот
наше взаимодействие с властями. Я таких историй могу рассказать еще несколько.
Там и триллеры есть. Но, я думаю, на этом надо остановиться.
Я
вам рассказал очень малую долю того, чему тогда мы, советские люди, удивлялись:
как работает рынок, что такое конкуренция, что такое конфликт интересов, чем
надо и чем не надо заниматься. Меня самого интересует вопрос: для вас-то сейчас
все это банальности?
Я
закончу на этом. Могу еще рассказывать.
Реплика из зала.
Пару историй
расскажите еще, пожалуйста. Потому что это такие вещи, от первого лица. Ребята
их больше нигде и никогда не услышат. О том, как тяжело было, есть и, возможно,
в 2024-м году будет.
Дмитрий Зимин:
Я пережил за свою
бизнес-жизнь четырех министров. В 2000-м году или в 99-м к власти пришли
представители Питера. Началась совсем другая жизнь. Я впервые увидел ситуацию,
когда приходишь к регулятору рынка, в министерство, и видишь, что перед тобой
не регулятор, а конкурент, который у тебя требует отдать частоты. Тогда
началось внедрение в Москву того, что теперь называется «Мегафон». Не
скрывалось, что он принадлежит некоторым, из Питера прибывшим, сотрудникам
министерства. В общем, жизнь была очень интересная.
Но
я этой публике все время благодарен. Даже поднимаю во время всяких событий тост
за то, что мне позволили более или менее безболезненно уйти в отставку. Продал
Альфе большой пакет акций, сам в отставке. Ну, чего хотеть? Мне уже почти 70
лет, я начал заниматься бизнесом, когда мне было 60, 10 лет. Я ушел в отставку.
Чтобы не морочиться, продал почти все акции.
Какой
же год это был? 2004-й, по-моему, год. Я уже три года в отставке. Мы с супругой
на Кубе. И с Поповым, кстати, Гавриилом. Почитываю. И вдруг ко мне Франтов
такой звонит и говорит: «Слушай, ты в Россию не возвращайся». А мы там, на Кубе,
в безрукавочках, жарко. Февраль, что ли, был месяц. «А что такое?» – «Против
ВымпелКома возбуждено уголовное дело». – «Я-то здесь причем? Я в отставке». – «Дело
возбуждено за то, что лицензия принадлежит КБИ – наша 100% дочка – надуманный
повод, на 100%. Но, понимаете, в чем дело, должен быть виноватый. Там был
норвежец, за него не схватишь. А в это время был ты. Ты лучше не возвращайся,
на всякий случай».
И
вот мы, значит, с супругой. А уже кончилось пребывание на Кубе, в Париж
прилетаем, гуляем по Парижу, и я в ужасе почитываю газетки. Вот, кстати говоря,
прошу проинформировать прокуратуру, заплатили ли мы 30 миллионов. Таких писем было
много, когда новая власть пришла. Все время искали, за что бы зацепиться.
Да,
я еще не успел сказать вот что. С одной стороны, чиновник наезжает на ВымпелКом,
отдай частоты. Вообще пытается его уничтожить. А с другой стороны, новый
владелец Альфы подняла целую бучу, в том числе, и на западе, об этом много было
в газетах, что владелец Мегафона-то министр. Я этого не знаю, это было написано
в газетах. И вот идет буча в газетах. Я хохочу. Меня-то это, с какого бока? Я
сижу на диване, любуюсь всей этой ситуацией. Долюбовался.
А
это вот неслучайная фотография. Это после6дняя пресс-конференция, когда была сделка
с Альфой. Передо мной стоит надпись «Основатель и президент». Скоро ее заменят
на «почетный президент». Прощальный триумф Зимина. «Частное лицо года», такой
титул получил. А это вот Леонид Рожецкин. Тяжело рассказывать, вы же ничего не
знаете.
