Олег Вьюгин: Одна из причин стагнации — массированный отток капитала. Экспортеры выводят свои сверхдоходы из страны
Центр макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования РАН дает немного
другие цифры. В его заключении говорится о стагнации. Я думаю, что реальное измерение
находится в промежутке от небольшого спада до стагнации.
Я считаю, что можно по-разному оценивать сезонность. Оценки даются в отношении
к предыдущему месяцу, и это предполагает, что исключается сезонность. Методика
подсчетов — очень тонкое дело. Поэтому, если говорить мягко, нужно говорить о
стагнации, причем стагнации, которая происходит уже довольно долго, точно — последние
5-7 месяцев. Одновременно мы наблюдаем массированный отток капитала. Еще в ноябре
я говорил о том, что отток составляет приблизительно $5 млрд в месяц. В январе
и феврале, по моим грубым оценкам, отток капитала достиг $6 млрд в месяц. Причем
он идет через экспортоориентированные отрасли. Естественно, что когда идет такой
отток капитала из страны, то не растет внутренний спрос, не растет производство
в тех самых отраслях конечного спроса, о которых вы говорили. В отраслях, производящих
сырьевые ресурсы или экспортирующих ренту от чудовищно низких тарифов на электроэнергию,
может быть даже и рост. Так что все очень логично. И ситуация в целом начинает
приобретать драматический характер.
Почему после года очень благоприятной внешней конъюнктуры экономика, как
минимум, стагнирует?
На самом деле, это две несвязанные вещи. Благоприятная внешняя конъюнктура
и политика слабого рубля, которая проводилась, плюс очень гуманное налогообложение
рентных отраслей, именно тех, где вследствие этих факторов формируются огромные
доходы, привели к тому, что сначала эти доходы шли на монетизацию экономики.
После того, как процесс монетизации достиг насыщения, все деньги стали уходить
за границу.
Второй фактор, который можно отметить, не имеет отношения к макроэкономической
политике. У меня есть ощущение, что с осени прошлого года бизнес перестал бояться
новой власти. А то и вообще договорился с властями придержать валюту за рубежом
до лучших времен, чтобы ослабить процесс укрепления рубля. Отток капитала во
многом носит нелегальный характер, поэтому сначала бизнес от этого воздерживался.
Вывод капитала без разрешения ЦБ или по хитроумным схемам, конечно, не уголовное
преступление, но используя полулегальные схемы, бизнес понимает, что, в принципе,
за это могут наказать. Всегда есть выбор, если опасность наказания велика, то
вы этого не делаете, если же кажется, что не так страшно, то делаете.
Каковы причины этой ситуации, и как на нее можно повлиять?
У правительства было два варианта политики. Первый — пойти на укрепление рубля
тогда, когда шла монетизация, и с помощью этого простимулировать рост импорта,
обеспечив перекачку доходов от экспортных ресурсов на потребление населения
и инвестиции в переработку. Правда, тогда бы отечественное производство оказалось
под конкурентным давлением. Второй вариант заключается в том, чтобы проводить
ту политику рубля, которая проводилась, но при этом существенно увеличить налоговые
изъятия из рентных отраслей. То есть, например, ввести высокие акцизы на нефть,
алюминий, некоторые цветные металлы. Ввести так называемый принцип «windfall
taxation» (налогообложение неожиданных доходов), скажем, забирая 70% этих денег
в бюджет и направляя их на оплату внешнего долга в полном объеме или на выкуп
облигаций. В этом случае ресурсы, которые получает страна, использовались бы
для облегчения долгового бремени, то есть на существенное решение будущих проблем,
например — пресловутой проблемы 2003 года, а не на финансирование развития иностранных
экономик.
Андрей Илларионов настаивает, что единственно возможной политикой является
создание бюджетного профицита 5% ВВП, как Вы бы прокомментировали это предложение?
