Татьяна Львовна Клячко

Директор
Центра экономики непрерывного образования Российской академии государственной
службы при Президенте РФ

Татьяна Клячко:

Я
застала конец вашего разговора с Никитинским. Я работала на Первом канале
телевидения, поэтому могу вам что-то ответить. Я   занимаюсь экономикой образования, то есть знаю
достаточно много про образование и про реформы образования. Я также экономист,
преподаю теорию и практику государственного управления. Вот круг вопросов,
которые мы можем с вами здесь затронуть.

Хорошие
книжки массового пользования есть. Великолепный английский писатель Гиг Фрэнсис
– его можно читать и делать вполне разумные выводы о жизни. У нас тоже есть
вполне приличные авторы, которых тоже можно читать.

Что
мы сейчас с вами будем обсуждать? Экономический кризис, который разразился в
2008 году,  и который то переходит в
латентную фазу, то поднимается на поверхность. Нас всё время убеждают в том,
что кризис кончился, идёт восстановление. Потом что-то опять случается,
начинается тряска. Гринспен – человек, который был директором Федеральной
резервной системы США долгое время, написал сейчас книжку, которая называется
«Эра турбулентности». Мир действительно вошёл в эру турбулентности и понять,
что происходит сейчас с этим миром – наша ближайшая с вами задача.

Недавно
проходил семинар, который регулярно собирает Евгений Григорьевич Ясин. Там
ставились вопросы о прогнозировании экономической ситуации на 2030 год. Там
выступал Евгений Гавриленков, главный экономист компании «Тройка Диалог». Он
сказал, что прогнозировать так, как сейчас прогнозируют, нельзя, потому что
экономика – это не линейная система. Я вам здесь нарисовала, как примерно выглядит
экономика. Это экономический цикл, похожий на некую синусоиду. Когда ситуация
идёт по этой прямой, то всё хорошо, мы прекрасно развиваемся, и некоторые
прогнозируют, что всё будет «в шоколаде», потому что всё растёт, всё хорошо и
дальше будет ещё лучше. Вы слышали, что нефть будет 150-200 долларов за
баррель. Это продолжение того тренда, который сложился. Потом наступает
ситуация, когда всё перестаёт работать, это вот эта точка, начинается спад.
Потом мы можем уйти далеко вниз, а потом начинается восстановительный рост,
кажется, что опять всё будет хорошо. Когда начинается плохо, и вы прогнозируете
тренд, то вы говорите, что дальше будет только хуже. Становится очень плохо,
после этого некоторые начинают бурно работать, начинается то, что в экономике называется
оживлением, мы выбираемся из нижней точки кризиса. Начинается восстановительный
рост.

Когда
мы переживаем кризис, рынок способен вывести экономику из того положения, в
которое она попала. Я вам выписала слова Джона Мейнарда Кейнса, одного из самых
крупных экономистов XX века, который придумал свою теорию и написал, что
современную крупную экономику рынок из кризиса не выводит. Кризис – это слом
рыночных механизмов. Почему он писал про слом рыночных механизмов? Потому что в
той точке, в которой начинается кризис, цены равны нулю. Цены – это важнейшая
информационная ткань любой экономики. Кейнс обосновывает, что когда начинается
кризис, в экономику должно вмешиваться государство. Поэтому он и описал свою
теорию, где объясиял, в какие моменты государство должно поддерживать
экономику. Фактически на его разработках мир вышел из Великой депрессии
1929-1933 годов. Сейчас экономику пытаются выводить из кризиса этими же
методами. Но 100 лет – это большой срок. Поменялась экономика, поменялись люди.
Я думаю, что сейчас эти методы не очень сработают.

Посмотрим,
что мы имели в 2010 году – пока нет статистики за 2012 год. Посмотрим, как
устроен мировой валовой внутренний продукт. Вы видите, что мы имеем два полюса,
поэтому, когда каждый из этих полюсов трясёт, миру становится очень не просто
жить. Это американская экономика, доля которой за последнее 5 лет сократилась с
22 до 19,5%. Если мы берём экономику Северной Америки – и США, и Канаду, то
получаем 22-23% мирового ВВП, дальше идёт Евросоюз, который даёт 20%, это
примерное равенство. Основным двигателем сейчас является конкуренция между США
и Европой, поэтому доллар и евро являются резервными валютами, отношения между
ними играют очень большую роль. Новая ситуация состоит в этом. Это азиатский
континент, вы видите, что Китай, Япония, Индия, Тайвань, Южная Корея вместе
дают больше, чем 20% мирового ВВП. Другое дело, что, например, экономика Японии
тяготеет к США, чем к азиатскому региону. У нас сформировался достаточно мощный
игрок, который в ближайшее время будет определять многое в этом мире. Между
ними находится Россия со своими 3% мирового ВВП – даже Юго-Восточная Азия, с
экономической точки зрения, для мира интереснее. Когда мы говорим, что мы можем
играть какую-то существенную роль в мировом развитии, то надо всегда чётко
понимать, в чём может состоять эта роль. Действительно, Россия может играть
существенную роль, потому что она находится между тремя этими крупнейшими
игроками: если она к кому-то будет добавлять свои 3%, для них это будет важно.
Втянуть Россию в свою орбиту важно для всех этих игроков. А для России важно
играть свою игру, учитывая, как распределяются здесь полюса силы. Мы шатаемся
сейчас между ЕС и Китаем, пытаясь выстраивать свою стратегию. К сожалению, для
того чтобы противостоять США, наша стратегия является не очень сильной и
разумной. Если у вас будут по этому поводу вопросы, то я попытаюсь на них
ответить.

Как
рос ВВП и что здесь важно понимать? Когда экономика маленькая, она растёт
быстро, когда экономика большая, то она растёт медленно. Весь мир рос на 3-3,6%
за 5 лет, развитые страны давали 1% этого рост, страны G7 давали 0,7%, страны ЕС давали
0,8%, Азия давала 9,2%, страны бывшего соцлагеря – 4%. А потрясения в странах
Африки связаны с тем, что там ускорился экономический рост, но он недостаточно
быстр для того, чтобы эти страны смогли жить так, как они хотят. Почему такая
разница? Когда есть страна, в которой производится 10 автомобилей, то
увеличение производства до 20 автомобилей означает рост в два раза. Когда вы
имеете страну, в которой производится 1000 автомобилей, и там произвели 1200
автомобилей, то рост будет всего 20%. Растут быстрее всего страны, которые
стартовали с низкого уровня. Страны, имеющие экономический запас, растут
медленно, в этом тоже большая проблема.

Здесь
я вам выписала страны, которые растут быстрее всего, про некоторые вы ничего не
слышали или не думали, что они растут быстро. Быстрее всего растёт
Экваториальная Гвинея – рост 20% годовых, – но никакой особой роли в мире она
пока не играет, вы про неё мало что знаете. Очень быстро из бывших союзных республик
растёт Азербайджан, Туркменистан – притом, что это тоталитарные государства,
они растут быстрее, чем Китай, дают 14,2% роста. Дальше идёт Катар. Это одна из
небольших и значимых стран, которая продаёт нефть на мировом рынке. Затем идёт
Ангола – одна из беднейших стран мира, затем идёт Бирма – тоталитарная страна,
очень бедная, но интересная по своей культуре. Но все они растут достаточно
быстро. Дальше на седьмом месте идёт Китай, а дальше то, про что никогда не
могли бы подумать. Это Афганистан, где всё время идёт война, где талибы,
казалось бы, экономика разрушена, но в течение 10 лет он растёт постоянно на
свои 9%. Дальше идёт очень не любимая нами Нигерия, Казахстан, который растёт
быстрее, чем мы, хотя это тоже достаточно авторитарная страна. Россия по темпам
роста, которые сейчас будут снижаться, только на 40-м месте.

Ещё
немного информации для того, чтобы вы понимали, что происходит в мире. Я
терпеть не могу журналистов. Они думают, что они пишут правду, но поскольку они
должны её выдать за 2 часа, они глубоко в эту правду не погружаются. Сейчас они
говорят, что США жируют на теле всего остального мира. Но если вы сюда
посмотрите, то увидите, что США до сих пор являются одним из крупнейших
экспортёров и товаров, и услуг, и получателем доходов от экспорта. 11,8%
мирового экспорта приходится на долю США, за ними идёт Германия, потом Китай,
Великобритания, Япония, Франция, крохотные Нидерланды вносят 4,2% в мировой
экспорт товаров и услуг. Россия на 14-м месте с 2,1% мирового экспорта. Если
когда-нибудь будете работать журналистами, помните, что мир многозначен,
красочен, всегда есть куча точек зрения. Всё это надо внимательно проверять.
Моя бабушка была юристом, и я с детства слышала фразу: «Врёт, как очевидец». Я
привыкла, что прежде, чем говорить, надо 30 раз проверить, посмотреть статистику,
после этого выносить дело на суд публики. Читать надо много и разное, иначе из
вас не выйдет ни журналистов, ни аналитиков.

Вот
эта картинка показывалась на семинаре Ясина, тогда Евгений Гавриленков сказал,
что мир устроен гораздо сложнее, чем линейный тренд. Тем не менее, Мировой Банк
и Организация Экономического Сотрудничества и Развития, прогнозируют следующие
темпы роста. Там вы видели, мировой рост ВВП с 3,6% теперь спускается до 3,4%,
с 2018-2030 года – в среднем 3,3%, США вытянут на 2-2,5%, Европа буксует и
будет давать, если ничего не изменится, 1,6%. Россия, по всей видимости, будет
расти с темпом 3,3%, может и ниже. Её роль в мире не будет особо меняться. Если
мир будет расти темпом 3,3%, Россия темпом 3,3%, будет немного хуже, но в целом
мы успеваем за движущимся миром.

Вы
видите, что падают темпы роста Китая, нарастают темпы роста Индии. В ближайшее
время одним из мощнейших игроков на мировой арене станет Индия, а Китай
постепенно начнет сбавлять обороты. Почему это происходит? Есть такой график,
который показывает следующее. Вот эта функция называется функцией полезного
эффекта, функцией благосостояния. Важно знать, как она устроена. Вы видите,
если мы находимся в точке С, то мы даём эффект, равный А, перешли в точку D – эффект увеличился до В, где
достаточно быстрый рост. Если мы попадаем в точку К, то эффект становится
маленьким, даже большой прирост производства, даёт небольшой прирост эффекта.
Это и есть картинка кризиса перепроизводства: за точкой К я могу производить
очень много, но эффекта в экономике практически не будет. Получается проблема,
что со всем этим делать? Если бы у нас было больше времени, мы поиграли бы в
достаточно интересную игру, в процессе которой нашли бы выход из данного
положения, но сейчас эта модель мира тоже перестаёт действовать, поэтому тот
выход, который предлагался, и определил массовое потребление массовой культуры,
которую мы наблюдаем в последнее время. Он себя исчерпывает, и тот кризис,
который мы сейчас переживаем, это кризис построения новой экономической
системы.

Очень
важный вопрос, который постоянно у нас муссируется –  догонит ли Китай США? Китай стартовал с очень
низкой базы, поэтому шёл быстро. В 2007 году Китай производил 1,9 миллиардов
долларов, это 7,6 миллиардов долларов по паритету покупательной способности
доллара, потому что, когда вы сравниваете, то должны иметь какую-то общую меру.
Мерят по паритету покупательной стоимости доллара, то есть сколько можно купить
за один доллар в той или иной стране. Вы видите, что разница здесь 4,1 триллиона,
в разах, примерно в 1,5 раза. Проходит 5 лет, Китай бежит быстро, Америка
движется медленно. В Америке мы имеем 14,1 триллиона долларов, а по прямому
обменному курсу Китай имеет 5 триллионов долларов. По паритету покупательной
способности – 9,1. Если разница между ними была 4,1 триллиона, то сейчас 5
триллионов. В разах те же 1,5 раза. 5 лет прошло, Ахиллес не может догнать
черепаху, в ближайшее время, несмотря на все разговоры, так и не догонит.

Дальше
вы видите, что творится со странами БРИК, мы по паритету покупательной
способности доллара имеем 2,7 триллиона. Бразилия – наш ближайший сосед (2,0),
хотя по обменному курсу мы имеем одно и то же. Следующий преследователь – это
Индия, которая сейчас набирает силы для рывка.

В
чём основа современного кризиса? Я очень люблю экономику. Потому что это очень
красивая система и очень интересная наука. Поговорим о том, что происходит в
самой системе. Знаете ли вы, когда появилась биржа, и что значит это слово?
Биржа появилась в 1640-е годы в Амстердаме. Слово «биржа» означает «кошелёк».
Торги купцов проходили в Амстердаме перед домом одного из крупнейших купцов
этого города. У него на гербе были нарисованы эти кошельки. Почему возникает
биржа? Её не было. Что происходит для того, чтобы она возникла? Увеличение
производства, создание корпораций – это всё правильно. Самое главное, начинает
возникать ситуация, когда вы не можете привезти в то место, где вы должны
продавать, тот товар, который у вас есть. Или у вас есть большие издержки, если
вы привозите весь этот товар. Его надо хранить, его могут весь не купить. Биржа
возникает как инструмент продажи товара, которого нет физически  на месте, где он продаётся. До этого была
ярмарка, рынок. Знаете ли вы, что означает слово лот? Русское слово лоток. Зная
русский язык, вы очень многое поймёте в экономике, поймёте, как мир устроен.
Лот – это дощечка, на которую на бирже восставлялись образцы продаваемого
товара. Поэтому и говорят, что на лот выставляется что-то. Язык – это мощнейшая
вещь человеческого общения. Соответственно, учатся продавать, прежде всего,
биржевые товары: нефть, зерно, чего много и нельзя привезти на место. Научились
продавать то, чего нет в данном месте. Скажите, какой следующий шаг делает
экономика? Экономика – это рациональная и логичная система. Она научилась
продавать товар, которого нет на месте. Дальше, она научается продавать товар,
которого вообще нет. Какая разница, покупать зерно урожая этого года в
Австралии, находясь в Лондоне, или покупать зерно в Австралии урожая следующего
года. Нужно иметь деньги, чтобы расплатиться за товар будущего урожая. Я
получаю товар, которого физически нет, отдаю деньги, которые ещё не знаю, где
взять. Я получаю товар, которого нет, но я его зачем-то покупаю. Я должен
знать, что я с ним сделаю. Например, зерно купленное, продаю вам на вашу
мельницу, вы покупаете, потому что должны себе создать запас, потому что вам
его молоть и получать муку. Потом вы кому-то на этой бирже продаёте муку,
которой вообще нет. Эту муку закупили рестораны, кондитерские. Что получается?
В экономике появляется механизм построения будущего. Причём, это будущее
законтрактовано. Все игроки договорились об этом будущем. Оно для всех
участников этих сделок выгодно. Это очень интересная вещь, которую вам не рассказывают.
Когда всё это у вас появилось, у вас появляются отвратительные люди под
названием биржевые спекулянты. Что значит слово спекулянт? Игра ума. Спекулянт
– это человек с быстрыми мозгами. Зачем он появляется на бирже? Люди, которые
покупают дёшево, а продают дорого, недолго существуют. А спекулянты существуют
постоянно. Потому что в экономической системе сохраняется некоторая
неопределённость. Если зерна уродится больше, что будет с ценой? Она упадёт. Вы
получаете «медвежий» тренд. Биржа всё это проигрывает, перезаключает контракты,
быстро корректирует будущее. Если урожая будет меньше, цена растёт, появляется
«бычий» тренд, механизм биржи всё проигрывает и знает, как с этим справиться,
если это будет реально. Биржевые спекулянты необходимы экономике, для того,
чтобы она оперативно подстраивалась под ту неопределённость, которая в ней
существует. Что появляется ещё? Кредит, потому что вы делаете будущее, а в
настоящем у вас нет денег. Должен появиться кредит, чтобы обслуживать ту, ещё
не рождённую экономику. Это очень интересная проблема. Потому что то, над чем
бьются экономисты, начиная с Аристотеля, это то, откуда берётся прибавочный
продукт или прибыль. Так вот, Шумпетер был первым экономистом, который сказал,
что мы эксплуатируем будущее и получаем деньги из будущего. В этой связи
кардинально меняется роль банков. Банки – это не просто место, где деньги
собирают и выдают. Они должны оценить проекты будущего для того, чтобы насытить
его кредитным ресурсом. Насколько хорошо банк сработает, многое зависит. Если
банк срабатывает плохо, плохо отбирает проекты или оценивает их неточно, то
может наступить кризис, о котором мы с вами говорим.

