Юлия Латынина: Антиутоп-менеджеры
В начале ХХ века появился новый литературный жанр — антиутопия. «Мы» Замятина, «Прекрасный новый мир» Олдоса Хаксли и «1984» Джорджа Оруэлла были очень разные книги, но они обладали одним общим свойством — они описывали глобальный мировой порядок.
В начале XXI века оказалось, что антиутопии существуют.
Но они не глобальны. Наоборот, они существуют в крошечных изолированных островках времени и пространства, в сингулярностях, выпавших из общего течения мировой экономики, унесшейся далеко вперед и оставившей крошечные антиутопические режимы один на один со своими диктаторами, чьи золотые статуи поворачиваются на главных площадях столиц телезаставками в виде Вождя, спускающегося на землю, Спасителями Отечества, Великими Кормчими и Внешними Врагами.
Антиутопические режимы в начале XXI века называются странами-изгоями. Все они устроены более или менее одинаково.
Во-первых, никто из них не называет себя деспотией. Они называют себя подлинными, настоящими, суверенными и т.д. демократиями — в отличие от «фальшивых» «западных». Берегитесь — как только вы видите в какой-нибудь стране прилагательное к слову «демократия», перед вами — страна-изгой. Если вы видите, что демократию в данной стране называют «суверенной», «истинной», «реальной» и пр., — значит, перед вами антиутопия.
(Видимо, это конкурентное преимущество вранья страны-изгои переняли от коммунистов. В ХХ веке были две главные разновидности тоталитаризма. Нацизм, называвший себя тем, чем он являлся, проиграл, а коммунизм, отчаянно о себе лгавший, жил куда дольше, и вот эту-то коммунистическую манеру лгать о себе и переняли страны-изгои. Сейчас даже хунта Мьянмы разъясняет ООН, что строит у себя в стране «настоящую» демократию.)
Во-вторых, экономика любой из этих стран находится в ужасающем состоянии. В Северной Корее люди физически умирают от голода. Перебои с бензином в Иране в точности напоминают старый советский анекдот: «Что будет в Сахаре, если построить там коммунизм?» — «Начнутся перебои с песком». Так же и в фундаменталистском Иране начались перебои с бензином.
Но даже в случае сравнительно легкого варианта изгойства, как в Венесуэле, Белоруссии или России, экономика страны все больше отстает от течения мировой экономики, потому что главным экономическим ресурсом такой, полупроцветающей, страны-изгоя является нефть, а главным экономическим ресурсом открытого мира является свобода.
В-третьих, единственный выход, который остается у правителей отстающей, изолгавшейся, изолированной от мира страны, — это объяснить все беды страны кознями ее врагов.
Причем тут два способа. Один способ — это действительно вести себя так, чтобы вызвать опасения свободного мира. К такому варианту, например, прибегает Иран. Он действительно пытается создать ядерное оружие. Как минимум это гарантирует консолидацию народа, который вот-вот отобьется от рук (в мечеть в Тегеране ходит 2% молодежи), а в случае самого счастливого развития событий западные державы нанесут по ядерным объектам удар, и все население, включая носящую джинсы в обтяжку и пренебрегающую мечетями молодежь, будет объединено в едином порыве ненависти к Западу.
Другой вариант — это поддерживать кипящий котел ненависти только на словах, исключительно для внутреннего употребления. Так действует Россия. Президент Путин сравнивает размещение американских ПРО у наших границ с Карибским кризисом — но он никогда не разместит в ответ наши ракеты на Кубе. Он грозится дать «асимметричный ответ» на размещение ПРО — но в качестве асимметричного ответа назначает министром обороны мебельщика Сердюкова.
Причина такой разницы в поведении очень наглядна. К первому варианту поведения (действительно сделать Запад своим врагом) прибегают те антиутопии, у которых на Западе заморожены счета и для лидеров которых абсолютная власть в своей стране куда важнее виллы в Ницце.
Ко второму варианту прибегают те антиутопии, лидеры которых имеют обширные авуары в Большом Мире, смотрят на свою власть как на способ заработать и как следствие не хотят реально раздражать Большой Мир, понимая, что тот в противном случае нанесет удар по самой уязвимой их части — по швейцарским счетам Великих Кормчих и Нетленных Вождей.
Так или иначе — антиутопия оказалась не будущим человечества. Антиутопия оказалась его прошлым — режимом времен Нерона или царя Шапура, с приближенными, которым раздаются провинции, должности и нефтяные компании, с бесконечной борьбой с незримым врагом, с благой особой Национального Лидера, — режимом, который тщетно пытается как-то замазать свою тысячелетнюю несостоятельность в век высоких технологий, персональных компьютеров и спутниковых телефонов. Потому что, в конце концов, все эти Нероны и их вольноотпущенники, руководившие человечеством большую часть истории человечества, — они-то не изобрели ни спутниковых телефонов, ни компьютеров.
Наверное, мешали враги.
Источник: Новая газета