Там
вот какая была интрига. Вот эта компания, которая сейчас называется Мегафоном,
все знали, кому принадлежит. Но формально она принадлежала некоему ЛВ Финанс, главой
которого был Леня Рожецкин, тоже известная фигура. И вот, идут всякие драки, в
газетах всего полно. И вдруг – гром, все, кто знает, держатся за животики:
Альфа покупает ЛВ Финанс и тем самым становится основным владельцем Мегафона. В
прессе было что-то совершенно невероятное. И ВымпелКом, и Мегафон! Черт те
знает, что творилось. В этот момент и состоялся как раз в качестве ответного
удара наезд на ВымпелКом и возбуждение против него уголовного дела. А я тут
похохатываю и гуляю по Парижу.
А
это вот мы на Кубе.
Значит,
возбуждено уголовное дело. Я сижу, почитываю газетки. И вот что пишут в газете:
«Положение ВымпелКома осложняется тем, что создатель и бывший совладелец
Дмитрий Зимин, удалившийся на покой, был одним из немногих членов бюро РСПП,
довольно резко выступивших против действий Генпрокуратуры после ареста Михаила
Ходорковского. Если суд признает ВымпелКом виновным, Зимин может стать одним из
ответчиков». Сижу в Париже, читаю: «ВымпелКом ждет новых обвинений». Ну, и так
далее, и так далее. «На прошлой неделе прокуратура Северного округа Москвы
возбудила уголовное дело по факту предоставления услуг без лицензии». Короче,
бред всякий. «На следующий день после возбуждения уголовного дела акции упали,
капитализация компании снизилась на 500 миллионов долларов. Очевидно, что атака
на Билайн связана с давлением на Альфа групп с целью заставить ее отказаться от
покупки Мегафона». «Многие наблюдатели рассматривают наезд на ВымпелКом как
своеобразный наезд питерских на Альфу. Альфа владеет блокирующим пакетом
Мегафона».
Я
все сижу в Париже, деньги есть, купили одежду, холодно уже. В гостиницах живем.
Тоска зеленая все время. И вот такие газетки. Михаил Бергер – черт подери,
хороший человек, конечно – пишет в ЕЖ: «Кто будет следующим за Ходорковским? Кажется,
федеральная налоговая служба дала стране и инвесторам долгожданный намек. Люди
уже давно хотят знать, кого же власти будут терзать после Ходорковского.
Абрамовича? Потанина? Фридмана? И вот ФНС совершенно определенно намекнула:
Фридмана или Зимина». «Крупнейшим акционером является Альфа групп, а Дмитрий
Зимин, который основал эту компанию, будучи ее президентом, хоть и отошел от
дел, но твердо ассоциируется». Похоже на ответ на вопрос: «Последуют ли за ЮКОСом
похожие случаи? Обязательно последуют». Сижу, читаю. «Только, в отличие от
Ходорковского, собственного бизнеса у Зимина нет, так что отбирать, вроде, и
нечего, неуязвимость пенсионера не может не раздражать. Он назло, наверное,
отошел от дел, чтобы творить, что вздумается. При этом есть и главное дело его
жизни, компания ВымпелКом, которая очень неаккуратно заплатила налоги».
Да,
теперь, чтобы было ясно, некоторая хронология. Мы на Варадеро должны были быть
до 6-го февраля, 3-го февраля возбуждено уголовное дело. Мы прилетели в Париж.
Все время на связи. Это был вторник, что ли. А, нет. Пятница. В пятницу мне
звонит Франтов, говорит: «Все, дело труба. Мне точно известно, что в пятницу
будут обыски». А обыски – значит, изъятие всего, изъятие абонентской базы,
остановка свечей, всё, конец компании. И вот, в пятницу, это, по-моему, было
6-го февраля, мне звонят: «Ну, все, Дмитрий Борисович, конец. Прощайся с
компанией». Вижу, подъехали космонавты – как сейчас говорят – на улицу 8-го
марта, в Сокольниках. Кстати говоря, перед этим еще, вот, это из газеты
Коммерсант, один из самых страшных снимков, которые я видел. Вот, уже идут. И в
этот момент, 6-го февраля 2004-го года, утром, в 9 часов, сильный взрыв в метро
на перегоне Автозаводская – Павелецкая, там жертв было много. Этих Омоновцев,
как ветром, сдуло. Не до ВымпелКома, когда там такая катастрофа произошла.