Качественно абсолютно верно (в цифре не уверен). Я считаю точно также. У нас
с Илларионовым есть только одно различие в подходе к этой проблеме. По его мнению,
профицит образуется через сокращение расходов, а по моему — он должен образоваться
за счет изъятия неожиданных доходов в рентных отраслях. Так я называю хорошо
известные сырьевые отрасли, а также тех, кто экспортирует первичный передел,
базирующийся на низких тарифах на электроэнергию. По большому счету, им некуда
девать эти доходы, потому что в России они их полностью вложить не могут. В
нефть и так делаются очень хорошие инвестиции, но есть предел: рынок нефти волатильный,
и ни один менеджер не примет решение бесконечно расширять инвестиции и производство.
На эти деньги можно покупать ГАЗ, Автоваз (заводы), другие «чужие» производства,
но чужая сфера деятельности – может так быть, что это головная боль, а не инвестиции.
Можно было бы эти деньги через фондовый рынок или банковскую систему направить
в другие отрасли, туда, где есть спрос, но перелив капитала через финансовые
рынки в стране не работает. Значит, рациональный выбор менеджера: если ты хочешь
сохранить деньги, ты их выводишь за границу. Почему экспортно-ориентированные
отрасли активно лоббируют либерализацию валютного регулирования? Потому что
они понимают, что в большой степени капиталы выведены нелегально, и это сохраняет
угрозу того, что за это всегда могут спросить. Но поведение их вполне рационально:
деньги девать некуда, государство их не забирает, значит, их надо вложить в
западные инструменты, и они вкладывают их на рынке еврооблигаций.
Вы говорили о борьбе за либерализацию валютных операций. Сможет ли снижение
доли обязательной продажи валютной выручки ослабить тенденцию к повышению курса
рубля?
Это абсолютная глупость. В течение января-февраля Центробанк вообще не был
нетто-покупателем валюты, а в это время положительный торговый баланс был почти
$7 млрд. Если мы учтем примерно $1 млрд внешних платежей за полтора месяца,
которые осуществило правительство, то на самом деле отток капитала составил
6 млрд долларов в месяц. При таком оттоке капитала давления на рубль не существует,
и нет опасности его укрепления. Центробанк борется за тот курс, который сейчас
существует. Снижение доли обязательной продажи валютной выручки при такой политике
— это бессмысленная акция. Исправьте макроэкономическую политику, введите международные
стандарты валютного контроля и снижайте обязательную продажу хоть до нуля. Ликвидировать
валютные ограничения — сейчас это как сделать государству харакири.
И все-таки, возвращаясь к вопросу о профиците: Вы можете себе представить,
что Дума принимает бюджет с профицитом 5% ВВП?
Это можно представить в тех пределах, которые необходимы для полного обслуживания
государственного долга без привлечения новых займов. Дума в принципе сейчас
политически поддерживает то, что Россия должна исполнить свои обязательства
по долгам, и то, что не следует делать новых займов. Если вообще не привлекать
никаких новых займов (ни внешних, ни внутренних), ни приватизации, которая тоже
является источником финансирования, и платить по долгам, то общий профицит бюджета
составит примерно 5-6 млрд долларов, что равно примерно 2% ВВП. Такой бюджет
Дума бы приняла. А вот чтобы заняться выкупом долга и убедить Думу поддержать
такую политику, придется сильно поработать, хотя и это возможно.
Ведь это не в пользу олигарха, для будущего экономического роста.
Какие еще возможны меры для расшития этих узлов российской экономической
ситуации?
В рамках такой политики я бы предложил досрочный выкуп российских еврооблигаций.
Они стоят дешевле номинала, досрочный выкуп абсолютно легальная операция. Или
можно выкупить четвертый транш ОВВЗ, с тем чтобы снять проблему 2003 года. Если
выкупить четвертый транш и второй-третий выпуски еврооблигаций, выплаты по которым
приходятся на 2003 год, то нет проблемы 2003 года. Ее просто сразу нет. Это
один из вариантов разумной политики.
Источник: Полит.Ру