На вытоптанной поляне. Ежемесячное обозрение. Январь 2010-го
Какие
полномочия у полпреда? Да, собственно,
никаких. Не случайно никто уже и не помнит, что в ЦФО, например, президента
представляет Георгий Полтавченко, а на Северо-Западе – Илья Клебанов. Даже Владимир
Устинов –полпред в Южном федеральном округе (ныне поделенном) ничем не был примечателен. И
чеченская, и прочая политика шла мимо него, направляясь напрямую из Кремля.
У полпреда
нет ни бюджета, ни серьезного аппарата, ни фактического, неформального,
контроля над элитами. По большому счету, он ничего не может. Его участь – постоянное копошение в каких-то мелких
интригах, например, забота о включении в избирательные списки того или иного своего
протеже. Поэтому Кадыров в лучшем случае пару недель вежливо послушает
рекомендации Хлопонина, а потом просто перестанет обращать на него внимание. И
никакой дополнительный вице-премьерский статус тут не поможет. Если Хлопонин
пожалуется в Москву на строптивца, то ему просто посоветуют «выстроить
отношения» с Грозным (Махачкалой, Нальчиком и т.д.). Как глава Чечни выжил разнообразных
московских кураторов (Алу Алханов, Сергей Абрамов и др.), так выживет и нового
полпреда, если тот не станет соблюдать правила игры.
Были в том регионе
разные «наместники», но про них уже напрочь забыли, ибо решить сложнейшие
этнические и социальные проблемы голым административным напором невозможно.
Как умный
человек, Хлопонин вероятно, потребовал перед назначением карт-бланш, и ему
вполне могли пообещать широчайшие полномочия. Но обещать – не значит жениться.
Когда Хлопонин поймет, что республики его не слушают, у него останется не много
вариантов: или уйти со скандалом, или успокоиться и создавать видимость работы,
занимаясь мелочами, как остальные полпреды. Уходить, хлопая дверью, сегодня в России не принято, могут не понять; так что, скорее
всего, Хлопонин будет вынужден сойти со сцены по-тихому – это третий вариант
его поведения. Впрочем, вполне возможно, что Александра Геннадьевича готовят на
некий более высокий пост и перед таковым назначением послали в регион
«обкататься», повысить статус. Однако это уже совсем иной расклад, не связанный
с обстановкой на Северном Кавказе.
В любом
случае, подчеркнем, игры с дроблением ничего не значащих федеральных округов
(недаром наконец-то в МВД хотят отказаться от окружного уровня управления), с
административными перестановками и перемещениями одних и тех же «действующих
лиц», к реальной жизни отношения почти не имеют. Это путь косметических
изменений, попытка преодолеть путем бюрократических реорганизаций трудности,
непреодолимые в данной парадигме, – подобно тому, как в советской экономике, принципиально
ориентированной на выпуск брака, пытались решить проблему качества учреждением
Госприемки.
Когда более
семи лет назад молодого менеджера Хлопонина избрали губернатором Красноярского
края, в прессе было много шума по этому поводу. И что? Чем проявил себя за
прошедший срок наш герой? Поборол ли он у себя в крае коррупцию? Повысил ли
существенно, по сравнению с другими областями, уровень жизни красноярцев? Сказались
на жизни региона его организаторские навыки и опыт? Увы, ответы на такие
вопросы будут маловразумительными.
Единственное
положительное в истории с восьмым федеральным округом и Хлопониным – это учреждение столицы СКФО в Пятигорске.
Хоть какая-то иллюзия децентрализации в стране с совершенно иными традициями.
Но опять-таки, по большому счету, при
неясном статусе полпредства это чистая формальность.
Президент
Медведев после назначения Хлопонина заявил: «Денег много, поэтому здесь нужен
экономический менеджер, а не жесткий человек. Эпоха генерал-губернаторства ушла
в прошлое». Но вспомним инициативу Анатолия Чубайса, который в свое время,
желая усмирить и поставить на место дальневосточного губернатора Евгения Наздратенко,
наделил небывалыми полномочиями начальника местного ФСБ генерала Кондратова –
он же представитель президента. И что? Ничего. Никаких бюджетных потоков Кондратов
контролировать не смог и на ситуацию никак не влиял, несмотря на все приставки
и титулы. Хлопонин тем более ничего не сможет в крае, где теневая экономика,
клановость и власть завязаны в тугой узел.