Есть
основное макроэкономическое ограничение – равенство. Инвестиции равны
сбережениям. Все сберегли немного, вложили, потом появляются банки – это их
вторая роль – как аккумуляторы частичных сбережений, которые превращают эти
сбережения в инвестиции, деньги для будущего. Когда экономика начинает расти
быстро, это существенный момент. Экономика Рима, феодальной Европы растёт
медленно. Этого уравнения хватает. Немного накопили денег, проинвестировали.
Когда начинается новое время, экономика начинает расти быстро, и вот этих
накопленных средств начинает не хватать. Вы выстроили вот это будущее,
насколько хватает вашего воображения и проектов. Это будущее может разбухать, и
вот этих наличных сбережений у вас может не хватить. Вы начинаете творить квазиденьги
– векселя. Теперь эти деньги называются деривативами. Меня интересуют действия правительств
многих умных стран, которые пытаются бороться с деривативами, пытаются
поставить финансовый сектор под контроль. Если вы боретесь с деривативами, то
вы боретесь с появлением тех денег, которые должны обслуживать будущее. Если вы
начинаете жёстко контролировать финансовый сектор, то вы не позволяете ему
строить будущее. До тех пор, пока в современной экономике нет будущего, она не
может расти. Потому что рост – это стремление к будущему. Наши политики не
понимают, что будущее – это не смена времён года. В традиционной экономике нет
будущего. Вы можете прожить всю жизнь, никогда не побывав в завтра. Объясняется
это просто. Я встал, выпил чашку кофе, вышел из дома, сел в трамвай, доехал до
своей остановки, вышел, зашёл в своё здание, где работаю, выпил чай, включил
компьютер, постукал по клавишам, покурил, выпил чай, вышел из здания, сел в
свой трамвай, вышел на своей остановке. Пришёл домой, попил чай, включил
телевизор, лёг спать. Встал, выпил чашку кофе, вышел из дома, сел в трамвай,
доехал до своей остановки, вышел. Вы думаете, что вы в завтра. Но вы, на самом
деле, во вчера или в сегодня. Будущее появляется в тот момент, когда, встав и
выпив кофе, вы не сядете в тот же трамвай и не поедете в здание, где находится
ваша работа, а сделаете что-то другое. Или вы смените эту работу, на некоторое
время у вас появится будущее, которое может довольно быстро кончиться.
Предприниматель – это человек, который творит будущее, меняет реку времени.
Бизнесмен – это не предприниматель. Предпринимателей очень мало в человеческом
сообществе, около 3%. Можно научить коммерции, но предпринимательству нет.
Нельзя научить делать будущее. С этим рождаются. Это человек с повышенной
активностью, ощущением риска. Из известных нам людей Билл Гейтс является
предпринимателем. Вы можете сейчас сидеть за компьютером – этого не было 30 лет
тому назад. Он создал это будущее. В меньшей степени Стив Джобс. Форд был
предпринимателем, создав большую экономическую технологию со своими машинами.
Все остальные – коммерсанты, бизнесмены. Предпринимателей в истории очень мало,
их надо хранить, без них нет будущего. Рост возможен в экономике, где сделано
будущее. Должно быть расширяющееся пространство. Если у вас растёт население, а
вы производите столько, сколько производили, то будущее у вас будет
сокращаться. Кризис – это ситуация, когда прежний проект будущего провалился.
Выход из кризиса – это построение новой модели будущего. До тех пор, пока вы её
не построили, вас будет болтать. Гринспен сказал, что мы вступили в эру
турбулентности. Мы немного сокращаем то, что родилось, появляется возможность
роста, дорастаем до той же ситуации, с которой падали, и снова падаем. Идёт
восстановительный рост, потом мы снова падаем, потому что у нас нет будущего, и
мы не знаем, куда нам дальше расти.

То,
что называют большими экономическими волнами или волнами Кондратьева – это
примерно 30 лет. Большой проект будущего создаётся лет на 30. Средний – это
12-15 лет. Предыдущий серьёзный кризис у нас с вами был в 70-е годы, средний
кризис был в 2001 году, когда было понятно, что новая экономика достигла своего
предела и начинает буксовать. Поскольку на базе этой новой экономики не выросла
новейшая экономика. Хватало на 12-15 лет, сейчас хватает на 7-8 лет, потом
снова надо менять модель будущего. Возникает вопрос о том, как часто это можно
делать? Человеческий мозг не совсем справляется с тем, что вас всё время будет
потряхивать. Людям хочется стабильности, руководству тоже хочется стабильности,
потому что привыкают управлять. А тут возникает куча новых проблем, надо
строить будущее.

Большие
экономические циклы определяются сменами технологий. Есть разные циклы.
Например, переход с угля на нефть, сначала дрова, потом уголь, потом нефть,
потом газ. Потом может быть атомная энергия… Смена энергетического носителя
определяет очень многое в мире, в том числе большие экономические циклы. Кроме
того, появление совершенно новых продуктов, которых не было. Мне известны пока
только две большие экономические технологии. Это машина, для которой нужны
дороги, заправки, кафе. Выходили из Великой депрессии строительством дорог,
запуском большого числа автомобилей. Кризис в США разразился в 1929 году, когда
на каждую американскую семью приходилось по автомобилю. Куда было развиваться?
Если бы не стали массировано строить дороги за счёт государства – это был план
Рузвельта по выходу из кризиса – мы бы из кризиса не вышли. И второе, это
кризис 70-х годов, который перешёл на большую технологию, связанную с домом.

Пока
мы с вами затронем следующий вопрос – что такое экономика, основанная на
знаниях?  Здесь есть несколько недопониманий.
Есть экономика образования. Образование – это какие-то знания. Эта экономика
обсуждает, как устроен поток ресурсов в сфере образования. Есть экономика
знаний. В чём здесь дело? Когда вы вышли на рынок и купили помидоры, то у вас
помидоры, а у продавца деньги. Вот есть специфический товар знания. Я вам
сейчас передаю знания, мне за это, может быть, заплатят деньги, но специфика
этого знания состоит в том, что вы получили знания, а мои знания остались. Вы
можете дальше, не ссылаясь на меня, пойти и рассказывать всем про то, что вы
узнали. При этом говорить, что это вы придумали. Отсюда вытекает система борьбы
с пиратством, за авторские права, интеллектуальную собственность. Это и есть
экономика знаний. Это не товарная экономика и не экономика услуг. Образование –
это экономика либо благ, либо услуг. Хотя идёт постоянная борьба между ними.
Одни академики кричат, что это благо, а кто-то – что это образовательная
услуга. А учителя говорят: «Мы что, услуги оказываем?». Певица перед вами поёт,
оказывает вам услугу по организации отдыха, за это получая вполне неплохие
деньги. Некоторые из них являются миллионерами. Есть экономика образования,
есть экономика знаний, которая изучает оборот знаний, как они рождаются, как
они производятся, как их надо защищать. Частично экономика образования входит в
экономику знаний, потому что она предусматривает передачу знаний из поколения в
поколение. Есть экономика, основанная на знаниях. Я не знаю ни одной экономики,
основанной на незнании, потому что это рациональная система. Даже если вы
занимаетесь собирательством, выкапывая корешки, то вы должны знать, какие
корешки надо выкопать или какие ягоды надо собрать, иначе вы все помрёте от
отравления. Экономика, основанная на знаниях – это экономика, где производство
знаний и их передача становятся основой общественного богатства. То есть, это
сторона, которая занимается производством знаний. В США была консультационная
фирма, которая в 1980 году выпустила книжку о дрейфе технологий. Там они
впервые написали, что Штаты должны превратиться в интеллектуальную деревню, где
не будет производства. Они даже написали сценарий, кому будет передаваться
производство. Они считали, что Великобритания отдаст свою судостроительную
функцию Польше. Сейчас этот кризис привёл к тому, что тот процесс, который
действительно начался в США, стал обращаться вспять. Сначала оно передавалась в
Китай, потом оно начало возвращаться. Поскольку нужны рабочие места, занимать
всех интеллектуальной деятельностью несколько сложно. А сфера услуг тоже имеет некоторые
пределы. Эта идея не лишена своего внутреннего значения, мы имеем тот кризис,
который сейчас развивается. Если говорить о США, то можно говорить о стране,
которая имеет экономику, основанную на производстве знаний и их передаче,
передаче технологий. Они практически вывозят заводы. Вот во время кризиса где
произошел затык в этой образовавшейся экономике, когда США поставляют технологии,
а Китай производит продукцию?

Возможно,
кризис пришёл из Китая, потому что они не могли слишком быстро производить
новые технологии. Им нужно что-то отдавать, а ничего нового пока не придумано.
Вторая проблема состоит в том, что, может, в Китае, в Индонезии не хватает
знаний для внедрения этих новых технологий. Хотя сейчас в Китае учатся 29
миллионов студентов, но, тем не менее, их знаний не хватает, чтобы внедрять и
работать на этих технологиях. США некуда девать эти новые технологии. Третья
проблема состоит в том, что в мире, может быть, не хватает средств на покупку
этих технологий. Вроде бы США печатают кучу денег, но, может быть, новые
технологии становятся настолько дорогими, что у всего мира не хватает денег,
чтобы их купить.  Вот три причины, по
которым порождается кризис экономики, основанной на знаниях.

Почему
кризис начался в ипотечном секторе? Если в 30-е годы выходили из кризиса
большой системной экономической технологией для машин, то из кризиса 70-х годов
выходили с идеей дома, когда мы всем даём по дому. Потому что дом наполнен вещами,
туда надо мебель, ковры, телевизоры, посуду. А дальше надо заставить людей
довольно быстро менять кастрюли. У всего есть жизненный цикл, всё приходится
заменять. Дом наполнен вещами, а что дальше? Как часто всё надо менять? Выход
из современного кризиса, если говорить о воспроизводстве старой модели, мог
состоять в том, что, например, США долго оттягивали этот кризис, снижая ставки
рефинансирования, накачивая экономику деньгами. Потому что они могли вынести
всё за границу, строить машины в других странах, компьютеры в Малайзии
собирать, а строительство действует там, где оно действует. Как только случается
ипотечный кризис, как только захлопывается строительная отрасль, которая
раскочегарилась, чтобы обеспечить всю Америку домами, возникает вопрос, а что
делать дальше? Не нужен цемент, другие материалы, начинается безработица, с
которой Америка не может справиться. Мы наполняли дом машинами, компьютерами.
Но вот он полон, надо выходить на что-то другое. Если бы США могли строить дома
у нас, то кризиса бы в Америке не было. Как только у них поднимается сектор
строительства домов, экономика оживляется. Как только она опять упирается в то,
что все, кто могли купить, купили, 
дальше движения нет.

Банки
не самоубийцы. Эти люди оценивают проекты будущего и всё прекрасно понимают,
что если они не выдадут кредит под следующий дом, то экономика остановится. Они
сколько могли, тянули это состояние. Возникает вопрос, зачем были совершены похороны
«LehmanBrothers». Они
пришли к трём людям. Среди них был прошлый и настоящий министр финансов США, «LehmanBrothers» попросили 250 миллиардов долларов.
Три дня эти люди думали, и отказали в этом кредите. Возникает вопрос, эти люди
ошиблись? Потому что мир заплатил 11 триллионами долларов за те 250 миллиардов,
которых не дали. Или эти люди поступили правильно, потому что поняли, что чем
дальше они оттягивают кризис, тем мощнее он будет. Может лучше остановиться
сейчас, чтобы он разразился. В тот момент они не понимали, как выволакивать
экономику из того кризиса, в котором они очутились. Выволакивать они её начали
кейнсианскими рецептами, которые сейчас не очень работают. Экономика другая.
Генералы готовятся к прошедшей войне, а экономисты к прошедшему кризису.

Последнее,
что с этим связано, это вопросы пенсионной реформы, которые сейчас обсуждаются
всюду, в том числе и у нас. Почему эти вопросы стали такими существенными? Вам
говорят простую вещь, что люди стали жить дольше, выходят на пенсию, их надо
кормить и поить, детей рождается мало. Нужны пенсионные реформы. Это правда, но
не вся. Если экономика живёт на кредитах, если вы не копите, а берёте кредит,
то где будет выполняться равенство, что инвестиции равны сбережениям? Почему
пенсионные фонды стали главными инвесторами всего мира? Почему то, что мы
делаем в рамках нашей пенсионной реформы, смерти подобно? Для того, чтобы вы
имели деньги на инвестиции. Нужно собирать сбережения. Никто этого не отменял.
Если человек всю жизнь живёт в кредит, то для того, чтобы были сбережения, ему
нужно сделать накопительную пенсионную систему. Он принудительно сберегает для
того, чтобы экономика могла инвестировать. Это очень красивая система. Вы стали
строить будущее, вы даёте людям деньги из будущего в виде кредитов. Но для
того, чтобы этот пенсионер в будущем жил, вы сейчас должны заставить его
выстраивать свою накопительную систему пенсии. А поскольку сейчас кризис и
денег не хватает, то весь мир задумался о том, что людям надо повысить
пенсионный возраст, чтобы они подольше накапливали, чтобы потом подольше жить
на эту пенсию.

Экономика
– красивая «тётка», очень жёсткая, рациональная и очень суровая. Когда вы не
понимаете, как она работает, она вас бьёт по голове. То, что сейчас происходит,
показывает мне, что те, кто борется с кризисом, сидит в старых представлениях,
и не понимают, почему она всё время их тюкает по затылку. Она всё время им
говорит, что так из кризиса не выйти. То Греция, то Италия творият не то, что
нужно. А те рецепты, которые предлагаются, не используются. До тех пор, пока у
вас не будет построено новое будущее, кризис будет продолжаться. Многие
говорят, типа Фридмана, что будущее уже наступает, но как оно наступит, мы это
почувствуем, потому что экономика выйдет из кризиса. Лучше бы к ней
прислушиваться.

Реплика:

Вы
вначале говорили про деривативы, потом упомянули, как банки ими торговали.
Полностью их винить в этом, как я понял, нельзя. Считаете ли вы, что торговля
деривативами и другими ценными бумагами должна быть отрегулирована по-другому?
В США хотели создать специальное ведомство по защите потребителей. Есть ли суть
в этом, или это просто рыночный механизм? Всё-таки человек эгоистичен, люди будут
врать, когда у них есть информация, которой нет у других. Когда я банкир, то
знаю, какие риски могут быть, а общественность не знает. Я могу наврать и
получить кратковременную прибыль, а потом бонус, когда меня уволят. У меня всё
будет хорошо.

Татьяна Клячко:

Я
думаю, что за два года вас приучили к тому, что банкиры – это кошмарные люди,
действуют из чисто эгоистических побуждений. Проблема сейчас в другом. Пока
экономика небольшая, хотя быстрорастущая, вы можете сдерживать риски, у вас
возникает система страхования рисков. Как только экономика становится
глобальной, сбой в одном звене ведёт к обрушению всего. Круги идут сильно по
воде. В этот момент хочется найти виновного. Виновных много. Все те, кто не
смог реализовать будущее. Это не значит, что каждого отдельно надо наказывать.
Но говорить, что можно отрегулировать всё, сложно. А вы будете тогда строить
будущее? Политики и бюрократы – это те люди, у которых горизонт планирования
меньше, чем у настоящего предпринимателя. Второй момент. Советский Союз прожил
свою жизнь не напрасно. Он показал, и это важнейший результат, что в плановой
экономике роста нет, хотя можете спланировать. У вас отсутствуют эти
предпринимательские способности строительства будущего. Вы действуете в
настоящем, у вас рост затухает. Пока вы можете воровать технологии, как-то
живёте, дальше – конец. Я бы пригласила тех людей, которые понимают, где есть
риски, чтобы они создали некоторую защиту от дурака. И не бралась бы
регулировать то, чего не могу. Может быть, появится новый Кейнс, может кто-то
ещё. Во всяком случае, Нобелевские лауреаты увидели чуть-чуть больше в этой
экономике, нам про это рассказали. Но если они не могут сказать, как вылезать
из этого кризиса, то все эти премии – за прошлые достижения, а не за будущие.
Эти прошлые достижения не говорят о том, как жить в будущем.

Ольга Волкова, г. Волжский:

Я
бы хотела задать вам вопрос, не относящийся к теме доклада, но меня заботящий.
Прочитав много литературы по этой теме, я не нахожу достаточно причин, почему
так произошло. Как вы считаете, в современном мире правомерно произошёл отказ
от теории прибавочной стоимости, от классической школы в целом?

Татьяна Клячко:

Отказ
от Маркса произошёл по той же самой причине, по которой произошёл отказ от
физики Ньютона, покрывающей всё пространство. Мы уже дожили до Эйнштейна.
Другое дело, что всё, что мы делаем в нашей стране, это некоторая безалаберность.
Советский Союз отрицал царскую Россию, мы отрицаем Советский Союз. Как было
сказано, Россия – это страна непредсказуемого прошлого. Мы также разбираемся с
людьми, которые достаточно не тривиальны. Это и Маркс, и Ленин. Понять, что они
делали и почему они это делали, могут не все. Почему Маркс в III томе «Капитала» попал в
противоречие между I и III томом, это надо усваивать. На Западе, кроме той
теории, которую вы сейчас изучаете, есть кейнсианство, есть марксизм, монетаризм,
мейнстрим, четыре или пять теорий, которые живут и как-то рассматриваются. Есть
приверженцы каждой из этих теорий. Соль не в том, что Маркс был прав, Маркс
приходит в тот момент, когда в экономике Англии кризисы начинают повторяться
раз в 12 лет, когда происходит смена технологий. Он появляется в тот момент,
когда он видит эти кризисы. Он пишет свою теорию о том, что рано или поздно
капитализм должен сгинуть, потому что кризисы будут нарастать, становиться
частыми. В чём-то он был прав, в том, что они становятся более частыми и
разрушительными. После Великой депрессии мы с вами прожили почти столетие,
значит, где-то Маркс ошибался.

Если
мы ещё с вами встретимся, я расскажу вам, почему образование рассматривается
как механизм социального развития, какие ресурсы рассматривает общество. У
Маркса есть более интересная тема. Он пишет, что свободное время есть суть
время накопления богатства, политэкономия – это наука не про политику, а про
то, откуда берётся общественное богатство. Этот термин идёт от Аристотеля, эта
наука вертится около того знания, откуда же берётся богатство. Все на него отвечают
по-разному. Меркантилисты отвечают, что источником богатства является торговля,
мы живём в этом понимании. Торговый баланс должен быть положительным, тогда
государство богатеет. Дальше идут физиократы, которые говорят, что источником
богатства является природа, в их понимании, земля. Мы считаем себя богатой
страной, потому что земли у нас навалом. Почему мы бедно живём, другой вопрос.
Дальше идут классики, Адам Смит, которые говорят, что природа – мать богатства,
но труд – отец её. Маркс говорит другую вещь. Он говорит, что источником
общественного богатства является время. Поэтому он говорит, что накопление
свободного времени и есть источник богатства общества. Дальше идут «вульгарные»
экономисты. Они говорили, что источником общественного богатства является
капитал. Маркс тоже говорил, что источником общественного богатства является
капитал. Но они рассматривают капитал как деньги, а он рассматривает его как
универсальный ресурс, который легко конвертируется во все остальные ресурсы.
Дальше идёт Шумпетер, который говорит, что источником общественного богатства
являются предприниматели, то есть люди, которые делают будущее. Потом идут те,
кто говорит, что источником общественного богатства является информация. А
следовательно, и образование, поскольку оно позволяет нам понимать, что такое
информация.

