Михаил Федотов: Ваше Одиноко Превосходительство.
Итак, у России новый премьер-министр – Виктор Зубков. И совершенно неважно, что его фамилия хорошо рифмуется с фамилией его предшественника Михаила Фрадкова. Важно то, что смена правительства произведена по тому же сценарию, что и в 2004 году, когда вместо Михаила Касьянова пришел тоже Михаил, но Фрадков. Но есть и мелкое отличие: кабинет Касьянова был отправлен в отставку не до, а спустя три месяца после думских выборов, и всего за три недели до выборов президентских. Поговаривали, что смена правительства тогда была связана с опасением низкой явки избирателей, из-за которой выборы могли быть признаны несостоявшимися, и в этой ситуации фигура премьер-министра неминуемо вырастала до размеров «почти исполняющего обязанности». Если признать эту гипотезу верной, то выходит, что три года назад правительство было принесено в жертву во избежание перехвата президентской власти. Думаю, и в данном случае такие мотивы играли не последнюю роль. И дело здесь вовсе не в том, что Фрадков, за три прошедших года успевший набрать солидный политический вес, мог попытаться начать собственную игру. Нет, не тот человек Михаил Ефимович, чтобы ввязываться в авантюры. Но у Виктора Алексеевича есть явные преимущества: в политике – новичок, не связанный ни с какими скандалами, ни с какими центрами политического влияния и обязанный своим нынешним возвышением только одному-единственному человеку. Не реформатор с горящими глазами, не солдафон, не выкормыш «Гарварда», а солидный, не амбициозный, исполнительный, взвешенный, по-советски добропорядочный госслужащий. Он надежен, как холодильник «ЗИЛ», проработавший у меня на кухне лет двадцать. Неудивительно, что его кандидатура легко прошла через Госдуму. Он – наш, из нашего общего прошлого. Только коммунисты выступили против, да и то, думаю, исключительно для того, чтобы продемонстрировать избирателям свою непримиримую оппозиционность.
Надежность, верность своему слову, проявленные Виктором Зубковым еще в бытность заместителем Владимира Путина в питерской мэрии (об этом свидетельствует его дальнейший карьерный рост), полагаю, сыграли главную роль в вопросе о его назначении на второй пост в государстве. При этом он сразу дал понять, что вполне серьезно подумывает и о восхождении на президентский олимп. Мог ли он рискнуть на подобное признание, не имея на то высочайшего соизволения? Нет, ибо в противном случае это был бы поступок политического самоубийцы. Заметим, что и Владимир Путин вполне благожелательно высказался об этом намерении новоиспеченного премьер-министра: «Он не сказал: «Я буду баллотироваться». Он не исключает такой возможности. Думаю, что это взвешенный, спокойный ответ».
Что из этого следует? А то, что российского президента номер 3 будут звать Виктором Алексеевичем Зубковым. Именно ради этого единственным реальным российским политиком было единолично задумано и молниеносно осуществлено нынешнее назначение, ставшее разгонной ступенью для преемника и фигой под нос для всех тех, кто уже стригся под императорскую треуголку. Именно так я читаю слова Владимира Путина о членах правительства, которые «начали подумывать о том, как будет складываться их личная судьба после выборов». Все другие мотивы, думаю, если и имели место, то только как второстепенные или отвлекающие, маскирующие главную задачу. Мог ли президент с кем-нибудь поделиться этим планом? Конечно, нет. Ибо верховная власть обрекает на одиночество, которое особенно обостряется в ситуациях, когда ближайшие соратники уже заранее делят еще не свалившееся им наследство. Да, в условиях отсутствия эффективно действующих демократических институтов глава государства неминуемо оказывается своим среди чужих и чужим среди своих. Одиноким разведчиком, лишенным связи, паролей, явок, но помнящим, что «и один в поле воин».
Уверен, эти двое прекрасно понимают друг друга. Но доверяют ли? Сдержит ли президент номер 3 обещания, данные президенту номер 2? По-советски безукоризненное прошлое Виктора Зубкова должно вселять уверенность, а его пенсионный возраст – еще более ее усиливать. Но ведь известно, что всякая власть развращает, а власть абсолютная развращает абсолютно. Вспомним императрицу Елизавету, разорвавшую «кондиции», данные ею гвардейцам до восшествия на престол. Вспомним Папу Римского Евгения IV, после коронации объявившего недействительными все свои обещания конклаву. Примеры вселяют подозрения.
Источник: Новые известия