Игры патриотов
Когда люди старшего поколения слышат словосочетание «военно-патриотическое воспитание», включается заложенный в каждом из нас советский опыт. Это что-то важное, безусловно, нужное и правильное. Одни словом: ОСОАВИАХИМ, ДОСААФ и всесоюзная игра «Зарница». Однако привычное совсем не обязательно означает осмысленное или полезное. Существующий по сей день ДОСААФ РФ расшифровывается как «Добровольное общество содействия армии, авиации и флоту». В каком смысле общество это является добровольным? Перед нами обычный советский муляж общественной организации, создаваемый, оплачиваемый и руководимый государством.
К каким войнам готовится современная Россия. Какие военно-политические цели ставит перед собой. Ничего, кроме реинтеграции постсоветского пространства, в голову не приходит. Если наши догадки справедливы, было бы хорошо, если бы об этом заявили вслух. Мы бы понимали, что нас ожидает.
И, наконец, относительно эффективности. Советская военно-патриотическая машина была эффективна на начальном этапе советской истории, пока доверчивое население верило в светлое будущее всего человечества. Когда же эта вера иссякла. военно-патриотическое воспитание превратилось в обычную бюрократическую. мертвечину. Всесоюзная игра «Зарница» не помешала ни афганскому тупику, ни распаду СССР.
В постановлении правительства много суждений касающихся мониторинга здоровья подрастающего поколения, проблем алкоголизации и наркомании в молодежной среде, развития массового спорта и других здравых вещей, против которых трудно возразить. Настораживает, что проблемы физического и морального здоровья молодежи занимают российскую власть в связи с призывом в армию. Есть смысл и в военно-прикладных видов спорта. Кого-то это интересует, кто-то найдет в этом свой жизненный путь. Наверняка занятия спортом под руководством настоящего мужчины в камуфляже дадут многим подросткам альтернативу тупиковым сценариям преступной или полу преступной социализации.
Но нас интересует идейная основа данной работы. Интересует собственно военно-патриотическое воспитание.
Российская власть обращается к военно-патриотической работе не в первый раз. В нашей стране накоплен значительный опыт такой деятельности, обращаясь к которому можно представить себе, что такое отечественное военно-патриотическое воспитание. Если патриотизм – естественное человеческое переживание, предполагающее и любовь, и гордость, и боль за родную страну и особое чувство ответственности, и чувство стыда за преступления твоей Родины, то военно-политическое воспитание – идеологический конструкт, доктрина.
Доктрина эта включает языческий по своей природе культ военных побед. Военно-политическое воспитание стоит на том, что «наше» государство, наша власть всегда права. На том, что мы – всегда герои, которых со всех сторон окружают враги. В лучшем случае это – козлы, в худшем – бесы и нелюди, озабоченные одним: как бы уничтожить/поработить/отнять богатства / навязать страшный оккупационный режим / перекрестить и т.д. наш великий и прекрасный народ. С этими захватчиками и губителями то в швейцарских Альпах, то в Кандагаре, то в Корее постоянно воюют доблестные российские воины. Обобщая, в нашем, российском случае военно-патриотическое воспитание это – мобилизационная идеология великой империи, участвующей в нескончаемой борьбе за передел мира.
В СССР или Российской империи формирование такого идейного комплекса естественно и ожидаемо. Обращение властей РФ к военно-патриотическому воспитанию настораживает и рождает вопросы о политических перспективах нашей страны.
Мы хорошо знаем: военно-политическое воспитание не коснется детей тех, кто готовил, утверждал и подписывал Распоряжение от 3 февраля 2010 г Оно «охватит» наших детей и внуков, а потому, параметры военно-патриотической доктрины – дело всего российского общества. Отдадим себе отчет в том, что идея – «наша» власть, «наше» государство всегда право – смертельно опасна. В тот момент, когда власть примет решение уничтожить искреннего носителя данного убеждения, у него не останется, никаких, идейных или моральных ресурсов противостояния такому решению. Это не умозрительные построения, это – отечественная история ХХ века.
Я уже не говорю о том, что военно-патриотическое воспитание вступает в неразрешимый конфликт с правами убежденных пацифистов. Маня интересует ряд конкретных вопросов: Предполагает ли военно-патриотическое воспитание различать войны справедливые и захватнические? Как в системе военно-патриотического воспитания будут освещаться международно признанные нормы ведения войны? А проблема ответственности за нарушение этих норм? А понятие «преступный приказ»? А будет ли идти разговор об исторической и уголовно-правовой ответственности, как народов, так и правительств за проведение агрессивной захватнической политики, военные преступления и преступления против человечности?
Если военно-патриотическое воспитание необходимо, то содержательная сторона этой доктрины должна стать предметом широкого общественного обсуждения. Нельзя отдавать формирование этих идейных комплексов проверенным товарищам из Гавпура или идеологической обслуге власти предержащей. Мы вправе знать, какое будущее готовят нашим детям господа в высоких кабинетах.
И последнее. Из истории СССР мы знаем, что успешной можно назвать военно-патриотическую работу довоенного периода, начиная с конца 20-х годов. Это объяснимо: росло поколение, которое прошло советскую школу. Репрессии, коллективизация, голодомор заткнули рот старшим. Индоктринированная молодежь рвалась защищать Советскую республику и нести власть рабочих и крестьян от Гранады до Калькутты. В послевоенный период работала гигантская инерция ВОВ, которая стала эпическим событием; а по мере ее иссякания началась неизбежная рутинизация военно-политической работы. Эсхатологического проекта в идейном багаже нынешней власти не обретается, а защита интересов Газпрома на пространствах от Лиссабона до Шанхая на великую мобилизационную идею не тянет. Есть основания полагать, что военно-патриотическое воспитание выльется в обычную казенную мертвечину. Средства, безусловно, будут освоены и расписание должностных окладов пополнится. Что же касается сколько-нибудь осязаемого результата, то он сомнителен
Игорь Григорьевич Яковенко, доктор философских наук, профессор РГГУ