Суббота,
воскресенье, ОМОН и все мы отдыхаем. Я из Парижа звоню своему сыну, сотрудникам
своим. Начинают офис весь по дачам развозить, по квартирам. У меня там масса
материалов, решения Совета Директоров, сейфы там, и деньги там тоже есть, между
прочим. Все это целый день почти что таскали. Ждем понедельника с ужасом.
Понедельник. Ничего нет, только вот эта морда появилась в газете Коммерсант.
Вторник, ничего нет, среда, ничего нет. В четверг в газетах неожиданное
сообщение: «Уголовное дело против ВымпелКома прекращено за отсутствием состава
преступления».
Результат
– фирма потеряла 500 миллионов, полмиллиарда, а я похудел килограммов на 5,
наверное. Но потом довольно быстро отошли, наверстали упущенное. Вот такие дела
были у нас.
Хватит,
наверное, а? Рассказывать всякие страсти. Не зная предыстории, очень тяжело. Я
позволю себе кончить на этом. Как вам? Что вы такие вялые?
Владислав Нежурин, Волгоград
Расскажите еще,
пожалуйста, про разработки в области физики.
Дмитрий Зимин:
Слушайте, а какое ваше
образование? Кто вы? Ну и как же вам рассказывать-то? Давайте я вам только лишь
одну вещь расскажу. Я вам с самого начала показывал вот эту станцию, 5Н-20,
когда-то была особо секретная, сейчас уже она опубликована. Это вот РЛС 5Н-20,
под Москвой стоит. Единственная в стране РЛС система территориальной
противоракетной обороны.
Давайте
я вам расскажу одну вещь. У меня было много всякого, сейчас уже потешно
вспоминать это все. Наверное, легко догадаться, если вы видите такую плоскую
антенну, в ней электрическим способом качается луч, там возвращатели всякие
имеются. Когда этот луч качается, у него, по закону косинуса, энергетика
меняется. По нормали у него КНД очень высокое, а если ближе к горизонту, оно
падает. Так вот, мы придумали такую антенну (нас обвиняли, что мы нарушили
закон сохранения энергии), у которой энергетика, в зависимости от угла наклона,
не меняется. Представьте себе: объектив сверхширокоугольный засвечивает
полусферу, у него энергетика не меняется, постоянна, закон сохранения энергии
нарушается.
Слушайте,
боюсь, я это вам не объясню. Это решетка. Гуманитариям это тяжело объяснить.
Было
у нас даже запатентовано одно устройство, мы его почти внедрили. Половину
лысины на этом получил. Оно должно было изготавливаться уже в массовом
количестве, экспериментально там все проверили. Оно при более внимательном
рассмотрении нарушало, вообще говоря, чуть ли не оба начала термодинамики, не
должно было работать, но обнаружить это экспериментально было очень тяжело. Как
мне это вам рассказать? Вы же, что такое матрица, тоже не знаете? Знаете?
Реплика из зала:
Знаем.
Дмитрий Зимин:
Условия работы в
военно-промышленном комплексе, в особенности сейчас, по памяти, иногда поражали
своим идиотизмом. Наиболее идиотическим был режим секретности. Были специальные
отделы: 1-й, 2-й, 3-й, которые следили за режимом секретности, которые
позволяли устраивать обыски – совершенно возмутительные вещи были. И любая
бумажка, которая выходит из предприятия, должна была иметь визу режимников. Все
распадалось в Советском Союзе в то время, решение ВПК, военно-промышленной
комиссии (это второе правительство в то время), уже должны были сами готовить
при создании крупных объектов. Кому поручать делать усилитель, кому поручать
делать возвращатель, материалы и так далее, и так далее. Все это входило в
решения ВПК. Каждое предприятие требовало: мы сегодня сделаем, а пусть нам
выделят квартирки, деньги, еще что-нибудь. А мы все это дело должны были
готовить с согласия фирм. Но идиотизм заключался в том, что мы не могли по
очередному идиотскому положению отослать на предприятие исходные данные и ТЗ на
разработку, чтобы получить реакцию, пока их не будет в решении ВПК. А решения
ВПК не будет, пока мы с ними не согласуем. Бредовая была ситуация. Все это
понимали.