***
Важнейшим
событием за пределами страны для России стали выборы президента в Украине. В
январе прошел первый тур, и эпоха Виктора Ющенко закончилась. В России об этом говорилось
со вполне понятным ехидством и злорадством.
Справедливость восторжествовала, зло наказано – такова суть комментариев ведущих СМИ. От радости Михаила Зурабова отправили в Киев
сразу же после первого тура.
Подведем
итоги пятилетнего правления героя «оранжевой революции». В нашей стране вокруг
нее ходит множество самых разных мифов и домыслов, которые сводятся к
дискредитации политической свободы. Не стану выдавать себя за особо проницательного умника: думается, я был не
одинок, когда сразу же после победы Ющенко в 2004-м писал, что не стоит питать
иллюзий – он наверняка поссорится с
Тимошенко, бывшие друзья разойдутся, вступят в союзы с прошлыми противниками. Но при этом главное останется – реальная
многопартийная демократия и свобода слова. В принципе, так оно и произошло,
правда, я не ожидал что лидеры «оранжевых» разругаются столь скоро.
В 2004 году решался вопрос не о судьбе Ющенко,
а о дальнейших путях развития Украины. И в этом смысле никакого отступления от
идеалов революции не произошло. Ее важнейшие завоевания полностью сохранены, и лучшее
доказательство тому нынешняя избирательная кампания со свободным обсуждением важнейших проблем,
острой полемикой, живым участием СМИ и обилием кандидатов.
Да, многие долгосрочные
цели – членство в НАТО, Евросоюзе, искоренение коррупции, резкое повышение
жизненного уровня в стране, преодоление ментального разрыва между регионами – достигнуты
не были. Но, и тут мы подходим к причинам катастрофического падения
популярности Виктора Ющенко, достигнуть всего этого можно было только
совместными усилиями государства и общества, упорной будничной работой каждого
отдельно взятого гражданина. Полагать, что «мы президента выбрали и свое дело
сделали, дальше пусть политики занимаются», – абсолютно неверно. Без
гражданского надзора самые хорошие политики моментально впадают в животный
эгоизм и плюют на избирателей и на собственные обещания.
Трагедия
Ющенко заключается в невероятно завышенных ожиданиях сограждан, не готовых при
этом повседневно участвовать в построении гражданского общества. Вина же Ющенко
в том, что он не пожелал умерить ожидания своих сторонников в разгар революции.
Но победил бы он в противном случае?
«Провал»
Ющенко – это не провал «оранжевой революции», а
личная неудача одного из ее лидеров. И случай этот далеко не единичный –
вспомним Леха Валенсу, например. Конечно, и сам президент Украины внес вклад в
падение собственной популярности, откровенно впадая в популизм, не находя в
себе силы удерживаться в рамках скромных конституционных полномочий и пытаясь
вмешиваться в работу правительства. В итоге премьер, в чьих руках находилось
управление экономикой, в глазах соотечественников как бы ни при чем, а
президент, лишенный реальной власти, отвечает за всё.
Только есть
ли повод для радости у Кремля и «патриотов» по части ожиданий, что теперь-то сменится
вектор украинской политики? Юлию Тимошенко считают чуть ли не доверенным лицом
Москвы. Уже многими забыто, что в 2004 году ее воспринимали как экстремистку, и потому именно «умеренный»
Ющенко был выдвинут единым кандидатом от «оранжевого» лагеря. Даже если победит
Янукович – есть ли хоть малейшая надежда на новый курс? Вспомним двух Леонидов
– Кравчука и Кучму. Кто думал, что идеологический работник ЦК КПУ и директор
советского оборонного гиганта оба станут «щирыми украинцами»? Однако жизнь
заставила.
Все дело в
том, что если будущий президент Украины не политический самоубийца, то он сделает выбор в пользу «самостийности»,
ибо любая тесная дружба с Россией в которой пока что свербят неоимперские
амбиции, неизбежно превратит его в марионетку и окажется гибельной для Киева. Не
случайно три совершенно разных президента – Кравчук, Кучма и Ющенко черпали
силы именно в противостоянии с Москвой (стилистика у них при этом могла быть
разной). Нет никаких оснований полагать, что Янукович чем-то будет от них
отличаться. Недаром сугубый технократ,
финансист Ющенко почти весь президентский срок вел себя как типичный
националист, занимаясь проблемами языка, культуры, воссозданием соборности,
исторической памятью и т.п.
