Андрей Колесников: Политэкономия: Несистемная многопартийность
Тысячу раз прав коллега Константин Симонов («Системная двухпартийность», «Ведомости» от 20.11.2007), когда говорит о том, что будущая «системная двухпартийность» станет инструментом трансляции взглядов «номенклатурных групп». Проблема, однако, в другом — нет никаких гарантий, что в России в течение следующего политического конституционного цикла (если он вообще будет) сформируется двухпартийная система на основе правящей партии. И если сформируется, то станет сколько-нибудь заметным образом влиять на политику.
Начнем с того, что политика вытесняется из системного сектора во внесистемный. Забастовки рабочих завода Ford, докеров в Туапсе, а главное, запланированные на 28 ноября волнения в вотчине одного из преемников — Владимира Якунина мешают спокойному течению системной предвыборной кампании и не регулируются системными методами. Все менее осмысленным становится представительство граждан страны и партий в парламенте: присутствие в будущей Думе партии власти и коммунистов абсолютно не репрезентативно. Представительная власть больше не представляет страну. А демократическая Конституция 1993 г. становится одной большой «спящей» нормой — такой же, как Конституция 1977 г., где все прекрасные демократические процедуры оказывались чисто имитационными.
Если еще четыре года назад не попавшие в парламент партии подумывали о том, чтобы самораспуститься, потому что понятия «партия» и «парламентская партия» были синонимами, то сейчас ситуация радикальным образом изменилась. Теперь партия — это ровно то, что НЕ транслирует номенклатурные интересы с помощью лоббистского инструмента — Думы, а, наоборот, выражает политический интерес той или иной группы вне стен официальных структур власти.
Примерно то же самое происходило 20 лет назад: пока Горбачев думал о том, не учредить ли двухпартийную систему на основе КПСС, реальная политика переместилась в неформальные группы, «протопартии», а сама партия-государство развалилась, потому что, будучи системной, не выражала ничьих интересов.
Все рассуждения о пользе системности основаны на неверии в то, что институты и процедуры демократии в принципе способны работать без регулирования со стороны номенклатуры. Отсюда, кстати, и популярный тезис о том, что теперь нет ни правых, ни левых — это все наследие ушедшей в прошлое индустриальной эры. Правые и левые есть, потому что существуют соответствующие ценности, которые шире номенклатурных и клановых интересов, зачастую сугубо финансового свойства. Как, впрочем, и работают демократические институты — если дать им работать. Пример соседней Польши тому яркое свидетельство. Если выборы — это процедура, позволяющая поменять власть, то ею можно воспользоваться. Что с блеском и продемонстрировал польский народ, проголосовав за новую власть и против надоевшей старой. А ужесточение политического контроля ведет только к обратному эффекту — постепенному возвращению несистемной многопартийности.
Автор — заместитель главного редактора журнала The New Times
Источник: Ведомости