И
однажды мы с Селюковым Славой озверели и подготовили исходные данные на некое
устройство, в котором тоже матрица. Матрицу описали, которая нарушала и первое
начало термодинамики, закон сохранения энергии, и второе. А второе помните,
что? Ну, что тепло от холодного тела к горячему перейти не может – второе
начало термодинамики. Она нарушала оба. Должен сказать, мы придумали там
матрицу… Да не поймете вы ничего. Это получалось такое устройство, пассивное,
которое, если поставить его к любой консервной банке, из окружающего
пространства все время нагнетало в нее энергию. Должно было нагнетать энергию
так, чтобы вообще все лопнуло. Причем, нагнетало энергию только лишь на частоте
особой важности, которая была за семью печатями. И мы под него получили все визы.
Ну, таким вот образом шутили.
Я
не могу вам объяснить. Если хотите, могу объяснить, но все равно. Так, ну ладно.
Всё? Или что-нибудь еще?
Валерий Гараев, Казань:
Спасибо за
выступление. Дмитрий Борисович, в 90-х годах, когда вы основали ВымпелКом, это
был зарождающийся рынок мобильной связи в нашей стране. Сейчас рынок мобильной
связи перенасыщен, есть многие операторы. В связи с этим вопрос: какие сферы вам
кажутся наиболее перспективными для этой отрасли? Спасибо.
Дмитрий Зимин:
Ну, во-первых,
учитывайте, что я уже 10 лет вне бизнеса. Фонд «Династия», может быть, вы
слышали, который занимается поддержкой ученых, всякие книжки издает, премия
«Просветитель», премия «Политпросвет», еще что-то многое. А бизнесом я уже
давным-давно не занимаюсь и квалифицированный ответ на этот вопрос дать не
могу. Я могу только лишь сказать, что в те годы, я считаю, мне крупно повезло,
потому что мы волею судеб занялись бизнесом, который был в абсолютную новинку.
Не было никаких предприятий, типа советских, которые надо было приватизировать.
Более того, рынка не было, его надо было создавать. Это совершенно уникальная
ситуация. Чудо какое-то, что мы познакомились с этим американцем Фабелой,
который мне в сыновья годится по возрасту, с которым мы сдружились на всю
жизнь, мы сейчас семьями дружим. Он не знает русского, я почти не знаю
английского. И вот эта дружба потом, и знакомство с западной культурой. Я,
кстати, в те времена впервые доллар в руках подержал, даже не знал, как он
выглядит. А потом очень быстро стал миллионером, долларовым. Забавно. Я не
ответил на ваш вопрос, я не знаю, как на него ответить.
Всегда
интересно ухватить момент создания чего-то нового, когда первое время вы
оказываетесь на новом рынке. Но это уж, как повезет. В общем, я не смогу
ответить на Ваш вопрос. Не знаю.
Да!
Что еще есть? Ради Бога.
Вопрос из зала:
Что для вас было
самым трудным при создании бизнеса?
Дмитрий Зимин:
Что далось наиболее
тяжело? Вначале некие абстракции. Абстракции связаны с тем, что когда компания
либо молодая, либо маленькая, хотя и очень старая, какая-нибудь семейная фирма,
глава фирмы принимает решения, он шашка впереди, он за все в ответе. А когда
фирма становится большой, в основном, если открытое акционерное общество,
задача первого лица не столько принимать решение, сколько следить за
процедурами принятия решения. На самом деле, это было достаточно болезненно. Я
себя чувствовал очень хорошо на этапе зарождения фирмы, вот в этот партизанский
период, когда вся компания за одним столом или почти за одним столом. Гигантская
фирма – это уже было в меньшей мере по мне. Кстати говоря, это было самое
главное, почему я и ушел в отставку. Это совершенно разная культура управления
бизнесом. Кстати говоря, уход в отставку – это было одно из решений, которыми я
горжусь, и при котором надо было себя ломать. Но в целом я считаю это одним из
самых важных и своевременных решений, правота которого даже не сразу была
понята окружающими, да и мной, наверное, тоже.