Дмитрий Чернышев, г. Волгоград:

Вопрос
насчёт производства. Меняются циклы. Сначала был ручной труд, потом механизация
труда, а сейчас автоматизация труда. Она будет во всех сферах, сферах
производства машин и механизмов, строительстве, услугах. В ближайшее 50 лет
высвободится огромное количество человеческих ресурсов. Снизится покупательная
способность этих людей, у них не будет денег. Возврата денег в экономику тоже
не будет. Как коррелируются эти процессы?

Татьяна Клячко:

Журналист
Юлия Латынина говорит, что пришло страшное время, поскольку меньшинство кормит
большинство, раньше было наоборот. Крестьяне кормили одного помещика, рабы
одного рабовладельца. А теперь меньшинство, которое эффективно зарабатывает,
кормит кучу народа, который не работает, живёт на пособиях.

Этот
процесс уже начался. Страшно в этом процессе не то, что люди выберут диктатора,
а то, что действительно эти люди видят, как можно хорошо жить. Революции в
Египте, в Тунисе – это следствие того, что я вижу, как другие живут хорошо, а у
меня эта жизнь не меняется, я не могу себе позволить иметь что-то. Это,
действительно, проблема. Другое дело, что экономика рациональна, когда мы
дойдём до некой критической черты, то решение будет найдено. Ещё Мальтус
говорил, что земля не может прокормить людей, что их слишком много. Сейчас
народу значительно больше, но мы его прокармливаем. Когда сложится новая
реальность во всём своём многообразии, будет много людей не задействованных.
Это станет головной болью Китая и Индии. Индия скоро обгонит по росту населения
Китай. Нарастают все виды турбулентности, мы это видим. Это то, о чем вам
говорил Никитинский, что возникает экономика развлечений, людям говорят, чтобы
они смотрели телевизор, плясали и ходили в кафе, развлекались, занять их нечем.
Свободное время надо как-то организовать. Это та тенденция, которая нарастает.
Либо вы сидите перед телевизором и щёлкаете каналы, которых становится всё
больше, кто-то их смотрит и ставит тарелки на 100 каналов. Маркс свободное
время называл истинным богатством общества. Плясать, учить, возить на экскурсии
– это нужно, чтобы вас занять.

Дмитрий Чернышев, г. Волгоград:

У
этих людей денег не будет, они будут бедными.

Татьяна Клячко:

Так
же как у безработного нет денег, ему дают пособия, на которые можно жить
неплохо, как в Нидерландах. Нам до Западных стран топать и топать. Нам дожить
бы до развития технологий, которые есть в США. Нам нехватка  труда не грозит.

Реплика:

Вы
говорили о доме как основе периода роста в США. В Китае тоже активно строят
дома, дошли до того, что есть города и дома, а людей там нет. Если они следуют
примеру США, это не приведёт их к беде? Или у них другая система?

Татьяна Клячко:

Может,
потому что они копируют ту модель, которая себя исчерпала. Через некоторое
время они будут переселять людей из деревни в города, и будут заполнять эти
ячейки. В этом смысле они действуют более рационально. То есть, мы создаём дом,
после этого наполняем его людьми. Другое дело, как в этом доме будут жить люди.
Они решат эту проблему.

Реплика:

Разве
тогда не встаёт вопрос такой? Мы построили большое количество домов, для того,
чтобы обеспечить население. А что дальше?

Татьяна Клячко:

Этот
вопрос привёл к современному кризису. Что мы сделаем вместо дома? Про Китай я
могу вам сказать, что эта страна завышает темпы своего роста, потому что все
должны видеть, что она растёт хорошо и в неё можно вкладывать. Она действует
крайне рационально. Когда надо ей сказать, что её рост 8,3%, она это скажет.
Какими темпами она растёт, проверить невозможно. По потреблению электроэнергии,
видимо, темпы роста Китая значительно ниже. Пока они говорят, что у них 9,5%,
то в их экономику вкладываются. Она рассматривается как локомотив выхода из
кризиса. Ей нужно что-то делать с тем населением, которое у неё есть. Безработица
там 20 миллионов – при их миллиарде кажется маленькой, но в целом это много.
Надо строить дороги, надо строить дома, иначе не выжить. Они действуют
достаточно рационально. Если вы поняли, то я рада.

Источник:

Поделиться ссылкой:

Татьяна Львовна Клячко

Директор Центра экономики непрерывного образования Академии
народного хозяйства при правительстве РФ 

Татьяна Клячко:

И сейчас время,
в общем-то, достаточно сложное, потому что экономический кризис, про который не
понятно, то ли он продолжается, то ли идет вторая волна, когда он кончится, что
будет, и т.д., и тому подобное. Он висит некой пеленой над нашим сознанием. Тем
не менее, думать о будущем и понимать, что происходит в настоящем, очень и
очень полезно. В 90-е годы, когда в России был тяжелейший кризис, а мы со
студентами и другими слушателями обсуждали все проблемы, я всегда говорила, что
есть две стратегии поведения. Первая стратегия – это трагедия, греческая
трагедия, когда ситуация вас тащит, рок над вами нависает, а вы ничего не
можете сделать и считаете, что вы ничего не можете сотворить, поэтому в этой
трагедии и присутствуете. А вторая стратегия – это комедия положений – вы
понимаете, что происходит, и можете в ней улыбаться даже не очень веселым
вещам. Россия такая страна, которая очень часто решает, что она живет в
трагическом мире, поэтому народ у нас серьезный, улыбаться не очень привык. Тем
не менее, я начну с того, что когда мы в 2000-м году делали программу Грефа,
которая была реализована, скажем, по каким-то направления процентов на 30, по
каким-то процентов на 10, один из присутствующий на обсуждении человек сказал
мне: «Вы, экономисты, говорящие кошелки, у вас все про деньги, а вообще говоря,
есть культурные основания, есть колея, в которой развивается наша страна, и
поэтому чего, мол, про деньги разговаривать». Александр Николаевич
Архангельский, который у вас тут выступал, все вам расскажет про культурные
коды, про то, как устроено наше сознание и т.д. А я как экономист и как
говорящий кошелек всегда говорю, что для того, чтобы принимать решения, надо
понимать, какие есть ресурсы для выполнения этих решений. И, когда вас
призывают к лидерству, к организации, даже свои внутренние ресурсы надо
подсчитать. Потому что, когда нас настигает неудача, мы любим винить других, не
соображая, что, как правило, все неудачи, как человека, так и страны, лежат на
нас самих, когда мы неправильно оцениваем ресурсы, неправильно выбираем цель,
не так прикладываем усилия. Поэтому за свое поражение легче винить других, чем
винить самих себя. Россия в последнем кризисе тоже заявляет, что этот кризис не
ее, что это кризис, навеянный другими странами, а мы, так сказать, вынуждены с
этим считаться и от этого страдать.

Посмотрим, что у нас сейчас в мире происходит, чтобы
понять, что, вообще говоря, делать. Когда говорят: «мы сейчас посчитаем, что
будет в мире на 30-й год», то, как правило, продолжают те тенденции, которые
сложились. Если все хорошо, как зеленая линия, то говорят, что все будет
хорошо. Если происходит замедление экономического роста, то говорят, что все
будет плохо. Недавно на одном из семинаров Евгений Евгеньевич Гавриленков, один
из достаточно сильных экономистов, сказал, что развитие экономическое и вообще
человеческих обществ идет не по прямой линий, оно не линейно. Если мы учитываем
те кризисы, которые время от времени случаются в экономическом развитии, то оно
идет по синусоиде: сначала подъем, потом некое замедление движения, потом спад,
потом опять некий подъем. Когда идет подъем, все верят в подъем, и этим
ускоряют подъем, и тем самым приближают кризис. Когда начинается замедление,
все еще стараются что-то делать. Когда начинается спад, все начинают думать,
что все будет плохо, и спад углубляется. И тут появляются люди, которые
начинают говорить, что нет, спад это тоже время для того, чтобы что-то делать,
и чем быстрее мы будем взбивать сметану, тем быстрее мы сможем выбраться из
этого спада. Появляются люди, которые нас из этого спада вытаскивают, и это как
раз те люди, которые называются предпринимателями. После этого начинается цикл,
в котором происходит то, что происходит.

Очень важно понимать простую мысль, которую в 30-х годах
высказал Джон Мейнард Кейнс о том, что современную крупную экономику рынок из
кризиса не выводит, кризис – это слом рыночных механизмов. Почему Кейнс это
сказал? Потому что рыночная экономика основывается на некоторой системе
сигналов, важнейшим из которых являются цены. Так вот, цены есть тангенс угла
наклона той кривой, которую мы сейчас видим на графике. Когда экономика на
подъеме, цены, как правило, высоки. Когда экономика замедляется, цены стремятся
к нулю. А когда цена близка к нулю, это означает, что экономика не получает
сигналов о том, как ей развиваться. Поскольку мы с вами уже входим в эту
современную крупную экономику, то в момент кризиса сам рынок не вытаскивает
экономику из кризиса, поэтому мы должны каким-то образом полагаться на то, что
делает государство именно в этот момент.

Теперь посмотрим, какова структура валового внутреннего
продукта была в 2010-м году. Это важно понимать, потому что это показывает
расклад мировых сил и того, что будет происходить в ближайшее время в нашем
мире, линейно или не линейно это будет развиваться. Так вот, США производят
сейчас примерно 20% мирового ВВП. Если брать Северную Америку, США и Канаду, то
это 21-22%. Другим экономическим полюсом, это хорошо видно, является
Европейский Союз, который сейчас все время находится в тисках долгового кризиса.
Тем не менее, примерно 20,5% мирового ВВП создает он. Именно поэтому все
разговоры о крахе евро мне представляются лишенными смысла. В нашей стране 12
регионов являются регионами-донорами. Все остальные регионы, как правило,
дотационные или высоко дотационные. Есть несколько самодостаточных регионов, но
из этого же не следует, что рубль завтра перестанет быть нашей с вами валютой.
Да, есть Греция, есть Португалия, не очень благополучные регионы, как и наши
высокодотационные регионы, некоторые из них больше, чем Греция и Португалия
вместе взятые. Но, тем не менее, я думаю, что ЕС, просто потому, что это очень
большой экономический агент, будет существовать.

И есть третий агент теперешнего мирового развития, он
обведен вот этой линией красной, это Китай, Индия, Япония. Если вы сложите
Китай, Индию и Японию, азиатский регион, и еще страны Юго-Восточной Азии, то вы
получите еще примерно 25-26%. То есть, мир сейчас стоит на трех экономических
китах: это Северная Америка, это объединенная Европа и это Азия, которая пока
разорвана. Пока у Азии свои разборки, сейчас между Китаем и Японией они
особенно усиливаются. Но, тем не менее, это уже огромное экономическое тело,
которое в ближайшее время будет тоже оказывать весьма и весьма существенное
воздействие на то, как будет развиваться мир. И если вы сложите, то увидите,
что там по процентам уже немного больше, чем в Европе и Северной Америке. Поэтому,
когда рассматривают вопрос, кто будет драйвером роста, то очень часто говорят,
что это будет Азия. Но представляется, что, вообще говоря, драйверами роста
будут и те, и другие, и третьи. Это уже очень взаимосвязанный организм, который
будет чихать, когда плохо в Америке, который будет кашлять, когда плохо в Евросоюзе,
и, скажем так, укладываться в постель, когда плохо в Юго-Восточной Азии и Азии
вообще. Вы посмотрите на Россию. Мы со своими 3% мирового ВВП пытаемся
претендовать на очень существенную роль в мире, но экономически мы в этом мире
не значимы. Мы можем играть эту роль, только балансируя между вот этими тремя
полюсами силы. Соответственно, вопрос качества нашей политики – это очень
четкое понимание нашего экономического места и тех экономических возможностей,
которые в этом мире есть.

Теперь посмотрим на те приросты ВВП, которые в близкую
пятилетку были в мире. Еще нет данных по всему миру за последние годы, но, тем не
менее, видно, что весь мир растет с темпом почти 3,5%. При этом страны G7, то есть
самые развитые страны, растут с темпом 0,7% годовых, страны ЕС – 0,8%, а вот
Азия пока растет с темпом 9,2%, поэтому мы на это очень рассчитываем. Есть
Центральная и Восточная Европа, которая растет с темпом 4%, а есть Ближний
Восток и Африка, которые растут тоже быстро и мощно. Мы все время говорим про
Китай, как быстро он растет, но есть еще куча стран, которые растут тоже,
скажем так, не хило, а мы про них ничего не знаем, потому что их вклад в
мировой ВВП достаточно небольшой. Тем не менее, занятно на них посмотреть,
увидеть наших близких соседей, или далекую Экваториальную Гвинею, которая
растет с темпом 19% в год. Вообще говоря, было бы очень интересно посмотреть,
на чем основан такой экономический рост, но поскольку страна мала, никто на нее
не обращает никакого внимания. Я обращаю ваше внимание на то, что Азербайджан
растет с темпом почти 14,5% в год, а это ближайший наш сосед, это бывшая
республика Советского Союза, Туркменистан – тоталитарный, с золотыми статуями Туркменбаши
– растет с темпами 14% в год. Дальше идут страны Катар, это нефтеносная страна,
дальше Ангола, а уж Бирма и Мьянма, которые принадлежат к очень неблагополучным
странам, тоже дают 11%. Только на 7-м месте у нас Китай. Что самое смешное, на
восьмом месте Афганистан, из которого никак не выйдут американцы, в котором
идет война. Тем не менее, он растет фантастическими, по нашим меркам, темпами. На
40-м месте до последнего времени располагалась Россия, которая росла с темпом
5,4% процента.

Теперь посмотрим на то, кто является крупнейшими
экспортерами в мире. Почему я обращаю на это ваше внимание? Потому что сейчас
много говорят, что есть зажравшийся запад, который ничего не делает, и есть
рабочая лошадка Китай, который работает. Запад потребляет, Китай производит, и
вообще нужно наводить в мире порядок. Если вы посмотрите на этот график, то вы
увидите, что США все еще является крупнейшим экспортером в мире, его доля в
мировом экспорте составляет 12%. Дальше идет Германия, экономический агент,
который сейчас вывозит и тащит за собой всю объединенную Европу, а только уже
дальше идет Китай. А если мы посмотрим на объединенную Европу, то там, ведь,
присутствуют еще и Великобритания, и Франция, и Нидерланды, и Италия. Россия
как экспортер стоит на 14-м месте, а крохотный Сингапур, город-порт, в котором
всего 3 миллиона населения и нет пресной воды, немножечко от нас отстает, на 2
позиции, находится в мире на 16-м месте.

Многие вещи сейчас не зависят от физических размеров, а
зависят от качества государственного управления и от того, образованный, или
необразованный народ, и вообще, над чем работающий. Вот прогнозы. Именно глядя
на эти прогнозы, Евгений Евгеньевич сказал, что, вообще говоря, не факт, что
будет так. Но пока посмотрим, как растет мир. Мир в последние годы растет, и
будет расти с темпом примерно 3,4%, потом 3,3%, в среднем, где-то 3,3% в год.
США, как предполагается, будут расти с темпом 2,3%. Еврозона будет ему
уступать, будет расти немножко медленнее, ей еще сейчас нужно переварить новых
членов, которые в нее вошли. Россия будет расти примерно с тем же темпом, как
растет мир, то есть, оставаться на той позиции, на которой она сейчас
находится. Китай снизит темпы своего роста, Индия несколько увеличит.

Что очень важно понимать, когда мы с вами говорим о
кризисах? Здесь нарисована примитивная картинка, которая позволяет понять, что
такое современные кризисы и что такое вообще кризисы перепроизводства. Вот эта
красная линия описывает функцию благосостояния, функцию полезности, функцию
полезного эффекта. Экономисты называют ее по-разному, важно, как она устроена. На
одной оси, вертикальной, откладывается полезный эффект или рост благосостояния
населения в данной стране, а по оси х откладывается производство продукта в
стране. Вот, если мы находимся в точке z, и чуть-чуть увеличиваем производство,
на разницу между с и d, то вы видите, как прирастает полезный эффект от а до b, достаточно
сильно. А вот когда мы добираемся в своем производстве до точки k, то вы видите,
что мы увеличили производство намного больше, до точки m, а прирост благосостояния, прирост
полезного эффекта оказался крайне незначителен. В этой ситуации может производиться
очень много, но эффекта прироста совершенно не будет. Это кризис, он-то и
называется кризисом перепроизводства. В общем, можно менять стратегию действий,
можно менять и функцию благосостояния, когда происходят подобные кризисы. Вообще
говоря, каждый из старых кризисов, которые происходили, разрешался по-разному. Сейчас
мы находимся то ли внутри, то ли на пороге глобального кризиса, который весьма
и весьма необычен. Но, как всегда, генералы готовятся к той войне, которая уже
прошла, экономисты путают с теми кризисами, которые уже были. Поэтому они не
всегда знают, как разрешится следующий кризис, но, тем не менее, эмпирический опыт
показывает, что они разрешаются.

