Диалог с гражданским обществом – обязанность власти
Представители российских правозащитных организаций на подобных встречах с высокопоставленными политическими персонами из-за рубежа уже давно не занимаются самоотчетами, то есть не докладывают о том, что нами сделано. Разговор идет об общих проблемах, и не только России. Так было и на этот раз. Тем более говорить нам есть о чем. Что касается Николя Саркози, он неоднократно подвергался критике (в том числе в моих статьях и выступлениях) за действия, которые санкционировал, занимая пост министра внутренних дел Франции. По его приказу совершалась жестокая депортация мигрантов, если те пересекали границу Франции через Польшу или, например, через Чехию. Он позволял себе совершенно одиозные высказывания. Например, сетуя, что план по высылке 23 тысяч нелегальных мигрантов еще не выполнен, министр призвал своих подчиненных «удвоить усилия». Были случаи, когда допускалась поразительная бесчеловечность и к тому же проявлялся непрофессионализм. Так, полиция чуть не выслала молодую пару — переселенцев из Чечни, у которых в гостинице оставался восьмимесячный ребенок. Эти мигранты говорили только по-русски и по-чеченски, а полицейские объяснялись только по-французски. Дело едва не кончилось трагедией – к счастью, вовремя вмешались местные правозащитники. Неудивительно, что, став президентом Франции, Саркози испытывает давление со стороны правозащитных организаций у себя на родине, и среди предъявляемых к нему требований — поддержка российских НКО.
На мой взгляд, Путин для Саркози ближе, чем мы, правозащитники. И не думаю, что президент Франции уехал, глубоко восприняв то, что мы старались донести до него. Скорее он сделал необходимый жест. Но и это полезно. Нашему президенту пришлось говорить, что он тоже практикует такие встречи и что в его совете (имеется в виду Совет при Президенте РФ по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека) есть представитель «Мемориала». Тут он как раз ошибся – представитель «Мемориала» Олег Орлов вышел из этого совета год назад в знак протеста против слов, сказанных Путиным в связи с убийством Анны Политковской. Но уже то, что главе нашего государства пришлось признать важность роли правозащитников, хорошо.
Вообще такие встречи для зарубежных политиков помимо прочего повод показать пример, как нужно обращаться с гражданским обществом, выразить – отчасти в расчете на соотечественников — свою готовность к диалогу с ним. Кстати, в ходе нашего разговора с Кондолизой Райс Владимир Лукин коснулся особенностей советского менталитета по отношению к власти. Я бы могла углубиться еще больше – в русскую историю, напомнив, как укоренен у нас этот пиетет. Еще Тютчев писал в адрес императрицы: «Душа желала бы молиться, а сердце рвется обожать…». К сожалению, большая часть нашего народа по-прежнему обожает власть, а власть, в свою очередь, видит в народе некий материал для реализации своих задач и целей. В этом смысле на Западе иные исторические традиции и у политиков иное понимание своих обязанностей. Они считают своим долгом демонстрировать необходимость сотрудничества с неправительственными структурами, желание выслушивать точку зрения представителей населения, причем не избранных официально, не сражающихся за место в парламенте или за пост президента, а вышедших на общественную арену вот таким неформальным способом. И поэтому, повторяю, каждая подобная встреча своего рода символ.
Переходя к встрече с госсекретарем США, напомню, что правозащитное сообщество в России отнюдь не поддерживает американскую политику в Ираке. Я об этом говорила и на недавней встрече деятелей общественных структур в Вашингтоне, которую организовал Лукин (а с американской стороны – Фонд Карнеги). Политика Россия и США в последние годы стала источником массовой миграции, подтолкнула сотни тысяч людей искать политическое убежище за пределами родной страны. Два последних года на первом месте по числу нелегальных мигрантов находилась Россия, и причина здесь, конечно, в Чечне, в проводимой там политике федеральных властей. Однако теперь «пальму первенства» перехватил Ирак – и это, разумеется, связано с войной, которую ведут на его территории США. На встрече с госпожой Райс я вновь в своем выступлении затронула эту тему. В ответ наша собеседница горячо обосновывала действия американского правительства, стремилась объяснить, что американцы защищают в Ираке именно права человека, что бывают ситуации, когда приходится ради таких ценностей применять оружие и что, как она надеется, гибель тысяч американских юношей и девушек в Ираке в ходе военных действий не напрасна. Было видно, что все это ее глубоко волнует. Мы остались при своих позициях, но хорошо уже, что можно было их открыто обсуждать.
И, конечно, никто не говорил на этой встрече слов типа «Не политизируйте вопрос о правах человека!», которые так часто нам приходится слышать в России. Напротив, несомненно, Кондолиза Райс хорошо понимает, что политику невозможно отделить от прав человека. Потому что у политики существуют свои приоритеты и права человека здесь должны быть на первом месте. Если это не так, подобная политика нас не устраивает. Хотя это совсем не значит, что я претендую на место во власти. Лично я политикой не занимаюсь и ни в какую партию не вхожу. Но политика занимается нами — и социальная политика, и внешняя, и внутренняя. Вся она касается нас, и если при реализации этой политики не соблюдаются права человека, мы обязаны вмешаться уже исходя из простого принципа «Взялся за гуж…». Райс это, еще раз подчеркну, понимает и разделяет.
Наш разговор с ней был искренний, живой, без какой-либо ощутимой дистанции, что порой случается. Ситуация на Северном Кавказе обсуждалась так же серьезно, как и положение в Ираке. Не меньше чем о наших проблемах, говорили и о ситуации неправительственных организаций в США. Пару лет назад мои американские коллеги жаловались мне, что потеряли свое влияние в обществе. Но сегодня, именно на волне общественного разочарования действиями правительства в Ираке, правозащитники Америки возвращают себе авторитет и былые возможности влиять на общество и на власть. Таким образом, они, как и мы, переживают в своей деятельности подъемы и спады. Ведь наше влияние на общество неформальное, оно не институализировано, его приходится подтверждать, завоевывать каждый день заново.
На встрече с Кондолизой Райс Людмила Алексеева говорила о том, что некоторые общественные организации в нашей стране уничтожаются по политическим мотивам, что в России есть политические заключенные, практикуется фабрикация уголовных дел (в частности, замечу, на Северном. Кавказе). От себя добавлю, что процесс давления на общественные организации сопровождается созданием сверху параллельных структур – так называемых «гонго», — имитирующих общественные. Характерный пример в этом смысле движение «Наши» и аналогичные ему, выполняющие совершенно определенные функции. Другой процесс – перерождение, огосударствление уже существующих гражданских организаций, чему тоже есть, к сожалению, примеры.
В целом этот диалог был, надеюсь, плодотворен для обеих сторон. Лично мне было интересно услышать мнение Кондолизы Райс по разным вопросам. Порадовало, что она не считает, будто правозащита должна быть оторвана от политики. Заслуживает внимания и замечание, что сближение с Евпросоюзом станет, на ее взгляд, для США более легким при Саркози – он ближе американцам как политик, чем прежние лидеры Франции.
Дискуссии меняют ситуацию медленно, постепенно. И хорошо, когда на подобных встречах мы, представители общественных организаций России, выглядим уже не как послушные ученики и не как жалобщики, а как полноправные партнеры, заинтересованные в проведении гуманной, человечной политики в разных странах.