По этому
поводу украинский политолог Вадим Карасев заметил: «Демократия – это форма государства, и следует ее рассматривать в
терминах государственности. Если в стране не консолидировано государство, не
сформирована нация и национальная идентичность, никакая демократия не даст
необходимую степень стабильности, легитимности и эффективности власти.
Демократия эффективна там, где уже сформированы государство и нация».
Население
редко благодарно демократии. Когда она есть, то воспринимается как нечто само
собой разумеющееся. Со стороны да и изнутри все выглядит как сплошное
недовольство. Не случайно Путин призвал
не допустить «украинизации» российской политической жизни. Для многих жителей России постоянное брожение в Украине
– знак слабости и развала. Видеть в этом питательный бульон российский человек
решительно не готов.
Юлия
Тимошенко, разочарованная отказом Виктора Януковича участвовать с ней в дебатах
перед вторым туром, заявила: «В любой демократической стране мира отказ одного
из основных кандидатов участвовать в теледебатах закончился бы скандалом,
который никогда не позволил бы отказавшемуся кандидату стать президентом». Вот
классический пример того, как жизнь расходится с книжками. Да, в странах с
устоявшейся демократией для кандидата отказ от дебатов – политическая смерть. В
России же и в других постсоветских государствах, напротив, участие в дебатах,
скорее, свидетельство слабости политика. Мол, серьезный знающий мужик, «крепкий
хозяйственник», не должен снисходить до трепотни в прямом эфире с разными там
демагогами. Де языком чесать все мастера, а вот дело делать – увы.
Традицию
заложил Ельцин в 1996 году. Симптоматично, что в 1991 году он принимал участие
в теледискуссиях, хотя, вероятно, и мучился внутренне оттого, что занимался «не
царским делом». Однако без труда получил 57% в первом же туре. Через пять лет
выборы уже не были свободными, и надобность в дебатах отпала. Электорату
отводилась участь зомбированной биомассы. Но это еще как-то можно было
оправдать – Ельцина тогда все хорошо знали, он был стар, болен. Зато в
2000 году Путину уже и в голову не приходило снизойти до публичной полемики
с оппонентами, куда более известными чем он.
С точки
зрения политтехнологии, это было безупречно. Во-первых, в духе русских традиций
сразу показывалось, кто царь, во-вторых, понятно, что неопытного политика искушенные
соперники раскатали бы по полной программе. Одна из составляющих секрета
неувядающей популярности ВВП – как раз его неучастие на публике в спорах с
кем-либо. Нынешнего российского премьера вообще невозможно представить
дискутирующим – настолько это не соответствует его имиджу. И кто же будет по
своей воле отказываться от того, что приносит успех, особенно если людям это
безразлично или даже нравится?
***
Политики в России сейчас
нет, а то, что ею называют, в действительности представляет собой интриги и
борьбу за власть между разными группами правящего класса. В этом смысле
политика была и в сталинском СССР, и есть в Корее при Ким Чен Ире. Ситуация
напоминает ту, что сложилась в России конца XIX века, до созыва Думы. Тогда
отечественные интеллектуалы – и либералы, и консерваторы, и народники – жарко
обсуждали политику и в газетах (легальных и
нелегальных), и в гостиных. Но либо политику зарубежную, либо интриги
внутри российской бюрократии, так как общество к процессу принятия решений не
допускалось. Обыватель мог увлеченно следить за прениями во французском или
английском парламенте, не помышляя о том, что таковое возможно и у нас. Можно было
также журить своих министров в печати (или резко ругать их на светском вечере),
ясно сознавая, что все это слова, слова, слова, за которыми ничего не
последует.
Неудивительно, что всё
живое и интересное, относящееся к политике, у нас сегодня перешло в виртуальную
сферу, то есть в Интернет. Конец прошлого года был ознаменован появлением ЖЖ
Татьяны Юмашевой-Дьяченко. Событие весьма примечательное, благо весь январь
автор усиленно пополняла свой он-лайн-дневник, вызывая вокруг него нешуточные
дискуссии. Юмашева обсуждает роль Бориса Ельцина и сама причастна к принятию
важнейших решений в эпоху либеральных реформ, так что ее блог весьма любопытен
и симптоматичен.
Общее впечатление –
задумка лучше исполнения. Ключевой инсайдер конца 90-х, публично объявляющий о
намерении рассказать, «как оно все было
на самом деле», развенчать мифы и легенды, сводит заранее объявленную сенсацию
к тривиальному. Мол, «семьи» никакой не существовало, Юмашев и Дьяченко ничего
или почти ничего не решали, роль Березовского и Абрамовича преувеличена, всё гласно обсуждалось, а
последнее слово всегда оставалось за президентом, исходившим из лучших
побуждений. И так далее.
