Эффект Эдипа
Единственное отрадное сообщение по итогам голосования 2 декабря пришло из Венесуэлы. Тамошний каудильо (лидер нации) референдум проиграл. Не помогли ни нефтяные доходы, пролившиеся на Венесуэлу (в чем, естественно, не было его заслуг), ни антиамериканская клоунада, ни братание с правителями такого же пошиба. Пожизненным управителем своей страны Уго Чавесу, по-видимому, не бывать. Самое разумное, что теперь мог бы сделать этот популистский трибун, — последовать совету потомственного аристократа, строителя отнюдь не плебисцитарной демократии в Испании: помолчать. Впрочем, едва ли на это ему хватит ума…
Но шутки в сторону. Голосование, происходившее в тот же день в России, подтвердило не столько распределение политических склонений наших граждан, сколько генетическую привычку без рассуждений выполнять волю начальства. Задолго до дня выборов социологические службы, в том числе наиболее авторитетная из них – Левада-центр, фиксировали и публиковали ожидаемые результаты, которые и сбылись с поразительной точностью. Каким образом, в силу каких обстоятельств и под воздействием какого прессинга образовалась та партийно-политическая структура, которая теперь будет представлена в Государственной Думе, — отдельный вопрос, по которому написано уже немало, будет – еще больше и которого я здесь касаться не буду. Точно так же в качестве отправной точки дальнейшего разговора я принимаю опубликованные результаты голосования. Нельзя, конечно, пройти мимо многочисленных нарушений, отмеченных наблюдателями, и общей оценки выборов как не соответствующих международным стандартам, вынесенной представителями авторитетных международных организаций. И все-таки «карусели», незаконный вброс бюллетеней, автобусы с «избирателями», которых устроители таких рейсов многократно использовали, помогли в каких-то случаях подтянуть полученные результаты к «контрольным цифрам», начертанным кукловодами состоявшегося спектакля (или даже перекрыть их в порядке «встречного плана»), но не изменили бы порядок величин. В массовые прямые подделки я не верю. Все, что было сделано для обеспечения нужных итогов, сотворено до дня выборов. Сама модель «правильного» голосования была вложена в сознание миллионов наших соотечественников заранее. И это состояние умов в сегодняшней России есть «медицинский факт».
Сделали ли люди демократических убеждений, видевшие, как надвигается каток, унифицирующий и подчиняющий сознание масс, не вовлеченных в политику (или ушедших из нее), все, что зависело от них, чтобы консолидировать силы сопротивления? Многого, вероятно, добиться не удалось бы, но все-таки надо было попытаться договориться между собой и предложить людям понятный и приемлемый способ поведения на выборах, чтобы поражение демократов не оказалось столь сокрушительным.
Не было недостатка в рекомендациях, как следует поступить тем, кто не ждал от предстоявших выборов ничего путного: не ходить на избирательные участки, уносить или портить бюллетени. Мне уже приходилось объяснять, почему такие способы противодействия фальсификациям бессмысленны. Теперь можно оценить эффективность тактических решений, которые предлагали некоторые видные деятели оппозиции. Увы, она ничтожна.
Едва ли не громче других звучал призыв игнорировать выборы. Если те, кто ему последовали, хотели продемонстрировать самим себе и узкому кругу знакомых нравственный протест против деформации выборов, то мне трудно им что-либо возразить. Но если за такой рекомендацией стоял политический расчет – пусть не сорвать выборы, но собрать под протестным знаменем значительное число людей, которое можно предъявить urbi et orbi, то он полностью провалился. После 1995 года, явка избирателей к урнам неуклонно снижалась и в 2003 году оказалась на уровне 55,7%. В 2007-м она составила 63,7%. Если даже сторонникам неучастия в выборах удалось убедить какое-то число людей последовать их рекомендации, то оно было перекрыто огромной массой прежних абсентеистов, которых власть сумела отмобилизовать и привести (а то и привезти) на участки. Согласен, повторю, во многих случаях это было сделано нечестно. Но разве кто-то ожидал, что в ответ на призывы к бойкоту власть будет действовать иначе?
Высокие показатели явки отмечены повсеместно, даже в тех культурных центрах, где голос оппозиции – не только в СМИ, но и на улицах — звучал громче. Соответствующие показатели за 2003 и 2007 годы в Москве составили 58,1 и 55,4%, в Санкт-Петербурге – 43,9 и 51,7%.