Теперь я хочу остановиться еще на одном вопросе. Сейчас много
всяких спекуляций на тему, догонит ли Китай США. Об этом сейчас много говорят,
поэтому я сделала этот слайд, чтобы вы могли на него внимательно посмотреть. Что
здесь показано? Здесь показано 2 года, 2006-й и 2012-й. 2012-й год – это тот
справочник, в котором бралась информация. Она дается где-то за 2010-й, а в 2007-м
дается где-то за 2 года до этого, то есть, это 2005-й. Но это не важно, это
один и тот же справочник, и разница между годами одна и та же, что для США, что
для Китая. Сначала дается ВВП страны, который измерен по валютному курсу, а
затем ВВП страны, который измерен по паритету покупательной способности, то
есть, сколько вы можете купить на доллар, который у вас есть. В разных странах
покупательная способность разная, но естественно, что в самих США она
одинакова, что по валютному курсу, что по ППС, поэтому первые строчки в колонке
первой повторяются. Вы видите, что в 2007-м году в США ВВП равнялся 11,7 трлн. долларов,
в 2012-м он вырос до 14,1. А в Китае в 2007-м году по ППС он равнялся 1,9 трлн.
долларов, а ППС был равен 7,6. Разница между внутренним валовым продуктом США и
Китая в 2007-м составляла 4,1. А если говорить про относительную разницу, то
США производили в 1,54 раза больше, чем Китай. Вот прошло 5 лет, по валютному
курсу мы имеем, что Китай производит 5 трл., а США 14 трлн… Но если
посмотреть по ППС, то США так и производит 14,1 трлн. долларов, а Китай
производит 9,1 трлн. долларов. И вы видите, что разница между их ВВП в
абсолютных числах увеличивалась, а в относительных осталась примерно такой же.
То есть, Китай пока даже не догоняет США. Дальше приведены данные по странам
БРИК. Если вам будет интересно, то вы посмотрите, я оставляю эту презентацию у
вас тут, на столе компьютера, и вы можете этими раскладами полюбоваться. Что
происходит? Если вы посмотрите на картинку, которую мы до этого рассматривали,
то увидите, что, чем беднее страна, тем быстрее она может экономически расти,
но когда она уже набирает какой-то объем, скорость изменений становится меньше,
это во-первых, а во-вторых, изменяется ППС доллара. Я помню, как в 90-е годы на
500 долларов можно было купить всего много, теперь, если человек получает 500
долларов, купить можно уже не так много, как хотелось бы.

Теперь посмотрим, в чем основа современного кризиса. Я
здесь буду говорить многое подробно, потому что очень много спекуляций. Я иногда
слушаю Михаила Леонидовича Хазина по Эху Москвы или по РСН и, поскольку я знаю
его лично, я могу просто добро улыбаться, но многие люди, которые его слушают,
думают, что вот это и есть правда, что биржа это большое зло, что вообще, если
отказаться от современной модели, то можно жить. Правда, сейчас Михаил
Леонидович стал несколько аккуратнее, он уже понимает, что все не совсем так
просто. Когда я говорю, что люблю экономику, то, в частности, я ее люблю,
потому что она изобретает вещи, которые трудно себе представить, что можно
изобрести. В чем состоит феномен биржи? Во-первых, кто-нибудь знает, когда
появилась биржа? Биржа появляется в начале Нового времени в Амстердаме. Она называется
биржей потому, что первые сделки, которые можно отнести к биржевым сделкам,
проводились на амстердамской площади перед домом одного амстердамского купца, у
которого на гербе было указано три кошелька desburges. То есть,
биржа – это кошелек, и ее начало лежит в 16-17-м веках. Так вот, скажите мне,
пожалуйста, чем биржа отличается от простого рынка? 

Реплика:

Спецификой
товара. 

Татьяна Клячко:

А в чем состоит
специфика товара? Какая специфика товара? Значит, биржа появляется тогда, когда
производство достигает таких размеров, что вы не можете привезти в одну точку,
где вы собираетесь торговать, весь товар, потому что хранить его будет дороже,
чем вы выиграете, вести будет очень дорого, не очень возможно будет вести и
т.д., и тому подобное. Биржа появляется тогда, когда хозяйство находится в
достаточно развитой стадии. Это первый момент. И сначала, естественно, возникают
не фондовые, а товарные биржи, когда начинаются торговаться так называемые
биржевые товары: зерно, нефть, еще куча вещей. Вот, смотрите, вы должны сделать
что-то, чтобы продать товар, которого нет на месте. На самом деле, это не тривиальная
задачка, потому что мы с вами договорились, вы мне, например, даете деньги, а я
вам потом не отсылаю товар. Кошмар. Или, наоборот, я вам отсылаю товар, а вы
мне не платите деньги. То есть, когда у вас на месте нет товара, транзакционные
издержки сделки очень велики, биржа появляется сначала как свидетель сделки. То
есть, появляется институт, который свидетельствует сделку, что она была. Если кто-то
не заплатит, то все знают, что этот человек вор. Если кто-то не отправит товар,
то все тоже знают, что это человек «редиска» и поступает плохо. Соответственно,
можно обращаться в суд, можно восстанавливать справедливость, и так далее. Но
дальше биржа начинает играть совершенно уникальную роль в экономике. Почему?
Вот, смотрите, вы научились продавать товар, которого на месте нет. Что вы
можете начать делать следующим шагом? Вот, сейчас вы продали зерно, которое у
вас в Австралии, а вы его продаете в Лондоне. Что вы можете сделать следующими
шагом? Да, вы можете начать производить товар, которого еще нет. Потому что,
какая разница покупателю, который покупает у вас зерно, настоящего ли оно урожая?
Вы можете продать ему зерно будущего урожая. Что значит слово «лот»? Единица
товара. А лотошник у метро продает апельсины цвета беж. Я еще люблю русский
язык, потому что он может вам рассказать все, что угодно. И в русском языке
практически нет русских слов. Так вот, «лоток» и «лотошник» – это слова,
которые происходят от слова лот. Лот – это дощечка, на которой выставлялся
образец товара, когда стали возникать биржи. На этот лоток вы выставляете
образец зерна, которое продаете, нефть в баночке, которую вы продаете. Поэтому
говорят: «На лот выставляется… и т.д., и т.п.» Сначала вы выставляете зерно,
которое у вас в Австралии, затем вы выставляете зерно, которого у вас нет. Продали.
Человек, который купил у вас зерно, которого у вас еще нет, что может сделать?
Тут же продать ему другому и т.д. и т.п. В результате в экономике появляется
машинка делания будущего. Вот, я вам продал зерно, которого еще нет, вы его
смололи, продали муку, которой еще нет, кто-то у вас купил муку, которой еще
нет, сделал из нее макароны, булочки, продал это, это, это. И вот, насколько
хватает у вас, грубо говоря, фантазии и связей, вы продаете. Пирамида будущего
у вас выстраивается. Но что интересно в этом феномене? Что это будущее
законтрактовано, под каждой вашей сделкой есть договор, и, соответственно, все
участники сделок договорились, что они будут это будущее реализовывать. Теперь
скажите, пожалуйста, кто такие биржевые спекулянты? Вот эти плохие люди,
которых называют биржевыми спекулянтами, что они там делают? Во-первых, что
такое спекуляция? Speculation – это игра ума. Значит, зачем нужны спекулянты на бирже,
которые обращают что-то на себя, ничего не делают, и так далее, и тому подобное?
Нужны они по очень простой причине: потому что будущее не детерминировано, оно
вероятностно, оно может наступить так, а может наступить иначе. И поэтому, если
вы конструируете будущее, у вас должен быть механизм, который закладывает вероятность
в эту машинку. Если у вас неурожай, что происходит? Зерна стало меньше? Значит,
цены у вас растут. Значит, те, кто играют на повышение, по каким-то причинам
моделируют ситуацию, когда товара становится меньше. Биржа проигрывает эту
ситуацию, дает решение. Если у вас кто-то предполагает, что товара станет
больше, цены падают. Соответственно, биржа проигрывает ситуацию, которая
показывает, что будет, если товара станет меньше. Значит, спекулянты – это
люди, которые аккумулируют огромное количество информации, и, соответственно,
заставляют будущее быть нелинейным, не детерминируемым, а проигрывают различные
вероятностные модели того, как это будущее будет развиваться. В каждый момент
что-то изменилось, и, соответственно, идет проигрыш того, как это отразится на
экономике в целом. Теперь представьте себе: сначала биржа охватывала несколько
регионов. Значит, будущее строилось для этих нескольких регионов. Затем она
стала охватывать целые страны. Будущее строилось для этих стран. Потом эти
биржи стали работать на целых континентах, строилось будущее для континентов. Но
вероятность, что что-то случится, что это будущее сломается, раз от раза
становится все больше. Теперь мы пришли к ситуации, когда строится глобальное
будущее, и сбои в этом будущем становятся все более и более вероятными. Поэтому,
когда будущее строится при помощи биржи, то, соответственно, возникают риски
огромных сбоев, причем, так сказать, на самых разных этажах этого будущего,
которое построено. И, соответственно, что появляется? Вот, то, что появляется
сейчас. Оно очень симптоматично, потому что появляется желание регулировать
построение будущего. То есть, регуляция финансовых рынков, работы биржи, эта
регуляция того, как мы с вами будем строить будущее.

Теперь следующий вопрос: кто такие предприниматели?
Предприниматель – это человек, который меняет течение реки времени, и, в общем,
это человек, который создает будущее. Таких людей в человеческой популяции
очень мало, их надо беречь. Коммерсант – это человек, который продает будущее,
но это не человек, который делает будущее. Почему это происходит? Вот,
смотрите, я встаю, пью чай, выхожу из дома, сажусь в 23-й трамвай, еду, схожу
на определенной остановке, вхожу в здание, на котором написано «работа», пью
кофе, включаю компьютер, тыкаю по клавишам, пью кофе, разговариваю с
сослуживцами, пью кофе или курю сигарету, выхожу из этого здания, сажусь в 23-й
трамвай, еду обратно, вхожу в здание под названием «дом», пью чай, смотрю
телевизор, ложусь спать, встаю, пью чай, выхожу из дома, сажусь в 23-й трамвай.
Скажите, пожалуйста, где вы находитесь? Вы находитесь в будущем, в настоящем, в
прошлом? Где? Понятно? Вот, по отношению к этой деятельности, которую я вам
только что описала. Когда люди считают, что физическая смена дня и ночи
устанавливает время, это не так. Понимаете? То, что Земля вращается вокруг
Солнца, еще не значит, что на ней течет время. Если вас там не будет, она так и
будет вращаться, но некому будет это время отсчитывать. Так вот, в традиционных
обществах практически нет будущего. И феномен нового времени, феномен
модернизации заключается в том, что будущее появляется. А предприниматели – это
люди, которые делают будущее. Каждый из вас может стать предпринимателем. Вопрос
только в том, что он делает собственное будущее. В какой-то момент вы можете
сказать: «Я не сяду в 23-й трамвай, я сяду в такой-то троллейбус, я не поеду на
эту работу, я поеду на другую работу». Тогда у вас на какой-то период
появляется ваше личное будущее, вы меняете либо работу, либо дом, либо еще
что-то. Вот, в этот момент, как раз, и происходит индивидуальное творение
будущего. 

Вопрос:

А Ньютон делал
будущее? 

Татьяна Клячко:

Ньютон делал
будущее. Кто-то делает научное будущее, кто-то делает экономическое будущее,
кто-то делает социальное будущее. Это разные типы предпринимателей. Он тоже изменил
представление, вообще говоря, о целом классе вещей. У тех, кто шли за ним, уже не
было того прошлого, у них уже было другое прошлое, соответственно, они могли
делать другое будущее. Теперь вернемся обратно. Когда вы построили биржу, у вас
возникают два феномена: кредит и банки, потому что вы протянули будущее на
несколько лет вперед, но для того, чтобы вы могли торговать, вам нужны деньги.
Так вот, кредит – это деньги из будущего для построения этого самого будущего.
Сейчас экономика буксует, потому что никто не берет кредитов, потому что никто
не знает, как строить будущее. А банки не дают кредитов, потому что у них нет
проектов, которые они могли бы оценить как проекты будущего. В чем состоит роль
современных банков? Современный банк – это институт, который оценивает проект
будущего, может он реализоваться, или нет. Только потом под него он выдает
кредит, т.е. деньги из будущего для реализации этого будущего. Значит, почему
банки в экономике и в жизни играют столь важную роль? Потому что основное макроэкономическое
ограничение имеет вид: инвестиции равны сбережениям. Действительно, если вы
хотите в обычной, безкредитной жизни купить машину, то вы должны откладывать,
откладывать, откладывать денежки, то есть, сберегать. А потом вы делаете эту
инвестицию и покупаете машину. Или вы должны откладывать, откладывать,
откладывать, сберегать, и потом вы строите домишко. Так вот, кредит пытается
снять это ограничение. А для этого должны появиться вот эти квази-деньги, те
самые деривативы, о которых идет бесконечный спор, хорошо это, или плохо. То
есть, смягчение этого ограничения – это и есть появление квази-денег. Понятно,
если у вас есть ограничение, то ваши действия ограничены, либо теми деньгами,
которые у вас есть, либо теми ресурсами, которые вы можете привлечь. Чем больше
вы сможете расширить ваши ограничения, тем более быстро или более серьезно вы
можете развиваться. Так вот, когда говорят, что банки безответственно творили
деривативы, то мне представляется, что это не совсем хорошо. Всегда, конечно,
выгодно найти виноватого, но в экономике дело не так просто. Экономика вообще
вредная тетка, очень прагматичная, и то, что она творит, как правило, имеет под
собой серьезную основу. Итак, создали квази-деньги. Можно сказать, что создали
слишком много квази-денег, слишком резко сняли ограничения. Можно сказать
по-другому. В чем состоит современный кризис? Рост возможен только в экономике,
в которой сделано будущее. Кризис – это ситуация, когда сделанный ранее проект
будущего провалился. Провалился по разным причинам: либо банки плохо оценили те
проекты будущего, под которые они выдали кредиты, либо спекулянты не правильно
оценили вероятность возникновения этого будущего, и т.д. и т.п. А вот выход из
кризиса – это построение новой модели будущего или нового будущего. До тех пор,
пока этого новое будущее не построено, выход из кризиса невозможен. И то, что
творится (банки плохо дают кредиты, государства печатают деньги, а эти деньги
оседают в банках, а банки не кредитуют реальный сектор экономики и т.д. и т.п.),
говорит о том, что пока это новое будущее не сотворено, никто не знает, на
каком основании его сотворить. И это печально. Вот, когда это будущее создастся
в головах у некоторых предпринимателей, как в свое время оно создалось в
головах у Стива Джобса, у Била Гейтса, соответственно, мы с вами получим новым
экономический рост, и мы выйдем из этого кризиса. Сколько времени на это потребуется,
сказать очень сложно, потому что до тех пор, пока не появился этот
предприниматель, и до тех пор, пока он не получил поддержку, будущее будет
ограничено. Что будет происходить? Мы будем падать в кризисе, потом
восстанавливаться до некоторого уровня (то, что произошло после 2008-го года),
и дальше экономика опять будет стопориться, потому что у нее нет идей. Почему
Китай не может стать, как все говорили, мотором выхода из кризиса? Потому что
Китай может пока повторить только то, что уже придумали. Китай сам еще ничего
не изобретает. Он может пока построить то, что есть, у себя, и он перешел
именно к этому в момент кризиса. Говорят, он стал подогревать внутренний спрос,
у него стали расти зарплаты, он стал строить дома, дороги т.д. То есть, он
делает то, что уже сделано, и в этом пока нет ничего нового.

Я думаю, что кризис вообще разразился не в 2008-м году. По
большому счету, этот кризис разразился в 2001-м году, когда произошел кризис
доткомов, то есть кризис новой экономики, кризис, связанный с компьютерами,
ноутбуками, программным обеспечением, с интернетом и т.д. Почему я так думаю?
По нескольким причинам. И это одна из причин, почему США сейчас будут
возвращать себе производство многих товаров и т.д. и т.п. Когда сейчас,
анализируя этот кризис, говорят, что банки США выдали слишком много кредитов под
ипотеку, кризис начался, значит, в покупке домов, в секторе жилья, в секторе
ипотеки. Вот, они были таким неразумными, безответственными. В 2002-м году я
прилетела к своей подруге в Штаты. Мы с ней трепались на кухне, пришел ее муж,
декан Университета Джорджа Вашингтона, и произнес фразу, которую, в силу ее
необычности, я запомнила. Он сказал: «Таня, ну что ваше КГБ, вот наши банки –
это вам не КГБ, они про нас все знают». И он мне показал вот такую пачку. Что это
была за пачка? Они с моей подругой обратились в банк, чтобы взять кредит и
купить дачу. Поскольку у них родились двое детей, они решили построить дачу
где-то в Карибском море, на каком-то из островов. Так банк проверил их
кредитоспособность, возможность отдачи кредита. По-моему, за десять лет. Т.е.,
когда они получили это, они узнали, что они покупали, где, когда. При этом банк
запросил все другие банки, где они могли иметь какие-то кредиты. И хотя мы все
считаем, что есть глубокая банковская тайна, когда вы запрашиваете в
американском банке кредит, то, соответственно, банк запрашивает все остальные
банки о том, можно вам выдать этот кредит, или нельзя. Таким образом, про
человека известно все. Сейчас про человека известно еще больше, потому что
появились современные телефоны. И теперь устанавливают налоги на пользование
автомобилем, в развитых странах не так, как у нас, с носа автомобиля, а
отслеживая, сколько ты ездишь. Точка движется, фиксируется, как и куда ты едешь,
и, в зависимости от этого, с тебя берут налог. Если машина стоит в гараже, с
тебя не берут налог, а если ты ездишь, то берут. Таким образом, все известно.
Почему же банки стали выдавать кредиты, и почему ФРС США спускал процентную
ставку почти до нуля? Она сейчас 0,25%. А что такое ставка ФРС? Это цена денег.
А деньги вообще не могут ничего не стоить, а практически они ничего не стоят.
Что происходило? А происходила одна очень простая вещь: американские компании
вынесли много производств за пределы страны. Единственная отрасль, которая уж
точно находится внутри страны, которую за границы вынести нельзя – это
строительство. И в какой-то момент и банки, и ФРС встали перед вопросом: если
они не будут давать кредиты на строительство жилья, что произойдет? В общем-то,
понятно, что бы произошло. Произошло бы то, с чем США столкнулись сейчас.
Понятно, да? То есть, они не выдали бы кредиты, жилье не стало бы строиться, и кризис
разразился бы намного раньше, чем он разразился. То есть, и процентные ставки,
и выдачи кредитов, практически необеспеченных, ипотеки делались абсолютно
сознательно. Всеми возможными способами оттягивалось начало кризиса, который мы
с вами теперь переживаем, для того, чтобы экономика нашла, чем заменить старое
будущее, чем заменить старую модель. Но, по все видимости, если экономика не
входит в кризис, то она не находит эту новую модель. Вопрос состоит только в
том, насколько тяжелым будет этот кризис. И вот, для меня большой вопрос,
который формулируется следующим образом. Когда банк Лемон Бразерс запросил у
ФРС кредит на 250 млрд. долларов, потому что иначе он должен был бы объявить
себя банкротом, три человека – Бен Бернанке, Полсен и Тим Гейтнер, теперешний
министр финансов США – три дня думали, давать этот кредит, или не давать, и
решили не давать. Возникает вопрос: они ошиблись? Потому что оценка последствий
того кризиса, который мы с вами пережили, состоит в том, что мир потерял 11 трлн.
долларов, хотя все такие оценки весьма и весьма условны. Тем не менее, просили
250 млрд., потеряли 11 трл. Правы ли были Бен Бернанке, который был переизбран
на пост ФРС, Тим Гейтнер, раз стал министром финансов у Барака Обамы, а Полсен,
в общем-то, считается не плохим министром финансов и финансистом до сих пор,
или же они поступили разумно? Я думаю, они выбирали из двух зол меньшее. Проверить
это нам, к сожалению, не удастся. Они выбирали из того, что если они еще
продлят ситуацию, а потом где-то будет рваться слабое звено, которым в данный
момент оказался Лемон Бразерс, то мир потеряет больше 11-ти трлн., и не
известно, на сколько. И, в общем, в какой-то момент они поняли, что до тех пор,
пока они не дадут этой болезни развиться, и миру через нее пройти, новое
будущее не будет найдено. Тогда, соответственно, они это позволили. Правда, я
не думаю, что они мыслили в таких терминах. Скорее, они что-то другое считали,
но, тем не менее, они посчитали, что, видимо, выдерживать эту ситуацию на плаву
у них практически нет сил. И, соответственно, кризис разразился.