Есть
вполне определенные проблемы, связанные со старой гвардией. Есть вполне
определенные проблемы разного восприятия толковых и талантливых людей при
приеме на работу. Вот, казалось бы, есть толковый, талантливый человек, хватай
его скорее, а там, чем ему заниматься, всегда найдется. А нет, оказалось,
толковый человек, но он так не соответствует, что может взорвать компанию.
Была
страшная ошибка внутри компании, я не был ее инициатором, но поддержал, когда
мы стали разрабатывать собственный биллинг. Это была такая глупость! Потому что
там был элемент коррупции, там была фирма сына одного из наших сотрудников.
Биллинг, а на этом держится вся компания, весь бизнес, был завален, компания
стояла на грани краха. Волосы на себе рвал, как я мог до этого дойти.
Так,
ну ладно. Наиболее тяжело давшееся мне решение – это битва за GSM,
я вам рассказывал, уход в отставку, взаимодействие со старой гвардией. Миша
Фридман мне в свое время говорил, что они, еще будучи студентами, когда начинали
заниматься бизнесом, они или он догадались подписать письменное соглашение, как,
в случае чего, будут расходиться. По-видимому, это так же необходимо, как
составлять брачный контракт при самых романтических отношениях. Я этого не
делал, и было сложно.
Знаете,
вот некое чудо. Прошло уже столько лет, из компании многие уходили,
Преображенский, профессор, сейчас где-то в Сколково, много народу. Но поразительная
вещь: мы остались в самых солнечных отношениях. Мы всегда встречаемся раз в
год, меньше уже, выпить, закусить, потрепаться. Это повезло. Как хвастаюсь!
Конечно, 10 лет в таком бизнесе, и у меня, кажется, нет врагов. Господи, Силы
небесные, чудо! Я не ответил на вопрос. Вокруг да около.
Реплика из зала.
Дмитрий Борисович,
про гражданское просвещение, как вы к этому перешли? Как человек, который
занимался бизнесом, участвовал в схватках акул бизнеса, и вдруг свои личные
сбережения передал другим людям. Они сейчас распоряжаются тем, что вы
заработали в свое время. Появился Фонд Династия, и вы начинаете раздавать
премии просветителям, политикам. Расскажите про переход, как, что сподвигло,
как вы решились на этот переход?
Дмитрий Зимин:
Вот это как раз было
настолько просто и естественно, что мне кажется, что и никаких вариантов не
было. И у вас, если заработать столько денег, вариантов не будет. Мне не
известно ни одного более или менее крупного бизнесмена, уровень состояния
которого многократно превышает личные потребности, который не занялся бы, в том
или ином виде, благотворительностью. Я не знаю ни одного. Вон, даже Володя
Потанин, и то занялся. Все занимаются. Это совершенно нормально.
В
то время, когда я отошел от бизнеса, в чем было дело-то? Оставлять большие
деньги своим наследникам – это значит, их погубить. Так нельзя делать. Поэтому
вполне естественная вещь, что надо заниматься благотворительностью. Но я
человек, во-первых, честолюбивый, а во-вторых, ленивый. Поэтому была сделана
такая структура, Фонд Династия. Он каким образом работает? Там был сделан,
практически, эндаумент. Это деньги не мои. Причем, работает так, что основное
тело эндаумента не трогается, только лишь то, что он зарабатывает на чем-то,
вкладывается в Фонд Династия. Фонд Династия сейчас порядка 10-11 миллионов
долларов в год пускает на всякие хорошие вещи. На мой взгляд, хорошие. Мне
интересные.
Какие
это хорошие вещи? Мы, в основном, поддерживаем науку. Ну, не науку, а умных
людей. Но дело в том, что детектировать, какой человек умный, в науке,
математике, физике проще, чем в других областях деятельности. К тому же, полно
тех, кто поддерживает искусство, спорт. Это не наше. Кто-то говорил, в каком-то
посольстве: «Дурак-дураком, а голос!» Вот это не наш клиент. Мы, действительно,
поддерживаем умных, толковых людей. Студентов, аспирантов у нас довольно много,
и уже состоявшихся ученых, докторов наук.