Татьяна Борисовна –
человек, случайно попавший в политику, причем сразу на высшие посты. Похоже,
она так ничего и не поняла в том, что ей довелось увидеть, и ее дневник носит
дилетантский, а точнее, обывательский характер (не помог и муж-журналист). Тем
не менее, выход из тени этой персоны можно только приветствовать, как и попытку
объясниться с современниками по поводу
наиболее острых проблем новейшей отечественной истории. Однако в записках нет главного – я имею в виду не какие-то
сенсационные откровения, а нормальное критичное и самокритичное отношение к
вещам, о которых идет речь. Слишком заметна сверхзадача автора – дать свою
версию событий, исходящую из сугубо позитивной оценки родителя и его доверенных
лиц. Но политика – вещь не сентиментальная, что хорошо знал покойный президент
России. К тому же отмывается и отбеливается его имидж как-то уж слишком наивно
и топорно. Суждения и наблюдения на уровне благодушной дамочки из высшего
общества, к которому блоггерша принадлежит по воле судьбы, мало что смогут
изменить в оценке историков или простых граждан.
Обратимся, например, к мнению
Татьяной Юмашевой о президентской кампании 1996 года. Сегодня особенно ясно,
что это была последняя возможность направить развитие России по иному пути,
нежели нынешний. Принятое тогда решение Кремля добиться нужного результата неправовым
способом окончательно погубило демократию, дискредитировало само это понятие в
глазах населения. Юмашева теперь лишь разводит руками: дескать, а как можно
было по-иному, без черного нала и прочих
прелестей? И так по всем вопросам, включая назначение преемником Путина.
И посты хозяйки ЖЖ, и отклики
читателей на форуме свидетельствуют: даже в умах образованной публики царит
хаос относительно последних двух десятилетий в истории России. Как когда-то
щедринские либералы не знали, что им хочется – то ли конституции, то ли
севрюжины с хреном, так россияне и в 1989-м, и в 2010-м точно не знают, что им,
собственно говоря, нужно. Дальше общих слов о счастье и благополучии
пожелания не идут. И это касается не
только «простого народа», но и политической «верхушки» – как видно из дневника
Татьяны Юмашевой.
***
Многие наблюдатели весьма
наивно ожидали прорывных решений от заседания Госсовета, прошедшего 22 января и
посвященного совершенствованию
политической системы страны. Предварительно президент известил, что собирается поговорить «о развитии партийных и
политических институтов, о развитии парламентской демократии, о развитии
местного самоуправления, а также судебной и правоохранительной системы». Но,
как и любое формальное мероприятие в современной России, заседание превратилось
в довольно бессодержательное действо. Ритуальные фразы, туманные призывы, общая
неопределенность и страх перед изменениями доминировали в выступлениях самого президента
и губернаторов.
Медведев, в
частности, сказал, что «количество партийных фракций в региональных парламентах резко
возросло: с 91 фракции в 2004 году до 211 – в 2007 году и 248 – в 2009 году». Как тут не вспомнить известный литературный
анекдот о секретаре тульского отделения Союза писателей, который бодро
докладывал: «До революции у нас в губернии проживал всего лишь один писатель – Лев Толстой, а сегодня –
целых двадцать шесть!»
Вроде бы
президент произносит правильные слова: «Наша задача – добиться того, чтобы принципы
политического управления были адекватны многомерности, идеологическому и культурному
многообразию общества. Политика должна становиться более умной, более гибкой,
более современной, а на практике мы, к сожалению, зачастую сталкиваемся с иными
подходами, когда усложняющимися социальными процессами пытаются управлять при
помощи примитивного, я бы даже сказал – тупого администрирования». Но на
заседании Госсовета сидели и внимали этим речам те, кто любой ценой
обеспечивали нужный результат на выборах минувшей осенью и будут обеспечивать его
предстоящей весной.
Юрий Лужков
и глазом не моргнул, когда Медведев возмущался: «Отражают ли, скажем, две
фракции, которые действуют, например (подчеркиваю: это только пример), в
Московской городской думе, все многообразие политических пристрастий москвичей?
Я, честно говоря, сомневаюсь». И все знают, что это просто легкая показательная
порка. Пожурят-пожурят на публику, и все продолжится как прежде.