Возникает вопрос: сколько действует будущее? То есть, как
часто, вообще говоря, можно ожидать кризисов? Пока сделанного будущего хватает где-то
на 12-15 лет. Это так называемые среднесрочные экономические циклы. И
длительные циклы или кондратьевские волны, это примерно 30 лет. Такой среднесрочный
кризис, видно, был затянут несколько дольше. Сейчас мы заплатим за него тем,
что рецессия продлится дольше.

Теперь мы подходим к экономике, основанной на знаниях. Здесь
ситуация тоже не так проста. Люди, которые употребляют слова, часто в них не
вдумываются. Так же, как вы не думали, что слово «лоток» и слово «лот» это
близкие родственники, когда мы говорим «экономика знаний», «экономика,
основанная на знаниях», для многих из нас это практически одно и то же. На
самом деле, это две большие разницы. Что такое «экономика знаний»? Вот, смотрите,
у вас есть товар, например, помидоры, а у меня есть деньги. Вы мне продаете
помидоры, я вам отдаю за них деньги. У вас либо уже нет помидоров, либо их
стало меньше, а у меня либо нет денег, либо их стало меньше. А есть такая вещь
как знания. Вот, сейчас я занимаюсь тем, что передаю вам знания. В некоторых
случаях мне за эту передачу еще и деньги платят. Но я вам их передала, деньги
мне заплатили или не заплатили, но у вас оказались знания, и у меня они
остались. То есть, привычная передача товар-деньги-товар нарушается. А экономика
до этого работала с товарами или услугами, что-то похожее, потому что, когда
вам делают услугу, тот, кто ее делает, получает деньги, но вы оказываетесь с услугой.
Так вот, экономика знаний – это экономика, которая пытается работать, до сих
пор не очень зная, как, вот с таким интересным феноменом, когда я вам передал
что-то, вы мне, может быть, и заплатили деньги, но мои знания остались при мне.
Отсюда рождается потребность в защите интеллектуальной собственности. С другой
стороны, появляются пиратские партии, которые говорят: «Зачем нам платить за
то, что вы знаете?» Появляется куча всего: защита интеллектуальной
собственности, авторские права. Понятно, да? Это все элементы экономики знаний.
Но это отнюдь не экономика, основанная на знаниях. Как я уже сказала, экономика
есть рациональная система, она не может быть основана на незнании. Даже если вы
собирательством занимаетесь, вы должны знать, какой корешок можно взять и
съесть, а какой корешок взять и съесть нельзя.

Что имеется в виду, когда говорят про экономику,
основанную на знаниях? То, что основным товаром, который будет производить
какая-то страна, будут знания или воплощенные знания, то есть, технологии. В
80-м году фирма Янкиович и Янкиович говорила о том, что развитые страны будут
превращаться в интеллектуальные деревни. Они будут производить знания и
технологии, и передавать их в страны, которые это будут делать. Не совсем так
это происходит, но, тем не менее, Штаты и Китай, притом, что они сейчас
ссорятся и так далее, становятся неким симбиозом. И вообще весь мир. Потому что
Штаты стали первой страной, у которой экономика действительно основана на
знаниях, и которая в массовом порядке продает, передает технологии в другие
страны. Можно сказать, что тот кризис, который мы переживаем, имеет еще одну
особенность, которая связана с тем, что, возможно, возникла следующая проблема:
мы передаем или создаем технологии с недостаточной скоростью, или у нас
недостаточно знаний для внедрения этих технологий. Китай, оказывается, не готов
для внедрения тех технологий, которые производят и готовы поставить миру США. И
весь мир, не только Китай, не готов это делать. Или у других стран не хватает
средств для покупки этих новых технологий. Поскольку о кризисе мы до сих пор
мыслим очень стандартно, а не в этом ключе, то и поиск выхода из этого кризиса
идет не совсем в том направлении, в котором должен идти. Почему мало
задумываются, что кризис начался в ипотечном секторе? А почему это важно?
Потому что в свое время, в 30-е годы, из великой депрессии вышли на основе, так
называемой, «большой технологии», когда производили автомобиль, и под него
строились автодороги, бензоколонки, закусочные, в общем, вся инфраструктура
вокруг этого завода. Форд был великим предпринимателем, он первым создал эту большую
технологию, сказал, что будет платить рабочим столько, чтобы они могли купить автомобиль,
который они производят. И вот, выход из великой депрессии – это было
строительство дорог. Тогда возникла идея общественных работ, строили дороги,
мосты, инфраструктуру. И вот, время в тот момент сильно ускорилось, потому что
машины, которые едут по хайвею, это совсем другие скорости, чем были до этого. Из
следующего кризиса, кризиса 70-80-х годов, выходили за счет того, что
реализовалась, как раз, американская мечта или вторая большая технология, это
дом каждому американцу. Почему? Потому что дом должен быть наполнен вещами,
должна стоять машина, мебель, освещение, компьютер, и это все нужно произвести.
Наконец, как мы увидели, кризис разразился тогда, когда все, кто могли, уже
купили эти дома, они их получили. И возникает вопрос: а что дальше? Я обращаю
ваше внимание на то, что эта технология была действительно очень большой,
потому что дом был в залоге под кредиты, и очень многое было связано с тем, что
дом был именно сосредоточием экономики.

И следующий момент, уже последний, состоит в том, что в
современном мире мы наткнулись на очень интересную вещь. Смотрите, все живут в
кредит, особенно в развитых странах. Для того чтобы люди покупали будущее, будь
это вещи, будь это знания, образовательные кредиты, и т.д. и т.п. Следовательно,
люди не сберегают, а инвестиции – и есть суть сбережений. А нам теперь говорят,
что сберегает Китай, а Штаты потребляют. Но это не совсем так, потому что,
экономика, я вам говорила, тетка очень интересная, она делает пенсионные фонды
ведущими инвесторами. То есть, с одной стороны, вы берете кредиты, а с другой
стороны, вы все копите себе на старость, а пенсионные фонды становятся
крупнейшими инвесторами в современной экономике. То есть, как только родилось
это противоречие, что вы живете в кредит и ничего не откладываете, экономика
заставила вас откладывать, создав накопительные системы пенсионного
обеспечения. То, что мы сейчас у себя уничтожаем накопительную часть пенсии,
свидетельствует о том, во-первых, что мы ничего не понимаем в современной
экономике (во всяком случае, те, кто у нас творит политику), а во-вторых, что
мы страна, которая не строит это будущее. И вот, если вы подумаете с этой
стороны, то вы увидите, что стремление во всех странах развитых увеличить
пенсионный возраст – это вопрос, в том числе, накопления инвестиций, то есть,
на кредитование будущего. Потому что если вы не копите, а потребляете, то
кто-то должен копить, вкладывать куда-то, и, соответственно, вы, чтобы у вас
было больше этого будущего, должны позже выходить на пенсию, чтобы пенсионные
фонды могли нормально работать. Таким образом, современный кризис обнажил много
проблем, показал, насколько вообще сложной, трудно предсказуемой является
современная экономика, и что разрубать гордиев узел кризиса – это не только
накачать экономику деньгами, решить проблему Греции или решить проблему
Португалии. Во-первых, это вопрос о том, как мы будем строить будущее. Это вопрос
стратегии развития, с одной стороны, а с другой стороны, это вопрос, где мы
возьмем эту большую технологию. Был автомобиль, был дом, что будет являться
следующей большой технологией, той, которая вокруг себя завертит ту экономику,
которая и станет экономикой будущего? А по ходу дела мы еще с вами рассмотрели
кучу вопросов. В том числе, чуть-чуть затронули вопрос пенсионной реформы, и
должен ли расти в нормальной экономике пенсионный возраст. Поскольку нам все
время говорят, что он расти не будет, то, соответственно, мы становимся той
страной, которая не делает будущего. А когда у нас просто ликвидируют
накопительную часть пенсии, это означает, что нет агентов, которые это будущее
будут в дальнейшем обслуживать. Все. Спасибо. Вопросы можете задать, если есть
желание. У меня есть желание на них ответить. Мне можно еще задавать вопросы о современном
образовании, о реформах образования, я еще и этим занимаюсь. 

Вероника Андреева, Таганрог/Ростов-на-Дону:

Скажите,
пожалуйста, как вы оцениваете влияние появившихся так быстро систем быстрого
кредитования под очень высокие проценты? Каково их влияние на экономику, и чем
спровоцировано появление такого бизнеса, если так можно сказать? Спасибо. 

Татьяна Клячко:

Чем это
спровоцировано? Наша экономика пока является экономикой посредников: мы берем
где-то деньги, или продаем нефть, получаем нефтедоллары, закупаем какие-то
товары. А реального строительства будущего мы пока не совершаем. Поэтому мы
даем людям то будущее, которое люди могут купить за границей нашей страны, то
есть, импортные товары, все прочее. И для этого нужны кредиты. Но, поскольку
страна сама не производит, нормально экономическую деятельность не ведет, эти
кредиты оказываются очень дорогими. 

Ольга Кушнаренко, Санкт-Петербург:

Я хотела бы
спросить про образование. Считаете ли вы, что ЕГЭ способствует деградации
нации? 

Татьяна Клячко:

В свое время я
была человеком, который своими руками в программе Грефа написал «единый
общенациональный экзамен». Просто потому, что ЕОЭ произносится плохо, поставили
«государственный», что вообще не правильно. Я могла бы вам прочесть еще одну
лекцию про ЕГЭ, что там происходило, и почему было принято то решение. И, опять
же, чьи интересы были не учтены в тот момент. Но я обращаю ваше внимание на
одну простую вещь: Америка сдает что-то по типу ЕГЭ. Дурее люди, которые там
учатся, от этого не становятся, хотя есть много свидетельств о том, что в той
системе образования довольно много начетничества. Многие математики обращают внимание
на то, что многие американские студенты не спрашивают, как доказать эту
теорему, они спрашивают, как это можно запомнить. Но это уже вопросы того,
какие технологии обучения применяются. Когда мой сын поступал в Московский
Государственный Университет, он учился у репетитора. И вот, она меня вызывает и
говорит: «Татьяна Львовна, у вас хороший сын, но он не поступит в университет».
Я говорю: «Почему?» – «Он все время пытается думать самостоятельно, а надо,
чтобы он писал так, как я ему говорю». Тогда я просто подумала, что так
принято, что надо так писать: Евгений Онегин такой-то человек, Печорин такой-то
человек, еще кто-то такой-то человек. Теперь я поняла еще одну простую вещь, о
чем она тогда не сказала. Когда сидит проверяющий и видит, что написано вот
так, такими-то словами, в университете, а тетка была из университета, то
проверяющий понимает, что это наш человек, он репетитору деньги заплатил, значит,
его нужно в этот ВУЗ пропускать. Мой сын отказался так писать, ему аккуратно
поставили на один балл ниже, потом я сильно огорчилась, потому что он у меня
пропал на 5 дней, после того, как пошел узнавать результат и понял, что не
прошел. Я думала: «Почему я не дала взятку, почему я не намылила ему шею, чтобы
он писал так, как надо, и т.д. и т.п.» Я не знаю, кончилось все хорошо, или не
кончилось все хорошо, потому что он пошел в тот институт, куда их брали прямо
из школы, транзитом, экзамен в школе становился приемным экзаменом в ВУЗ, тогда
это делалось. Но целый год он за мной ходил и говорил, что все равно он там
учиться не будет. Я ему сказала: «Не хочешь там учиться – готовься и сдавай в
другой ВУЗ». Тогда была организована Высшая Школа Экономики. Он сдал туда,
закончил, но до сих пор, когда я его спрашиваю, будет ли он защищать
диссертацию, спрашивает, можно ли ее защищать в МГУ, потому что та травма
осталась у него глубоко в душе. Поэтому, с одной стороны, я считаю, что ЕГЭ –
это не только начетничество. То, что у них не учат, а учат по шаблону, это
можно сделать при любой системе экзаменов. Вопрос в другом. Вся катастрофа
произошла в 2009-м году, потому что до этого была хоть какая-то объективная
картина. Например, число двоек по математике составляло 23%, сейчас это где-то
3%, а это означает, что требования были резко понижены. Я наблюдала, как
вытягивали на пятерку человека, который вообще ничего не знал, но его вытянули,
при поступлении в ВУЗ. А то, что сейчас на этих экзаменах развелись мощные
технологии коррупции, тоже известно. Объем этого рынка понятен, мы это в свое время
выявили на обследовании в Воронежской области. Понимаете, можно было бы сделать
все по уму, но это надо делать. Мы предлагали в свое время, как можно сделать
этот экзамен нормальным. Вот, человек вам передо мной читал лекцию, что Пархоменко
в фильме сказал: «Не надо бояться». Понимаете, когда вы беретесь управлять
страной и реформировать ее, тут тоже нельзя бояться. Один раз ликвидируете
результаты ЕГЭ в целой области, и после этого, наверное, все родители будут
следить за тем, чтобы никаких нарушений на этом экзамене не было. 

Ольга
Кушнаренко, Санкт-Петербург:

Какая была
глобальная цель коренного реформирования образования, то есть, традиционной
системы, и перехода на ЕГЭ? 

Татьяна Клячко:

Причин для
ввода ЕГЭ было несколько. Первая причина состояла в том, что в этот момент
первые наши студенты решили поехать учиться за рубеж, и там их аттестаты
зрелости не принимали. То есть, им приходилось еще год учиться за границей в
школах для того, чтобы они могли поступать в те ВУЗы. Почему? Потому что на
западе существует жесткое правило, что тот, кто работает, не может сам себя оценивать.
Если вы сделали машину, то, как она продается на рынке, купят ее, или не купят,
от продавца зависит только в том плане, что он себя хорошо отрекламировал.
Поэтому по всей Европе шел, скажем, независимый экзамен от школ. Соответственно,
наших ребят там не принимали, а мы собирались вступать в Болонский процесс. Это
первая причина. Вторая причина состояла в том, что в 2000-м году государство
давало ВУЗам 1 млрд. долларов. 1млрд. долларов они получали за платных
студентов, а денежный барьер перехода из школы в ВУЗ составлял от 0,5 до 1
млрд. долларов. Там он раскладывался на разные составляющие, но эти деньги,
скажем так, нормально передать ВУЗам или школам. Вот это была задача. Это
второй момент. Третий момент состоял в следующем. Есть у нас такой знаменитый экономист,
Андрей Илларионов, большой либерал, который в тот момент был Советником
Президента Путина по экономике. И вот, основное его предложение состояло в том,
что надо резко уменьшить расходы на социальную сферу. То есть, снизить
государственные бюджетные расходы на образование, здравоохранение и т.д. И
мысль у него была такая, что образование плохое, механизм финансирования Высшей
школы плохой, поэтому, зачем заливать бензин в прохудившийся бензобак? Если не
будет разработан другой механизм финансирования высшего образования, то, мол,
3% от ВВП дать вам, и хватит. Результаты этого, скорее всего, были бы
катастрофическими, значительно хуже, чем введение ЕГЭ. Но тогда, чтобы показать
этому финансовому блоку, что можно придумать другой механизм, мы придумали
механизм государственных именных финансовых обязательств. Он до сих пор
будоражит головы наших финансовых гуру, Минфина и многих других участников, и сейчас
мне приходится их сдерживать двумя руками. Но тогда это казалось большим
новшеством. Был проведен эксперимент по ГИФО, но для того, чтобы вводить ГИФО,
необходимо было получить объективную оценку знаний выпускников школ, потому что
за этими знаниями должны были пойти деньги. Тот, кто сдал от 70-ти до 100
баллов, получал первую категорию ГИФО и значительные деньги. Тот, кто сдал от
55-ти до 70-ти, получал вторую категорию и другие деньги, и т.д. Тогда было
установлено пять категорий ГИФО, и эксперимент показал довольно интересные вещи.
Вот, сдают ЕГЭ, и первые 5% я отсекаю, и им, какими бы ни были баллы, первым по
рейтингу 5% я дают ГИФО первой категории, вторым по рейтингу 10% я дают ГИФО
второй категории. Понятно, да? Но Минфин заставил указать границы, там, с 80 до
100, вот тут, сразу, как мы ни говорили, что начнется коррупция. Поскольку от
этого перехода зависит многое для человека, а когда у тебя огромная страна, и
ты говоришь, что 5%, то, ну хорошо, берут пять экзаменов, и всегда можно
упорядочить по рейтингу, кто попадет в эти 5%. За что платить – совершенно не
понятно. Поэтому предлагалось сделать вот так, но Минфин сказал так. Соответственно,
я сразу сказала, что будет колоссальная коррупция и прочее. 