Знаете,
мне было приятно, несколько лет назад, перед самым запуском, была экскурсия на
коллайдер. Узнали, что я иду, какая-то встреча была. И оказалось, что там
достаточно много стипендиатов премии «Просветитель». Сейчас мне кажется, что
если бы больше людей прочло по-настоящему хорошие, умные книжки, мир бы, может
быть, стал другим.
Что
касается поддержки гражданского общества, мы в основном ограничиваемся тем, что
поддерживаем один из лучших фондов России, это Фонд «Либеральная миссия». У
нас-то деньги есть, а у них не очень. Поддерживаем Фонд «Либеральная миссия»,
считаем, что тоже делаем святое дело. Благодарны за оказанную нам честь, что
они поддержку воспринимают и используют очень даже по делу.
Я,
наверное, не ответил на вопрос.
А,
да, и еще, я, говорю, ленив и честолюбив. Леность связана с тем, что я сам уже
Фондом почти не занимаюсь. Деньги отдал и власть отдал. Там создан независимый Совет,
не попечительский, а Совет Фонда, который назначает менеджмент. Главой этого Совета
Гуриев, убить бы готов мерзавца, но он до сих пор у нас председатель Совета,
дистанционно. Наверное, скоро будут менять. Да, предусмотрена там некоторая ротация
членов Совета, то есть, все сделано для того, чтобы это дело было бы вечным и
не было замкнуто на бренность человеческого существования. Лень и честолюбие
привели вот к такой структуре Фонда.
Кстати,
вот еще одно замечание. Я вам говорил, что в свое время мы поняли, что
нормальный бизнес не может существовать без добропорядочной конкуренции. То же
самое в полной мере относится к жизни страны, политической жизни страны. Без
наличия добропорядочной политической конкуренции страна, по большому счету, развиваться
не может. Добропорядочная конкуренция означает, что политический оппонент
встроен в систему. В советские времена слово «оппонент» было хуже, чем
уголовник. Сейчас, в наши времена, политический оппонент – это тоже что-то,
преследуемое фактической властью. Так вот, пока у нас не будет нормальной
политической конкуренции, у нас не будет ничего путного. А вот ваша задача (Господи,
неужели еще ждать, пока вы вырастете, может быть, раньше чуть-чуть будет, черт
его знает), ваша святая задача – добиться такого. Без этого приличной страны не
будет. Но мы так занимаемся наукой, да.
Вопрос из зала:
Какие книги вы
порекомендуете?
Реплика из зала
Великолепный вопрос.
Дмитрий Зимин:
Какие книги? Я,
откровенно говоря, в основном люблю, гоняюсь за ними, редко бывают, книги
нон-фикшн, книги, которые называют научно-популярными. Художественную
литературу я читаю мало. Среди научно-популярных книг есть некоторые, которые я
очень рекомендую вам прочесть. Для этого вам достаточно зайти на сайт Фонда
Династия и сайт Просветитель, еще сайт Политпросвет, там ознакомиться, какие
книги попали в short-лист, их очень стоит
читать, а уж победителей тем паче. Я сейчас вспоминаю. Любителям точных наук
горячо рекомендую книгу «По ту сторону кванта». Она вообще рассчитана на старших
школьников. Это редкий случай отечественной научно-популярной литературы,
которая переведена почти на 10 языков. Чуть ли не единственный случай.
Блестящая
еще много лет тому назад была книга (как же автор, он сейчас в Лондоне
корреспондент Эха Москвы), называлась «Краткая история денег». Потрясающе
интересно. Остальский, да. Я сейчас говорю чуть ли не первых номинантов. Горячо
рекомендую.
А,
да, похвастаюсь. У нас были несколько грантов, которые мы давали не по заявкам,
а просто потому, что человек настолько хороший, настолько гениальный, что его
как-то надо поддержать. У нас одним из таких грантополучателей – это тоже была
приятная неожиданность – был один, уже умерший в прошлом году, величайший
математик современности, Владимир Игоревич Арнольд. Величайший математик,
теория катастроф, кроме всего прочего, он блестящий популяризатор науки. У него
есть пара книжечек, рассчитанных на школьников, одна из них называется «Задачи
для детей от 5 до 15». Она и сейчас, кстати говоря, продается. Ну, и в
Интернете она есть, и на нашем сайте есть. Потрясающе. Можно вам задать задачку
для пятилетних? Нет, это не экзамен, просто так. Забавно, как знаменитая задача
про кирпич. Кто знает – не говорите, тут сообразить надо. Она действительно для
дошкольников.