Ясно одно –
никакой смены или даже серьезной реформы нынешней политической системы не
предвидится. В лучшем случае она будет
мутировать в сторону псевдодемократии – с разрешенными и проверенными партиями,
которые станут состязаться на потеху Кремлю и честному народу во благо
стабильности. Самоубийц в руководстве РФ еще замечено не было, а ситуация
такова, что допуск малейшей непредсказуемости с большой вероятностью может
повлечь крушение всей системы. Почти все нынешние губернаторы, депутаты и прочие
слуги народа не найдут себе столь же теплых мест в условиях конкуренции. Ну как
эти люди будут участвовать в открытых дискуссиях, когда они забыли, что такое
возражение, отстаивание собственной точки зрения, уважительное отношение к
оппоненту!
На сохранение
статус-кво завязана и мощная медийная обслуживающая прослойка. Куда деваться
Эрнстам, Кулистиковым и Добродеевым, если политическая система начнет работать
по-западному? Добавьте туда же слившийся с госаппаратом бизнес, силовиков и
прочие группы влияния. У нас нет реальных сил, заинтересованных в серьезном
реформировании существующих порядков. Поэтому заседание Госсовета – это
классическая иллюстрация к поговорке «И хочется, и колется». Новому президенту,
наверное, понятно, что необходимо что-то
делать, несмотря на всю внешнюю стабильность. Но понятно и то, что «делание»
чревато потерей власти и неопределенным развитием событий. А потому глава
государства предпочитает топтаться на месте, произнося красивые, порой острые
фразы.
***
Зато Запад в
январе дал наглядный урок публичной демократии. Созданная в Великобритании
независимая комиссия по расследованию причин вовлечения страны в войну с Ираком
вызывала для дачи показаний бывшего премьера Тони Блэра. И тот не подумал уклониться
от неприятной процедуры, а в течение нескольких часов отвечал на дотошнейшие
вопросы – под прицелом телекамер, которые вели трансляцию в прямом эфире. Сотни
миллионов зрителей во всем мире могли наблюдать, как бывший глава английского правительства,
будто школьник на экзамене, объяснял каждое свое действие и решение. В подобных случаях общество убеждается на
практике, что его права защищаются, что государственные мужи не застрахованы от
критики и ответственности, что они действительно обязаны служить интересам
избирателей, за которыми всегда остается последнее слово.
Более того,
даже действующий премьер Гордон Браун будет вынужден отвечать перед этой
комиссией (им же созданной) в ближайшем будущем, несмотря на приближающиеся
выборы. Ясно, что любое неудачно сказанное им слово может быть обращено против
его партии. Поначалу Браун хотел прийти в комиссию уже после выборов, но англичане
сочли такой поступок трусостью, и Брауну пришлось пересмотреть свое решение.
Кстати сказать, подобная комиссия создана и в Нидерландах, где также ведет
активную работу.
Невозможно
даже представить, чтобы наши лидеры отвечали перед некой независимой комиссий,
чтобы по ее требованиям объяснялись с публикой губернаторы, министры. Вспомним,
как решительно была заблокирована попытка депутатского расследования
обстоятельств захвата заложников на Дубровке в 2002 году. Российская власть
инстинктивно боится любой гласности, любого общественного контроля. С пропагандистскими
целями был впоследствии принят мертворожденный закон о парламентских
расследованиях. Что это представляет собой в российских условиях, хорошо
показала пресловутая комиссия Торшина, которая должна была выявить виновников
трагедии в Беслане. Было ли в работе членов этой комиссии хоть что-то,
сближающее их с английскими коллегами?
***
Нынешняя зима ознаменовалось
чередой губернаторских назначений. В Приморском крае,
Курганской области, республиках Марий Эл и Алтай остались Сергей Дарькин, Олег Богомолов, Леонид Маркелов
и Александр Бердников. Налицо
тенденция – не менять руководителя до последнего, коли «тянет». Что значит на
кремлевском языке «тянет», вопрос отдельный. В итоге на местах ощущается явный кадровый
застой. Тот же Богомолов возглавляет Курганскую область уже четырнадцатый год. Типичный
советский бюрократ, он не лучше и не хуже прочих. Область между тем находится в
более тяжелом положении, чем соседние, хотя справедливости ради отметим, на то
существуют объективные предпосылки. В любом случае, свежие силы не помешали бы.
То же самое можно сказать по поводу ситуации в Приморье.
Казалось бы, Дарькин один из тех губернаторов, которые лидируют во всех
антирейтингах. Но его, однако, переназначают.
Причина, видимо, в том, что и Богомолов, и Дарькин устраивают Кремль в
главном – они напрочь убили политическую конкуренцию в местных элитах и тем
самым сыграли и продолжают играть важную роль.
Как следствие, Кремль
оказывается заложником собственного курса, направленного на истребление – во
имя стабильности – любого соперничества. Да, многим представителям нашей высшей
власти, вполне вероятно, не нравятся во главе областей и республик ни коррупционеры-карьеристы, ни замшелые
бюрократы. Но ничего не поделаешь – раз политическая поляна в регионе вытоптана,
приходится принимать и таких руководителей. Более того — никому в Кремле и в голову не придет
посоветовать местным начальникам вести себя иначе. В Москве понимают, что без
подавления инакомыслия никакой вертикали власти быть не может и победу «правящей
партии» обеспечить не удастся.
Появились в
губернаторском корпусе и новые фигуры, например глава Коми Вячеслав Гайзер и
волгоградский губернатор Анатолий
Бровко. Оба – 1966 года рождения. Они сформировались как личности в конце
90-х — начале 2000-х, со всеми
вытекающими признаками эпохи, я бы сказал – с родовыми травмами. Главный
признак этого поколения – полная аполитичность, неверие в выборы, упование на
аппаратные интриги и связи в верхах, презрение к общественному мнению,
убежденность, что все можно купить и всех можно «нагнуть».
Депутаты законодательных собраний,
соответственно, боятся ставить острые проблемы, боятся контролировать
администрацию, то есть боятся делать именно то, что положено им делать по
закону и по здравому смыслу. Произвол для действий губернатора открывается в
силу комплекса причин. И власть нашу такая ситуация устраивает, что и
подтвердили выступления на упомянутом Госсовете: там, представьте, прозвучали
требования дать главам регионов возможность активнее вмешиваться в работу
муниципалитетов!
***
Несмотря на морозную
погоду, в январе состоялись уличные акции протеста. Граждане митинговали, когда
оказывались затронутыми их кровные интересы. Так случилось в Москве – из-за
событий вокруг поселка «Речник», так произошло и в Калининграде – из-за
транспортного налога и резкого повышения коммунальных тарифов.
Сравнительно небольшой
группе жителей сносимого поселка в Крылатском удалось привлечь к себе внимание
страны, даже официозных СМИ. В конфликт вмешалась Общественная палата (никчемный
орган, о котором вспоминают лишь в редких случаях, и то он не оправдывает
ожиданий). Чиновникам высокого ранга пришлось публично оправдывать и
комментировать свои действия. Более того, протесты владельцев незаконно
построенного жилья привели к тому, что в поле внимания общественности попали
куда более дорогие объекты соседнего поселка «Остров фантазий».
События в «Речнике»
примечательны не как попытка людей защитить заведомо неправое дело, но как
публичная борьба граждан за свои права – ущемляемые, по их пониманию. Жители
сочли, что по отношению к ним творится произвол, и не стали сидеть сложа
руки. Стоило поселку «засветиться», как
стремительно стал раскручиваться клубок из сложных и темных решений разных
органов власти, принимавших либо не принимавших своевременно меры. Именно это
важно для общества в первую очередь.
Многотысячный митинг в
Калининграде прошел под лозунгами «Хватит Бооса, хватит Путина!» Участвовавший
в нем Илья Яшин назвал город «русским Гданьском» и заметил, что это отличное начало политического сезона: «Ветер перемен
подул с самой западной границы России». На мой взгляд, данный политик, как
всегда, поспешил, и лучше занять скептическую позицию, нежели
восторженно-оптимистичную, дабы не разочаровываться потом. Вызванный локальной
напряженностью и локальной активностью митинг вряд ли имеет общероссийское
значение. И сотрудничество разных сил в его проведении также вряд ли повлечет
нечто существенное в дальнейшем.
Вспомним подобные акции во Владивостоке год назад – и вот Дарькин
спокойно переназначен, тарифная политика правительства ни на йоту не
изменилась, а активность в регионе упала до нулевой.
Но не будем списывать со счетов несомненно
позитивное значение Калининграда – оно заключается в прецеденте. Не исключено,
что такой митинг окажется первым звеном в цепи крупных протестных акций. Какие
ростки пробьются на нашей старательно утрамбованной почве, мы обязательно
узнаем.