Серик Утяпов,
Сибай:

У меня, скорее,
не вопрос, а некая жалоба. Дело в том, что когда я учился в 11-м классе, у нас
еще не было ЕГЭ, и нам, буквально за 2 месяца, в марте сказали, что в мае мы
будем сдавать ЕГЭ, все, обязательно, по русскому и по математике. Я учился в
социально-гуманитарном классе, и математика у нас была два раза в неделю. У нас
еще был математический, физико-математический профиль. Они занимались математикой
от 10-ти часов в неделю. А ЕГЭ мы сдавали в равных условиях. Сейчас в школах,
фактически, 10-11-й класс превратился в подготовку к ЕГЭ, а не к всестороннему
образованию, и сейчас для всех школьников на первое место выходят именно те
предметы, по которым они сдают ЕГЭ. А остальные как-то отступили на задний
план, и уже не играют такой роли, как мне кажется. Спасибо. 

Татьяна Клячко:

Когда мы
учились, то 10-11-й класс посвящались тому, что мы знали, какие экзамены мы
сдаем на выходе из школы, как писать сочинение, как сдавать математику. И тоже
шел тренинг по этим направлениям. Про своего сына, который сдавал экзамен в ВУЗ,
я вам тоже рассказала. При этом, когда он кончал школу, у него была четверка по
русскому языку, все остальные у него были пятерки. Но почему-то на экономфак
МГУ он не поступил. Еще один момент. Я училась в физмат-классе. Причем, история
у меня была довольно смешная. Тогда была 8-летка и 10-летка. До 8-го класса я
училась в школе, которая была у меня рядом с домом, у меня были там пятерки по
физике, по математике, а нравились мне безумно русский язык, литература, я за
весь класс сочинения писала, все было замечательно. Но кончилась моя любимая
школа, мне пришлось выбирать какую-то школу, и я пошла в так называемую
Московскую 101-ю школу. Она была очень хорошей, и в ней были гуманитарные
классы и физмат-классы. И вот, я пришла, и со мной собеседовал директор школы.
Он спросил: «А у тебя как с математикой и физикой?» Я сказала, что все в
порядке, пятерки. Он сказал: «Хорошо, тогда пойдешь в физмат-класс». Я опешила:
как в физмат? Я хочу в гуманитарный! Он мне сказал: «Хорошие книжки ты и без
нас сможешь читать, а физику и математику знать надо». Я ему до сих пор
благодарна. Хотя, когда я пришла туда, в эту школу, в физмат-класс, то первая
четверть для меня кончилась трагически, потому что я получила свою первую в
жизни двойку в четверти по физике. Рыдала горькими слезами. Поскольку у меня
отец был физиком, я села и прорешала с ним весь задачник. Дальше у меня двоек
по физике уже не было, были пятерки. Но я до сих пор не понимаю 3-й закон
Ньютона и до сих пор не понимаю, как летает самолет. Тем не менее, меня даже
отсылали на физические олимпиады, я их с испугу выигрывала. У меня отец физик,
братья физики, у меня 5 по физике, вообще считалось, что я должна идти либо на
мехмат, либо на физфак, а я пошла в экономисты. Дома был такой скандал! Но, тем
не менее, я довольна. Поэтому, понимаете, тем, кто попадает в изменения правил
игры, всегда сложно. Я не думаю, что нужно 2 года тратить на натаскивание к ЕГЭ.
Нужно просто, чтобы учителя поняли, как хорошо учить. Я обычно спрашиваю, как
звали коня Вронского и как звали коня Дон Кихота. Это маленький тест. Как звали
отца Татьяны Лариной? А вообще-то я занимаюсь совсем другим делом, но я это
помню. Не жившего тогда, когда происходит действие Евгения Онегина, отца
Татьяны Лариной звали Дмитрий, там единственная сцена на его могиле, где
написано его имя. Во всяком случае, я сама присутствовала в Китае в тот момент,
когда все там сдавали их, тамошний ЕГЭ, но как-то это страна хорошо
развивается, несмотря на начетничество. При мне целый университет был забит
ребятами, сдававшими их китайский ЕГЭ. Они перешли на эту систему лет 15-20
назад, поэтому они могут учиться по всему миру. 450 тысяч китайцев ежегодно выезжают
в университеты других стран. 

Иван Чернявский,
Одинцово:

Я хотел бы
спросить про олимпиады. Все мои одноклассники, которые поступили в приличные
ВУЗы, писали олимпиады. И как раз это были олимпиады, где можно было выражать
свое мнение, где были открытые вопросы. Будут ли развиваться олимпиады в этом
ключе? Будет ли их становиться больше, меньше, и вообще, как вы к ним
относитесь? 

Татьяна Клячко:

Я хорошо отношусь ко всем олимпиадам. Я плохо отношусь к
региональным олимпиадам, а хорошо отношусь к общероссийским олимпиадам, к
международным олимпиадам и т.д. Там, где сложнее подтасовать результат, к тем
олимпиадам я отношусь очень хорошо. Там, где ВУЗ проводит олимпиаду, и по этому
олимпиаде зачисляет к себе всех, кого хочет зачислить, к этим олимпиадам я
отношусь плохо. То, что олимпиады у нас будут развиваться, я думаю, понятно. Не
потому, что они независимы, а потому, что именно так можно обойти ЕГЭ.

Поделиться ссылкой:

Татьяна Львовна Клячко

Директор Центра экономики непрерывного
образования Академии народного хозяйства при правительстве РФ 

Татьяна Клячко:

Вернёмся к теме
дачи огромных многомиллионных взяток и займёмся делами экономическими и
образовательными. Поговорим о том, что сейчас происходит с мировой экономикой.
Нужно говорить про реформы образования, но вопрос состоит в том, как сейчас
будет развиваться мировая экономика, и будет ли востребовано то образование,
которое вы получаете? Если будет, то где и когда? И что такое экономика,
основанная на знаниях? Если экономика, основана на знаниях, то как тогда
возникают кризисы? Потому что если кризис возникает, почему нельзя его
предотвратить? Или в тот момент, когда он наступает, то начинаются разговоры на
тему о том, что этот кризис нельзя было предвидеть, он имеет совершенно особую
природу, все экономисты готовятся к прошедшим кризисам, предсказать в экономике
ничего нельзя. Возникает вопрос, что мы можем предсказывать, когда можем
предсказывать, что такое кризис, где мы сейчас находимся, и где будет
находиться мир в ближайшие 20 лет? Сейчас про перспективу можно говорить очень
много и очень интересно. Но что случится через 20 лет, мы можем проверить через
20 лет

Каковы будут
темпы экономического роста по прогнозам Организации Экономического
Сотрудничества и Развития? Очень авторитетные организации пытаются нам сказать,
как будет развиваться мир в перспективе на 20 лет вперёд. Мир, в целом, в
ближайшие 5 лет будет расти темпом 3,4% ежегодно, потом эти темпы чуть упадут,
в целом, в течение 20 лет мир будет расти темпом 3,3%. США будет расти
медленнее, еврозона затухает, а Россия растёт, примерно, также, как и растёт
мир. При этом лидерами роста будет Китай, вырастая в год на 6,6%, Индия будет
расти на 6,7%. С одной стороны всё очень убедительно, с другой стороны, я
всегда очень умиляюсь, потому что в июне читаешь прогноз, где написано, что
экономика России в 2013 году будет расти с темпом 3,8%. Проходит 5 месяцев, и ты
читаешь в 2013 году экономика России будет расти с темпом 3,5%. Мне это
напоминает одну ситуацию, которая у меня была в 1990 годы. Мне Министерство
финансов задало одну задачу, я её сделала, пришла к замминистра, и сказала, что
я посчитала, что будет то и то. Он сказал, что у него посевная, а я ему
ответила, что через три месяца будет сбор урожая, он на меня посмотрел и
сказал: «Какой ужас?» сидит человек и отвечает за посевную, за жатву, за нехватку
горюче смазочных материалов. А тут приходит Мировой банк и говорит, что у вас
экономика будет расти стабильно темпом 3,8%, а завтра 3,5%. 3,5% — это много
или мало? Когда неделю назад эти темпы обсуждались в Высшей школе экономики на
семинаре у Евгения Григорьевича Ясина, там выступил Евгений Евгеньевич Гавриленков,
ведущий стратег бывшей «Тройки Диалог». Он посмотрел на все эти цифры и сказал,
что это всё случится, если мир будет развиваться линейно. А мир, как правило,
развивается не линейно. Мы все наслышаны на тему о том, что мир развивается
циклично, что происходят экономические кризисы. Возникает вопрос о том, что
кризис – это слом траектории развития, или часть траектории развития. Что такое
тот прогноз, который обычно делается? Здесь нарисованы две кривые. Когда идёт
рост, я его аппроксимирую, и, кажется, что рост будет всегда. Когда я дохожу до
верхней точки цикла, рост становится нулевым, экономика перестаёт расти, потом
начинается спад. И если рассматривать эту тенденцию, то всё будет плохо.
Доходим до нижней точки цикла, и снова начинается подъём. От чего зависит
колебательное движение экономики? Есть несколько теорий, которые интересны.
Первая – это теория длинных кондратьевских циклов. Длинный цикл – это раз в
30-40 лет происходит перестройка технологической базы хозяйства экономики и
возникает кризис очень масштабный, который связан с этой перестройкой. Есть
более короткие циклы, когда происходят структурные изменения в экономике в
интервале 15-20 лет. Есть более короткие циклы в три-пять лет, когда
подстраиваются какие-то отрасли, экономику потряхивает.

А способна ли
рыночная экономика, та, которую мы строим 20 лет, выводить мир из кризиса? Джон
Мейнард Кейнс, один из самых знаменитых экономистов ХХ века, написал следующую
фразу: «Современную крупную экономику рынок из кризиса не выводит, поскольку кризис
– это слом рыночных механизмов». В тот момент, когда экономика входит в кризис,
рынок перестаёт работать, потому что все те показатели, которые говорят
экономическим агентам про то, что им нужно делать, про цены, ставки процента,
они перестают давать сигналы. Потому что вот в этой верхней точке мы получаем
все цены равными нулю. Если цены равны нулю, то рациональный экономический
агент принять решение не может. Этим Джон Мейнард Кейнс обосновывал
необходимость вмешательства государства в экономику в кризисные моменты.
Посмотрим, с чем наш мир подошёл к кризису. Здесь есть тоже очень много
спекуляций. Вот данные 2010 года, через два года после начала кризиса. Это в
мировом масштабе последние данные. Статистика опаздывает на год или два. Вы
видите, что США сейчас производят примерно 20% мирового ВВП, США вместе с
Канадой примерно 22% мирового ВВП, страны Евросоюза производят 20% мирового
ВВП, то есть США и Европа по экономической мощи примерно равны. Поэтому я могу
с достаточно большой вероятностью прогнозировать, что с евро ничего тяжёлого не
случится, потому что за долларом и евро стоят самые мощные экономики мира.
Другое дело, что выпустят Грецию из еврозоны, потому что вопрос надо ли лечить
больного человека, или лучше дать ему умереть самостоятельно? Это можно
обсуждать. Само значение показателя производства ВВП в Греции очень маленькое.
На положение в еврозоне оно не скажется. Но боятся, что поплывёт вся
«архитектура», поэтому сохраняют Грецию внутри еврозоны, боясь обвального
процесса. Вы видите, что на слайде обведено некое красное облако, определяющую
роль играет Китай с 13,6% мирового ВВП. Очень крупными экономиками сейчас
являются Индия и Япония. Россия имеет 3,0%. Если темпы роста мирового ВВП и
темпы роста России будут сохраняться, то Россия так и застрянет на этих 3%
мирового ВВП. По мнению многих экономистов, если мир будет серьёзно
перестраиваться, то скорее всего место России будет ниже.

Вся пертурбация
сегодня связана с тем, что фактически сформировалось три достаточно равноценных
полюсов современного экономического мира. Это Северная Америка, то есть США с
Канадой, это Европейский союз, состоящий из 25 стран, это Китай и Индия,
которые дают 19-20% мирового ВВП, то есть азиатский полюс, который сейчас
вместе с Японией и Южной Кореей является очень мощным. Он может перетягивать на
себя одеяло от Европы и США. Только к кому будет примыкать Япония? Сейчас она
больше тянется к США. Потому что у неё существуют определённые противоречия с
Китаем, выражающиеся в территориальных спорах, мы в этом раскладе играем не
очень большую роль. Если бы не наша очень огромная территория и не очень
хлипкое население, то мы могли бы быть не очень заметными в мире. Как рос
мировой ВВП различных стран в период до кризиса, и захватывая его? Мир рос с
тем же темпом, который прогнозируется для него Мировым банком на будущее.
Развитые страны росли очень медленно и это понятно. Страны G7 росли ещё более медленно, страны,
составляющие ядро Евросоюза, росли медленно. Азия росла очень быстро,
Центральная и Восточная Европа росла быстро, быстро росли Ближний Восток и
Северная Африка, это показывает, почему же на самом деле мы сейчас наблюдаем
то, что называется Арабской весной. Они росли быстро и могут расти ещё быстрее.
Вопрос захвата ресурсов и передел мира для них стоит достаточно остро. Ещё
быстрее сейчас растёт Африка южнее Сахары. Это очень интересно, потому что рост
разных стран за десятилетие до кризиса разный. Есть страны, которые растут
быстрее Китая, но вы о них не догадываетесь, о них никто не упоминает в
экономическом анализе. Экваториальная Гвинея росла 10 лет со среднегодовым
темпом почти 20% в год. Очень быстро рос Азербайджан, тоталитарное государство,
бывшая республика СССР, рос Таджикистан на 14% в год в течение 10 лет,
Туркменистан тоже рос быстро. Тем не менее, при всей коррупции, при всём, что
там наблюдалось, Туркменистан рос быстро при золотых статуях на площадях.

США вкладывает в
Китай, Германия вкладывает в Китай, все страны куда-то что-то вкладывают. От
этого многое зависит. Быстро растёт Катар, там нефть, Ангола, на которую мы
поплёвываем. Бирма, одна из беднейших азиатских стран, растёт среднегодовым
темпом 11%, дальше Китай, который растёт среднегодовым темпом 10%.За ним идёт
Афганистан с темпом роста 9% в течение 10 лет, хотя там и талибы и всё остальное.
Но это не мешает ему расти такими темпами. Затем идёт не очень приятная и не
очень заметная страна Нигерия, за ней идёт Казахстан. Россия по темпам роста в
мире находится на сороковом месте. Мы пропускаем и Беларусь, и Литву, и
Эстонию.

Здесь есть ещё
одна очень существенная картинка. Мы постоянно слышим. Что развитые страны
зажрались, они потребляют, а Китай производит. Но вы на этой картинке видите,
что самый большой экспорт в мировом масштабе – это США. Доля Америки в мировом
экспорте составляет 12%, дальше идёт Германия с экспортом в 9%, и только потом идёт
Китай, на долю которого приходится 8% мирового экспорта. Россия находится на 14
месте с экспортом в 2,1%. Но больные страны Европы Италия и Испания нас немного
обходят. Маленькая страна Нидерланды вывозит 4,2% мирового экспорта. Если взять
все страны Евросоюза, то увидите, что доля экспорта из этих развитых стран
будет очень значительна.

В чём выражается
кризис перепроизводства? Красная кривая на слайде называется функцией
благосостояния или функцией полезного эффекта. Она показывает, как растёт
благосостояние общества. Что здесь важно? если вы находитесь в точке С и
переходите ось Х – ось производства, а ось Y здесь обозначена как ось полезного эффекта, когда вы переходите
из точки С в точку D, то
есть наращиваете на какую-то дельта производство, то у вас эффект повышается от
точки до точки В. Эффект растёт достаточно быстро, идёт развитие производства.
Когда вы попадаете в точку К, то дальше вы можете очень сильно наращивать
производство, а роста эффекта не наблюдается. Это и есть кризис
перепроизводства. Если в точке С цены достаточно большие, то в точке М они
стремятся к нулю. Это показывает, что производить дальше бессмысленно. Это то
кризисное положение экономики, которое мы наблюдаем.