Кирпич
весит 5 килограммов
плюс еще полкирпича. Сколько весит кирпич? На весы вы кладете кирпич, на другую
половинку весов вы кладете гирьку пять килограммов и еще половинку кирпича, и
они друг друга уравновешивают. 10 килограммов. Вот, кстати говоря, он тоже,
Арнольд, отмечает, что такие задачки дошкольники решают быстрее, чем кандидаты
наук. Понимаете, есть возраст познания. Это действительно проверено, что иногда
люди моложе вас – хотя куда еще моложе – решают быстрее.
Еще
одну задачку задать? Дайте любые две книжечки, я отдам. Задача по топологии. На
полке в полном порядке – 1-й, 2-й том – стоит некое сочинение Пушкина. Завелся
книжный червь, который прогрыз от первой страницы первого тома до последней
страницы второго тома. Какой путь прогрыз червь, если толщина каждой книги 30 миллиметров и
картонные обложки 2
миллиметра. Червь прогрыз от первой страницы первого
тома до последней страницы второго тома. Какой путь прогрыз червь?
Ответ из зала:
64 миллиметра.
Дмитрий Зимин:
Двойка.
Ответ из зала:
66 миллиметров.
Дмитрий Зимин:
Двойка. Это задача
для дошкольников. Вы книжку Арнольда найдите. Кстати, там нет решений.
Смотрите, вот у вас стоят книжки. Где первая страница первого тома? Вот она.
Вот здесь первая страница первого тома, под этой обложкой. Вторая книжка. Где у
нее последняя страница? Где? Вот здесь да? Сколько червь прогрыз? Две обложки,
четыре миллиметра. Вы что, до сих пор не понимаете?
Ответ из зала:
Девушка самая первая
ответила: 4 миллиметра.
Дмитрий Зимин:
А, ну, это я
глуховат, поэтому пирожок ей.
Вот,
таким нашим стипендиатом был один очень достойный человек, мы ему даже выделили
пожизненную пенсию. Александр Яковлев. К сожалению, не долго, год ею
пользовался. Я говорю о тех, кто от нас ушел. Вот так.
А
да, еще какие книги? Вы зайдите на сайт, там очень много. Арнольд. У него есть
еще потрясающая книжечка, называется «О жестких и мягких моделях». Это лекция,
которую Арнольд прочел еще в лохматые года в аппарате Президента Ельцина для
чиновников. Тоже тоненькая брошюрочка.
Реплика из зала:
У нас в России издают
замечательные книжки, например, «Бог как иллюзия» Стивена Хокинга, которые
никто не издавал. Это научно-популярные книжки, которые благодаря Фонду
Династия появляются на российском рынке. И позволяют на русском языке читать.
На сайте список книг, которые, я считаю, обязан прочитать каждый современный
молодой человек.
Дмитрий Зимин:
Это я говорил о
премии Просветитель и Просвет, которые проводит «Либеральная миссия». Там
премия только для наших писателей. А есть еще книжки, которым мы способствуем,
помогаем их изданию на русском языке, библиотека Фонда Династия, есть в книжных
магазинах, целая книжная полка там есть, на Тверской, напротив Моссовета. Это
библиотека Фонда Династия, там очень много переводных книг, причем, лучших
переводных книг. Есть некоторые совершенно потрясающие.
Я
только хочу задать единственный вопрос. Я все время думаю: «Что я могу им
сказать? Сказки прошлого века». Кто-нибудь мне скажет, что вам понравилось, что
вам не понравилось?
Реплика из зала:
Все понравилось.
Ведущий:
А если честно? Были
какие-то моменты, более интересные? На что делать упор?
Реплика из зала:
Понравились кейсы из
истории развития.
Дмитрий Зимин:
Понимаете, эти
истории смотрятся, когда они в контексте. А вы контекста не очень знаете,
поэтому у меня всякие сомнения на сей счет. Значит, счастливо вам оставаться.