Нужен ли закон об оппозиции в стране, где она подавляется?
Нужна ли оппозиция обществу? На этот вопрос я отвечаю категорически да. Общество, в котором существуют противостоящие силы, обязательно должно иметь помимо правящей партии оппозиционные. Без столкновения идей, без открытой политической конкуренции начинается сдвиг в сторону авторитаризма. Что, собственно говоря, у нас и происходит, начиная с 90-х годов. Оппозиция необходима — это истина, которая подтверждена всем опытом политического развития Европы, США, других современных стран, к числу которых принадлежит, например, Япония. Это условие для достижения важных социальных и экономических перемен в лучшую сторону.
Другой вопрос, каким образом выращивается оппозиция, как она формируется. Наивно думать, что какой-либо закон сам по себе, пусть даже хороший и разумный, обеспечит в обществе плюрализм мнений и взглядов. Реальный процесс развивается обратным путем, то есть сначала возникает политическая конкуренция, складываются противостоящие силы, а затем эта ситуация законодательно оформляется. В принципе, в обществе, где уже существуют соперничающие силы, закон об оппозиции полезен. Представление же, что он сам по себе может создать такое противостояние, повторяю, или наивность, или обман.
Уместно вспомнить, что на протяжении последних семи лет оппозиция, вернее все ее ростки, которые пробивались в государстве, сознательно искоренялись. Сперва это делалось сравнительно осторожно. Но затем власти переходили ко все более жестким методам. Наиболее адекватная форма существования оппозиции — политические партии. К сожалению, в силу ряда причин, о которых можно говорить очень долго, партийно-политическая система в России не сложилась – ни к моменту краха коммунистического режима и развала СССР, ни во времена Ельцина, ни к началу XXI века. Поэтому возникали какие-то субституты, заменители оппозиционных партий, в частности в виде парламентских фракций, у которых в стране не было серьезной базы. Роль оппозиции выполняли также некоторые средства массовой информации, некоммерческие неправительственные организации. Все эти очаги инакомыслия последовательно, шаг за шагом, подавлялись. В 2001 году был предпринят разгром НТВ – лучшего независимого телеканала. С 2003 года развернулась избирательная контрреформа. В законодательство стали вноситься ограничительные нормы: они отстраняли от реального участия в политике партии, которые еще не обрели достаточно широкой поддержки у граждан, но способны были бы ее обрести, если бы имели необходимую трибуну, если бы не дискриминировались самыми разнообразными средствами. В 2005 – 2006 годах было развернуто наступление на НКО, которые хоть и не являются политическими организациями, однако вели неангажированную правозащитную (в широком смысле) деятельность и тоже были бы способны концентрировать заряд оппозиционности.
Таким образом, на мой взгляд, гораздо важнее, нежели принимать закон об оппозиции, было бы ликвидировать те реакционные изменения в правовых нормах, которые уже внесены. Я имею в виду и закон о политических партиях, и избирательное законодательство, и закон о некоммерческих организациях. Сегодня нет порога явки избирателей на выборы и вместе с тем установлен абсурдно высокий для нашей страны 7-процентный барьер для прохождения в парламент. Несоразмерно велик избирательный залог для политических партий. Почти невыполнимое условие для партий – требование достичь численности не менее 50 000 человек; к тому же есть еще разнарядка по определенным регионам… Все это бюрократическое регулирование мешает развитию партий, чья жизнеспособность и состоятельность должны проверяться на выборах, а не в преодолении рогаток на пути к избирателю.
Кроме резко ухудшенного, извращенного законодательства, средством удушения независимой оппозиции выступает сегодня деятельный аппарат избиркомов и судов. Всякий раз эти инстанции выступают против оппозиции. В качестве примера могу привести позорное решение, принятое в отношении петербургского «Яблока», которое весной отстранили от выборов под надуманным предлогом. Подписи, которые были собрали в поддержку партии, объявили недействительными. Заключение вынесли какие-то графологи, и оспорить его оказалось непосильным делом. На заседание суда приехали люди, которые желали лично подтвердить, что это их собственноручные подписи. Однако никого из них даже не пустили в здание суда, заявив что в качестве свидетелей данных граждан не вызывали. Это был чисто политический акт откровенного давления на оппозицию.
Любой юрист-первокурсник знает, что существуют конституция формальная и конституция реальная, конституция в книгах и конституция в жизни. Наш Основной закон не так уж плох, в нем, конечно, есть дефекты – результат очень сложной политической борьбы и компромиссов, на которые пришлось пойти, когда конституция принималась. Но в целом она отвечает основным демократическим критериям. Такого же мнения придерживаются ряд ведущих юристов Европы. Однако проблема в том, что в реальной жизни конституция не соблюдается. В реальной жизни мы сплошь и рядом сталкиваемся с отступлением от конституции и с отступлением от других законов.
Вот почему я довольно скептически отношусь к идее закона об оппозиции. Даже если будет разработан хороший закон, все равно при данном соотношении сил, притом что власть позволяет себе действовать, как она считает нужным, а общество позволяет власти так вести себя, юридическая норма не станет гарантией соблюдения прав. Нельзя впадать в юридический фетишизм. Тем более при нынешнем составе Думы подобный закон будет не слишком действенный, не слишком отвечающий задачам демократического развития страны.
Так что инициатива уважаемых участников предвыборной дискуссии не более чем очередная имитация в нашем и без того имитационном политическом пространстве. Представителям двух крупнейших партий надо чем-то заниматься – вот они и придумали себе безотказное средство улавливать голоса избирателей. И в то же время есть положительный момент даже в таком по виду бессодержательном заявлении. Уже само привлечение внимания к такому явлению, как оппозиция, признание, что она нужна, лишний раз напоминает о коренных проблемах, которые стоят перед обществом и ждут решения.