Единая и единственный, или
Устарела ли многопартийность
Выступая на заседании Столыпинского клуба, посвященного теме «Правая идея и бизнес», Сурков высказал доводы в пользу фактической однопартийности, сложившейся в России. Посвятив свое выступление критике правых партий как таковых и конкретно СПС, Сурков объяснил, что ныне правая партия анахронизм, поскольку интересы всех выражает «Единая Россия». Напомню, что, по мнению главного официального идеолога страны, термины «правые» и «левые» относятся к индустриальному обществу XIX века и пользоваться ими по меньшей мере несовременно. Более того, в так называемых демократических странах давно происходит сближение идеологии разных партий. То есть они теперь как бы уже и не разные.
С этих позиций Сурков раскритиковал высказанную господином Барщевским идею создания партии, через которую бизнес мог бы влиять на власть. Бесполезно, полагает Сурков, создавать партию бизнеса, поскольку электорат смешан, подобной партии нет ни в одной демократической стране и вообще партия, синтезирующая интересы общества и бизнеса, уже есть. Разумеется, речь шла все о той же «Единой России» – партии, способной ответить на любые запросы общества. По мнению Владислава Юрьевича, разумеется.
Попутно Сурков выступил в защиту госкомпаний, которые, оказывается, призваны компенсировать несовершенство рынка. Но тема исчерпания института многопартийности в связи с нивелированием идеологических подходов была основной.
Характерно, что тотчас данную тему подхватил неистовый защитник нынешней власти Михаил Леонтьев. В передаче «Времена» он повторил мысль Суркова практически дословно: сейчас все партии на Западе практически слились в одну, а у нас «Единая Россия» вбирает в себя все нынешние идеологические направления. В общем, для успешного развития страны нашей главной партии в единственном числе вполне достаточно.
Действительно, идеологические расхождения между ведущими политическими партиями Западной Европы и Северной Америки существенно нивелировались во второй половине ХХ века. По сути, уже лет тридцать назад главенствующим стал социал-либерализм, который сочетает эффективную рыночную экономику с развитыми социальными программами. Ни одна современная западная партия не станет оспаривать основополагающих моментов, затрагивающих экономические либо социальные аспекты. Американские демократы, социал-демократы Германии или Швеции, социалисты Франции не станут в случае прихода к власти разрушать основы рыночной экономики, так же как и республиканцы США, немецкие христианские демократы или консерваторы Великобритании. Не отменят основные социальные составляющие деятельности государства.
Важную роль ныне играют нюансы, не затрагивающие основ государства и общества. Так, при некотором снижении налогов бизнес начинает развиваться интенсивнее, но не за счет полного свертывания социальных программ, а за счет небольшого сокращения их объема. Если через какое-то время налоги вновь повышают, то не в такой мере, чтобы сделать бизнес невыгодным. В этом узком коридоре и заключены современные варианты действий и, соответственно, идеологические споры, потерявшие прежнюю остроту. Не случайно для того, чтобы в предвыборный период сделать свою позицию более привлекательной для избирателей, партии используют дополнительные факторы. Например, выступают в поддержку абортов или против них, обещают закрыть атомные станции или, напротив, интенсивно развивать ядерную энергетику, выступают против войны, которую затеял американский президент, или доказывают жизненную необходимость ее продолжения.
Может быть, США и странам Западной Европы стоит послушаться Суркова и покончить с двух- или многопартийностью? Решительно слить все существующие партии в одну? Вряд ли подобное предложение будет принято даже к рассмотрению. Ведь институт многопартийности, кроме идеологической, решает еще одну важную задачу – обеспечивает политическую конкуренцию.
Ни Сурков, ни его верный сторонник Леонтьев не упоминают о необходимости политической конкуренции для нормального существования политической системы, а также конкуренции производителей для успешного развития экономики. Между тем именно монополизм, как в политической, так и в экономической сферах, ведет нашу страну в тупик.
Политолог Андраник Мигранян, также оправдывая фактическую однопартийность в России, приводил в пример США, в которых значительный отрезок времени существовала одна партия – демократическая. Но ведь это было в XIX веке, когда контуры современной политической системы США только оформлялись. Демократическая партия США появилась в 1828 году. А республиканская – в 1854-м, как уверенный ответ на вопрос: достаточно ли одной партии? Стоит ли нам делать новую попытку ответить на данный вопрос полтора столетия спустя?
Не могут быть примером для нашей страны и упомянутые Леонтьевым Япония и Китай с их фактической или реальной однопартийностью. Да, либерально-демократическая партия (ЛДП) – основная в Японии. С момента образования в 1955 году и до середины 1993-го у власти находилась исключительно ЛДП (в 1993 году ее ненадолго сменила социалистическая партия). С деятельностью ЛДП напрямую связаны успехи японской экономики. Важные причины столь длительного пребывания ЛДП у руля — ее гибкость, прагматизм, свобода от жестких идеологических установок. Умение партии приспосабливаться к меняющимся социально-экономическим условиям прежде всего объясняется ее нетрадиционной внутренней структурой. С момента возникновения партия состоит из нескольких фракций, отстаивающих разные политические идеи. Трудно представить себе полноценные фракции в рамках «Единой России», основная задача которой – обслуживание «главной персоны». Партия бюрократов не потерпит реальной фракционности – сразу после их образования встанет вопрос, какая ближе к Кремлю, более любима им. Как только это выяснится, остальные фракции исчезнут.
Что касается Китая, то весь его хозяйственный прогресс зиждится на экономической свободе, обеспеченной для предпринимателей. Монополизм госкорпораций и диктат чиновников не мешают китайским бизнесменам. Кроме того, высшее руководство Китая остается коллегиальным. С другой стороны, вполне может настать момент, когда бурному развитию экономики начнет мешать отсутствие политических свобод. Учитывая то, как решались до сих пор многие проблемы, можно предположить, что Китай преодолеет и это препятствие. Так что Поднебесная не может быть примером для России, в которой чересчур сильная вертикаль власти подавляет всякую инициативу на местах, в которой нет коллегиальности высшего руководства, а многие благие начинания не дают результата, поскольку реализуются не «как лучше», а «как всегда».
Утверждение суперпартии и госкорпораций в нашем Отечестве неминуемо обернется крахом. Потому что конкуренция по-прежнему необходима для развития экономики и эффективного функционирования политической системы. Так не лучше ли, вместо того чтобы изыскивать всё новые и новые доводы для оправдания пронизанной монополизмом системы, в действительности создать условия для формирования в России настоящей многопартийности и настоящей рыночной экономики?
Потому что их все равно придется создавать. Не было бы поздно.