Особенно наивным выглядит настойчиво рекламировавшийся план: пропустить парламентские выборы и сконцентрировать силы на президентских. Как могли умудренные политики ожидать, что вполне ожидаемые результаты парламентских выборов облегчат, а не затруднят выдвижение единого кандидата от оппозиции на высший пост, — для меня остается загадкой.
Еще более итоги выборов должны разочаровать тех, кто призывал использовать изощренную форму протестного голосования – уносить бюллетени с собой. По России в целом число таких коллекционеров уменьшилось даже в абсолютном выражении: с 79 до 71 тысячи (0,13 и 0,10%). В Москве и Санкт-Петербурге оно чуть увеличилось (с 0,44 до 0,49% и с 0,13 до 0,20% соответственно), но даже в столицах это величины микроскопические.
Если на что-то и можно было рассчитывать, то на увеличение числа испорченных бюллетеней за счет тех, кто на прошлых выборах подали голоса против всех партий (4,7%). Этого, однако, не произошло. По России число недействительных бюллетеней даже несколько сократилось (с 1,56 до 1,46%), в столицах чуть выросло (с 1,90 до 1,47 и с 0,67 до 0,90% соответственно), однако даже там оно не сравнимо с показателями 2003 года: тогда в Москве отвергли все партии 6,4 %, в Петербурге – 3,8%.
Сократилось и число тех, кто голосовал за партии оппозиции: КПРФ — с 12,6 до 11,6%; «Яблоко» — с 4,3 до 1,6%, СПС – с 4,0 до 1,0%. Партии демократической оппозиции потеряли больше всех. Их потенциальные избиратели были деморализованы глубоким раздраем в демократическом движении, откуда поступали разноречивые сигналы и рекомендации. И еще более — гнетущей атмосферой ожидаемого поражения. Сработал хорошо известный в психологии «эффект Эдипа»: событие совершается потому, что оно предсказано. О том, кем и как запущен механизм самосбывающихся пророчеств, люди обычно не задумываются. А следовала бы.
В замешательстве российские демократы подходят и к президентским выборам. Ведь если нынешний расклад сил сохранится, их партии вообще исчезнут с политической карты страны.
Ситуацию следует оценивать трезво. Итоги парламентских выборов, несомненно, закрепили антидемократическую конструкцию власти. Определение дальнейшего курса в большей степени, чем когда-либо за последние двадцать лет, — не за народом, а за правящей бюрократией. Каждый день власть доказывает эту истину все более наглядно. Демократы, кажется, готовы вновь заняться выяснением отношений меж собой и поиском виновных, пока кремлевская элита отрабатывает вариант, в наибольшей степени гарантирующий беспрекословность ее господства и сохранность занятых позиций.
Принципиально изменить положение в близком будущем едва ли удастся. Но жизнь не заканчивается нынешним избирательным циклом. В устойчивость и долговременность наступившей стабилизации, ссылками на которую дурят народ, я не верю. Во-первых, ненадежны ее экономические основания. Во-вторых, будет обостряться борьба внутри властвующих сил за передел сфер влияния и собственности. Отсюда неизбежность опасных катаклизмов. Необходимость демократической альтернативы установившемуся режиму не снята. Правда, едва ли кто может сказать, когда этот вопрос будет поставлен в повестку дня для всего общества. Но вопрос о том, каким образом, с какой организацией и оснащением, с каким заделом подойдут к этому моменту противоборствующие силы — сегодняшние победители и побежденные, стоит уже достаточно остро.
Говорят, разбитые армии хорошо учатся. К сожалению, не всегда. Сумеют ли политики-демократы извлечь уроки из того, что случилось, и внятно довести это понимание до своих сторонников, не сводя все дело к козням режима? После тяжкого поражения на выборах, перед ними – перед нами — обозначилась развилка путей. Мне она видится так.
Либо существующие демократические партии будут вскоре исключены из публичной политики. Их активные кадры переместятся в бизнес, в науку, в эмиграцию. Некоторые пойдут в услужение к победителям, с большим или меньшим основанием рассчитывая сделать так хоть что-нибудь полезное (как шли благомыслящие интеллигенты в КПСС времен Хрущева – Брежнева — Андропова). А немногие займутся организацией протестных уличных акций, которые кому-то горячат кровь, хотя вряд ли окажут серьезное влияние на общество и власть. И когда придут иные времена — а они придут непременно, ибо не может Россия в ХХI веке жить как деспотия, — демократическую партию придется воссоздавать с нуля. Преемственность будет утрачена. Останется лишь надеяться, что входящие в жизнь поколения окажутся мудрее, принципиальнее, тверже нас — российских демократов 80 — 90-х годов ХХ века.
Хотелось бы все же думать, что сохраняется еще один вариант. Его подсказывает здравый смысл. Чтобы передать наследникам эстафетную палочку, надо воссоздать – или хотя бы попытаться это сделать — действительно объединенное демократическое движение, в перспективе – партию. Сегодня это труднее, чем вчера. Но нужда в том стала острее: теперь уже вода подступает к горлу. Шагая по-прежнему разными колоннами, российские демократы сохраниться как политическая сила, способная приносить добро своей стране, не смогут. Не об отвоевании власти сейчас идет речь. Но чтобы противостоять мощному валу наступающего авторитаризма и сорвать страну с чекистского крюка, которым бесстыдно похваляются его «кузнецы», надо безотлагательно повести дело к созданию стойкой демократической партии, способной вернуть доверие активного меньшинства нашего общества – не столь малого, как о том будто бы свидетельствуют цифры прошедших выборов.
А ради этой цели придется решительно подвести черту под тем, что демократов разделяет. Перестать выяснять, кто «не так, как надо было», провел приватизацию и кто и по каким мотивам не согласился войти в правительство, когда честь была предложена. Кто поддержал и кто осудил чеченскую войну. Кто и зачем ходил в Кремль и кто туда не ходил или когда ходить перестал. Кто отвечает за дефолт и кто уклонился от ответственности за выход из него. Оставим все это и многое другое будущим историкам, которые, надеюсь, напишут о том толковые диссертации.
Времени до президентских выборов осталось слишком мало, а быстро создать единую партию российских демократов невозможно. Но еще возможен конструктивный шаг на этом пути: выдвинуть единого – обязательно единого! — демократического кандидата. Ибо дробить силы своих немногочисленных сегодня сторонников, как это произошло на последних парламентских выборах, равно как и уклоняться от участия в них под предлогом, что у властей «все схвачено», как повели себя многие демократы на президентских выборах 2004 года, — добровольное разоружение, безумие. Надо поднять собственное знамя. Технология выбора его персонификатора много раз проговорена. Авторитетные лидеры, отвергающие и «управляемую демократию», и большевизм, национализм, ксенофобию в любых обличьях, всем известны. Других у нас нет. Именно они должны безотлагательно собраться, принять решение, создать объединенный штаб и мобилизовать все имеющиеся, пусть ограниченные силы. Для других вариантов времени нет.
***
После объявления «преемника» наше ближайшее будущее становится, кажется, яснее.
Первое. Мы получим «технического», хотя и наделенного всеми конституционными прерогативами президента. Центр власти с его многообразными наработанными на сегодняшний день формальными и неформальными связями в правящих группировках перемещается к премьеру. Не так давно В. Путин среди качеств, которыми должен обладать будущий президент, помимо дееспособности и эффективности назвал порядочность. В таком контексте это может означать одно: строгое соблюдение обязательств, взятых по отношению к предшественнику. Как нынешний глава государства выполнил собственные (правда, значительно более скромные) обязательства перед Ельциным. По-видимому, он рассчитывает, что будущий президент будет столь же корректен. Решение простое: Конституцию менять не надо, а Медведев, коли не даст оснований усомниться в своей порядочности, может доработать до конца срока. Эффективность же будет обеспечивать сам Путин .Избирателям остается лишь скрепить этот негласный пакт.
Второе. Никаких признаков того, что ведущие демократические политики готовы хотя бы еще раз обсудить возможность выдвижения единого кандидата, не появилось. Время истекает. Скорее всего, мы получим от лидеров оппозиции те же рекомендации по голосованию на президентских выборах, которые уже показали свою полную непригодность на выборах парламентских.
Еще раз, да с размаху – на те же грабли!