Эта картинка
показывает ещё одну вещь. Например, почему Экваториальная Гвинея может расти с
темпом 20%, мы ничего про это не знаем, Америка с темпом 2-3%, мы про это
знаем, слушаем аналитиков, которые комментируют темпы роста США. Когда вы
находитесь около нуля, вы растёте быстро. У вас был один трактор. Вы произвели
ещё один, тем самым выросли в два раза. А когда у вас есть 200 тракторов, то
вам не обязательно расти в два раза, потому что вам не потребуется 400
тракторов, вы вырастете на 10% и у вас их будет 220. Экономика в определённый
момент начинает насыщаться и как только это происходит, она начинает тормозить.
Если бы она не тормозила, то человечество давно проело бы все свои ресурсы.
Если бы развитие было линейным, то постоянный рост в два раза довёл бы нас до
того, что мы съели бы всю планету. У нас бы не хватило ресурсов и не хватило бы
народа, чтобы их извлекать. Поэтому, начиная с определённого момента,
происходит насыщение спроса. Это причина кризиса. Вы должны придумать новую
функцию благосостояния, тогда экономика сможет снова расти. До тех пор, пока вы
это не придумали, экономика находится в зоне, называемой кризисом
перепроизводства.

В чём основы
современного кризиса? Основ у современного кризиса несколько и все они
показывают одну очень интересную вещь. Они показывают то, насколько интересна
экономика. Я 30 лет занимаюсь экономикой и ничего более интересного пока не
встречала. Она даёт образцы очень интересных вещей. Одним из самых интересных
является феномен биржи. Это то, что не понимается, не про фондовый рынок, не
про биржевые спекуляции. Зачем нам всё это надо? Нам объясняют, что в России
фондовый рынок очень маленький и если с ним что-то случится, это не так важно.

В вашем теле
есть такой орган как сердце. Он маленький относительно массы вашего тела. Но
без него вы не выживете. Для рыночных экономик феномен биржи – это феномен,
который определяет жизнь этой экономики. В чём он состоит и когда возникла
биржа? Первая биржа возникает в Амстердаме. Слово биржа происходит от слова
кошелёк. Торги происходили на площади возле дома одного амстердамского купца, у
которого на гербе было три кошелька. Отсюда пошло название биржи. Что это за
феномен? Биржи появляются тогда, когда вы должны продать товар, который вы не
можете привезти весь на место, где он будет продаваться. Привезти очень дорого
и невозможно. Вы должны сделать что-то, чтобы научиться продавать товар,
которого на месте нет. Риски колоссальные. Например, я покупаю пшеницу, плачу
деньги, а вы мне можете не отгрузить эту пшеницу. Или наоборот, я отгружаю вам
пшеницу, а вы мне не даёте денег. Что делать в этой ситуации? Экономика создаёт
механизм биржи и научается торговать товаром, которого на месте нет. Я в
Лондоне продаю зерно, которое произведено в Австралии. Зерна нет на месте в
этот момент. Вы знаете, что такое лот? Лот – это дощечка, на которой
выставлялся образец товара, который вы продавали. Говорят, что на лот
выставляется тот или иной товар. Отсюда появилось наше российское слово лоток.
Слово лот ещё в переводе с английского означалось как дощечка, на которую
выставлялось то, чего много. Что происходит? Вы научились продавать товар,
которого нет на месте. Что вы дальше можете сделать? Обмануть не просто. Есть
соответствующие палаты на бирже, которые свидетельствуют, что сделка произошла.
Вас можно привлечь в суд. Вы можете научиться продавать товар, которого нет
вообще. Экономика, когда научилась продавать товар, которого физически нет на
месте, сделала следующее. Она научилась продавать товары, которых нет вообще.
Если я продаю зерно из Австралии, я могу продать и будущее зерно Австралии,
потому что разницы почти нет. А вы у меня купите будущее зерно Австралии или,
наоборот, я вам отдам деньги. Вы получите у меня деньги, которых нет, за зерно
будущего урожая и прикупите на них себе что-нибудь. А я, купив у вас будущее
зерно, смолола из него муку, которой ещё нет, и продала вам  на мукомольные заводы. А вы испекли булочки и
продали их в рестораны, которые стали плодиться для того, чтобы их продавать.
Таким образом, слова фьючерсы – это не просто слова. Это конструирование и
продажа будущего. Феномен биржи интересен тем, что он делает будущее. Экономика
изобретает инструмент творения будущего. Гениальная вещь. Не нужен госплан и
то, про что писали выдающиеся умы современности. Порождается внутренний
инструмент в экономике, который позволяет делать будущее. Пока идёт эта цепочка
того, чего вы сможете сделать с этим зерном, то вы строите на такую величину
это будущее. Интересно то, что всё это будущее экономическими агентами
согласовано и переведено в договора. Люди, которые творят это будущее,
подписываются под этим будущим. Возникает механизм осуществления этого
будущего.

Что такое
спекуляция в переводе с английского? Это игра ума. Биржевой спекулянт – это
важная часть мирового хозяйства, сколько бы вам не внушали обратное. Если у вас
случился неурожай, вы продали зерно будущего урожая, а урожай не случился. Что
произойдёт, если товара стало меньше? Цены вырастут. Нужен механизм, который
проиграет ситуацию и выдаст то, что произойдёт в этой экономике, если в
Австралии случится неурожай. Спекулянты, которые называются «быки» проигрывают
ситуации, получая определённую информацию, когда какого-то товара становится
меньше. А «медведи» – это спекулянты, которые проигрывают ситуации, когда
какого-то товара становится много их действия – это подстройка будущего в
зависимости от ситуаций на различных рынках. Плохо то, что когда вы все выстраиваете
будущее, то это будущее не детерминировано, а вероятностно. Если где-то
срывается что-то, то вот этот сигнал проходит по системе, где-то он гасится
биржевыми спекулянтами. Чем больше простроено будущее, тем вероятность сбоя в
системе становится выше. Пока это происходит в рамках одной страны, вероятность
одна, а когда это начинает происходить в рамках всего мира, то вероятность сбоя
в будущем становится всё выше и выше.

Следующий важный
момент для экономики – это кредит. Если у вас нет кредита, то вы не сможете
оплатить будущее. Товар-деньги-товар. Вы придумали, что вам за чем-то нужно
зерно из Австралии будущего урожая, деньги за это хорошо было бы получить. Вы
берёте кредит из будущего и деньги для будущего. Вот здесь возникает ещё один
механизм. Это банки. Банки аккумулируют деньги для будущего, с другой стороны,
банки должны оценивать вероятность наступления этого будущего. Они аккумулируют
кредитные ресурсы, с одной стороны. С другой стороны, они должны научиться
оценивать вероятность сбоя в этом будущем. Особенно инвестиционные банки,
которые вкладывают непосредственно в это будущее. Основное макроэкономическое ограничение,
которое есть в любой экономике, это то, что инвестиции равны сбережениям.
Сколько сберёг, столько могу инвестировать. Вы сберегаете небольшие денежки,
потом вкладываете их во что-то, инвестируете их в себя, закупая знания. Если вы
не сберегли, то инвестировать вы не можете. Зачем появляются банки? Если я
сильно простраиваю будущее, то мне нужны механизмы для того, чтобы делать
мощные инвестиции. Поскольку это жёсткое ограничение, то начинается то, что
привело к современному кризису. Появляется попытка снять это ограничение.
Человек всю жизнь занимается тем, что снимает какие-то ограничения. Ограничения
природные, смерти, болезни и пытается с этим бороться. Если у него есть
ограничение на то, чтобы делать инвестиции, то он начинает с этим бороться. Это
попытка расширить будущее и снять ограничения.

То, что делает
сейчас правительство для того, чтобы не было кризиса, это вещь достаточно
тяжёлая. Это всё не так просто. Нам кажется, что они наводят порядок на
финансовых рынках, но чиновники не самые умные люди. И когда они начинают
говорить, что наведут порядок, то они могут вообще подрубить то самое будущее,
к которому мы с вами стремимся. Где оно вылезет и каких ресурсов потребует, мы
не знаем. Все наши рассуждения о том, как будет расти мир, с какими темпами в
дальнейшем очень не однозначные. У этого прогноза есть одно оправдание, что
через пять лет о нём никто не вспомнит. Прогнозирование тоже интересный
феномен, который возникает в экономике. Есть одна интересная вещь. Рост
возможен в той экономике, в которой сделано будущее. Проблема современного
кризиса состоит в том, что агенты этого будущего сейчас не видят. Биржа делает
будущее, а оно не делается. Падение биржи говорит о том, что построить
сколько-нибудь вменяемое будущее не удаётся. Построить будущее не так просто.
Экономика буксовала в последний раз в 1970 годы в США, потому что 10 лет почти
не было роста, потому что не знала экономика, куда развиваться. Потом была
придумана так называемая новая экономика, будущее появилось, и мировая экономика
стала расти. Как только она доросла до определённого момента, ей понадобилось
будущее. Предприниматель – это человек, который меняет течение реки времени и
делает будущее. Таких людей крайне мало. В традиционной экономике будущего нет.
Я это объясняю простым примером. Вот вы проснулись, встали, выпили чай, вышли
на улицу, сели в трамвай, доехали до определённой места, сошли, пришли на свою
работу. Включили компьютер, потыкали клавиши, выпили кофе, поговорили с
сотрудниками, вышли из здания, сели в трамвай, приехали домой, включили
телевизор, съели ужин, легли спать. Наутро встали, выпили чай, вышли ну улицу,
сели в трамвай, проехали пять остановок, пришли в здание на работу, включили
компьютер, потыкали клавиши, поговорили с сотрудниками, вышли. Вы где? В
прошлом, в настоящем находитесь? Вы находитесь в матрице. Вот отсюда она
появляется. В какой-то момент вы говорите, что не будете пить чай, не выйдете
из дома, или выйдете и не сядете в этот трамвай, или вообще не пойдёте на
работу. В этот момент у вас начинает появляться какое-то будущее. У человека,
который вот так живёт, будущего нет, кроме смены дня и ночи. Предприниматель –
это не коммерсант, не бизнесмен. Этот человек делает будущее, меняет течение
реки времени. Это будущее в какой-то момент появляется, делается. Тогда
экономика начинает работать, быстро развиваться. Такие люди как Билл Гейтс,
Стив Джобс делают будущее на определённый период времени. Экономика даёт
толчки, эти люди становятся богатыми, мы им благодарны. До того момента, когда
придут новые такие же, мы с вами будем вертеться в кризисе. Рост на 1,5-2,0% —
это свидетельство того, что будущее мы не придумали. И этот рост будет
осуществляться за счёт того, что страны, в которых этого будущего ещё нет – Китай
и Африка – к США и Европе будут подтягиваться. Им нужно очень быстро бежать,
чтобы китайский крестьянин жил как американский фермер. Сейчас он живёт на 2
тысячи долларов в год. А американский фермер на 30-40 тысяч долларов в год.
Китай ещё может пробежать, для него это будущее есть. Куда развиваться США и
Европе – это тот вопрос, который сейчас стоит перед мировой экономикой. Если
будет построено будущее, Мировой банк даёт 10 лет на построение, 10 лет мы
будем болтаться. Он это назвал эрой турбулентности, потому что кризис, все
опять падаем. Мы не можем вырваться из кризиса до тех пор, пока будущего нет.
Мы начинаем чуть приподниматься, но идеи нет, и всё падает. Правительства
разных стран делают очень простую вещь. Они пытаются давать вам очень много
денег. Поскольку кредит есть деньги без будущего, то они дают нам денег, чтобы
сделали будущее, придумали хоть что-нибудь. Будущее не придумывается, потому
что банки деньги изымают из экономик, кладут на счета, им не приносят те
проекты, под которые они могут выдать деньги для того, чтобы это будущее
совершить. Получается интересная вещь. Крупнейшие банки мира Европейский
Центральный банк и другие, пытаются выдать кредит под будущее. Все берут, цены
на нефть растут, нам хорошо, мы ещё подтянуться к этому будущему как-то можем,
а экономика буксует. Как показывает опыт, время действия созданного будущего –
это примерно 12-15 лет, если за это время не появляется ещё чего-то, то
возникает вопрос о том, как долго мы будем в этом болтаться. После кризиса
прошло четыре-пять лет, то вот ещё 10 лет мы будем делать будущее. Как часто
возможно менять модель будущего? Человечество не очень быстро приспосабливается
к будущему. В том числе, что происходит с исламским миром, с одной стороны
хочется этого будущего. С другой стороны, не понятно как его достигать. Поэтому
весь этот бум по поводу будущего, для них будущего. Как его получить? У нас
время от времени рождаются такие же мысли. Чтобы кого-то затормозить, чтобы мы
могли добраться до того будущего.

Вернёмся к
экономике, основанной на знаниях. Сама экономика имеет в себе некоторые
феномены, которые ей позволяют расти и делать будущее. Когда она уже
придумывает механизмы будущего, она создаёт банки, кредит, начинается рост. В
средние века нельзя было давать деньги в рост. Это считалось не богоугодным
делом. Экономика не росла. Теперь деньги в рост получить очень легко, потому
что все понимают, что надо делать будущее. Что такое экономика, основанная на
знаниях? Здесь опять путаница. Есть экономика знаний. Этот объект заслуживает
внимания, потому что это особый вид экономики. Когда я прихожу на рынок за
помидорами, я вам отдаю деньги. А вы мне отдаёте помидоры. У вас становится
меньше помидоров, а у меня не остаётся денег. Появляется продукт, которым мы
сейчас пытаемся торговать – это знания. Вот сейчас я здесь выступаю, мне могли
бы за эту лекцию заплатить. Я продаю знания. Вы их получаете, у меня станет
чуть больше денег, у вас станет больше знаний. При этом все знания, которые у
меня были, они при мне остались. Это совершенно противоречит той экономике, с
которой мы раньше работали. Если вы мне продали товар, то у вас нет товара, а у
меня нет денег, то когда я вам прочла лекцию и оказала образовательную услугу,
у вас знания появились, а у меня они не убавились. Дальше начинается интересная
вещь. Вы можете пойти и отнести эти знания дальше, не говоря о том, кто
родоначальник этого знания. Вам могут начать платить за это деньги, а мне могут
перестать платить, поскольку могут думать, что я повторяю за вами. Возникает
экономика знаний, чтобы как-то оградить производителя этих знаний. Отсюда
авторское право, интеллектуальная собственность. Это и есть экономика знаний.
Она работает на том сегменте, где есть передача интеллектуального продукта, и
выстраивает вокруг себя борьбу с пиратством.

Экономика,
основанная на знаниях. Нет экономики, основанной на незнании. Она есть
рациональная вещь, и если вы идёте заниматься собирательством в какой-то век до
нашей эры, то вы должны знать о том, какой корешок надо собирать, а какой не
надо. Если вы идёте на мамонта, то надо бы знать, как его убивать. Если вы
этого не знаете, то он убьёт вас. В этом смысле экономика всегда рациональная
система и всегда основана на знаниях. Другое дело, какое это знание ошибочное
или нет. Совсем другое дело, когда основным продуктом какой-то экономики
становится торговля знаниями. Была экономика, основанная на природе. Были такие
экономисты, которые говорили. Что в основе человеческого богатства лежит
природа. Были экономисты, которые говорили, что в основе человеческого
богатства лежит торговля, некоторые говорили, что в основе человеческого
богатства лежит капитал. Потом пришёл Маркс и сказал, что в основе
человеческого богатства лежит облагороженное время. Дальше вы поймёте
интересную вещь, что в основе богатства лежит либо пространство, либо время,
либо захват какой-то территории. Или вы сжимаете время, строите интенсивное
хозяйство.

 Транснациональные компании с одной стороны
захватывают пространство, затем, за счёт этого, они сжимают время и становятся
более эффективными. Маркс интересный учёный, совершенно не понятый, у нас таких
много. Потом приходит Шумпетер, который говорит, что основа человеческого
богатства, это предпринимательские способности. Это те люди, которые меняют
течение реки времени, которые делают инновации. Они-то и порождают богатства.
Если мы сделали экономику, основанную на знаниях, то дальше на чём мы её будем
делать? Если вы делаете экономику на природе, на капитале, на труде, на
информации, на знаниях, а дальше на чём? Поскольку ответить на этот вопрос
невозможно, то та экономика, которую мы сейчас делаем, она ровно основана на
знаниях, как и другие. Но есть пока одна страна, которая сделала интересную
вещь. Основой её богатства стала продажа знаний в виде новых технологий другим
странам. Это США. В 1980 году учёные предсказали превращение США в так
называемую интеллектуальную деревню, которая будет продавать знания в виде
технологий всему миру. Китай быстро растёт, потому что он быстро ворует эти
знания у кого может. Если мы посмотрим на то, что происходит с этой точки
зрения, то тогда мы совсем по-другому посмотрим на этот новый кризис, который
нас сейчас потряхивает. В чём кризис? В том, что США не могут очень быстро
создать эти знания, эти новые технологии, которые надо поставлять всему миру.
Чуть меньше Великобритания, ещё меньше Германия, которая производит машины, а
не знания. Они не достаточно быстро создают те знания и те технологии, которые
позволят нам строить это будущее и в нём жить. В тех странах, куда они пытаются
эти технологии передать, не хватает знаний, чтобы воспользоваться ими. Или эти
знания растут не так быстро, чтобы это усвоить. У нас говорят, что наша страна
с хорошим образованием. Но построить у нас новый завод практически невозможно.
Потому что культура производства, культура работать с технологиями, с
современными знаниями, отсутствует. И дача взятки – это тоже некоторая культура
знаний. У меня был опыт, когда я занималась консультированием предприятий, и мы
работали с рыбинскими моторами. Я видела, как плакали американские инженеры.
Тогда на наш рынок пришла компания, которая производила моторы для самолётов.
Тогда пытались создать ИЛ-96 с новыми моторами. У нас есть большие проблемы по
выходу на внешние рынки. Потому что шумность наших моторов и расход топлива
больше, чем у современных авиационных моторов. И вот эта компания, считая, что
у нас образованное население, решила нам поставить производство моторов для
того, чтобы мы могли построить ИЛ-96. До сих пор они летают в ограниченном
числе экземпляров. В Рыбинск, где создавали авиационные моторы, эта фирма
пришла. Там была такая вещь. Победитовым сверлом нужно было просверлить одну
дырку и выкинуть это сверло. Я наблюдала сцену. К американскому инженеру
подходит наш рабочий и говорит, о том, что как же можно выкидывать после
сверления всего одной дырки? Может две дырки им прокрутить? Победитовое сверло
– это же у нас дефицит. Инженер ему отвечает, что такая технология, нельзя две
дырки им сверлить. Дальше стало понятно, что если не принимать серьёзных мер,
то они будут крутить им две дырки или три. На первых порах было сделано так,
что было поставлено две линии конвейерных, до тех пор, пока он это победитовое
сверло не положит, и оно от него не отъедет, к нему следующая деталь не
подъезжает. Понятно, насколько удорожало производство. Эта компания побилась и
тихо свалила в США или в Китай, где не возникает вопроса, что можно делать, а
чего нет. Ёще есть один экономический анекдот. Это Самара, завод по
производству Пепси-Колы. В 1990 годы завод платил одну из самых высоких зарплат
в городе. Вы знаете, что время от времени проводятся акции. Если ты собрал
столько-то крышек, на которых нарисован фотоаппарат, то вам выдают этот
фотоаппарат. Было сказано, что рабочие не берут эти крышки, а те, кто их берёт,
того увольняют. Каждый день завод выгонял одного, двух рабочих, которые крышки
вытаскивали до запечатывания их на бутылку. На них были нарисованы копеечные
фотоаппараты, но эти крышки надо было утащить даже при условии потери работы.
Вот это называется экономика незнания. Когда Фольксваген стал в Калуге ставить
завод по выпуску автомобилей, надо было готовить рабочих. Им предоставили все
ПТУ города, предоставили лучших. Немцы посмотрели, выкинули всех
преподавателей. Привезли своих преподавателей, отбор туда как в московский вуз,
чётко определено было, что ученики могут делать, а что нет. Здесь возникает
вопрос о допустимости креативности, которой вас всё время учат на современном
производстве. Экономика знаний состоит в том, чтобы палец в розетку не тыкать.
А креативная экономика, которой вас учат, состоит в том, что палец в розетку
надо всунуть. Одна из проблем современного мира, того же Египта, Туниса состоит
в том, что мы не понимаем сложности этого мира, в том числе и мы. Получили
компьютер, смотрим электронную почту, отправляем письма, всё просто. Берём
телефон, нажимаем кнопку и разговариваем, также можно и взорвать самолёт. Мы не
понимаем, насколько хрупок этот мир, населённый этими знаниями. У нас нет
ощущения того, что это трудно. До этого экономика жила в ситуации, когда она
понимала насколько трудно производить продукт. Теперь продукт, который мы
получаем, кажется нам, сделан очень просто.

Следующий
вопрос, который стоит, недостаточная скорость создания новых технологий. Для
того чтобы будущее было, нужно всё время быстро создавать чего-то новое. Это
сложно. Недостаточность знаний у тех, кто должен воплощать эти технологии.
Люди, приезжающие из Америки, рассказывают, что многие наши учёные, которые
встречаются с американцами на конференциях, язык английский понимают, а
договориться не могут. Биотехнологии, которые воплощаются в Америке, у нас не
понимаются. У нас даже слов для их обозначения нет. Американцы делают такие
вещи, что под каждого человека создаётся индивидуальный препарат для лечения
тех раковых клеток, которые у него обнаружены. Или врач на расстоянии видит, что
у пациента происходит в желудке при глотании таблетки. Это входит в жизнь. У
остального мира пока не будет средств, чтобы купить эти технологии. Они
придуманы. Но их невозможно передать. Потому что нет знаний, как их
использовать, нет средств для закупки этих технологий. Сейчас американцы
начинают многие технологии отдавать дешево, только чтобы их распространить.
Если мир не будет брать эти технологии, то из экономического кризиса мир не
выйдет, американцы это понимают.

Есть ещё один
поворот кризиса, о котором не думают и не говорят. Почему кризис начался в
ипотечном секторе? Потому что с 1930 года экономикой был сотворён такой
феномен, который называется большие технологии. Впервые Генри Форд стал платить
своим рабочим столько денег, чтобы они могли покупать производимые его заводом
машины. Возникала большая технология не только производства машин, но и её
потребление. Из кризиса 30-х годов мир выходил простым способом. Он выходил  системой общественных работ, когда строились
дороги. Появилась новая большая технология, и под неё создавалась
инфраструктура. Америка строила дороги, Германия строила дороги, Германия была
беднее, там случился фашизм, но дороги она эксплуатирует те, которые тогда
построила. Вокруг дорог надо строить бензоколонки, закусочные. Так мир вытянул
себя из Великой депрессии, потом пережил Вторую мировую войну. Современная
экономика стала создаваться только с 1956 года, когда мир вошёл в первый
послевоенный экономический кризис и до сегодняшнего кризиса мы жили в
относительно спокойной ситуации. Потому что в 1970 годы американцы создают
вторую большую социальную технологию. Это технология индивидуального дома. Это
пространство включает в себя мебель, мойки, холодильники. Как только вы ставите
дом, вы включаете огромный экономический механизм, который этот дом должен
поддержать. Машины, на которых можно подъехать к дому, мойщики окон и так
далее. Говорят, почему банки были безответственны и давали кредиты? В 2001 году
Америка вошла в так называемый первый кризис мировой экономики. Стало понятно,
что тот драйв, который создали компьютеры, Интернет, мобильные телефоны, по
стоимости это копейки. Америка продавала технологий сколько могла, но у себя
тоже ведь надо создавать рабочие места и что-то делать. Строительство домов –
это единственная отрасль, которую вы не можете вынести во вне. Дома вы должны
строить здесь и сейчас. Машины вы можете завезти, дороги вы уже построили. Я
высказываю гипотезу, которую, к сожалению, проверить сама не могу, но
вероятность её высокая. Они понимали, что они входят в кризис. И они начинают
снижать стоимость денег. Та ставка рефинансирования, которая есть в Америке,
около 0,25%. Бесплатные деньги – это нонсенс с экономической точки зрения.
Каждый товар должен иметь стоимость денег. А ставка рефинансирования – это как
раз банковская ставка Федеральной резервной системы. Довести стоимость денег до
нуля, чтобы банкам было выгодно давать кредиты очень ненадёжным заёмщикам, это
тоже дорогого стоит. Почему я говорю, что это была сознательная политика?
Потому что в 2001 году я была у своих американских друзей, и муж моей подруги
пришёл и сказал мне, что наше КГБ ерунда по сравнению с американскими банками.
В тот момент он был деканом экономического факультета университета Джорджа
Вашингтона, достаточно обеспеченный человек пошёл брать кредит, чтобы купить
дачу на Гавайях. Он мне принёс распечатку, где было всё, что он покупал за
последние 10 лет. Банк это всё собрал. Их 
банки про их жизнь знают всё. Там фиксировалось всё, что он покупал. Эти
кредиты на строительство домов, покупку выдавались людям, которые имели
возможность в течение достаточно небольшого срока за счёт своей зарплаты эти
кредиты вернуть. Когда американцы стали широко раздавать эти кредиты, они
решали одну очень простую проблему, чтобы не остановилась строительная отрасль.
Если она остановится, то мало не покажется.

Последний вопрос
– это вопрос пенсионных реформ. Если вы посмотрите на мир, то основными
инвесторами являются пенсионные фонды. Если вы всё время берёте кредит, то вы
не сберегаете. Экономика опять придумывает выход из этого положения. Она
создаёт пенсионные фонды и заставляет вас копить на вашу пенсию, для того,
чтобы в экономике появились сбережения, основы для инвестиций. Если вы сами не
сберегаете, то кто-то должен сберегать за вас. Вы берёте машину в кредит.
Берёте дом по ипотеке, а кто сберегать будет? Раньше каждая хозяйка накапливала
и тащила в банк, теперь мы хотим брать кредиты. Для того, чтобы денег в
экономику давать больше, нужно, чтобы пенсионный возраст был выше. Вот, что
придумала экономика в последнее время. Если я у вас слишком много уберу, то вы
сейчас не купите ничего, нехватка спроса будет губить экономику. А если я не
заставлю сберегать, то у меня не будет инвестиционного ресурса. Поэтому сделаны
пенсионные фонды, куда вы отстёгиваете. Эти деньги крутятся и вкладываются в
экономику. Пенсионный возраст будет повышаться, наше население поймёт, что если
оно хочет получать кредит, а рост кредитов в год составляет 40%. При этом оно
говорит, что не нужно повышение пенсионного возраста. Граждане, так не бывает.
За всё в этой жизни приходится платить. Вопросы, пожалуйста.

Юлия Патрушева, г. Пермь:

Здравствуйте, Вы
не могли прокомментировать ситуацию по поводу вступления России в ВТО?

Татьяна Клячко:

Это далеко от
экономики знаний. Вступление России в ВТО может оцениваться с двух сторон. Мы
так долго в него вступали, что это стало почти бессмысленным. Для экономики,
производящей сырьевые товары, это не важно. Сырьевые товары торгуются на
сырьевых биржах. Драйвом вступления в ВТО были интересы наших алюминиевых
компаний, для которых безбарьерная продажа алюминия, была очень важна. До тех
пор, пока мы не вступали в ВТО, нам могли ставить заграждения. Сейчас для наших
алюминиевых компаний это не так важно. Потому что многие заводы за рубежами нашей
родины они скупили. Для всего остального у нас есть семь лет. Нам нужно
приспосабливать наше производство к снятию барьеров, не надо выстраивать
загородку, в виде утилизационного сбора. Они придумают, как через эту загородку
пролезть. Либо они у нас будут ставить заводы, либо у них будем покупать машины
и платить им. Где немного опасно? У нас плохо отстроено сельское хозяйство.
Здесь будут проблемы, которые надо бы решить. Будем ли мы их решать, и хватит
ли у нас, у чиновников, мозгов для принятия тех или иных решений, которые
помогут сельскому хозяйству. На других направлениях я не вижу особых проблем. В
сфере образования придут их дешёвые университеты. В Америке есть университеты,
где можно купить диплом за 1 000 долларов. Бьют ведь по физиономии, а не по
паспорту. Это ваши проблемы, если хотите обманывать себя, то обманывайте. Мы
всё время решаем: образование – это общественное благо или услуга? Сейчас идёт
закон об образовании в России. Для того, чтобы обеспечить прохождение закона в
Думе, сняли образовательную услугу, собирали совещание у Набиуллиной в
администрации, где говорили, что можно обойтись без слов образовательная
услуга. Вот у нас услуга платная, а общественное благо бесплатное. Только
почему я за общественное благо плачу как за услугу? Из всего закона вычеркнули
слово услуга, бегали месяц для этого. Если мы семь лет будем заниматься
свистопляской в ВТО, вместо смены законодательства, улучшения условий, то,
когда столкнёмся с тем, чт будет не очень хорошо.

Юлия Патрушева, г. Пермь:

Хочется верить,
что Россия выиграет от этой ситуации. Наша территория может заинтересовать ВТО.

Татьяна Клячко:

Граждане, в 1993
году я делала свободную экономическую зону Находка. В этот момент было понятно,
что проникновение Китая по планете заметно. Китаизация этой территории шла
очень быстро. Дальше возникал вопрос, чья это будет территория? Когда на одного
русскоговорящего приходится 10 китайцев, кто кого выкинет, не тот вопрос. В
настоящее время Китай кормит нашу армию вплоть до Иркутска. Проблема этих территорий
решается по-другому. Когда у нас обсуждается вопрос надо ли нам вкладываться в
ВПК или в нашу армию, то он ведь звучит по-другому. Мы будем делать нашу армию
непродаваемой или нет? Когда взрываются снаряды на полигоне, то их подрыв
означает, что 90% других разворовано, продано Китаю. Это мы проходили. Сейчас
ситуация не такая. В 1993 году пришёл паром из Японии с подержанными
автомобилями, разборка была устроена на пирсе. Две группировки постреляли друг
друга, трупы убрали и погнали машины по России. Это стратегический вопрос. Это
не то, как вы будете расти, а что делать с этими территориями? Их могут
отобрать, и экономически это неважно. Потому что в северных регионах Китая
живёт 150 миллионов человек, у нас до уральского хребта живёт 5% населения. Демографическая
экспансия Китая будет колоссальной. Если она случится с экономической
экспансией, то это уже серьёзно. Этот вопрос более серьёзный, чем вступление в
ВТО. Мы не видим реальных угроз и решаем всё время вопросы пустяковые. Эти
проблемы трудно решать. Они требуют другого интеллектуального усилия. Дэн Сяопин
сделал для Китая смешную вещь. В 80-х годах он реализовал в Китае ленинский
план построения социализма. Это был ровно тот план, который Ленин простроил до
НЭП, но не свернул его потом, а позволил воплотиться. Поэтому мы не можем пойти
китайским путём. Мы уже один раз сходили туда. Мы можем говорить какие мы
великие и духовные. Через 50 лет это никому не будет интересно.

Екатерина, г. Санкт-Петербург:

У нас получилась
пессимистическая картина, а как же естественные экономические циклы, спад,
подъём?

Татьяна Клячко:

В своё время в
Советском Союзе был хороший анекдот. Армянское радио спросили, будут ли деньги
при коммунизме? Оно долго думало и ответило, что у одних будут, а у других нет.
Как только американцы с помощью европейцев или китайцев додумаются до новой
модели будущего, начнётся развитие. А для нас вопрос будет состоять в том.
Встроимся мы в него со своими 3% мирового ВВП или нет? Если посмотреть на эту
ситуацию по-другому, то у нас очень хорошее положение. Если Евросоюз даёт 20%
мирового ВВП, если Северная Америка даёт 20% мирового ВВП, а они друг с другом
конкурируют, силы у них одинаковые. Евросоюз объединялся не просто так. Ему
нужно было получить 20% в этой борьбе, тут возникает третий очаг, Китай плюс
Япония. Ещё 20%. И тут мы между Азией и Европой. Мы свои 3% можем куда-то
вложить, спекулируя этим. Нужно заниматься делом. У меня отец преподавал в
вузе, когда туда приезжало много китайцев. Тогда я узнала про китайские
шахматы, они очень интересны. Они были трёхсторонними, красные, чёрные и белые.
Игра состоит в том, что вы должны создавать коалиции. Белые объединяются с
красными и начинают теснить чёрных. В какой-то момент белые перекидываются на
сторону чёрных, начиная теснить красных. В этом состоит суть. Китайские шахматы
очень сложные, менее известны, чем индийские. Как играли наши студенты. Белые
объединялись с чёрными, снимали красных с доски и начинали сводить игру к
индийским шахматам. Китайцы не могли понять этого не как. У них совершенно
другая стратегическая игра. Королева Виктория когда-то сказала очень правильную
вещь: «У Великобритании нет постоянных друзей и нет постоянных врагов. У
Великобритании есть постоянный её интерес». Мы не знаем, в чём состоят наши
интересы, кроме того, что мы великие и духовные. Когда мы поймём, в чём они
состоят, можно выстраивать стратегию.

Реплика из зала:

Говорят о
существовании мировых правительств, масонов. Ваша точка зрения на этот вопрос?

Татьяна Клячко:

Есть принцип,
который гласит, что не надо привлекать сущность сверхнеобходимого. Наши беды я
могу объяснить без привлечения мирового правительства. То, что у нас проблемы с
менеджментом и инфраструктурой, как говорил Герман Греф, с дураками и дорогами,
они есть без мирового правительства. То, что всегда есть адекватные люди,
которые выстраивают стратегию, которые ищут себе союзников в реализации этих
стратегий, думают, как это осуществить. Если вы вот это будете называть мировым
правительством, то я с вами могу согласиться. Думаю, что мировых заговоров
много. В сфере образования Америка получает 30% денег. Европа устраивает
Болонский процесс, для того, чтобы привлечь ещё больше иностранных студентов и
победить Америку. Не думаю, чтобы они объединились для того, чтобы сбросить
российскую систему образования. А вот про интересную стратегию, которую
придумал с рейтингами Китай, я могу рассказать. Мы ставим себе дикую задачу,
чтобы пять вузов попали в мировые рейтинги. Но не говорим в какие. Как возник
шанхайский рейтинг? Китаю нужно было посылать своих студентов за рубеж, за них
надо платить, и деньги надо было тратить с умом. Они сделали рейтинг
университетов, чтобы понимать, как хорошо тратить деньги. 500 университетов
хватит, чтобы обучить 400 тысяч китайских студентов? Они поняли, что половина
вернётся. Они ещё понимали одну удивительную вещь. А кто им нужен для
построения их экономики? Они сделали рейтинги по числу нобелевских лауреатов, и
по публикациям. Посылают, мир заинтересован принимать их студентов, поскольку
Китай быстро растёт. Они потом в этот рейтинг аккуратно стали вставлять свои
университеты, не так как у нас мы делаем, МГУ ставим выше Гарварда. На этом наш
рейтинг закончился. У них это 469 место у одного университета, все поверили. А
они пригласили нобелевских лауреатов прочитать лекции. Меня пригласили в
китайский университет почитать лекцию, я прочитала. А потом китайский профессор
попросил прислать меня статью о российском образовании, я отправила. А потом он
это опубликует и у него баллы до небес будут. 

Реплика из зала:

Мой вопрос был
не про систему заговоров, а про организации, которые пишут мировые стратегии.
Для того чтобы держать экономику под контролем.

Татьяна Клячко:

Михаил Сергеевич
Горбачёв когда-то говорил, что он регулярно встречается с бывшими президентами
стран, они обсуждают эти мировые проблемы, потом доносят до своих правительств.
Нужны некие неформальные структуры, которые думают о развитии мира. Потому что
экономика всё сама сделать, к сожалению, не может, хотя делает много и я вам
показывала, как она это придумывает.

 

 

Поделиться ссылкой: